В плен была взята большая группа фашистов. На допросе они показали:
– Это был настоящий ад. Не только те, кто был в зоне обстрела, но и находившиеся далеко в стороне поддались панике и устремились в разные стороны; казалось, что стреляют сразу сотни орудий.
На другой день, 16 июля, группа была переброшена нами под Рудню, пройдя небольшой для нее путь в 60–70 км. Залпы под Рудней я наблюдал лично. Это было незабываемое зрелище. Помню, как непривычный рев реактивных мин потряс воздух. Как краснохвостые кометы, метнулись мины вверх. Частые и мощные разрывы поразили слух и зрение сильным грохотом и ослепительным блеском.
Эффект одновременного разрыва около 320 мин в течение одной минуты превзошел все ожидания. Солдаты противника в панике бросились бежать. Попятились назад и наши солдаты, находившиеся на переднем крае вблизи разрывов (в целях сохранения тайны никто не был предупрежден об испытаниях).
Всего здесь было произведено три залпа. Наша разведка доносила, что гитлеровцы вывезли из-под Рудни много убитых и раненых.
Под Рудней было произведено официальное боевое испытание «катюш». Оно было наиболее эффективным и испытывалось по тем целям, которые явились главным объектом для их действий. После пяти залпов я сразу же доложил Верховному Главнокомандующему о результатах боевых испытаний устно и письменно с выводом о необходимости немедленно начать массовое производство этого нового грозного оружия. Сталин остался очень доволен испытанием, фронтовики, генералы, офицеры, солдаты и я дали самую высокую оценку «эрэсам».
После успешного испытания представитель Генерального штаба подполковник Кривошапов и инженеры Попов и Шитов выехали в Москву: они хорошо выполнили свои задачи.
Вскоре после первых залпов реактивных установок гитлеровское Верховное командование направило в войска директиву:
«Русские имеют автоматическую многоствольную огнеметную пушку… Выстрел производится электричеством. Во время выстрела возникает дым… При захвате указанных орудий немедленно сообщить в вышестоящие инстанции».
В начале сентября 1941 г. в войска поступила новая директива Верховного командования фашистской армии. Она называлась «Русские ракетные орудия». Войскам снова предписывалось:
«…о найденных русских снарядах с ракетным составом сообщать непосредственно главному инспектору артиллерии с указанием места находки… и одновременно – главному инспектору химических войск».
В директиве было дано примерное описание боевых установок и ракет, составленное по показаниям очевидцев и после изучения частей взорвавшихся ракет. Описание очень неточное. Почти в каждой фразе были слова «приблизительно», «примерно», «вероятно» и т. д. И только в описании действий «катюш» фашисты не ошиблись: «…выстрел – глухой раскат, взрыв – высокий столб пламени. Возможно, в снаряде есть горючая жидкость, фосфор, термит и т. д.».
Директива еще раз потребовала от войск «докладывать о каждом залпе, тщательно сохранять неразорвавшиеся ракеты, пересылать их главному инспектору химических войск, в случае захвата тщательно сохранять приспособления для стрельбы, запальный состав, прицельные приборы и т. д., немедленно доставлять все в высшие инстанции».
Уже начальный период боевого применения реактивной артиллерии дал убедительные результаты. 2 августа 1941 г. командование Западного фронта доносило Генеральному штабу Красной Армии: «Внезапный огонь батареи Р.C. (M-13) наносит большие потери противнику, обращает его в паническое бегство; после залпов… наши части обычно не встречают сопротивления врага, пленные показывают, что пехота панически бежит не только с участков, по которым дается залп, но и с соседних, на расстоянии в один-полтора км от места залпа».
Боевые установки обладали высокими боевыми качествами.
Развертывание батареи занимало 3—10 минут, переход из походного в боевое положение – 1–2 минуты, на заряжание установки расчету требовалось 5 минут, залп длился 15–20 секунд. Батарея могла дать 10–12 залпов в час. Она обладала высокой маневренностью, одной заправки горючего машине хватало на 200 км. Залп батареи был равен одновременному залпу артиллерийской дивизии трехполкового состава.
С августа 1941 г. производство боевых установок и ракет было налажено уже настолько широко, что позволило начать формирование отдельных дивизионов и полков реактивной артиллерии, а затем – бригад и дивизий. Всем им с 18 сентября 1941 г. присваивалось наименование гвардейских минометных частей. Этим Верховное Главнокомандование подчеркивало особое значение частей реактивной артиллерии и особую ответственность ее личного состава. Чтобы предотвратить захват нового оружия противником, на командующих фронтами и армиями была возложена персональная ответственность за охрану поступавших в их распоряжение частей реактивной артиллерия.
К концу Великой Отечественной войны на фронтах сражались 7 дивизий, 40 бригад, 105 полков и 40 отдельных дивизионов реактивной артиллерии, гвардейских минометов, как их условно называли в то время. По огневой мощи они заменяли собой больше пяти тысяч артиллерийских полков. И родоначальницей этой огневой армады была экспериментальная группа (батарея) капитана И.А. Флёрова.
