остальными частями также выполнять задачу по овладению переправами через р. Хмара.
Разведка группы установила, что противник подводит резервы из районов Орши и Смоленска, сосредоточивая механизированные части в районе Шумаево, Докудово, Иванино.
29 июля неприятель еще более усилил сопротивление, обстреливая наши боевые порядки артиллерийским и минометным огнем. Его авиация небольшими группами беспрерывно бомбила и штурмовала штабы, огневые позиции артиллерии, места сосредоточения пехоты. В этот день 104-я танковая дивизия передовыми частями вела бои южнее Дударовки в районе Марчековки, преодолевая сильный огонь противотанковой артиллерии. 149-я стрелковая дивизия 568-м стрелковым полком вышла на рубеж Зимницы, отметка 213,2; 479-й стрелковый полк овладел Лындовкой. 744-й стрелковый полк правым флангом занимал Никулино, а левым – высоту с отметкой 192,1. Продвижению дивизии упорно противодействовали пехота, танки и артиллерия гитлеровцев.
145-я стрелковая дивизия 340-м стрелковым полком наступала на Васьково, также встречая сильное огневое противодействие. 729-й стрелковый полк вел бой на рубеже южнее Жигалова. 403-й стрелковый полк, наступая на Михайловку, вышел на рубеж высоты 196,7. 599-й стрелковый полк находился во втором эшелоне в районе Шаталово, Дундуковка, Старинка[72].
Рано утром 1 августа после артиллерийской подготовки враг нанес сильный удар на участке Рудня-Новая, Жарковка, Шипенко, Печорск, Бурянка, Печорская Буда, Выдрица в направлении на Рославль. По свидетельству Гудериана, для захвата города были брошены 24-й танковый, 7-й и 9-й армейские корпуса[73]. Около 100 танков с мотопехотой в 5 часов дня прорвались в Звенчатку по шоссе на Рославль.
Еще более активизировалась и авиация противника во всей полосе действий группы, особенно свирепствовали гитлеровские стервятники в районе Рославля, который теперь оборонялся 222-й стрелковой дивизией, также подчиненной генералу Качалову.
На следующий день, 2 августа, обстановка продолжала ухудшаться. Мотомехчасти противника вышли на рубеж Новины, Старинка, Рогожинские, Новый Деребуж, Печкурово. Левый фланг группы обходили более полка мотопехоты и полк танков врага.
Однако к исходу этого дня наступление противника на левом фланге было приостановлено, на правом же фланге отдельные группы мотоциклистов и мотопехоты с танками проникли в район Заболотовки.
104-я танковая дивизия в полдень 2 августа отошла под натиском превосходящих сил противника, завязав напряженный бой с танками и мотопехотой в районе Борисовочки.
Проанализировав сложившуюся обстановку, генерал Качалов 2 августа отдал приказ, в котором констатировал, что противник пытается вклиниться между укрепленным рубежом на р. Десне и правым флангом группы, с особым упорством развивая наступление на направлении Новый Деребуж, Печкурово, Рославль с рубежа Хисловичи, Кричев. Войскам группы приказывалось сдерживать наступление противника на рубеже Ивановка, Осиновка, Ефремовка, Новый Деребуж, Печкурово, Рославль. Считая основной задачей удержать рубеж по р. Стометь и район Рославля, В.Я. Качалов одновременно планировал нанести удар в общем направлении на Егоровку, Починок в тыл ельнинской группировке противника.
Так, 104-й танковой дивизии в ночь со 2 на 3 августа под прикрытием мотострелкового полка, удерживающего рубеж Новоселье, Борисовочка, предстояло сосредоточиться в районе Селинка, Чернявка, Недобрая и быть готовой вместе со 149-й стрелковой дивизией нанести удар в северном направлении[74].
Этот приказ отвечал обстановке, правильно нацеливал войска группы и был увязан с действиями соседей, в частности с 13-й армией Центрального фронта.
Дело в том, что командование Центрального фронта 3 августа в связи с прорывом вражеских танков в район Рославля и подходом сюда значительных сил пехоты поставило 13-й армии задачу, не допуская выхода неприятеля восточнее р. Остер в направлении Брянска, основными силами ударить с тыла (с запада и юго-запада, удар группы Качалова – с севера) и нанести поражение прорвавшейся к Рославлю группировке противника.
Удары 13-й армии готовились из лесов севернее Шумячей (кавалерийская дивизия) и с рубежа Милославичи, Васильевка, Гульки (137-я, 121-я стрелковые и 21-я кавалерийская дивизии).
Одновременно 4-й воздушно-десантный корпус должен был контратаками сдержать части 7-го армейского корпуса гитлеровцев на линии Хотимск, Первомайск, Михеевичи[75].
Эти задачи войска 13-й армии получили лишь к вечеру 3 августа и начали осуществлять на следующий день.
В то же время враг успел закрепиться на достигнутых рубежах и фактически осуществил оперативное окружение группы Качалова. Я не располагаю точными данными о причинах запоздания командования Центрального фронта с отдачей приказа об ударе по группировке гитлеровцев, окружившей наши войска в районе Рославля. Но если бы эти действия были осуществлены хотя бы на сутки раньше, обстановка на этом участке сложилась бы более благоприятно для нас, а группа Качалова в полном составе вырвалась бы из кольца.
