обречены на голодную смерть.
В один из мартовских дней 1943 г. в 11 часов вечера по условному сигналу «пора спать» начал осуществляться план операции. Группа, которую возглавляли товарищи Бойко и Гуриев, без выстрела расправилась с охраной госпиталя. Немецкие часовые были уничтожены кинжалами, в это время вторая группа объявила в палатах: всем выходить и строиться. Третья группа проделывала проходы в колючей проволоке, в эту ночь многие медицинские работники и выздоровевшие раненые ушли в леса к партизанам.
Вот что говорится об этой операции в донесении в Берлин полиции безопасности и СД на оккупированной территории СССР за март 1943 г.: «…В городе Могилеве… проводится большая пропаганда среди полицейских и служащих национальных легионов. В результате этой пропаганды в госпитале для военнопленных в Могилеве вспыхнуло восстание, в результате которого четвертая часть немецкой охраны была убита, 41 человек из числа русского обслуживающего персонала госпиталя (врачи, фельдшера, сестры, рабочие, сторожа и т. д.) бежали к партизанам».
В этом донесении далеко не все сказано, но даже сказанного достаточно, чтобы понять, как смело и успешно действовали могилевские подпольщики.
Тех, кому не удалось бежать из госпиталя, гитлеровцы перевели в лагерь смерти Майданек.
И.Г. Гуриев до лета 1944 г. сражался в партизанских отрядах, в настоящее время он пенсионер, проживает в г. Гомель (данные на момент написания книги. – Ред.). О судьбе других участников этой группы у нас нет, к сожалению, данных.
Скажем несколько слов еще об одной подпольной группе. В ее основное ядро входили капитан Красной Армии коммунист Виктор Денисович Швагринов, младший лейтенант Василий Александрович Смирнов, бывший начальник полковых оружейных мастерских майор Николай Александрович Жуков, начальник штаба разведбатальона лейтенант Георгий Востриков и Петр Костелев. Они широко развернули подрывную деятельность в оккупированном Могилеве, причинив много неприятностей врагу.
Подпольщики установили связи с военнопленным Валентином Готвальдом, работавшим в немецкой школе офицеров оружейником. Совместно с ним они разработали план диверсии с целью взрыва здания этой школы. Готвальду была передана раздобытая группой большой силы мина. Он установил ее в складе с боеприпасами, расположенном на первом этаже школы. Мина сработала, и здание взлетело на воздух. Под его обломками нашли себе могилу гитлеровцы, которых здесь учили убивать советских людей. Готвальд после этого ушел в партизанский отряд, где боролся с фашистами до освобождения Могилевской области Красной Армией.
Это лишь эпизоды героической борьбы наших патриотов в Могилеве. Придет время, и будет воссоздана полная картина самоотверженной борьбы советских людей против ненавистного врага.
Хотелось бы горячо поблагодарить всех тех товарищей, которые помогли мне собрать материал об этом выдающемся событии.
Чем глубже и шире познается история Великой Отечественной войны, тем ярче вырисовываются непреклонная воля нашего народа в борьбе против захватчиков и преданность идеям коммунизма. Поистине нельзя победить народ, который познал радость освобождения от оков эксплуатации. Оборона Могилева – это немеркнущая страница героической борьбы советского народа и его армии с фашистскими захватчиками.
Оборона Могилева, представлявшаяся до последнего времени историкам минувшей войны лишь как один из многочисленных эпизодов героизма наших войск, причем и на эту сторону дела не всегда обращалось должное внимание, в действительности имеет гораздо более широкое значение. Во-первых, она показала, как могли бы развернуться события на фронтах войны в начальный период, если бы нам удалось своевременно создать полевую оборону на таком важном рубеже, как Днепр, занять его войсками, насытить артиллерией, разработать систему огня и контрмероприятий против танковых клиньев вермахта. В таком случае Гудериан и его сосед на севере Гот не смогли бы осуществить свой авантюристический замысел выйти на дальние подступы к Москве до подхода общевойсковых соединений. Ударная сила этих танковых группировок была бы истощена в попытках преодолеть наши оборонительные рубежи.
Успех врага при форсировании Днепра на участке 13-й армии объясняется тем, что наша оборона имела много слабых мест. Оборонительные работы не были завершены, а войска в ряде случаев прибывали тогда, когда враг уже достиг этого рубежа. Поэтому танковые тараны гитлеровцев находили слабые участки, где без особых усилий разрывали линию фронта и выходили на фланги и в тылы тех соединений, которые удерживали оборону.
Важным достоинством организации нашей обороны в районе Могилева было то, что она сразу же была создана в расчете на возможный обход противника.
Тыловой рубеж 172-й дивизии был столь же прочен, как и ее передний край.
Имела ли, однако, смысл длительная оборона города после того, как войска оказались в полном окружении, не целесообразней ли было вывести их, пока имелись для этого более благоприятные условия? На этот вопрос следует ответить отрицательно. Дело в том, что благодаря хорошей организации обороны сравнительно малочисленные силы советских войск сдержали напор во много раз превосходивших сил противника. В итоге врагу был нанесен большой урон. Могилевский очаг обороны содействовал задержке сначала танковых, а затем и пехотных соединений гитлеровцев и затруднил им взаимодействие с передовыми танковыми группами.
