Подводя итоги действиям армии в течение июля месяца, следует подчеркнуть, что 21-я армия, еще не закончив полностью сосредоточение, получила задачу 13 июля перейти в наступление на Бобруйск, уничтожить переправившегося через Березину противника и захватить г. Бобруйск как важный оперативно-стратегический узел дорог. Корпусам армии предстояло форсировать р. Днепр и встречным ударом разгромить гитлеровские части, находившиеся в этом районе.
По плану операции в первом эшелоне наступало шесть дивизий, во втором – для развития успеха развертывались 151-я стрелковая, 219-я мотострелковая и 50-я танковая дивизии. Таким образом, на главном направлении удара была создана такая группировка, которая была способна разгромить противостоящего ей в то время противника. Но нашему наступлению помешали следующие обстоятельства: а) пехота не получила танковой поддержки и наступала не всегда уверенно; б) господство авиации противника, в силу которого она почти безнаказанно бомбила наши боевые порядки, сильно задерживало продвижение наших частей; в) особенно отрицательно сказалось на наступлении 21-й армии на Бобруйск то, что правая группировка 2-й танковой группы Гудериана – 24-й танковый корпус (3-я и 4-я танковые, 29-я моторизованная и 1-я кавалерийская дивизии) – 12 июля 1941 г. прорвала наш фронт на левом фланге 13-й армии в районе Новый Быхов, Быхов и развила успех на восток, что создало серьезную угрозу правому крылу 21-й армии.
Командующий армией вынужден был бросить для прикрытия своего правого фланга свежие 219-ю мотострелковую и 50-ю танковую дивизии, а затем 151-ю и 132-ю стрелковые, а в дальнейшем в этом же направлении была использована и 117-я стрелковая дивизия. В результате образовался новый боевой участок на рубеже Пропойск, Быхов фронтом на север, появилось новое операционное направление, теперь уже удар армии распылился по двум направлениям, устремленный на запад, на Бобруйск и на север, на Могилев. Это основная причина, почему армия не могла решить задачи выхода в район Бобруйска.
Оказалось так, что соединения, выполнившие свою первую задачу по форсированию Днепра и занятию исходных рубежей на его западном берегу, не получили необходимого усиления для развития успеха, в то время как противник успел выдвинуть из резерва и развернуть в полосе наступления армии крупные свежие силы пехоты, поддержанной танками и авиацией, и они не только воспретили дальнейшее продвижение наших войск, но и серией сильных контратак нанесли им невосполнимые потери и под угрозой полного окружения и разгрома вынудили отойти назад.
Тем не менее армия ожесточенно дралась с противником, нанесла ему немалый урон, нарушила взаимодействие между его передовыми танковыми группировками и следовавшими за ними общевойсковыми соединениями.
Решающую роль в этих боях сыграл 63-й стрелковый корпус, действиями которого руководил талантливый военачальник генерал-лейтенант Леонид Григорьевич Петровский, сын выдающегося деятеля нашей партии и государства Г.И. Петровского.
Действия корпуса в обороне также отличались особым упорством. В конце июля и первой половине августа 1941 г. его дивизии прочно удерживали свои позиции, остановив наступление пяти пехотных дивизий врага.
С рассветом 14 августа противник перешел в решительное наступление превосходящими силами по всему фронту корпуса, прижав его части к Днепру.
Поступил приказ от командующего армией отвести части корпуса на восточный берег Днепра. Отход происходил в сложных условиях. Один из полков 61-й стрелковой дивизии, а также управление корпуса с корпусными частями оказались в окружении в районе населенного пункта Святое. Леонид Григорьевич лично возглавил авангардные подразделения, пробившие брешь в кольце окружения; в результате указанные части вышли в район ст. Сантиновка. Однако к этому времени кроме малого кольца, о котором шла речь, врагу удалось замкнуть более широкое, в котором оказались обе стрелковые дивизии корпуса, входившие в его состав в этот момент (61-я и 154-я), его артиллерия и штаб. Основные силы корпуса оказались в клещах в районе юго-восточнее Жлобина к 16 августа. Генерал Петровский решил выходить из окружения и поставил всем частям конкретные задачи. Им предстояло ночью атаковать противника и разомкнуть клещи. Нельзя не привести один пункт из этого приказа, который наилучшим образом характеризует комкора 63-го и методы его руководства.
«Всему начсоставу вне зависимости от званий и занимаемой должности – в период ночной атаки и вплоть до соединения частей корпуса с основными силами Красной Армии находиться в передовых цепях, имея при себе эффективное оружие. Задача – объединять вокруг себя красноармейцев и начсостав и вести их на Губичи».
Воодушевляя воинов личным примером, Леонид Григорьевич пал смертью героя во время прорыва вражеского кольца 17 августа 1941 г.
Вот что рассказывает об этом командир 154-й стрелковой дивизии, генерал-майор Я.С. Фоканов.
