[862], а путь на юг, в зону Чернигова — Киева и далее в Византию (скандинавские находки в Шестовицах, в киевском некрополе и т. д.). Есть и письменные свидетельства о движении варягов — первопоселенцев о. Готланда по р. Дюна (Западная Двина) через Рюцланд (Русь), именно в Грецию, причем указывается, что путь этот знали и «паломники из Святой земли» еще до Олава Святого (т. е. до XI в.)[863]. Но действительно ли скандинавы основали Смоленск? Археологические материалы пока что здесь помогают мало, но у нас есть летопись. В самом достоверном нашем источнике — Повести временных лет — говорится, что кривичи, которые «сѣдят на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Дѣпра» имеют свой город Смоленск («их же градъ есть Смоленск — тудѣ бо сѣдять кривичи»)[864]. Нам ясно, что летописцу XII в. первоначальный Смоленск представлялся как племенной центр днепр-двинско-волжских кривичей, и приплывшие туда скандинавы могли лишь поселиться у существующего уже города. Впрочем, торговля со скандинавами началась в этих местах на несколько десятилетий ранее: в нескольких километрах от Гнездова к востоку, у д. Новоселки, найден курганный могильник с четырехугольными насыпями, являющимися связующим звеном между удлиненными насыпями предшествующего времени и гнездовскими курганами, и вещами, напоминающими аборигенные балтские, славянские и скандинавские, датирующиеся второй четвертью IX в.[865]
Гнездовский Смоленск был окружен своим племенным могильником, имел свое святилище (на центральном городище?) и объединял местных кривичей с пришлыми скандинавами. Этот город был сходен, можно думать, с подобными же Ладогой словен, с Полоцком и Витебском кривичей среднего течения Западной Двины. С X в. все эти центры стали сравнительно быстро расти. Ферментом оказался Путь из варяг в греки, который вовлек все эти центры в круговорот торговли тогдашнего мира. Встречающиеся на пути естественные остановочные пункты у племенных и просто торговых центров приводили к торговле и обмену сначала съестных припасов и местных природных богатств (мед, воск, меха и т. д.) на товары проезжих негоциантов, а позднее, с разрастанием центров и возникновением производств, в торговлю включались и ремесленные изделия, производимые в этих центрах. Любопытно, что удается проследить и мелкие центры, возникшие (или усилившиеся) благодаря торговле, но которым так и не суждено было стать городами. Такие центры намечались у Торопецких озер; их население оставило курганный могильник 2 и клад арабских диргемов 867 г., может быть, к ним можно причислить и дружинный поселок у деревни Новоселки близ Гнездова, прекративший свое существование как раз тогда, когда гнездовский Смоленск особенно стал усиливаться (к середине X в.). Во всех центрах этого периода чувствуется громадное влияние мировой торговли — с Южной Русью, со Скандинавией, с Прибалтикой и арабским востоком. Это была торгово-ремесленная стадия, «предгородская», так как ремесло в городах этого времени в Восточной Европе не превалировало.
Все полустихийно возникшие в этой стадии «города» имели в основном стихийно сложившуюся планировку: укрепленная цитадель (может быть, святилище было здесь же), посад с торгом и курганный некрополь. В Полоцке цитадель представлена городищем на Полоте, а между ней и курганным могильником существовал обширный посад, где, по-видимому, располагался и торг[866]. Подобную планировку имел и первоначальный Витебск[867]. В гнездовском Смоленске эти три элемента были также представлены. В некоторых центрах находят погребения не только скандинавов, что можно было бы объяснить умершими на чужбине купцами и воинами, но в центрах зоны кривичей, словен, мери, как мы видели, и скандинавских женщин. Объяснение этому уже было приведено[868]: эти погребения указывают на наличие возле этих центров пунктов сбора варяжской дани. У смоленских кривичей такой пункт, по-видимому, существовал в самом гнездовском Смоленске.
Характер древнего Смоленска этого времени уже выяснялся А.Н. Насоновым. Судя по курганам, здесь «сложилась своя сильная феодальная знать (…), которая выросла на местном корню (…), богатство и могущество этой знати держалось на эксплуатации зависимого и полузависимого населения. Она обогащалась посредством и примитивного обмена (…). Это была знать, организованная в военном отношении (…) Поражает число этих «дружинных курганов», свидетельствующих о сосредоточенном существовании на территории селища и городища»[869]. Исследователь выделяет мысль В.И. Сизова о сходстве богатых курганов гнездовского Смоленска с «Гульбищем» и «Черной могилой» Чернигова. Помимо знати, эксплуатировавшей, несомненно, какое-то население и занимающейся в значительной степени и торговлей (любой торговец того времени, выезжавший в чужие земли, вынужден был прежде всего быть воином-дружинником и ехал, безусловно, окруженный большим коллективом), в Смоленске жило и ремесленное население, значение которого ежегодно усиливалось. Можно говорить о существовании в городе железоделательного ремесла, кузнечного, ювелирного, гончарного и ряда других. Неправ А.Н. Насонов, полагая, что южнорусские князья в Смоленске X в. не стремились «создать своей базы, подобно тому, как они стремились к этому в Новгороде»[870]. Напротив, Владимир Святой, как мы видели, даже посадил туда своего младшего сына, но многолетнее властвование Станислава в этом городе особенно не сказалось: Смоленск был еще силен, князь встречал со стороны городских верхов, очевидно, очень большое сопротивление.
