По решению командующего 13-й армией в направлении Сидоровичей и Слободки была организована контратака, в которой принял участие и отряд 747-го полка. В его состав подполковник Щеглов выделял стрелковый батальон из курсантов полковой школы, две полковых артиллерийских батареи, дивизион 493-го артиллерийского полка; в отряд вошел также разведбатальон дивизии.
Командиром отряда был назначен начальник штаба 747-го полка майор Г.И. Златоустовский. Хорошо знавшие его товарищи Кузнецов и Монахов характеризуют его как типичного кадрового офицера Красной Армии, впитавшего лучшие традиции советского офицерского корпуса. Это был человек, выросший и сложившийся как командир в предвоенные годы. По словам товарищей, он проявил себя как вдумчивый и необычайно работоспособный штабной работник, могущий по нескольку суток без сна и отдыха четко выполнять свои нелегкие обязанности. Это был во всех отношениях подготовленный командир, заслуживший большой авторитет как среди подчиненных, так и среди старших командиров.
В ночь на 13 июля двумя колоннами по двум дорогам отряд двинулся на южную опушку леса – исходный район для контратаки. Небольшое охранение гитлеровских войск было отброшено. Наша артиллерия и минометы открыли сильный сосредоточенный огонь по скоплениям мотопехоты врага в д. Сидоровичи. Роты вышли из леса, развернулись и повели наступление. Гитлеровцы, не ожидавшие здесь такого удара, растерялись. Наши снаряды и мины рвались в гуще скопления войск и техники врага. Горели вражеские автомашины и бензоцистерны, броневики и танки, облитые горящим бензином взорванных бензозаправщиков. Наши наступающая пехота и разведчики ворвались в д. Сидоровичи и Слободка, беспощадно истребляя фашистов. Враг отошел назад к Днепру, оставив на поле боя десятки трупов своих солдат и офицеров, свыше 30 автомашин и бензозаправщиков, много изуродованных орудий, сгоревших броневиков и танков.
По рассказам очевидцев и участников событий удалось частично восстановить картину этих боев. Перед контратакой наши артиллеристы прямой наводкой нанесли удар по танкам и пехоте противника. Сразу загорелись три танка, подбитые батареей капитана Трофимова. К окопам курсантов полковой школы развернутым строем двигалось до десяти танков. Первые три машины проползли прямо над узкими щелями. Их пропустили, но тут вслед танкам полетели из окопов бутылки с горючей жидкостью. Танки загорелись. Гитлеровцы, пытавшиеся спастись бегством из горящих танков, были убиты. Остальные танки повернули назад. К сожалению, в горячке боя не удалось установить фамилии героев, которые открыли счет сожженным гитлеровским танкам, многие из этого боя не вернулись живыми.
Враг медленно начал отступать, не выдержав шквала нашего огня и дерзкого удара курсантов и разведчиков. Первыми подняли свою роту лейтенант Зинаков и политрук Скляренко. Оба они бежали в первых рядах контратакующих, увлекая за собой всю роту. Их примеру последовали соседние роты. Все чаще разрывались вражеские снаряды и мины, усилилась автоматно-пулевая стрельба. Враг любой ценой пытался сорвать нашу контратаку, но это ему не удалось. Наш наступательный порыв все возрастал, и враг, не выдержав штыковой атаки, побежал назад. Прямым попаданием мины был убит политрук Скляренко, потомственный шахтер. Наши воины жестоко отомстили за смерть героя.
В этом бою особенно отличилась пулеметная рота 1-го батальона полка под командованием старшего лейтенанта Бордуна, которого контузило и ранило. Когда он пришел в себя, то услышал чей-то возглас: «Наводчика насмерть!» Бордун, превозмогая боль, пополз вперед и припал к пулемету, С пригорка с криком бежали гитлеровцы. В каких-нибудь четырех шагах Бордун подрезал вражескую цепь длинной и меткой очередью, но сам снова был ранен осколком гранаты.
К нему приближались враги. Напрягая последние силы, мужественный командир одну за другой бросил три гранаты; последняя взорвалась почти рядом.
Несколько вражеских солдат заплатили жизнью за попытку взять его живым. Так оборвалась жизнь героя.
Много других, не менее героических, подвигов совершили воины 747-го полка в этом первом серьезном сражении, продолжавшемся без перерыва 10 часов. Лишенные поддержки танков, воины самоотверженно боролись с танками врага связками гранат и бутылками с зажигательной смесью. Они подбили и сожгли вместе с артиллеристами до 20 танков, уничтожили до 30 автомашин и бензозаправщиков, много орудий и минометов противника, на поле боя остались сотни трупов вражеских солдат и офицеров. Отряд Златоустовского понес значительные потери и вынужден был под покровом ночи отойти в полосу предполья, оставив на дорогах боевое охранение. Многих командиров и политработников, артиллеристов и стрелков не досчитались однополчане после этого боя.
Полк нанес серьезный урон врагу и в боях за Дашковку, где он взаимодействовал с другими частями дивизии.