«16 августа 1941 г. генерал-лейтенант Л.Г. Петровский прибыл ко мне, на командный пункт дивизии, в район ст. Хальч, юго-восточнее города Жлобин, где мне и командиру 61-й стрелковой дивизии поставил задачу идти на прорыв вражеского окружения. Время прорыва было назначено на 3.00 утра 17 августа. По решению генерал-лейтенанта Петровского, штаб корпуса и он сам должны были идти на прорыв с 61-й дивизией.
Согласно его приказу 154-я дивизия, впоследствии 47-я гвардейская, начала прорыв ровно в 3.00 17 августа. В это время ко мне прибыл начальник штаба корпуса полковник А.Л. Фейгин и передал приказ Петровского явиться к нему.
Оставив у себя в резерве батальон связи, саперный батальон, батарею противотанкового дивизиона, я пошел искать Петровского. Когда я нашел его, он сообщил мне, что выход 61-й дивизии обеспечен, и он будет теперь находиться с моей дивизией. К этому времени основные части 154-й дивизии, прорвав кольцо окружения, продвинулись километров на шесть. Обеспечивая их выход с тыла с оставшимися в резерве подразделениями, мы шли с Леонидом Григорьевичем от ст. Хальч до д. Рудня-Барановка. В это время кольцо окружения вновь сомкнулось, и нам пришлось прорывать его еще раз.
Прорвав первую линию обороны у д. Скепня, что 20 км юго-восточнее г. Жлобина, мы натолкнулись на вторую линию обороны гитлеровцев. Здесь в бою был убит адъютант командира корпуса, а сам Петровский был ранен в руку.
Поставив мне задачу атаковать д. Скепня, Петровский со своим резервом пошел севернее д. Скепня, чтобы обеспечить фланг атакующих. Это был наш последний разговор с ним.
После прорыва второй линии обороны врага, спустя часа два, я встретил раненного в живот начальника артиллерии 63-го корпуса генерал-майора артиллерии А.Ф. Казакова в 2 км северо-восточнее д. Скепня. Я спросил его, где генерал Петровский и его штаб. Он ответил, что Петровский и его начальник штаба полковник Фейгин были убиты недалеко от него в кустах вражеской засадой, часть которой была переодета в красноармейскую форму, а часть – в женское платье.
Я принял меры к розыску Петровского и его начальника штаба и выслал две разведгруппы в направлении, указанном генерал-майором Казаковым. Обе группы вернулись с одними и теми же данными, подтвердив сообщение генерал-майора Казакова о засаде неприятеля, но трупов они не обнаружили.
Генерал-майор Казаков был положен на повозку и следовал со мной. Однако вскоре прямым попаданием мины повозка была разбита, а генерал Казаков убит. Мы его тут же похоронили. Как потом выяснилось, местные жители захоронили Л.Г. Петровского в одном километре южнее д. Руденко. После освобождения этого района 13 июля 1944 г. в присутствии родных его останки были перенесены и похоронены с воинскими почестями в с. Старая Рудня Жлобинского района Могилевской области»[46].
Леонид Григорьевич Петровский родился в 1897 г. в местечке Щербинский Рудник Донецкой обвести. В период Первой мировой войны он окончил школу прапорщиков. Добровольно вступив в Красную Армию, участвовал в Гражданской войне с 1918 по 1920 г. на Северном, Восточном и Южном фронтах в должностях командира взвода, начальника разведки, начальника интербригады, командира полка, начальника штаба дивизии. После Гражданской войны он командовал дивизией и корпусом.
При личном общении с Леонидом Григорьевичем всегда поражала его громадная убежденность в правоте нашего дела, в конечной победе над фашизмом.
Это был настоящий советский военачальник, пламенный патриот нашей Родины, обладавший широким оперативным кругозором, выдающимися организаторскими способностями, несгибаемой волей и беззаветной храбростью.
Таким его образ остался в сердцах тех, кто его знал.
Глава шестаяБоевые действия 19-й армии
19-я армия, сформированная на базе соединений двух военных округов – Северо-Кавказского и Харьковского, – имела в своем составе два стрелковых (25-й и 24-й) и 26-й механизированный корпуса. Штаб армии сформирован из штаба Северо-Кавказского военного округа. С 26 июня входила в группу армий резерва Ставки Главного командования. Ее девять дивизий дислоцировались на Украине в районе Белая Церковь, Смела, Черкассы. Штаб армии находился в Черкассах.
Войсками армии командовал генерал-лейтенант И.С. Конев (июнь – сентябрь 1941 г.), нач. штаба – генерал-майор П.Н. Рубцов.
В первые дни войны 19-я армия получила от командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М.П. Кирпоноса приказ, в котором говорилось: «19-й армии сосредоточиться западнее Киева и занять для обороны Киевский укрепленный район…»
Спустя три дня после получения приказа 19-я армия не только не заняла Киевский укрепленный район для обороны, но она даже не успела сосредоточиться в районе УРа, как последовал новый приказ, теперь уже прямо от начальника Генерального штаба, в котором было сказано:
«19-я армия в составе двух стрелковых корпусов передается в состав Западного фронта, поэтому быстро погрузить ее в эшелоны и перебросить по железной дороге в район Смоленска, где и поступить в подчинение командующего Западного фронта; один стрелковый корпус оставить для обороны Киевского укрепленного района…»