В 1930 г. В. Фогель выделил тип торгового раннесредневекового северного города и пытался определить его виды. Многолетние исследования Г. Янкуна в том же направлении позволили развить эту идею далее[871]. Торговые города древности в источниках называются «виками», и сейчас высказана очень интересная мысль, что Гнездово, т. е. гнездовский Смоленск, и был таким же пунктом, как средневековый североевропейский вик, подобный датскому Хетебю, южнонорвежскому Скирингссалю, шведской Бирке[872]. С последней у Смоленска особенно много общего, связи с Биркой были прямые. Гнездовский Смоленск был основан кривичами, сходство с виками объясняется несомненно функциональными особенностями всех этих городов. Однако полностью, к сожалению, это выяснить не удастся, так как культурный слой Гнездова сильно перемешан и все вещи в нем находят чаще во взвешенном состоянии. Можно предположить, что во второй половине X в. ремесло древнейшего Смоленска заняло в городе достаточно важное место в его экономике, и из торгово-ремесленного поселения предгородского типа он перерос в ремесленно-торговый и административный центр, т. е. стал городом в научном понимании этого слова.
Следующий этап становления смоленского города охватывает вторую половину XI — первую половину XII в. Начался он выделением Смоленского княжения, что не могло не сказаться кардинально на экономике страны. Возникновение новой феодальной цитадели вблизи почти неукрепленного Гнездовского Смоленска не могло не привести к затуханию последнего, и жители перебрались под стены нового надежного укрепления, где утвердилась характерная для северорусских городов кончанская структура. Смоленск теперь имел иной вид: мощная крепость овальной формы (свидетельство ее искусственного возведения), окольный город, укрепленный Ростиславом в XII в., и прежний посад у стен детинца со стороны Днепра, наконец, собор Мономаха на детинце и многочисленные каменные церкви, построенные его внуком, — все это свидетельствовало о колоссальных изменениях, которые принесла с собой феодальная эпоха. Важнейшим этапом этого периода было создание в столице епископии, что сделало Смоленск не только самостоятельным от Переяславской епархии, но и необычайно подняло авторитет смоленского князя.
Можно полагать, что Смоленск был длительно единственным городом Смоленской земли благодаря вышеназванным причинам, экономически далеко опередивший страну. Устав Ростислава Смоленского показывает, что вторым центром городского типа оказался лишь в конце 20-х годов XII в. Вержавск — город дофеодального происхождения, возглавивший, по-видимому, самые экономически развитые и платежеспособные территории Вержавлян Великих. Торопец как самостоятельный центр в Уставе не назван, и это не должно удивлять, так как, по раскопкам, этот центр, возникнув в конце XI или на рубеже XI и XII вв., получил укрепления не ранее середины или второй половины XII в., овальная форма плана укреплений Торопца показывает его сравнительно позднее и искусственное происхождение[873]. Вержавск, даже по внешнему виду, принадлежит к мысовым городищам старого типа, возглавляемые им Вержавляне Великие, составлявшие некогда 10 погостов, а в 1136 г. состоявшие в связи с образованием Вержавска, из девяти, представляли, видимо, некогда в среде смоленских кривичей какое-то племенное объединение, возникшее на территории издревле заселенной, еще в эпоху длинных курганов.
В 40–50-х годах XII в. развитие городов Смоленской земли вступило в свой следующий этап — Путь по Днепру давно уже имел главным образом внутреннее значение, торговые пути этого времени начали приобретать иное направление — широтное, вдоль Западной Двины, что в XIII в. получило особое развитие. Однако расположение городов Смоленской земли (их теперь стало довольно много) не имело связи с торговыми путями в той степени, как это было ранее. Видимо, не торговля была основным условием для возрастания интенсивного развития в стране городов в это время. Картографируя пункты, о которых свидетельствует грамота «О погородьи и почестьи) (1211–1218 гг.), можно заметить, что большая их часть возникает на территории княжеского домена, таковы: Ростиславль, Мстиславль, Изяславль, Дорогобуж. Ельна возникает из прежних Дешнян (на их территории), и только Копыс, находившаяся у брода через Днепр, продолжает развиваться дальше. Вержавск свое былое значение явно теряет. Итак, рост большей части пунктов Смоленской земли и превращение их в самостоятельные центры-города связано, по-видимому, с княжеским доменом, т. е. явлением уже явно феодального порядка, либо с центром, отражающим феодальное властвование на новом этапе (Ельна), и только в исключительных случаях, в силу каких-то особых обстоятельств. Суммируя, можно сказать, что во второй половине XII — начале XIII в. в Смоленской земле возникает много новых городов, что объяс