йся с русской стороны, немецкая пехота даже ходила в спонтанные атаки без приказа, которые каждый раз кончались для нее большими потерями. На нехватку пулеметов и патронов большевистская пехота теперь явно не жаловалась, так что в таких спонтанных атаках немецкая кровь лилась рекой.
Но все это мелочи по сравнению с приказом любой ценой удерживать существующие позиции. В условиях, когда нити, связывающие армию с тылом, рвались одна за другой, солдаты начали уже поговаривать о том, что их просто принесли в жертву ужасному Молоху, намеренно бросив здесь на съедение непостижимо жутким «марсианам» и их союзникам-большевикам. Офицеры стараются пресекать такие разговоры, но при этом сами постепенно пропитываются общей атмосферой катастрофической безысходности, которую распространяет вокруг себя слово «окружение» в условиях, когда каждая пачка патронов, каждый артиллерийский снаряд и каждый литр дрянного синтетического топлива находится на строгом учете.
А ведь его, Готхарда Хайнрици, многие уже называли «везунчиком», потому что его назначили командующим 4-й армией всего за сутки до того как «марсиане» и большевики начали свое наступление под Гомелем и вдребезги разметали 43-й армейский корпус, которым Хайнрици командовал до этого назначения. Подумать только — запоздай тот приказ всего на сутки, и еще неизвестно, как повернулась бы его судьба. Но сейчас он сомневается, так ли ему повезло, как это казалось вначале. Получить под командование окруженную армию, почти лишенную самых элементарных запасов — это совсем не то назначение, которое он счел бы приятным. К тому же из Ставки фюрера постоянно приходят сообщения о том, что он не имеет права отступить хоть под чьим-либо натиском, что любая попытка несанкционированного отхода (а санкционированного никогда не будет) будет расследована в военно-полевом суде с обязательным вынесением виновному смертного приговора. Их действительно бросили здесь на смерть, причем с расчетом, что, даже погибая, 4-я армия заберет с собой какое-то количество большевистских и «марсианских» солдат, заставит их потратить время, оставшееся до распутицы, боеприпасы и ресурс техники. На этом их функция исчерпывается.
Сегодня из Смоленска пришел последний поезд со скудным снабжением, в основном с винтовочными патронами. Нет, железная и автомобильная дороги на Смоленск еще не перерезаны большевиками, просто командующий 9-й армией и главнокомандующий всех окруженной группировкой генерал-полковник Адольф Штраус сообщил, что прекращает снабжение 4-й армии из своих скудных резервов, так как необходимого уже не хватает и его собственным частям. Это, что называется, конец. Сколько сможет продержаться армия, у которой закончились боеприпасы, медикаменты и продовольствие? И если продовольствие можно конфисковать у местного населения, то снаряды к пушкам, патроны для винтовок «Маузера» и бинты для раненых на огородах у местных пейзан не растут.
В случае, если хотя бы только большевики, без всяких «марсиан», начнут наступление на этом участке, за несколько дней интенсивных боев боеприпасы закончатся совсем, и тогда с немецкими солдатами произойдет то же, что уже случалось с окруженными большевиками, которых подчиненные Готхард Хайнрици брали в плен десятками тысяч. Ни у одного из тех солдат в подсумках не было ни одного патрона, и пара немецких солдат с пулеметом могла захватить в плен сотню безоружных русских. Тогда генерал Хайнрици торжествовал, что победы удается одерживать почти без сопротивления, но теперь понял, что такой же ужасный конец неизбежно ожидает и немецких солдат 4-й армии — разумеется, тех, которые выживут; их ужасные дикие казаки толпами погонят в далекую холодную Сибирь. Или, быть может, им лучше пойти в штыки на русские пулеметы, чтобы погибнуть в бою и не переносить ужасных нечеловеческих мучений большевистского плена…
9 сентября 1941 года, 11:05. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего
Верховный Главнокомандующий стоял у карты центрального участка советско-германского фронта. Сложившаяся на данный момент обстановка ему нравилась. Совсем не то, что было три недели назад, когда самому существованию советского государства грозила смертельная опасность. Конечно, это опасность грозит ему и сейчас, но прямой и непосредственной эта угроза станет только в том случае, если потомки прекратят непосредственную поддержку СССР, а генералы вроде Жукова после первых побед начнут легкомысленно относиться к своим обязанностям, считая, что война уже выиграна и немец уже не тот. По выражению самого Жукова, такое генеральское умонастроение называлось «шапки набекрень». В ТОЙ истории Жуков и прочие целых полгода после победы под Москвой носили набекрень свои шапки, пока летом 1942 года немцы не показали им, что они вполне еще те, сумев одним рывком дойти до Кавказа и Сталинграда. Теперь необходимо позаботиться о том, чтобы такое не повторилось в этом мире, и как только на какой-то генеральской голове шапка окажется набекрень, ее тут же необходимо поправлять. Поскольку сами военные одергивать себя не способны (ибо только барону Мюнхаузену удалось вьггащить себя за волосы из болота), то, значит, их должны одергивать товарищи со стороны. Например, командиры из будущего, способные оценить потенциальную опасность той или иной ситуации, и одновременно чекисты, чья работа — следить, чтобы не было преднамеренного ущерба.
