Министр обороны Польши Богдан Клих подал в отставку, а 24 марта 2015 года Главная военная прокуратура Польши предъявила обвинения двум российским авиадиспетчерам в причастности к трагедии. Прокурор Иренеуш Шелонг заявил: «Экспертами были оценены также действия диспетчеров, и было выдано постановление о предъявлении обвинений в совершении преступления двум гражданам РФ – членам группы управления полетами. Один из них обвиняется в создании ситуации непосредственной опасности в воздухе. Другой обвиняется в неумышленном доведении до катастрофы в воздушном пространстве».
При этом, несмотря на обвинения в адрес диспетчеров, Главная военная прокуратора Польши непосредственной причиной катастрофы назвала ошибки в действиях экипажа. И тот же Иренеуш Шелонг сказал: «Первой причиной катастрофы эксперты назвали неверные действия экипажа по снижению самолета ниже минимальной высоты для приземления и отсутствие команды ухода на второй круг. Это были неадекватные погодным условиям действия. Руководитель экипажа не имел права ввиду отсутствия визуального контакта с землей снижаться ниже 120 метров».
Расследование военной прокуратуры Польши продолжилось. При этом все собранные обломки разбившегося лайнера по-прежнему находились на территории аэродрома Смоленск-Северный. Польская сторона неоднократно просила российское руководство отправить их в Польшу, но, согласно законодательству России, это было возможно только после завершения расследования, которое продолжал вести Следственный комитет РФ.
В апреле 2017 года на пресс-конференции в Варшаве заместитель генерального прокурора Польши Марек Пощенек заявил, что действия диспетчеров были умышленными.
Дальше – больше. Министр обороны Польши Антоний Мацеревич высказал мнение о том, что причиной катастрофы якобы был теракт. Плюс Польша вдруг сообщила о наличии звука взрыва на записи речевого самописца самолета. А потом, по сообщениям польской прессы, эксперты комиссии пришли к выводу о якобы двух взрывах на борту лайнера, который разрушился еще в воздухе.
В апреле 2018 года польская комиссия, которая повторно расследовала катастрофу президентского самолета под Смоленском, аннулировала официальный отчет о причинах крушения, представленный в 2011 году правительственной комиссией под руководством Ежи Миллера. Эта новая комиссия опубликовала доклад, в котором говорилось, что самолет разрушился еще в воздухе из-за взрыва, а российские авиадиспетчеры ввели в заблуждение пилотов об их местонахождении при подлете к взлетно-посадочной полосе.
31 июля 2020 года комиссия представила в Сейме фильм, в котором утверждалось, что тротил, якобы ставший причиной катастрофы, был заложен в самолет во время его ремонта в России.
Новый премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий отправил Антония Мацеревича, известного своими радикальными заявлениями конспирологического и антироссийского толка, в отставку.
Очевидно, что российская сторона полностью отрицала свою вину.
Специалисты МАК заявили, что катастрофа произошла в результате действий экипажа, который в условиях психологического давления принял неверное решение о посадке при неблагоприятных погодных условиях. Представитель МИД РФ, комментируя планы арестовать российских диспетчеров, заявила, что Варшава «игнорирует факты и доводит ситуацию до абсурда, пытаясь заработать на трагедии политические очки и обвинить в случившемся Россию». Естественно, расследование Мацеревича было подвергнуто критике.
В сентябре 2022 года польский журналист Петр Сверчек обвинил комиссию Мацеревича в намеренном скрытии или искажении данных. Он заявил, что принятие версии о спланированном убийстве способствует укреплению «националистической базы» правящей партии «Право и справедливость», в которую входил Мацеревич.
В декабре 2023 года Министерство национальной обороны Польши ликвидировало комиссию Мацеревича и в январе 2024 года назначило специальную группу для оценки ее работы. На пресс-конференции заместитель министра обороны Цезарь Томчик отметил, что ликвидация комиссии стала «концом лжи польского государства». По его словам, это также был конец бессмысленных трат на деятельность, которая не имела ничего общего с объяснением реальных причин смоленской катастрофы. «Это действительно исторический момент, когда польское государство, наконец, говорит правду», – подчеркнул он.
Также было принято решение о расформировании 36-го специального транспортного авиационного полка ВВС Польши, и решением правительства обязанности по перевозке первых лиц страны были переданы национальной гражданской авиакомпании LOT, для чего были куплены два самолета бразильского производства Embraer E175 пассажировместимостью 78–88 человек. Второй находившийся в парке 36-го полка самолет Ту-154М (борт 102) был выведен из эксплуатации и поставлен на хранение.