Длительная оборона могилевского и других рубежей не позволила гитлеровцам произвести фактическую оккупацию занятой ими территории, что дало возможность большому количеству наших войск в составе соединений, частей, подразделений мелкими группами и в одиночку выйти из окружения, соединиться со своими частями. Она содействовала также широкому развитию партизанского движения в Белоруссии и укрепила массовое движение сопротивления оккупантам в городах и селах республики.
Удерживая Могилев в своих руках, советские войска в немалой мере нарушали систему снабжения гитлеровских войск. Могилев являлся крупным узлом железных и шоссейных дорог и должен был служить перевалочным пунктом для следовавших с запада людских резервов и воинских грузов. Поэтому гитлеровское командование бросило в 20-х числах июля крупные силы трех дивизий своих войск на подавление сопротивления одной, лишенной всякой связи с тылами и обескровленной советской дивизии, хотя было ясно, что ее сопротивление не может продлиться долго.
Вместе с тем героическая 23-дневная оборона Могилева явила собой пример доблести и самоотверженности советских воинов и гражданского населения, их неразрывного единства. Подвиг могилевчан был неоднократно повторен в дальнейшем, он явился прообразом героической обороны Волгограда, где подвиг защитников белорусского города был повторен в ином, гораздо более крупном масштабе и с иным исходом, ибо к этому времени коренным образом изменилась вся обстановка на советско-германском фронте и во всей нашей стране.
И сейчас, по прошествии 27 лет с того времени, как прогремел последний выстрел на берегах Днепра (книга написана в 1968 г. – Ред.), невозможно без волнения перелистывать страницы воспоминаний участников Могилевской эпопеи, вспоминать боевые действия частей и соединений 13-й армии. Советский народ низко склоняет голову перед этими легендарными героями, без страха и упрека глядевшими в глаза смерти и думавшими о светлом будущем своего народа. В веках не померкнет слава доблестных защитников Могилева. В веках будет жить слава о большом подвиге войск 13-й армии, проявленном в Смоленском сражении.
Глава пятаяБоевые действия 21-й армии
Левым соседом 13-й армии, как уже упоминалось, была 21-я армия, которой в конце июня – начале июля командовал генерал-лейтенант В.Ф. Герасименко, затем последовательно Маршал Советского Союза С.М. Буденный, генерал-лейтенант М.Г. Ефремов, генерал-полковник Ф.И. Кузнецов. Это все в период июля – августа 1941 г.[44] Такая «текучесть» командармов, конечно, сказалась на управлении войсками. Фактически командиры корпусов нередко были предоставлены сами себе.
Первоначально соединения, вошедшие в состав 13-й армии, в частности 45-й и 61-й стрелковые корпуса, объединились командованием 21-й армии. Однако к началу боевых действий на днепровском рубеже, 7 июля, состоялось решение о подчинении войск, находившихся и сосредоточивавшихся на линии Днепра от Шклова до Лоева, командованию 13-й армии. В силу этого в составе 21-й армии остались 63-й стрелковый корпус под командованием генерал-лейтенанта Леонида Григорьевича Петровского (61, 117, 167-я стрелковые дивизии корпуса занимали участок Радиловичи, Рогачев, Цупер), 66-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Федора Дмитриевича Рубцова (232-я, 154-я стрелковые дивизии корпуса занимали участок Жлобин, Стрешин), 67-й стрелковый корпус под командованием комбрига Филиппа Феодосьевича Жмаченко (151-я, 132-я стрелковые дивизии корпуса занимали рубеж Речица, Гомель, Добруш, Лоев), 25-й механизированный корпус под командованием генерал-майора танковых войск Семена Моисеевича Кривошеина (219-я мотострелковая, 50-я и 55-я танковые дивизии корпуса сосредоточивались во втором эшелоне в районе Новозыбкова).
В состав 21-й армии включался также отряд бронепоездов (два бронепоезда № 51 и 52 и до 2 тыс. штыков пехоты). Отряд находился, однако, в тылу противника в районе ст. Мошны; связи с ним штаб армии не имел, и участия в ее дальнейших действиях бронепоезда фактически принять не могли.
Таким образом, к 10 июля в составе армии на довольно широком фронте от Нового Быхова до Лоева было всего восемь стрелковых дивизий, считая 75-ю, переданную в состав 66-го стрелкового корпуса из 4-й армии. Эта дивизия с боями отходила вдоль р. Припять и к этому времени достигла рубежа Ленин, Давид-Городок. На участке армии к Днепру вышли три дивизии противника – одна танковая, одна кавалерийская 24-го танкового корпуса 2-й танковой группы и одна пехотная 2-й полевой армии. 75-ю дивизию длительное время преследовали две пехотные дивизии гитлеровцев из 2-й армии. К этому времени немецко-фашистское командование уже установило присутствие в районе Гомеля группировки войск 21-й армии, однако пока не придавало ей значения и не планировало против нее каких-либо решительных действий.