Есть ли здесь система? В конце списка стоит Вержавск (№ 34) с указанием, что это город. Вместе с тем казалось бы логичным, чтобы он шел за Вержавлянами Великими (№ 1) как их центр, но он стоит в самом конце списка и, значит, приписан позднее, тогда, когда стал городом и появилась возможность брать с него дополнительную дань. Это наводит на мысль, что список, которым пользовались составители Устава 1136 г., составлялся не единовременно. Что же он собою представлял, как и когда составлялся? Всего вероятнее, это был общий список княжеских доходов, хранившийся в княжеской канцелярии и извлекавшийся всякий раз при поступлении годовых даней из различных смоленских земель. Не приходится сомневаться, что сразу же с выделением смоленского княжения возник вопрос о материальной обеспеченности нового князя. Был составлен список всех центров и погостов земли (вероятно, в географической последовательности), и против каждого значилось, сколько с него причиталось дани и других поборов. В 1054 г., когда создавалось это княжение, Смоленская земля еще не достигла своих максимальных размеров; по мере ее увеличения из года в год, переходя от одного князя к другому, список этот к 1136 г. гипотетически должен был иметь следующий вид: вначале был большой перечень податных центров, всего вероятнее, в географической последовательности. Эта часть отражала первооснову княжения, ту экономическую базу, благодаря которой удалось создать в 1054 г. княжество. Затем к списку дописывались пункты, которые охватывались княжеской данью позднее, по мере расширения аппетитов смоленских князей. Совершенно очевидно, что именно так и составлен был список доходов смоленского князя, из которого в 1136 г. составителю Устава предстояло вычленить доходы, которые делились с епископией. В основном он справился с этой задачей и ошибся лишь, включив в список виру дедичей и полюдье Копыси и Лучина, которые кафедре не причитались (см. преамбулу источника). На таблице 1 отражены наши наблюдения. Все 35 пунктов Устава[178] идут в том порядке, как они там расположены. Первые 12 (Вержавляне Великие — Былев) — в географической последовательности, начиная с самого крупного дохода и кончая самым меньшим. Волости эти прежде всего занимают древнейшую территорию страны — область длинных курганов и некоторые территории к востоку и югу от Смоленска на кривичском пограничье (Шуйская, Ветская, Былев, Дешняны). Все эти пункты, видимо, и составляли основу экономической базы княжения в 1054 г. Следующие наименования (Бортницы — Мирятичи) были приписаны явно позднее: либо по мере упорядочения дани и возникновения новых центров обложения на прежней территории в правобережье р. Царевич (пункт Бортницы), а также на Пути из варяг в греки (Витрин, Жижец), либо в результате специальных военных экспедиций (области Басея и Мирятичи, расположенные рядом друг с другом и, видимо, захваченные одновременно в левобережье к западу от Смоленска). С присоединением этих последних княжеской данью была охвачена вся основная территория смоленских кривичей, и дальше вширь дань могла распространяться лишь на некривичские земли. И действительно, к семнадцатому пункту податного перечня теперь приписываются еще три, расположенные в области Пахры и Нары, где жили вятичи, и Протвы, населенной голядью. Здесь были основаны податные центры: Добрятино, Доброчков, Бобровницы. Однако дань росла и внутри Смоленского княжества, где также возникали новые центры обложения — Дедогостичи (верховья р. Гжати), Ження Великая и Солодовничи на Верхней Волге. Княжеские отряды стали проникать и в область радимичей, и на границе с ними на верхней Десне были основаны податные волости Заруб и Пацынь, платившие в Смоленск равную долю с выше расположенными Дешнянами (Дешняне, по-видимому, кривичское население подесенья) и, следовательно, равные им по экономическому значению. В области Голяди (или в непосредственной близости от нее) возникли Путтино с подчиненным ему пунктом Беницы (по Уставу 1136 г., Беницы платили не в Смоленск, а в Путтино 2 гривны[179]). Последний этап феодализации Смоленской земли, судя по списку княжеских доходов, отраженных в Уставе Ростислава, начался упорядочением дани на торговых коммуникациях как на Днепре (Копысь), так и в области радимичей (Прупой, Кречут — Пропойск и Кричев), на пути в Новгород (Лучин), в верховьях р. Болва (Блеве), вятической р. Москва (Искона на притоке этой реки — Исконе). Это было время, когда «суздале-залесская дань» еще не была возвращена Долгоруким Смоленску, и ее также включили в список доходов князя и добавили еще Вержавск, который к этому времени стал городом, и Лодейницы.
Список доходов смоленского князя предстает теперь в виде некой временной шкалы, отражающей рост этих доходов из года в год путем все большего охвата данью различных территорий как внутри страны, так и вовне.