Кстати, недавно курьер доставил в кабинет Сталина пакет, а в нем — перехваченный, расшифрованный и переведенный приказ командующим 4-й и 9-й армиями. Этот приказ гласил, что Гитлер не будет выводить войска этих армий из окружения и приказывает им, закрепившись на существующих рубежах, постараться отвлечь на себя как можно больше советских войск. Окруженным войскам обещали, что как только подойдут резервы из Франции и Балкан, последуют деблокирующие удары с внешней стороны «котлов» и снабжение всем необходимым по воздуху при помощи транспортных самолетов и грузовых планеров.
Сталин усмехнулся. При могуществе потомков в области противовоздушной обороны организация воздушного моста — это самый надежный способ в течение нескольких дней напрочь спалить всю германскую военно-транспортную авиацию. Если Гитлер этого не понимает, то он дурак. Если понимает и на самом деле не собирается организовывать никакого воздушного моста, то он подлец. Впрочем, немецкие генералы и сами далеко не дети и должны разбираться в своем фюрере и его обещаниях. Ему, Сталину, как-то все равно. Если транспортники начнут летать, то их начнут сбивать. Если не начнут, то нам, в общем-то, без разницы. Это уже, как тут говорилось, проблема немецких генералов.
На ликвидации этого котла и боях с ослабленным и деморализованным врагом необходимо натаскивать те части и соединения РККА, которые еще ни разу не были в боях. Например, сформированные по мобилизации или кадровые, но только переброшенные на фронт из внутренних округов. В РККА такие кадровые дивизии мирного времени, еще не задействованные в боях, пока имеются в достаточном количестве. Необходимо обеспечить этим соединениям поэтапное получение боевого опыта и одновременно помочь им избежать при этом ненужных потерь. А то берут свежую необстрелянную дивизию — кадровую или сформированную по мобилизации — бросают ее в самое пекло, и там она за пару месяцев стачивается до такого состояния, что из нее можно формировать сводный батальон.
А самое главное — используя оперативную паузу, которая неизбежно наступит после завершения этой операции, на основе частей и соединений, имеющих боевой опыт, необходимо создать фактически новую Красную Армию, которая сумеет не только остановить врага, но и погнать его обратно до самого Берлина, а может даже до Ла-Манша. В первую очередь это касается танковых войск и авиации, которые в начальный период войны, несмотря на численный перевес советской стороны, показали свою полную неспособность остановить вражеское наступление и поддержать сражающиеся стрелковые части.
Созданные до войны механизированные корпуса потерпели разгром в первых же сражениях, а огромное количество легких устаревших танков, списочным количеством которых самоуспокаивали себя советские генералы во главе с наркомом обороны маршалом Тимошенко, либо сгорели в боях, либо оказались брошены экипажами из-за отсутствия топлива или различных поломок. Из-за того, что в механизированных соединениях по факту отсутствовали ремонтно-восстановительные части, повреждения или поломки, которые невозможно устранить в полевых условиях силами механика-водителя, оказывались для техники фатальными.
Как выяснилось с началом войны, советские танковые заводы в погоне за количественными показателями не только выпускали технику крайне низкого качества, но и почти не снабжали ее запчастями, из-за чего в случае поломок или боевых повреждений танки получались одноразовыми. А вот небрезгливые немцы подбирают и ремонтируют брошенную советскую технику, и даже кое-где, в связи с большими потерями, используют против частей РККА. Особенно неприятно, когда это оказываются новейшие Т-34 и КВ — по признанию самих же немцев, лучшие танки своего времени, разумеется, после того, как немецкий механик устранит заводской брак и технические недоработки.
Но и устаревшие танки могут быть весьма грозным оружием, если их правильно использовать. Вождь с удовольствием прочел краткое описание второй битвы за Пропойск, в которой устаревшие танки БТ нанесли противнику значительные потери — закопанные в землю по самую башню, они использовались как замаскированные противотанковые огневые точки. И ведь можно же было и так, а не бросать огромные массы этих танков в бессмысленные встречные атаки, в которых они полностью выгорали, не нанося никакого ущерба противнику.
Одним словом, на первом месте должно стоять качество производимой бронетанковой техники. На втором месте — правильная оргструктура механизированных частей, которые должны включать в себя не только танки, но и мотопехоту на бронетранспортерах, самоходную артиллерию и такое же самоходное зенитное прикрытие. На третьем месте должна стоять правильная тактика и стратегия применения механизированных частей, и на четвертом — талантливые командиры, которые сумеют в бою грамотно использовать все изложенное выше. Те же пункты касаются и авиации.