Чтобы подойти к главной двери, Роальду нужно было протоптать себе путь среди кучи мусора – прямой дороги не было. Но внезапные звуки отвлекли его, и он обратил внимание на хлев в правой части двора. Это было каменное сооружение, находившееся в таком же плачевном состоянии, как и сам дом. Несмотря на толстый слой мха, этернитовая крыша казалась совсем тонкой. Неужели они и правда держат там животных?
Роальд растолкал стоявшие на пути вещи и пошел прямо к главной двери сарая. Один из засовов не был задвинут – Роальд заглянул внутрь и увидел лошадь серой масти. Ее слишком тонкие шея и голова свешивались вниз, как будто их придерживала невидимая веревка. Животное тяжело дышало и издавало еле слышные стоны. По доносившимся из сарая звукам Роальд понял, что там были и другие животные: кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то вздыхал, кто-то пищал. Роальд не хотел заходить внутрь. Удушающий тяжелый запах означал, что за животными надо убрать, и то, что кто-то из них уже умер.
Из глубины сарая донесся легкий писк. Роальд обошел здание, чтобы посмотреть, что это было. В курятнике стояла одна-единственная курица с грязными перьями и пыталась издать какой-то звук. У нее был безжизненный взгляд, наверное, потому, что все, что она видела вокруг, были ее мертвые сестры – пять ощипанных куриц с таким же пустым взглядом. Заметно было, что туда пыталась забраться лиса – на земле остались ее следы, но, видимо, когда-то курятник был надежно защищен от вторжения. Может быть, умереть от внезапного испуга для бедных животных было бы лучше.
За хлевом было поле, но на нем Роальд увидел только пару ворон и три черных пакета, реющих по осенней траве от дуновения ветра. Еще дальше лежало что-то похожее на мертвое животное с рогами. Или его останки. В любом случае оно уже не двигалось.
Роальд прошел вдоль поля, мимо насоса и опрокинутой тележки, перешагнул через большие камни и пару старых тазов и наконец очутился у задней части дома. Там висела веревка для белья, увешанная газетами и пожелтевшими, разодранными простынями. Рядом цвел красивый розовый куст, и его цепкие ветви качались на ветру – не они ли порвали мягкие простыни? Роальд заметил, что здесь не было деревьев, поэтому ветер дул сильнее.
Заднюю дверь с решеткой завесили куском ткани. Внутри было темно, но Роальду показалось, что там могла быть кладовая.
Роальд думал, что ему делать дальше. Постучать в главную дверь? Ничто здесь не подавало признаков жизни, поэтому не все ли равно, как он поступит. Он долго всматривался в темноту за решеткой и, когда глаза привыкли, вдруг разглядел пропавшие из трактира перчатки. Они лежали на упаковочной пленке, которая тоже была до боли ему знакома, а рядом лежала та самая клеенчатая скатерть, купленная им в строительном магазине в Сеннербю. Увиденное породило в нем странную уверенность в том, что у него есть полное право зайти внутрь.
Роальд потянул за ручку – дверь закрыта. Не ожидая, что ему откроют, он постучал. Тишина. Он сделал шаг назад и посмотрел вокруг. Где-то здесь точно должен быть ключ. Всегда есть ключ. Висит на крючке, лежит под горшком или камнем. Или на доске над дверью.
Ключ лежал под горшком.
Однако дверь так просто не поддавалась. Петлям не помешала бы смазка – они ужасно скрипели. Роальд вздрогнул – прямо ему под ноги выскочил неопознанный пушистый зверь и скрылся в траве. Кролик. «Слава богу, не гигантская крыса», – вздохнул с облегчением Роальд.
Домашний кролик? Может быть, его нужно поймать и вернуть хозяину? Но кролик уже потерялся среди травы и мусора, найти его было невозможно, поэтому вопрос отпал сам собой.
Тяжелый воздух в комнате Роальд не мог сравнить ни с чем. Не просто резкий запах, а настоящее зловоние! Оно словно становилось реальным и застревало в носу в виде пыли, плесени, гнили, растворителя и, чего хуже, – мочи и прочих экскрементов. Роальд распахнул дверь настежь, чтобы сделать вдох. В комнату проникли лучи солнца, и теперь он видел ее во всей красе. Консервные банки всевозможных цветов стояли одна на другой или были убраны в ящики. Некоторые даже еще не были распакованы из магазинной пленки. Коробки с сухим завтраком, крекерами, печеньем, буханки хлеба. Даже не нужно было проверять срок годности, чтобы убедиться в том, что он давно истек. Весь хлеб был покрыт зеленой плесенью. Роальд взял было свои перчатки, но, когда из них прямо на упаковочную пленку посыпался, словно сухой дождь, мышиный помет – тут же бросил их обратно.
Выключатель вяло защелкал, когда Роальд нажал на кнопку, но лампы накаливания над дверью так и не очнулись. Обнаружив у стены морозильный ларь, Роальд понял, что нашел самый страшный источник зловония. Световой индикатор на нем не горел, но в нем точно лежали продукты, потому что от него отвратительно пахло протухшим мясом. К своему огорчению, Роальд осознал, что проверить содержимое невозможно, поскольку морозильный ларь был завален вещами, в том числе – огромным старым телевизором, который весил не меньше тонны. Телевизор был покрыт толстым слоем пыли, поэтому Роальд боялся даже предположить, как долго морозильный ларь был выключен.