В декабре 2023 года, после роспуска комиссии, проводившей повторное расследование, отчет Комиссии государственной авиации МВД Польши был восстановлен и снова признан официальным.
Отчет комиссии Миллера вновь является действующим отчетом от имени польского государства. Я не знаю, как обстоит дело с Антонием Мацеревичем и его странными исследованиями, которые, насколько я знаю, не были завершены, но одно можно сказать наверняка: отчет Ежи Миллера является действующим докладом и вернется на страницы Министерства обороны.
Казалось бы, вопрос закрыт и справедливость восторжествовала. Но тут важно понять, почему после смоленской трагедии появилось так много версий, слухов и даже легенд? Причем они нарастали молниеносно. Например, при первом же сообщении о катастрофе самолета на варшавском рынке один из продавцов уже кричал: «Русские уничтожили польский самолет!» Сюжет о «российском следе» с каждым днем набирал силу. Его начали дополнять активные интернет-пользователи и представители прессы. СМИ, начиная от уездных и кончая центральными, несли «вести» о том, что спецслужбы российского аэродрома специально дезинформировали польских пилотов, дав им неверные параметры курса; что россияне подстроили эту катастрофу из-за ненависти к президенту Качиньскому; что они создали искусственный туман; что самолет был уничтожен каким-то тайным оружием и т. д. Но самое нелепое из того, что говорилось, это был сюжет о трех выживших в катастрофе пассажирах, которых якобы добили русские солдаты.
При первых же сообщениях о гибели пассажиров самолета возникают вопросы о причине катастрофы. Правительства Польши и России создают особые комиссии для расследования причин аварии. Как известно, специалисты в них работают медленно, а знать, что произошло, люди хотят тотчас же. Поэтому ответы рождаются спонтанно. Лавинообразно растут высказывания в СМИ от лица более или менее опытных в таких вопросах летчиков, журналистов, научных деятелей, политиков, а также свидетелей аварии. Из бесконечного потока медийной информации рождаются версии и гипотезы – реальные и нереальные, правдивые и надуманные, индивидуальные и коллективные. Их количество растет, как снежный ком.
В таком информационном хаосе не могла не возникнуть «волна пересудов», не знающая границ мифологизация события, которой сопутствовали всевозможные стереотипы и сплетни. Чего только не говорили: и что премьер-министр Дональд Туск вместе с В. В. Путиным задумал страшный заговор, и что спецслужбы знали об этом до вылета самолета в Смоленск, но никто ничего не предпринял, чтобы этому помешать. Появились и домыслы вовсе не антироссийского типа: что авария была вызвана давлением на пилота со стороны пьяного генерала Анджея Бласика, находившегося в кабине пилота, что пилота принуждал к посадке лично президент Лех Качиньский и т. д.
Большое впечатление производили слухи о таинственных обстоятельствах смерти свидетелей смоленской катастрофы. Например, широко обсуждалась смерть бортинженера Ремигиуша Муся, члена экипажа Як-40, приземлившегося в Смоленске с журналистами на борту непосредственно перед президентским самолетом. Он был найден повешенным в подвале собственного дома, а до этого в интервью, данных в Польше, он утверждал, что разобрал, как российские авиадиспетчеры, несмотря на густой туман, скомандовали экипажу президентского самолета снижаться на высоту 50 метров (то есть ниже уровня безопасности), а также слышал два взрыва. Эти слова не зарегистрировали бортовые самописцы Як-40, но упомянутый выше Антоний Мацеревич, ставший оппозиционным депутатом, тут же заявил, что «над всеми, кто может рассказать правду о том, что случилось в Смоленске, затягивается петля».
Понятно, что часть польского общества восприняла все это как очевидную истину.
Нашлись политики, которые обратили все чувства, всю энергию в нарастающий общественный протест против предполагаемых виновников гибели президента и политической элиты нации. Перед президентским дворцом в Варшаве проходили многомесячные манифестации. Польское общество довольно быстро разделилось на мифотворцев и рационалистов – людей, сразу отбросивших миф о покушении.
И уж совсем бредом выглядели попытки продемонстрировать спутниковые фотоснимки, якобы сделанные перед катастрофой. Показывавшие их утверждали, что береза, в которую врезался самолет, была сломана за пять дней до аварии. А еще говорили, что самолет разлетелся на части еще в воздухе, а обломки крыла были «встроены» в березу позже.
Для чего все это делалось?
Понятно, что обстоятельства трагической авиакатастрофы умышленно политизировали те, кто хотел дестабилизировать отношения между Россией и Польшей. А они несмотря на то, что комиссия, искавшая в этом деле «русский след», давно распущена, сейчас, как говорится, «дошли до предела».
Смоленская катастрофа отразилась на многих аспектах жизн