В продолжение ночи со 2 на 3 августа противник пытался справа и слева прорваться в тыл группы Качалова и окружить ее и фактически добиться этой цели. Генерал Качалов перегруппировал части так, чтобы два стрелковых полка могли контратаковать из Стодолища в направлении Рославля и уничтожить противостоящие силы совместно с 228-й стрелковой дивизией и очистить город от проникших туда гитлеровцев.
Однако события приобретали все более драматический характер. Угроза полного окружения и уничтожения нависла и над штабом группы. Генерал Качалов, находящийся в это время на своем КП в лесу, у Стодолища, решил выходить из окружения в направлении Лысовка, Старинка и отдал приказ командиру 149-й стрелковой дивизии подтянуть к д. Лысовка один стрелковый полк, который должен был двигаться в авангарде, прорвать кольцо окружения и обеспечить выход штаба группы. Время подхода этого полка в Лысовку было установлено в 23.00. Одновременно туда должна была прибыть и колонна штаба группы. Полк, однако, запоздал с выходом в Лысовку и прибыл туда только к утру 4 августа. Деревня Старинка к этому времени была уже занята противником. Развернувшись в боевой порядок, полк атаковал гитлеровцев, засевших в деревне. За полком двинулась и колонна штаба. При подходе к Старинке завязался ожесточенный бой. Он длился с переменным успехом до 17 часов 4 августа. Штабные машины были замаскированы в лесу, а личный состав штаба во главе с членом Военного совета В.И. Колесниковым пошел в боевые порядки, чтобы поднять дух войск. В.Я. Качалов сел в танк, который находился на КП, и тоже поехал в боевые порядки, чтобы лично руководить боем.
О действиях героической 149-й стрелковой дивизии и ее храброго командира стоит привести рассказ начальника политотдела 28-й армии дивизионного комиссара В.П. Терешкина[76].
«При выходе армии из окружения генерал Захаров с группой бойцов и командиров численностью в 700–800 человек прикрывал до последнего момента переправу армии через р. Остер. Рано утром, когда части армии и боевая техника уже закончили переправу, гитлеровцы отрезали группу Захарова от р. Остер. С этой группой остался в окружении у противника и я, а также генерал Фоменко и начальник санитарной службы армии. Я все время был в тесной связи с Захаровым и видел в нем мужественного, преданного Родине офицера Красной Армии.
Особенно тяжелым был первый день нашего пребывания в окружении. Группа Захарова выдержала тяжелый бой, имея крайне ограниченное пространство для своих действий площадью в 3 км. Противник, во много раз превосходящий нас силами, неоднократно пытался уничтожить группу Захарова, обстреливая ее из всех видов оружия, производя неоднократные атаки и воздействуя на нее массированными налетами авиации. Фашисты пытались также и морально воздействовать на окруженных бойцов и офицеров, разбрасывая листовки, призывающие к сдаче в плен, пуская в ход агитацию с помощью громкоговорителей, и т. п. Однако все бойцы и офицеры продолжали мужественное сопротивление под умелым руководством генерала Захарова.
С наступлением темноты генерал Захаров собрал бойцов и офицеров (осталось 400–500 человек) и смелым маневром вывел их в тыл противника. Здесь группа Захарова действовала в течение нескольких дней, выдерживая неоднократные и тяжелые столкновения с превосходящими силами врага. В дальнейшем генерал Захаров разделил воинов на более мелкие группы, поставив перед ними самостоятельные задачи на выход из окружения. Я с группой бойцов и офицеров вырвался из окружения раньше, чем генерал Захаров. Через насколько дней и он вышел из окружения во главе небольшой группы бойцов и офицеров. Я знал его всегда как преданного Родине, замечательного боевого генерала»[77].
Трудно сейчас полностью восстановить картину действий В.Я. Качалова в этот ответственный момент. Но в целом она ясна для меня. Находясь на КП 149-й дивизии вместе с ее командиром, командарм внимательно наблюдал за боем. По-видимому, в какой-то момент, когда события достигли кульминации, опытный военачальник понял, что необходим еще один импульс, чтобы добиться перелома в нашу пользу. Меньше всего думая о себе, он ринулся в бой, стремясь личным примером и огнем своего танка повлиять на ход сражения, а вместе с тем и увидеть его изнутри, чтобы понять, что необходимо делать дальше. При появлении ведущего меткий огонь танка, в котором находился командующий, враг, как видно, дрогнул. Наверное, в этот момент Владимир Яковлевич и послал адъютанта с приказом о подброске мотопехоты. Но и с вражеской стороны, вероятно, уловили, куда клонится дело, открыли ураганный артиллерийский огонь, жертвой которого пал доблестный командарм, находясь в боевых порядках пехоты на подступах к д. Старинка. Погиб и весь экипаж танка. Местные жители похоронили павших в общей могиле. Это подтверждено показаниями жителей д. Старинка Н.В. Кузьмина, В.К. Мучкина, А.В. Андреева, Ф.В. Зайцева. Они рассказывают: «Около деревни Старинка в одном из подбитых танков находился генерал Качалов, которого после боя уже мертвым вынесли из машины. На поле боя было подобрано еще до пяти десятков трупов наших воинов, все они были похоронены на краю деревни Старинка в двух братских могилах».