На мгновение Роальд задумался, не нужно ли ему поторопиться в Корстед за полицейским и ветеринаром. Ветеринар мог позаботиться о животных в хлеву и мертвой Иде. Теперь Роальд не справится один, прикрываясь собакой и капканом. Кто-то должен помочь ему. Внезапно он обнаружил, что стрелы нет. Должно быть, он оставил ее у двери за горшком.
Происходящее никак не укладывалось у него в голове. Никто не может жить в этом доме в таких условиях, но кто-то точно сюда приходит. Стало быть, приходит мальчик, раз украденные недавно вещи были в доме.
Кто же пустил стрелу?
И где Йенс Хордер и его жена? Никто не заботился о животных, дом был запущен и закрыт, словно из него давно все уехали. Но Хордеры никуда не переезжали, иначе почтальон бы знал об этом.
Роальд вспомнил о странном звонке, поступившем в трактир. Был ужин накануне Рождества. Подавали фирменную сельдь, к тому же он уже немного выпил, поэтому слушал невнимательно. На том конце провода спрашивали Йенса Хордера или его мать. Больше он ничего не помнил.
Он увидел еще одну дверь, вероятно – в кухню. Роальд не был уверен, что хочет открывать ее. «Здесь нужны профессионалы», – решил он. Всему есть предел, и он не может совать нос в чужие дела. Даже несмотря на то, что за последние полчаса он даже не приблизился к разгадке истории с мальчиком.
Конечно, он может постучать в главную дверь, когда будет уходить. Ему вряд ли кто-то ответит, но по крайней мере он сможет успокоить себя тем, что попытался. Хоть немного.
Роальд хотел уже было идти обратно, но вдруг услышал их. Звуки.
Он был так занят тем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, устраниться от запаха и мыслить ясно, что его слух на время отключился. Все вокруг шуршало, скреблось и трещало. Теперь он услышал. Особенно громко двигалась на полке пачка хлопьев.
Роальд пристально смотрел на пачку. Вдруг что-то запищало. Крысы? Мысль о том, что этот дом полон крыс, была невыносима. С мышами – в небольшом количестве – он мог справиться. Но крысы…
Он сделал шаг в направлении двери, но внезапная мысль остановила его. А что, если здесь кто-то лежит? Когда-то у Роальда был друг, который так и не смог простить себя за то, что однажды проигнорировал тишину в соседней квартире. На появление запаха он тоже не обратил внимания. Друг считал, что у всех есть право на личную жизнь. К тому же он не так хорошо знал своего соседа. Старика нашли через три недели на полу гостиной, но было слишком поздно. Видимо, он пытался доползти до телефона.
Так, может, в доме лежит труп Йенса Хордера? Или его жены? Есть ли кто-то внутри? И при чем тут мальчик? Кто он такой и откуда?
Роальд почесал подбородок. Ему надо взять себя в руки. Пока он здесь, он может проверить.
Он крикнул: «Эй!»
На мгновение звуки прекратились, но позже вернулись снова.
Роальд крикнул снова: «Эй! Есть здесь кто-нибудь?» Его голос звучал веселее, чем он был в тот момент. Он крикнул в третий раз. Звуки успели привыкнуть к его голосу.
За консервной банкой на полке пробежала маленькая тень. «Хоть бы это была мышь», – подумал Роальд. Еще лучше – землеройка. Хоть сантехник и говорит, что землеройки – не мыши.
«Эээй!»
А может, это просто маленький крот.
Никто, кроме животных в доме, ему не ответил. Можно идти обратно? Или заглянуть на кухню?
На этот раз выбежали уже два кролика – от этого Роальду не стало спокойнее. Будто бы они сидели там и ждали подходящего момента, чтобы выпрыгнуть. Они выбежали ближе к свету – пронеслись мимо Роальда через кладовую и поскакали по полю. В этом доме слишком много животных! Роальд, сам не зная почему, не закрыл дверь полностью. Неужели он боялся, что больше не сможет зайти внутрь?
Он вспомнил, что табличка у шлагбаума гласила: «Посторонним вход запрещен». Черт возьми! Его собака только что погибла прямо рядом с этим домом, а его скатерть лежала у Хордеров в кладовой. Вне всяких сомнений – у него была причина зайти на их территорию. Он имеет полное право знать, что здесь происходит.
Или там написано: «Вход запрещен»? Точно он не мог вспомнить.
Света на кухне было мало, потому что окна полностью скрывались за светло-коричневыми занавесками. Одинокие лучи все же пробивались через плотную ткань, озаряя комнату удивительным золотистым светом. Пахло здесь также отвратительно, и Роальд зажал нос. На кухне стоял еще один холодильник. Но подходить к нему ближе у Роальда не было ни малейшего желания, учитывая то, что лампочки не включались.
К тому же по кухне было практически невозможно передвигаться, так как повсюду были коробки, вещи, мусор. К двери на другом конце комнаты было не подойти – ее загораживал ящик с запчастями. Роальд предположил, что эта дверь вела к главному входу.
Бесхозным зонтом Роальду удалось слегка отодвинуть занавеску, чтобы впустить в комнату немного света. Но, увидев украшающие окно детали, он тут же пожалел о своем решении – пыльная паутина обтянула все вокруг серой пленкой; мертвые, полумертвые и едва живые пауки, тараканы и другие ползучие жители дома оккупировали кухню с пола до потолка.