Вдруг зашаталась на суку:
«Зачем мне новая пластинка?
Народ проглотит и «Ку-ку»!
* * *
Проста мораль сего стиха:
Коль не писать у Вас нет мочи,
И Вы кропаете все ночи —
Берите в гуру петуха!
Мост и Река
Вздыбился мост над рекою державной,
Местом прогулок служил для людей,
Мнил он себя переправою главной:
«Помнит спина моя видных вождей!
Я выше вод, убегающих в море,
Мне не страшны половодье и лёд!
В вечность открыл путь великой «Авроре»,
Чкалов свершил подо мною полёт!»
«Хвалишься много собой, чугунина!
Но не бывает без дыма огня! —
Молвила скромно зазнайке стремнина —
Что бы ты значил, хвастун, без меня?»
Басни мораль ослепительней света:
Критик – балласт без творений Поэта!
Огонь и Река
Огонь костра хвалился у Реки:
«Я – всемогущ, способен сжечь планету,
Могу легко взорваться от чеки
И осветить весь космос ярким светом!»
Река устала слушать похвальбу:
«Ты о себе, Огонь, большого мненья,
Со слабыми легко вести борьбу,
Так испытай сейчас моё волненье!»
Река нагнала на костёр волну,
Погас Огонь, как солнце на закате.
Мораль проста – хвастун пойдёт ко дну,
Когда купается в фальшивом злате!
Огонь и Дым…
Пылал костёр Огнём игривым,
А сизый Дым парил над ним
И тоном наущал хвастливым:
«Хоть ты и ярок, но раним.
Твоё тепло в мороз – отрада,
Но ты губителен в лесах.
Хоть я – твоё с рожденья чадо,
Но я летаю в небесах!
Я – туч земное отраженье,
Могу встречаться со звездой,
Увижу сверху пораженье,
Когда тебя зальют водой!»
Услышав речи краснобая,
Калошу пнул в сердцах Огонь,
И закоптила та играя,
И полетела в воздух вонь.
Поправ законы все земные,
Летает копоть над огнём.
Вот так и критики иные:
«Мы этой вонью всех пригнём!»
Орёл и Ворона
Ворона, хозяйка различных помоек,
Открытую зависть скрывать не смогла,
Порыв её страстный был ярок и стоек —
Она заклевать возмечтала Орла.
Однажды взлетела до горной вершины,
Чтоб там разорить незаметно гнездо,
Орлица, её ободрав до плешины —
Столкнула к подножью приёмом дзюдо!
Увидев Орла над заснеженным пиком,
Бесилась плешивая птица со зла,
Не в силах подняться в полёте великом,
Лишь клювом стучала по тени Орла!
Перо и Стул
Хвалилось стихами поэта Перо:
«Весь мир восхищают мои выкрутасы,
Свиваю из строчек творенья хитро,
Что так не сплетут никакие пегасы!
Походка красива, хоть сзади читай —
Талантливо мною написаны строки!
Меня мир копирует, даже Китай
В металл воплощает в короткие сроки!»
Устал венский Стул от такой похвальбы,
Придвинулся скромно к столу виршеплёта:
«Мы оба с тобою – поэта рабы,
Не ведаем страстной любви и полёта!
Чего бы ты стоило, друг, без чернил? —
В гусином пере – нет ни грамма пиропа![1]
Поэт не тобою шедевры гранил,
Основа их – стул и чугунная попа!»
Плешина и Шевелюра
Хвалилась громко Плешь пред Шевелюрой:
«Я – верный признак острого ума,
На мне рубец сверкает каннелюрой,
То след фуражки блещет, как кайма!
Я экономлю много на шампуне,
Не красит перхоть тёмный воротник,
В цирюльне я не трачу время втуне,
И в темноте сияю, как ночник!»
«Ты ныне выглядишь, Плешина, стильно,
Твой глянец виден всем издалека,
Но твой хозяин мыслит меркантильно —
Удавится он ради пятака!
Неведома романтика такому,
Его во всём преследует расчёт,
Он духом не приблизится к Крамскому,
И музу никогда не увлечёт!»
Владеть хотите словесами? —
Не расставайтесь с волосами!
Редактор и поэт
Однажды летом на лугу
Баран с кручёными рогами
В отаре вызвал вдруг «пургу»
Своими дивными стихами.
Овечке каждой посвящал
Он оды с чудными словами,
Но больше их не навещал:
Заняться «нужными» делами.
Забыв о важности потомства
Жевал слова взамен травы,
Но, не терпя то вероломство,
Его послали все на «Вы».
Стихи строчил набором слов,
Как «Зингер», швейная машинка,
А с критиками был суров,
Боясь – ему подложат «свинку».
Своих советчиков бодал,
И дорожил трудом убогим
Его в издательство отдал
К владельцам косолапым строгим.
Редактор, опытный медведь,
Прочёл стихи без наслажденья,
И начал гневно вдруг реветь:
«А где стихи, произведенья?
Где здесь приятный слуху слог
И смысл большой для пониманья,
Где стройность милых сердцу строк,
Писала чем глава баранья?»
Баран не мог стерпеть отказ,
Рога нацелил прямо в Мишку,
А тот, сверкая злостью глаз,
Сказал в ответ: «Зарвались слишком!
