гу и тылу тех частей противника, которые ворвались в Смоленск. И поэтому он подтянул из резерва мотопехоту и танки и при поддержке массированного удара пикирующих бомбардировщиков в 8.30 нанес удар по нашим дивизиям (127 и 158 сд). Хорошие, очень хорошие дивизии, но трагедия заключалась в том, что эти дивизии только что выгрузились из эшелонов и это для них был первый бой – они не обстреляны и вдруг попали в такой тяжелый бой, попали под удар танков и авиации.
Командир корпуса Хмельницкий заболел, – продолжал докладывать Акименко, – и уехал в тыл, поручил мне временно командовать корпусом. Обстановка на участке корпуса тяжелая, дивизии отходят под давлением врага к р. Днепр. Я принимаю меры, чтобы остановить отход дивизий».
Картина, которую я наблюдал на участке 34-го стрелкового корпуса, была мне знакома, я видел уже не раз подобные бои, когда противник, имея превосходство в силах и полное господство в воздухе, вел наступление на наши части и соединения, которые героически дрались и оказывали невиданное сопротивление, но когда силы неравны, тяжело вести бой, очень тяжело. Так было и на сей раз.
Разобравшись в обстановке, я утвердил временно командующим корпуса т. Акименко, впредь до выздоровления Хмельницкого, и дал ему ряд указаний по организации боя, по поднятию требовательности и поставил задачу вновь атаковать противника, засевшего в южной части Смоленска, с задачей уничтожить врага и освободить город.
На третий день боя за город Смоленск (не считая боя на подступах) дивизии 39 ск более организованно начали наступление на Смоленск с востока; первоначально дивизия имела успех, но полностью решить задачу – очистить от неприятеля южную часть Смоленска – так и не удалось. Повторяю, потеряно было время, противник успел подтянуть резервы и закрепиться в южной части Смоленска.
Здесь следует отметить, что полковник Акименко, временно командуя 34-м стрелковым корпусом, навел в нем порядок и проявил себя волевым и требовательным командиром, хорошим организатором, храбрым воином. В этот период 127 и 158 сд были включены в состав 16-й армии. Вскоре все корпусные управления Красной Армии были расформированы и т. Акименко был назначен командиром 127-й стрелковой дивизии (в которую влилась значительно понесшая потери 158 сд).
В Смоленском сражении 127-я стрелковая дивизия показала себя с самой лучшей стороны, за что она и удостоена звания 2-й гвардейской стрелковой дивизии.
Следует сказать доброе слово еще об одной дивизии, бывшей в составе 19-й армии и переданной в 16-ю армию. Это 129-я стрелковая дивизия, которой командовал прославленный генерал Городнянский.
До 20 июля на долю 129-й стрелковой дивизии выпала основная тяжесть контратак и оборонительных боев. Сейчас трудно себе представить, как эта малочисленная дивизия, к тому же составленная из разных частей, при крайнем недостатке артиллерии, минометов и пулеметов, при слабой обеспеченности боеприпасами неоднократно врывалась на позиции гитлеровцев на северной окраине Смоленска, но закрепить захваченную территорию дивизии было нечем. Сильные контратаки противника, поддержанные мощным артиллерийским и минометным огнем, каждый раз вынуждали отходить дивизии на исходные позиции. Однако подразделения 129-й стрелковой дивизии вновь и вновь, днем и ночью, с упорством, достойным высшей оценки, продолжали настойчиво атаковать позиции врага. В смоленских боях бойцы, командиры, политработники всех степеней проявили массовый героизм. Командир дивизии Городнянский зарекомендовал себя всесторонне зрелым войсковым начальником, исключительно мужественным человеком.
К нашему счастью, ворвавшаяся в Смоленск моторизованная дивизия врага, ожидая подхода основных сил, не предпринимала попыток форсировать Днепр 16 июля, а когда же 17 июля противник попытался переправиться через реку, то левый ее берег довольно прочно оборонялся тремя дивизиями. С 17 на 22 июля каждый день гитлеровцы пытались в разных местах форсировать Днепр, но безуспешно.
129-я и 152-я стрелковые дивизии стремились переправиться на правый берег Днепра и выбить неприятеля из южной части города. Так, 152-й стрелковой дивизии сначала удалось переправиться, но контратакой противника переправившиеся части были отброшены обратно.
В ночь с 22 на 23 июля противнику удалось переправиться на левый берег Днепра в районе кладбища в стыке 129-й и 152-й стрелковых дивизий. Разгорелись ожесточенные уличные бои, дрались за каждый дом, и даже за каждый этаж. Особенно упорные бои происходили за кладбище и аэродром, которые в течение недели переходили из рук в руки.
Противник массировал не только артиллерийский огонь, но вводил большое количество танков и авиации. 16-я армия, к сожалению, ни танками, ни авиацией не располагала. 5-й механизированный корпус, детище 16-й армии 57-я танковая дивизия, прибывшие из Забайкалья, дрались в составе 20-й армии.
В беспрерывных боях соединения армии несли огромные потери. С захватом противником переправ у Ярцева армия несколько дней не получала боеприпасов и продовольствия.
