Вспоминая эти слова деда Ивана, сказанные им около семидесяти лет тому назад, я и сейчас горжусь своими предками: дедом Иваном Ивановичем Ерёменко и прапрадедом Степаном Ерёменко. Горжусь и тем, что мне пришлось участвовать в боях под Смоленском, Москвой, как и моему дальнему родственнику – Степану Ерёменко.
Исторический опыт прошлого, в том числе и Гражданской войны, нужно прямо сказать, подтолкнул нас на создание партизанских отрядов с той целью, чтобы тормозить продвижение противника на Москву.
Мы договорились с членом Военного совета фронта – первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии Пантелеем Кондратьевичем Пономаренко о создании партизанских отрядов. При этом разговоре П.К. Пономаренко сказал: «ЦК КПБ уже начал работу по подготовке партизанских отрядов, но в этой работе у нас есть ряд трудностей, и в связи с этим прошу вас, Андрей Иванович, помочь мне».
Я с большим удовольствием откликнулся на эту просьбу и сразу же подключил несколько офицеров из штаба фронта для оказания конкретной помощи в создании партизанских отрядов. В дальнейшем работа протекала так. ЦК КПБ подобрал из партийного и советского актива людей и формировал партизанские отряды; соответствующие отделы и управления штаба фронта по моему указанию вооружали и обмундировывали личный состав партизанских отрядов.
Вопрос о первых формированиях партизанских отрядов мне хорошо запомнился еще и потому, что я по просьбе П.К. Пономаренко проводил инструктаж 38 командиров партизанских отрядов. Это я делал для того, чтобы увязать действия партизан с нашими главными задачами. Ставя задачу партизанам, я сосредоточил их внимание на двух оперативных направлениях: Минск – Борисов – Витебск – Смоленск и Бобруйск – Могилев – Рославль – Ельня с тем, чтобы на этих главных направлениях срывать вражеские планы, на которых они наносят удары крупными бронетанковыми силами.
Партизанам было указано взять под удар конкретные дороги, по которым танки и мотопехота развивают удар, выводить из строя мосты, разрушать дороги, устраивать в узких местах заграждения, завалы, выводить из строя аэродромы, самолеты, истреблять летчиков, жечь горючее и т. д. Я подчеркивал это положение, что сейчас нельзя указать все объекты для действия партизан. Партизаны должны сами находить эти цели, зная общую задачу, но всегда действовать смело, активно, проявляя при этом большую инициативу.
В результате нашей совместной работы к 30 июля 1941 г. было создано и направлено в тыл врага более 30 партизанских отрядов. Они пополнили ряды партизан, созданных на оккупированной территории.
Так начало зарождаться организованное партизанское движение, которое потом превратилось в большую силу. Белорусские партизаны, оставленные и заброшенные в тылы врага еще в канун Смоленского сражения, начали проводить активные боевые действия на широком фронте и с большой глубиной; они наносили удары по тылам и частям противника не только в полосе прифронтовья, но и в более глубоком оперативном тылу. Своими боевыми действиями они изматывали силы врага во время проведения Смоленского сражения, чем оказывали помощь войскам Западного фронта – остановить главную группировку немецко-фашистских войск, нацеленных на Москву.
Я хорошо помню тот день, когда были созданы первые партизанские отряды и Пономаренко в моем присутствии по аппарату ВЧ, который висел на сосне, на КП фронта, докладывал Сталину о развертывании партизанского движения. Сталин одобрил тогда эти мероприятия и назвал это хорошим почином, а в заключение сказал, что на днях он выступит по радио и этому вопросу уделит особое внимание. Так и было. Выступление Сталина по радио 3 июля 1941 г. способствовало росту партизанского движения. В партизанские отряды вливались новые силы. В их числе были и воины Красной Армии, попавшие в окружение и по каким-либо причинам не сумевшие выйти из него. Они оказали большое влияние на укрепление партизанских отрядов, они принесли с собой в отряды военные знания, умение использовать оружие, укрепили воинскую дисциплину в отрядах.
Многие бывшие окруженцы из офицерского состава становились во главе партизанских отрядов. Они были замечательными руководителями партизанских частей и хорошими воинами в бою. В подтверждение этому приведу несколько фамилий, которые отмечены в письме секретаря Смоленского обкома Н.И. Москвина, присланного мне в связи с моей работой над книгой «Смоленское сражение».
Из-за тяжелых боев советских армий, попавших в окружение под Смоленском, и во время последующего тяжелого выхода за Днепр через Соловьевскую переправу на территории области осталось немало раненых солдат, командиров и политработников. Население спасало их от уничтожения оккупантами, вы́ходило и поставило на ноги. Многие из них активно включились в борьбу с врагом. Большая группа выздоровевших влилась в партизанские отряды, организованные подпольными райкомами партии. Это пополнение придало партизанскому движению на Смоленщине еще большую организованность, внесло в ряды партизан железную дисциплину, сцементировало его. Большинство вставших в строй командиров и политработников впоследствии возглавили партизанские отряды; к этим людям относятся прославленные на Смоленщине командиры партизанских формирований – младший лейтенант С.Б. Гришин, лейтенанты Ф.Я. Апретов, И.Р. Шлапаков, К.Т. Матяш, политруки Д. Донукалов, А.К. Соколов, капитан И.Н. Ильичев, батальонный комиссар Н.И. Вельмесов, подполковник Г.М. Коротченко, полковой комиссар Д.К. Махальцов и другие.