Попробуем проставить на этой шкале какие-либо твердые временные вехи. Первые 12 пунктов вошли в список даней при устройстве княжения, т. е. в середине XI в., или, точнее, в 1054 г. (я полагаю, что это были волости, прежде платившие дань варягам[180]). Далее присоединение к Смоленску земель голяди на Протве и вятичей на реках Наре и Москве, что произошло не во второй половине XI в., как думал А.И. Насонов[181], а в первые десятилетия XII в. Голядь, правда, археологически еще не обнаружена, но вятические древности, лежащие еще восточнее, известны хорошо. Наиболее ранние курганные захоронения этих мест датируются либо серединой XI в. (есть лишь одна группа — Воронцово в устье Исконы), либо второй половиной — началом XII в. (Шишимровские курганы северо-восточнее Можайска) и принадлежат кривичам[182], а собственно вятичские курганы здесь не старше начала XII в., и их уже довольно много[183]. Очевидно, появление здесь большого количества населения на рубеже XI–XII вв. и было причиной того, что Смоленск обратил свои взоры на эти земли. Значит, это произошло в начале XII в., т. е. в первые два его десятилетия, (точнее, как увидим, до 1116 г.). За это время здесь были основаны Добрятино, Доброчков, Бобровницы, а вскоре, видимо, и Путтино с подчиненными им Беницами и зависимым населением (дедичами и т. д.)
Копысь и Орша — два небольших пункта домонгольского времени, расположенные в непосредственной близости друг от друга, ниже Смоленска на левом (Копысь) и правом (Орша) берегах Днепра. Первые известия о них относятся соответственно к 1059 и 1067 гг., причем Орша была, несомненно, полоцким городом[184]. При коалиционном походе Владимира Мономаха на Минск в 1116 г. оба пункта были заняты Вячеславом Смоленским и его союзниками, и, следовательно, до этого времени оба продолжали принадлежать Полоцкой земле. После этого оба города длительно не упоминаются в летописях. Лишь Копысь попадает на страницы Устава Ростислава 1136 г. Значит, в 1116 г. Копысь, лежавшая на смоленской стороне Днепра, была присоединена к Смоленску, а Орша — возвращена Полоцку. Не приходится сомневаться в том, что Копысь немедленно была внесена в список княжеских доходов, т. е. в том же 1116 г. Так мы получаем еще одну временную веху восстанавливаемого нами списка княжеских доходов.
Следом за Копысью в список внесены два пункта территории северных радимичей — Прупой и Кречут (Пропойск и Кричев). А.Н. Насонов уже отмечал, что «во времена Мстислава и Ростислава Смоленск укреплял свою дань в местах обитания радимичей»[185]. Это согласуется и с нашими наблюдениями: по Воскресенской летописи (единственному источнику), накануне своего киевского княжения Мстислав Владимирович (сын Мономаха) занимал смоленский стол. Очевидно, «укрепление дани» в стране радимичей началось, как уже показал А.Н. Насонов по другим источникам (Устав Ростислава исключался, так как исследователь датировал его традиционно 1150 г.), между 1116 (возможно, немного позднее, так как в это время в Смоленске еще сидел брат Мстислава Вячеслав) и 1136 гг., а точнее, в 1127 г. (с. 51–52). Так мы получаем еще одну временную веху, которая подтверждает нашу реконструкцию списка, так как оказывается еще более поздней, чем дата Копыси.
Есть еще одна временная веха, которую я не включил в свою предварительную работу об Уставе Ростислава[186], однако оказывается, и она подтверждает установленную нами последовательность составления списка княжеских доходов. Это текст о «суждале-залесской дани», десятина с которой также должна была поступить епископии лишь только ее «воротить Гюрги». Запись об этом доходе помещена в списке Устава на 33 месте между Исконой и Вержавском[187]. Смысл этой фразы был предметом размышления многих исследователей. Длительно господствовало толкование ее П.В. Голубовским, затем А.Н. Насоновым, но только теперь, после передатировки Устава Я.Н. Щаповым и А.В. Поппэ[188] удалось, наконец, выяснить, что это за дань. А.В. Поппэ обратил внимание на запись в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях 6643/1134 (ультрамартовского) года, где сказано, что Юрий Долгорукий (Гюрги) получил у киевского князя Переяславль в обмен на Суздаль и Ростов «и прочюю волость свою, но не всю» и, проанализировав политическое положение того времени, пришел к важному выводу, что это и есть дань, переданная киевским князем смоленскому Ростиславу, чем покупался нейтралитет последнего в княжеских междоусобицах