[910]. Крупное событие — устройство епископии в Смоленске в 1136 г. — свидетельствовало о растущей мощи Смоленска. В 1138 г. он участвует с киянами (Ярополк), суздальцами (Долгорукий) и полочанами в блокаде Новгорода, так как там сидел Святослав Ольгович. 17 апреля тот был изгнан и бежал через Смоленск, но был задержан в Смядынском монастыре. В Новгороде утвердился сын Юрия Долгорукого Ростислав[911].
Несмотря на победу в Новгороде, борьба с Ольговичами продолжала усиливаться в разных формах. В том же 1138 г. коалиция с помощью угров, берендеев и туровцев осаждает Чернигов Всеволода Ольговича и тот уступает черниговцам — просит мира[912].
Смерть Ярополка 18 февраля 1138 г. и вокняжение в Киеве Всеволода Ольговича снова накалили страсти. Младший Мономахович — Юрий, имевший более прав на киевский стол, побудил коалицию к действиям. Смоленск стал центром, где скапливались войска. Здесь же Долгорукий ждал своего новгородского сына с воями. Но новгородцы идти отказались, Ростислав Юрьевич бежал в Смоленск. Поход был сорван, Новгород потерян, и, возвращаясь в Суздаль, Юрий опустошил новгородский Новый Торг[913]. Блокада Новгорода, где опять сидел Святослав Ольгович, возобновилась. Всеволод Ольгович бешенствовал и даже якобы «искаше под Ростиславом Смоленьска»[914]. Новгородцы не выдерживали: ночью с женой и дружиной в 1141 г. бежал от них на Полоцк Святослав Ольгович. Но двинулся он не непосредственно к брату в Киев с просьбой волостей, а… в Смоленск, где еще недавно он пострадал (!) Заехав «по пути» к заклятому врагу брата, Святослав Ольгович, очевидно, набивал себе цену. Он и дальше ехал не в Киев, а в свой законный Стародуб. И только там, получив прямое приглашение («брате, поѣди съмо»)[915], он двинулся в Киев. Заезд в Смоленск, видимо, придал ему силы (не исключено, что и во время его пленения в Смоленске в 1138 г. Ростислав предлагал ему отколоться от Ольговичей!), он гордо держался в Киеве и уехал, «не уладившись». Начало розни между Ольговичами было положено. Этот удачный маневр принадлежал смоленскому Ростиславу. Распределение волостей 1142 г. вооружило против Всеволода Ольговича его братьев и дальше. У Святослава и Игоря стало «тяжко на сердце» против него. Обиды, чинимые Ольговичами Вячеславу и Изяславу, заставляют Ростислава прервать временный нейтралитет. В 1142 г. мы застаем его под Гомелем, где он «взя» «волость их всю» (Ольговичей)[916].
1143 год приносит новые перегруппировки сил. «Не уладившись» с Юрием Долгоруким, Изяслав Мстиславич отправляется к брату в Смоленск, но зимует у другого брата в Новгороде. Ясно, что им предпринимается новая попытка сколотить блок против Киева и фиаско Долгорукого понятно: тот сам хочет сесть в Киеве. Одновременно идет дипломатическая игра вокруг вернувшихся из ссылки в Византию полоцких князей[917]. 1144 год ознаменовывается новой ссорой среди Ольговичей и Давыдовичей: Всеволод Ольгович рассорился с Владимиром Добрым. Поход огромной коалиции на этого князя, кроме Ольговичей, Изяслав и Ростислав Мстиславичи, Ростислав Глебович (Минский?), гродненские князья кончился контрибуцией с Владимира 1400 гривен серебра, которую тут же разделили участники[918]. Коалиция эта существует и далее: в 1146 г. она идет на Галич из-за дождя и снега «на колих и на санех»[919].
Утром 1 августа 1146 г. Всеволода Ольговича не стало. Стол был завещан его брату Игорю, но киевляне хотели Изяслава; нарушив крестоцелование, после непродолжительного боя, Изяслав въехал в русскую столицу. Активность Смоленской земли в южнорусских делах немедленно повысилась. При перераспределении столов было необходимо утихомирить дядю Вячеслава Туровского, для выполнения санкции туда направляется Ростислав Смоленский и ранее плененный, а теперь прощенный Святослав Всеволодович[920].
Возникла новая распря среди Ольговичей и Давыдовичей. Святослав Ольгович входит в сношения с Юрием Долгоруким и после разграбления его двора Изяславом, не найдя поддержки у половцев, уходит к нему в «лесную землю». С движением Давидовичей к Брянску угроза нависает и над Смоленской землей. Ростислав вступает в активную игру, и о его действиях мы читаем почти на каждой странице Ипатьевской летописи.