Ни одна крупная наступательная операция советских войск не обходилась без участия «катюш». Обычно их могучий завершающий залп являлся сигналом к атаке нашей пехоты.
В оборонительных операциях «катюши» были одним из наиболее надежных средств в ликвидации атак вражеских танков и пехоты и поддержки наших контратак.
Я хорошо помню, когда в битве на Волге фронтовая группа гвардейских минометов под командованием майора Зубавина своим мифическим огнем потрясла противника, нанося ему большие потери.
В оборонительный период Сталинградской битвы, как всем теперь известно, мы отбили 700 атак противника и нанесли ему такое же количество контратак и контрударов. Враг потерял за это время более 700 тысяч солдат и офицеров и большое количество техники и вооружения.
Большая заслуга в этой победе принадлежит наряду со всеми родами войск и прославленным гвардейцам-эрэсовцам.
Таким образом, в годы Великой Отечественной войны с легкой руки испытания «эрэсов» под Оршей и Рудней гвардейские минометы превратились в грозное оружие. Это мощная огневая сила, способная дать в самый короткий срок – в секунду – наиболее массированный огонь (а это главное в нашей наступательной доктрине). Сосредоточение большой массы огня в короткий срок в оперативном искусстве имеет большое значение: во-первых, это производит большое моральное подавление врага, а это очень важный фактор в вооруженной борьбе, а во-вторых, массированный огонь в короткий срок наносит врагу такие физические и материальные потери (на участке удара), что противник уже не способен к сопротивлению.
Я не буду приводить здесь примеров с тех фронтов, которыми мне пришлось командовать в годы Великой Отечественной войны. Таких примеров много. А приведу только одну выдержку из книги, которая говорит о массовом применении «эрэсов» в крупных операциях и как нарастала их плотность в каждой последующей операции.
«В контрнаступлении под Сталинградом войска Юго-Западного фронта, Донского и Сталинградского фронтов имели 398 пусковых установок БМ-8 и БМ-13 и 826 пусковых рам M-30. В сражении под Курском участвовало уже 496 пусковых установок БМ-8 и БM-I3 и 2826 пусковых рам М-30 и M-31, а в Берлинской операции войска 1-го и 2-го Белорусского фронтов имели 1519 пусковых установок БM-8, БМ-13 и БМ-12, а также 1785 пусковых рам M-31»[61].
Только один залп эрэсовских полков трех фронтов, участвовавших в Берлинской операции, составлял 80 тысяч ракет (реактивных мин). Если эту мощь огня перевести в ствольную артиллерию, то потребовалось бы более 800 артиллерийских полков ствольной артиллерии, чтобы выпустить такой залп.
Вот в какую могучую силу превратилась наша реактивная артиллерия за годы Великой Отечественной войны.
Ныне ракеты приняты на вооружение всех родов войск и видов Вооруженных Сил и стали главным средством доставки обычных и ядерных боеприпасов на любые расстояния. Они в любой момент готовы к нанесению уничтожающего удара по врагу, где бы он ни находился. И когда мы воздаем должное нынешнему поколению воинов-ракетчиков, не забываем и тех, кто в неимоверно трудных условиях начального периода Великой Отечественной войны первыми дали реактивные залпы, проложили путь, завершили многолетний творческий труд большого коллектива ученых и инженеров – творцов этого оружия.
Такого мощного и маневренного огневого средства наша армия еще никогда не имела. Его появление на поле боя было одной из крупнейших творческих побед советской науки и техники.
Во многих боях довелось участвовать батарее капитана Флёрова: под Оршей, Рудней, Смоленском, в районе переправы наших войск через Днепр, в контрударе на Ельнинской высоте. Она произвела много десятков залпов по гитлеровским войскам, неизменно нанося им огромные потери, сеявшие в стане врага панику.
Гитлеровское командование предпринимало отчаянные попытки захватать или уничтожить батарею: бомбардировки ее огневых позиций после каждого залпа, выброска групп диверсантов, разбрасывание листовок в районах боевых действий батареи с обещанием тому, кто передаст это новое советское вооружение гитлеровскому командованию, высших наград фашистской армии, крупных сумм денег и отправки в тыл Германии для «наслаждения всеми прелестями жизни». Но все эти попытки оказались бесплодными. Батарея всегда успевала уйти из-под бомбежки, вражеские диверсанты истреблялись, а листовки с презрением сжигались воинами батареи.
В октябре 1941 г. батарея погибла. До недавнего времени об этом почти никто ничего не знал. Было известно, что в ночь на 2 октября батарея вышла в полосу боевых действий 43-й армии Резервного фронта в сторону города Рославль, через день связь с ней была потеряна, восстановить ее не удалось. Что случилось с батареей и ее личным составом – неизвестно, капитан Флёров, почти все офицеры, солдаты и сержанты батареи больше 20 лет числились без вести пропавшими. Документов о боевой деятельности батареи сохранилось очень мало.