Сверните вирши хоть в рулон,
Бараньим рогом в них упритесь,
Да будьте трижды Вы – муфлон,
Но вот в поэты не годитесь!»
Мораль сей басни такова:
Вплетая смысл в стихи и оды,
Рифмуйте нужные слова,
Но не красивости в угоду!
Червяк и стихи
От скуки надумал червяк дождевой
К стихам приобщиться всем телом,
Их смысл пропускал сквозь канат свой живой
И ЭТИМ писал он на белом.
Друзьям объяснял, что он пишет душой,
И с запахом строки – от Бога!
А втайне делился обидой со вшой:
«От них задолбала изжога!»
Enter и Delete
Клавиша Enter хвалилась Поэту:
«Слов не пишу, но не в этом вся суть!
Я представляю творения свету,
Вашим стихам открываю я путь!
Пользу мою не признать – это глупо,
Важность моя – в королевском щелчке,
Лесть Вы, Поэт, выражаете скупо,
Я же всегда на крылатом коньке!»
«Каждая буква имеет значенье,
И перед ними в поклоне глава!
Каждая клавиша на попеченье,
Разве без них создаются слова?
Я за стихи перед миром в ответе!» —
Сразу легко возразил ей пиит.
«Не нахожу я таланта в Поэте!»
Клацнула кнопка с названьем Delete…
* * *
Цензоры так поступают порою,
Тем ублажая жестокий каприз!
Должен Поэт быть подобен герою,
Чтобы компьютер навек не завис!
Эпиграмма и Шедевр
Желала Парнас покорить Эпиграмма,
Шедевр норовила забрызгать слюной:
«В тебе гениальности меньше, чем хлама,
Не сможешь накрыть мир культурный волной!
Колю я, как шилом, и жгу огнемётом,
Строка у меня, словно Феба стрела,
Мной битый поэт расстаётся с полётом,
Визжит, что я режу стихи, как пила!»
Шедевр уникальный, обласканный славой,
Взглянул на особу сию свысока:
«Ты блещешь неумно и часто отравой,
Цена твоих строк – дух ночного горшка!
Тебе до Парнаса, как вше до Китая,
Никто не увидит твой бег и ходьбу,
Тебя сплюнут на пол, почти не читая,
Чтоб в гору не лезла на чьём-то горбу!»
Интрига
Два банана – в школе двойка,
В каждом может быть интрига —
Ты один банан раскрой-ка,
И узнаешь слово «фига»!
День рождения Чёртовой бабушки
Пришёл великий день рожденья
Известный на крещёный мир —
Пишу сейчас ей посвященье,
Хоть я не бес и не вампир.
Но с внуком я её желаю
Совсем поверхностно дружить —
Мне не грозит дорога к раю,
Не смог я по-поповски жить.
Её великая заслуга —
Не забывать простых людей,
Их принимать, как детства друга,
Когда к ней шлёт других злодей.
Их обласкает, не замучит,
И даст им мысленно совет,
Их жизни на Земле обучит,
Во тьме покажет Бога свет.
Дар от Всевышнего шлифуя,
Заставит, как брильянт, сверкнуть,
Заблудших в темя поцелует,
На истинный наставит путь.
И пусть пошлёт к ней умолённый,
Пойду я с радостью туда,
Вернусь же вновь я озарённый,
С ней встреча умным – не беда!
Её поздравить не зазорно,
Я не испытываю страх —
Влиянье старой благотворно,
Читатель зрит в моих стихах.
* * *
Прими, бабуля, поздравленье,
Достойна ты чудесных строк,
Пусть будет добрым день рожденья —
Свою хвалу тебе изрёк!
13 апреля 2012 года, пятница
Возьмите всё!
Я заброшу жизнь пустую,
Бедным-нищим всю раздам,
Забирайте подчистую,
Пусть на пользу будет вам!
Всё возьмите: годы, званья,
Мной воспетые долги,
Съешьте тело, как пираньи,
На десерт – мои мозги!
Отдаю медаль, дипломы,
От Кремля мне данный гран,
Всё возьмите, костоломы,
Лишь оставьте мне талант!
Я берёг его к полётам
К звёздам дальним в мир иной,
Надиктую стихоплётам
Всё написанное мной.
До и после свадьбы. Два в одном
Я Вас люблю, желаю быть любимым,
За чувства Ваши всё готов отдать,
«В глазах твоих я был неотразимым,
Умел в любовь взаимную играть»,
Навеки с Вами стать хочу счастливым,
Замените любовницу и мать!
«Твоими ласками я был томимым,
Устал теперь, как после битвы рать».
Не обещаю горы золотые,
Но в роскоши утонете моей,
«Вы с матерью довольно непростые,
Не помню в жизни без скандалов дней»,
Вы с мамой для меня уже святые,
Нет в окруженье никого родней,
«Похожи вы, как сапоги литые,
Вы обе – сорняки одних корней!»
Вы – женщин идеал и совершенство,
И образец чудесной красоты,
«Мужское потерял в семье главенство,
Разбила властью все мои плоты»,
Быть рядом с Вами – райское блаженство,