Даже в эти тяжелые для армии дни мысль о возвращении Смоленска не покидала нас. С этой целью 34-й корпус наступал южнее Смоленска, о чем говорилось выше, а 152-я стрелковая дивизия – из района Гнездово. Переправа через Днепр прошла очень удачно, и дивизии корпуса подходили к южной окраине Смоленска в район кирпичного завода. 152-я стрелковая дивизия также удачно переправила один батальон, но больших успехов он добиться не смог.
Тем временем западнее Гнездово на 152-ю стрелковую дивизию наступали сильные моторизованные части, также поддержанные авиацией. Разведка заранее установила наличие в этом районе гитлеровских моточастей. Противник, упоенный успехом, повел себя неосторожно. На виду у дивизии колонны машин сосредоточивались в небольшом редком лесу на очень небольшом удалении от переднего края дивизии. После короткого, но сильного артналета 152-я стрелковая дивизия, упредив противника в развертывании, перешла в наступление и быстро разгромила его. Части дивизии ворвались в Смоленск на своем участке и в тяжелых уличных боях медленно, но уверенно стали освобождать дом за домом, квартал за кварталом, улицу за улицей. Дивизия продвигалась вперед, невзирая на то, что в ее тылу в руках немцев продолжали оставаться отдельные здания, оборудованные под опорные пункты.
Уместно отметить, что в боях за Смоленск командир 152-й стрелковой дивизии полковник П.И. Чернышев проявил себя как командир высокой инициативы, твердый и настойчивый, лично смелый, прекрасный организатор и руководитель боя.
Врывалась в город и 129-я стрелковая дивизия. По всему фронту с новой силой разгорелись ожесточенные уличные бои. Будь у нас немножко более артиллерии и минометов и, прежде всего, если бы дивизии 34-го стрелкового корпуса в этот момент выполнили поставленную им задачу и не начали отход, судьба Смоленска, бесспорно, была бы решена в нашу пользу.
К 23 июля немалая часть Смоленска была очищена от врага, а 25 июля наши войска, продолжая наступление, овладели всей северной частью города, заняли вокзал, вышли к Днепру. Попытки армии переправиться через Днепр для освобождения южной части города Смоленска существенных результатов не дали.
Командир 46-й стрелковой дивизии генерал-майор А.А. Филатов в смоленских боях показал себя также способным командиром, достойно выполнявшим свой долг. Дивизия без артиллерии и почти без пулеметов упорно дралась на северо-восточных подступах Смоленска и внесла свой вклад в героическую эпопею Смоленского сражения.
Почти три недели в тяжелых условиях, в боях с превосходящими силами противника, при наличии у него и отсутствии у нас танков и авиации части 16-й армии дрались за Смоленск. Они не только переходили в контратаки, но и наносили контрудары, стремясь вновь взять Смоленск. В результате намерение командования группы армий «Центр» – окружить 16, 19 и 20-ю армии – было сорвано.
Когда 20-я армия отошла на линию 16-й армии, то правый фланг последней оказался прикрытым. Положение как будто несколько стабилизировалось, но стабилизация была кажущейся. Противник производил перегруппировку своих сил. И уже 28 июля после полудня обстановка на фронте 20-й армии резко осложнилась. Враг сильными танковыми частями и авиацией прорвал оборону армии. В результате 152-я стрелковая дивизия и часть 129-й стрелковой дивизии попали в очень тяжелое положение и могли быть окружены в Смоленске. 152-я стрелковая дивизия резко загнула свой правый фланг, а 129-я стрелковая дивизия выставила заслон на шоссе Москва – Минск. Часам к четырем пополудни танки противника появились с северо-востока. Обстановка для 16-й армия обострилась. Чтобы не оказаться окруженной по частям, ей пришлось окончательно оставить Смоленск и отходить, что было сделано в ночь с 28 на 29 июля. Однако еще 30 июля некоторые части армии вели бои у северо-восточной окраины Смоленска, не теряя надежды на переход в общее наступление.
За все время боев с 9 июля 16-я армия получила всего только 2 тыс. человек пополнения. В армии было пять дивизий, но, к сожалению, они были крайне малочисленны. Тылы армии и дивизий очищались до предела. Все, кто мог сражаться, были направлены в строевые части. Штабы корпусов были расформированы для этой цели. Питание армии, ведущей бои в очень тяжелых условиях, боеприпасами удалось наладить по воздуху путем сбрасывания пакетов на парашютах. Артиллерии, минометам и пулеметам было приказано сократить до минимума расход боеприпасов и открывать огонь только по верным целям и в силу крайней необходимости. В этот период особенно ярко проявились стойкость, мужество, хладнокровие и беспредельная преданность Родине рядовых воинов, командиров и политработников армии.
В тяжелые недели Смоленского сражения и при отходе за Днепр генералы и офицеры штаба и политотдела армии, командиры дивизий и полков и весь личный состав управлений и штабов соединений и частей всегда в трудные моменты боя находились в передовых частях, там, где особенно яростным был нажим врага.