Разделив земли Ольговичей, Изяслав Мстиславич ушел. Святослав Всеволодович остался с Давидовичами на завоеванной земле, но, видимо, обделенный[921], он пишет дяде Святославу Ольговичу из Карачева в Козельск письмо-перевет о дальнейших планах Давыдовичей. Они, оказывается, двинулись к Брянску затем, чтобы, соединившись с братом Ростислава Смоленского Изяславом, полностью его разгромить. Какие-то переговоры со Смоленском Давыдовичи, очевидно, действительно вели. Во всяком случае, туда перебежал один из воевод Святослава Ольговича — Иванко Берладник, унося с собой взятые у Святослава 200 гривен серебра и 12 гривен золота. Бросив Козельск, Святослав Ольгович двинулся к суздальской границе — городу Колтеску, куда наконец пришла и помощь Юрия Долгорукого (тысяча берендичей и белозерская дружина)[922].
Первое время действия развивались вяло: Долгорукий двинулся на новгородцев, а Святославу Ольговичу было приказано воевать смоленские земли — его дружина «ополонишася» голядью на Протве (1147 г.). Аппетиты возросли, он посылает половцев под командой двух воевод на «верха Угры» (тоже смоленского), а сам возвращает себе земли вятичей. Здесь был раскрыт заговор Ольговичей и Давыдовичей против Изяслава Киевского, 19 сентября 1147 г. в Киеве гибнет старейший Ольгович — Игорь. В братоубийственной борьбе старших Мономаховичей с Ольговичами активно участвует и Смоленск. Братья Изяслав и Ростислав поминутно обмениваются грамотами вроде: «Брате! Тобѣ бог дал верхнюю землю, а ты тамо поиди противу Гюргеви, а тамо у тебе смолняне и новгородци и вто ратников твоихъ, ты же тамо удержи Гюргя, а я ся зде оставлю, а мне како Бог дасть с Ольговичема съ Давыдовичема». Эта грамота надолго закрепила за Смоленском первенствующую роль во всех политических действиях северо-западных земель Руси.
В 1148 г. в Чернигове в Спасском соборе торжественно (по-видимому, после молебна) был подписан мир с Ольговичами и Давидовичами «быти всим за один брат»[923]. Но уже осенью Святослав Ольгович не явился на снем, где обсуждался вопрос похода на Суздальскую землю. У него, правда, были свои причины: он выдавал дочь за Романа Ростиславича Смоленского, но неявка, судя по следующим его действиям, была не случайной. Было решено, что «едва ледо встануть», Изяслав и Ростислав с новгородцами должны будут встретиться с Ольговичами и Давыдовичами у устья р. Медведицы в Новгородской земле. Торжественно праздновалась встреча Изяслава с Ростиславом в Смоленске. Они «пребыста в велицѣ любви и веселии с мужи своими и с смолняны и ту дариста дары многыми: Изяслав да дары Ростиславу что от Рускои землъ, и от всехъ царьских (византийских. — Л.А.) земель, а Ростислав да дары Изяславу от верхних земель и от варяг»[924]. Из Смоленска были посланы гонцы в Ростов с условиями. Коалиция была велика, и условия несомненно были жестки. Ответ на них ожидался в Кснятине, т. е. на территории Юрия, что было уже вызовом. Встреча на Медведице с новгородцами состоялась. Осложнения ждали лишь в Кснятине: Долгорукий молчал, не отпуская послов, но, главное, подвели Ольговичи и Давыдовичи. Здесь стало известно, что они стоят «в своих вятичѣхъ, ожидаюча и зряча, сто ся тамо учинить межи Гюргемъ (и) Изяславомъ». Поход отменили. Наступала весна, распутица («по чрево коневи на леду»), Юрий все молчал, но было ясно, что дерзостное проникновение в его владения добром не кончится.
Гнев Долгорукого прорвался при жалобе его сына Ростислава, с позором изгнанного из Руси, и возвратившегося в Киев Изяславом: «Тако ли мне чести нету в Русскои земли и моим детем?» — загремел он в бешенстве и 24 июля 1149 г. двинулся на юг кратчайшим путем через вятичей. В день преображенья (6 августа) он уже соединялся со Святославом Ольговичем. Давыдовичи остались выжидать, «неволею» присоединился «стрыя своего деля» лишь Святослав Всеволодович. Ростислав с войском из Смоленска явился по грамоте Изяслава. В двухдневной битве (22 и 23 августа) под Переяславлем Русским победил Долгорукий, братья бежали в Киев и по совету киевлян оставили город, захватив семью и митрополита Клима, Изяслав бежал во Владимир Волынский, Ростислав — в Смоленск.
В первое княжение Долгорукого в Киеве (1149–1150 гг.) никаких сведений о Смоленске летописи не сохранили. Не участвуют ни этот город, ни Новгород во вторичном завоевании Изяславом киевского стола. Он это сделал теперь, опираясь на угров и выгнав Юрия, создал дуумвират со своим дядей Вячеславом, укрепив тем самым юридическую сторону своего вокняжения в Киеве (в обход Долгорукого). Почему Смоленск и Новгород на этот раз не были привлечены к завоеванию киевского стола?