Следует отметить, что в начале XVII века при строительстве стены все чаще стали вспыхивать бунты. Связаны недовольства были с тяжелыми условиями труда. К тому же в это время начинался голод как последствия похолоданий и общих нарушений цикла погоды. Лето выдалось холодным, а продолжительные дожди испортили урожай.
Икона Божией Матери, главная святыня Смоленска. Погибла в 1941
В тот период государством были учреждены «общественные работы», в рамках которых отправляли рабочих на строительство Смоленской стены. Также были посланы 20 000 рублей, а всем голодающим по указу правительства должны были предоставить работу на стройке.
За строительством наблюдал присланный с поручением князь Самсон Иванович Долгоруков, которого назначили «особым смотрителем». Плата рабочим поднялась и составляла 16 копеек за день. Работа шла в хорошем темпе и двигалась к логическому завершению.
Усилиями порядка 6000 человек строительство Смоленской крепостной стены в 1600 году было в основном завершено. Затем в течение двух лет продолжали вести различные мелкие работы.
В 1602 году Борис Годунов даровал Смоленску образ Смоленской Богоматери, и стену освятили. При этом, согласно преданию, Борис Годунов сказал: «Построил я такую красоту несказанную, что подобной ей уже нет во всей поднебесной. Одних башен на стене 36[2], и поверху ее свободно поезжай на тройке. Как на сытой и толстой боярыне красовито лежит аксамитное многоценное ожерелье, прибавляя ей красоты и горделивости, так Смоленская стена стала теперь ожерельем всей Руси Православной, драгоценностью своей на зависть врагов и на гордость Московского государства».
Глава шестаяОборона Смоленска 1609–1611 годы
Надо сказать, что крепостная стена в Смоленске была построена как нельзя более вовремя. Через несколько лет после завершения работ в российском государстве началась Смута, а как ее компонент – польская интервенция.
Смоленск успел хорошо подготовиться к войне. Когда польский король Сигизмунд III осенью 1609 года подошел со своей 22-тысячной армией к Смоленску, он понял, что его покорение не будет легкой прогулкой.
Тем не менее уже в конце сентября королевские войска пытались почти с ходу овладеть крепостью. Ночная операция у западной стороны стены потерпела фиаско.
После этого началась долгая и мучительная осада. Она сопровождалась периодическим штурмом стен, их обстрелом тяжелой артиллерией, рытьем подкопов для подрыва стен и настоящей подземной войной, когда противники встречались в подземных галереях и вступали в кровавые столкновения друг с другом. Но город держался – благодаря самоотверженности его защитников, умелому руководству обороной его главного воеводы Михаила Борисовича Шеина, духовной поддержке смоленского архиепископа Сергия и, конечно, его крепким крепостным стенам.
Что касается воеводы, то в Смоленске действовала традиционная система управления: фактически вся полнота власти в городе и прилегающих местностях принадлежала воеводе Шеину, возглавлявшему местный гарнизон, ведавшему сбором налогов и пошлин, а также выполнявшему судебные функции. Его власть не была формально ничем ограничена.
Неизвестный художник. Осада Смоленска. Гравюра. 1611
За считаные недели Шеину удалось подготовить Смоленск к обороне, собрав армию в 5500 человек. Воевода разделил гарнизон на контрштурмовую и «вылазную» группы в пропорции 2000 на 3500 человек. Контрштурмовая группа состояла из 38 отрядов (по числу башен), каждый из которых насчитывал примерно 50 ратников и отвечал за оборону своей башни и прилегающего к ней участка стены. При отсутствии вылазок «вылазная» группа составляла общий резерв крепости. Благодаря жесточайшей дисциплине Шеину удалось максимально мобилизовать все силы для обороны города.
13 (23) сентября 1609 года Михаил Борисович Шеин перевел Смоленск на осадное положение, а через три дня к городу подступили литовские войска под командованием Льва Ивановича Сапеги. 21 сентября (1 октября) подошла основная армия Сигизмунда III Вазы, и общая численность его войск составила 12 500 человек.
Якоб Трошель. Портрет короля Сигизмунда III Вазы. 1610-е
Много раз польский король затевал переговоры, предлагая городу сдаться. При этом он шел на разные хитрости. В ход были пущены и льстивые посулы и страшные угрозы, но город стоял.
Двадцать месяцев смоленская крепость героически прикрывала своей каменной грудью все русское государство, спасая его часть. Но всему бывает предел. Смоленский гарнизон так и не получил подкрепление из Москвы. Длительная осада истощила силы его защитников. В городе свирепствовали голод и болезни.