Воспоминаниями о партийно-политической работе в 747-м полку поделился сo мной бывший секретарь партийного бюро этого полка Сергей Петрович Монахов. Он рассказал, в частности:
«Полку был отведен участок обороны протяженностью более 10 км. В таких условиях, конечно, нельзя было собрать общего собрания коммунистов полка, разговаривать же с ними было необходимо, и мы раскрепили членов партбюро по партгруппам для проведения бесед и собраний. На собраниях коммунисты высказывались за то, чтобы построить в 2–3 дня оборонительную линию на участке полка и насмерть встать на ней в борьбе с фашистскими захватчиками.
Когда противник навалился на 388-й полк, командир дивизии Романов приказал выделить группу из нашего полка на помощь соседу, наносившему контратаку под Дашковкой. Этой группой командовали коммунисты младший лейтенант Фуфаев, его заместителем был лейтенант Пугачев. Они хорошо выполнили свою задачу. Рядовые воины и командиры, идя в бой, подавали заявления о приеме в партию и просили: “Если я погибну, считайте меня коммунистом”. Использовались любые паузы в боях, чтобы рассмотреть заявления и наиболее достойных принять в партию. Среди них были Златоустовский, Сибиряков, Елистратов и многие другие. Молодые коммунисты стремились оправдать доверие партии. Так, майор Златоустовский, назначенный командиром разведотряда, в ночь на 13 июля 1941 г. в районе д. Сидоровичи на деле оправдал высокое звание коммуниста.
Политорганы и партийные организации делали все, чтобы о подвигах героев знали все воины полка. Например, о героизме, проявленном Бордуном, который пал смертью храбрых, воины полка были оповещены в боевых листках и листовках. Фашисты жестоко поплатились за смерть героя. После боя они оставили подбитыми 20 танков и свыше 30 автомашин, сотни трупов.
Бои шли упорные, но партийно-политическая работа не прерывалась. Во время затишья на партсобраниях мы подводили итоги боев. Гитлеровцы иногда мешали нам проводить такие собрания своим артиллерийским обстрелом.
Помню, когда в 1-м батальоне проходило партийное собрание, фашисты атаковали нас. Пришлось прервать собрание и контратакой успокоить врага. В этом бою был ранен инструктор пропаганды полка Иван Берук, но в госпиталь не ушел, остался в строю.
Героически вели себя комсомольцы. Они, следуя примеру коммунистов, доблестно сражались с фашистскими захватчиками. В одном из боев я находился во 2-м батальоне, которым командовал старший лейтенант В.В. Сибиряков. Батальон нес больше потери, враг упорно наступал, хотя нес вдвое большие потери. Силы наши иссякали. Надо было быстрее связаться со штабом полка. Командир батальона Сибиряков на своей лошади послал с донесением комсомольца Амракумова. Гитлеровцы, заметив гонца, открыли огонь. Лошадь была убита, а раненый комсомолец ползком добрался до штаба и все же вручил донесение. Рана была смертельной. Узнав, что батальону послано подкрепление, Амракумов успел сказать: “Я выполнил приказ” – и навеки закрыл глаза.
Комсомолец Возной за несколько часов до боя подал заявление о приеме в партию и был принят; сразу же после этого он отправился выполнять боевое задание. Вскоре он погиб. Это был любимец молодежи нашего полка, активный депутат Новомосковского городского совета.
Отважными воинами показали себя комсомольцы Альзоба, Гетманский, Мехалишин, Ракитин, Осинин.
Помнится и такой случай. Был воскресный день. Враг всегда по воскресеньям завязывал бои несколько позднее обычного. Но вот послышался гул моторов. Часть самолетов шла на Могилев, часть – на Луполово. Зенитчики открыли по фашистским стервятникам интенсивный огонь. Вместе с зенитчиками по самолетам противника били из обычных пулеметов и винтовок. Семь самолетов в этот воскресный день рухнули на землю, объятые пламенем. Это было для нас такой радостью, какой мы не переживали, кажется, за все дни обороны Могилева.
Героями этого радостного дня были наши славные зенитчики, коммунист командир взвода Федотов, политрук Жужжалов, комсорг Барановский, командир взвода коммунист Старцев, отважные наводчики комсомольцы Чепелев, Тананаев, Аксенов, Корсокин.
Политрук Акимушкин находился у зенитчиков, оборонявших мост через Днепр. Гитлеровцы с особой яростью обрушились в этот день на мост, связывавший нас с двумя другими полками дивизии. Фашистские стервятники буквально засыпали зенитчиков градом зажигательных бомб. Акимушкин сумел, однако, так сплотить людей, что они не дрогнули и продолжали вести огонь, несмотря на то, что позиции их буквально пылали от массы “зажигалок”. Акимушкин появлялся в самых трудных местах. Молодой еще человек, он поседел за несколько часов боя, но внешне оставался хладнокровным и бодрым, даже шутил в этой адовой обстановке. После этого боя в числе сбитых зенитчиками самолетов было три бомбардировщика. В одном из них были бомбы, которые фашисты не успели сбросить. Они взорвались на земле в горевшем самолете, ранив полковника Якушева.
Одним из сбитых самолетов была зловещая “рама”, которая доставляла нам много беспокойства. В этом самолете было обнаружено два мешка листовок с призывом к нашим войскам прекратить сопротивление.