Идея разрушения смоленской стены при помощи мин (подкопами) возникла у нападавших уже в первые дни осады. Правда, изначально гетман Станислав Жолкевский пытался взять крепость штурмом, подорвав башенные ворота. С этой целью 5 октября отряды немцев Людвига Вайера и драгун кавалера Мальтийского ордена Бартоломея Новодворского были посланы к Копытецким воротам на востоке и Авраамиевским воротам на западе, соответственно. Защитники крепости отразили приступ и захватили в плен человека, который был у «литовских людей» проводником. На допросе он сообщил, что «король хочет под Смоленском промышляти приступом и подкопом». Так русские впервые получили сведения о планах прокладки мин под стены крепости.
6–7 октября немецкая пехота Людвига Вайера попыталась штурмовать северную часть стены со стороны Днепра. В результате наемникам удалось установить контроль над переправой через Днепр у северо-западной оконечности крепости.
8 октября поставили четыре осадные пушки и с утра следующего дня начали стрелять из этих пушек в большую башню над Днепром. Стреляли целый день с большим уроном для русских (сбили две пушки, убили несколько пушкарей и принудили прекратить стрельбу с этой башни). Это была Богословская башня, и она была на втором месте по общему количеству пушек и на первом месте – по численности гарнизона (89 человек).
15–16 октября поляки вели безуспешные переговоры о сдаче крепости.
18–19 октября смоленские воеводы и жители отправили в Москву несколько донесений, но гонец с ними был пойман и приведен в королевский лагерь. После перевода захваченных документов полякам стало известно, что осажденные «в пяти местах роют глубокие колодцы для подслушивания подкопов». Это означало, что смоляне боролись с подкопами при помощи так называемых «слухов», которые представляли собой подземные галереи. Судя по некоторым источникам, эти «слухи» были связаны со смоленской крепостной стеной, и велась настоящая «подземная» война.
Население Смоленска сократилось во много раз. Все меньше воинов появлялось на его стенах: по оценкам историков, к лету 1611 года в распоряжении Шеина осталось не более 300–400 боеспособных ратников, которых было явно недостаточно для обороны всего периметра крепости.
Как это обычно бывает, предатели стали перебегать к врагу. Один из них, знавший слабое место в городской стене, выдал секрет полякам.
Узнав об этом, воевода Ян Потоцкий после артиллерийского обстрела предпринял 3 июня 1611 года решающий штурм, ударив по городу со всех сторон – с расчетом, что обороняющиеся не смогут отбить штурм сразу по всей длине стены.
Гусары и казаки под командованием Потоцкого прорвались через Авраамиевские ворота, а пехота пана Доростайского вступила в город через пролом у Крылошевских ворот. Защитники не смогли более удерживать нападавших и отчаянно отбивались на улицах города. Поляки, литовцы, казаки и наемники устроили среди населения Смоленска жестокую резню. Горожане, в том числе женщины и дети, забились в Мономахов собор, под которым находились большие запасы пороха. Когда же вражеские солдаты ворвались в собор, один из посадских людей по имени Андрей Беляницын подорвал пороховые запасы, уничтожив собор вместе с многими из захватчиков.
Силы оборонявшихся и нападавших были явно не равны. Тем не менее смоляне сражались до последнего, погибая на крепостных стенах и улицах города. Но они ничего не могли поделать. Сила всегда остается силой, а тут уж слишком несоразмерны были средства атакующих и обороняющихся…
Разрастающееся все больше и больше пламя зажженных домов озаряло кровавую картину последней ночи древнего Смоленска.
В итоге город пал, но покрыл себя неувядаемой славой.
Воевода Михаил Борисович Шеин вместе с десятком ратников и семьей заперся в одной из крепостных башен (по мнению историков, это происходило на Коломинской башне) и долго отбивал нападавших. Польский гетман Станислав Жолкевский позднее писал, что Шеин убил около десяти немцев и собирался принять смерть, но в конечном итоге, вняв мольбам членов семьи, вышел из башни. Его сразу же доставили в ставку к Сигизмунду III, где подвергли пыткам и допросу. Король был настолько взбешен двухгодичной осадой, огромными потерями среди шляхты и подорванным личным престижем, что пренебрег кодексом чести, по которому пленных командующих не пытали. Во время пыток Михаил Борисович Шеин не выдал ни одного из своих верных соратников и в полумертвом состоянии был в кандалах отвезен в королевский стан, а оттуда его вместе с раненым архиепископом Сергием и воеводой князем Горчаковым отправили в Варшаву.
Неизвестный художник. Портрет Станислава Жолкевского. XVII век
Но вот что важно. Смоленск был взят, и Сигизмунд III торжествовал, устроив блестящий трехдневный пир своим сподвижникам и вручив им выбитые в память взятия Смоленска медали. Но вместе с падением Смоленска иссякла и вся энергия поляков: истомленная продолжительной и упорной борьбой с мужественными смолянами, польская армия, потеряв до двух третей своего состава, оказалась уже не в силах двинуться дальше вглубь России. Раздались требования возвратиться домой, и Сигизмунд вынужден был распустить армию.