Может быть, поэтому партизаны Смоленщины в условиях невероятно высокой концентрации войск противника смогли вести войну до полного изгнания Красной Армией врага. Я беру на себя смелость утверждать, что для партизан Смоленщины условия войны были особенно тяжелы. Им нередко приходилось навязывать оккупантам бои не в глубоком тылу врага, а на боевых порядках немецких дивизий. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и исключительное патриотическое смоленское население. Оно было главным положительным фактором, облегчающим борьбу смоленских партизан. Без его помощи трудно было бы продержаться в тылу врага и один месяц, не то что два года. Никакие зверства врагов не заставили смоленских женщин и ребят прекратить помощь народным мстителям.
«Постоянный воинский дух смолян, проявившийся в борьбе с захватчиками на протяжении веков, был еще более укреплен в ходе героического Смоленского сражения. Оно закалило веру смолян в неизбежный разгром врага и сыграло не последнюю роль в стойкости и мужестве людей, участвующих в сопротивлении на Смоленщине».
Я полностью согласен с этой объективной и правдивой оценкой и выводами, которые сделал Н.И. Москвин в своем письме.
Я постоянно держал связь с секретарем Смоленского обкома партии Д.И. Поповым, который являлся руководителем партийного подполья и партизанского движения в области. Он много раз бывал у нас на КП, информировал о действиях партизан, о работе обкома по организации и привлечению населения к участию в работе оборонительного порядка.
Мне хотелось бы сказать теплые слова в адрес командиров и политработников, которые возглавляли партизанские части и соединения, используя и данные из книги «Советские партизаны», но я приведу здесь только несколько имен: капитан А.Г. Казанцев, лейтенант П.А. Ермилин, батальонный комиссар А.П. Буйнов, майоры А.В. Герман, И.И. Beселов, старший политрук А.С. Туровский, подполковник П.Т. Амеличев, лейтенант Ф.С. Стрелец и многие, многие другие.
Здесь же следует сказать и о том, что были и такие среди попавших в окружение, их звали окруженцами, которые не сразу вступили в партизанские отряды, а заняли выжидательную позицию. Однако наши успехи на фронтах войны и в особенности успех в Сталинградской битве повлияли на сознание многих окруженцев и они начали активно включаться в партизанскую борьбу; а во многих случаях они вступали в партизанские отряды под воздействием подпольных партийных организаций, которые вели боевую работу среди окруженцев по вовлечению их в партизанскую борьбу. Вот что по этому поводу пишет тов. Котов:
«Конечно, не все военнослужащие-окруженцы сразу поняли необходимость перехода к новым, партизанским методам борьбы с врагом. Среди окруженцев были отдельные паникеры и предатели, но абсолютное большинство осталось верным присяге защищать Родину до последней капли крови. Только нужно было известное время, чтобы произошел психологический перелом в мышлении бойцов и командиров, привыкших действовать в составе регулярных частей и соединений, чувствуя локоть друг друга, ощущая за спиной силу огромного армейского организма и всего Советского государства».
В целом же партизанское движение имело в своем развитии несколько периодов, я, конечно, не занимался глубоким исследованием темы партизанского движения в СССР в период Великой Отечественной войны, а изучал отдельные операции партизан, отдельные бои и боевые эпизоды из богатого арсенала партизанской борьбы. Я хорошо помню начальника штаба партизанского движения при штабе Калининского фронта Рыжикова. Это был опытный в оперативном отношении начальник партизанского движения и внес большой вклад в разгром врага. Все сведения, которые я получил из тех или других источников, позволили мне познать многие вопросы партизанского движения. Поэтому мне хотелось в книге «Смоленское сражение» высказать ряд мыслей по вопросам партизанского движения. Причем я совершенно не претендую на бесспорное их толкование. Если я сказал что-то и не так, то партизаны меня извинят.
Прежде чем изложить свои мысли о партизанском движении, я хочу сказать о том, как оценивал противник наше положение в начале Смоленского сражения, что совпадает и с началом партизанского движения.
Приходится только удивляться, какие все-таки самонадеянные были немецкие генералы, в том числе и начальник Генерального штаба немецких сухопутных войск генерал-полковник Гальдер. Они так и не поднялись до того уровня в своем развитии и подготовке, чтобы правильно оценить состояние нашей армии, ее моральные качества и боевую подготовку. Они еще больше недооценили наш советский народ, они даже сомневались, пойдет ли народ за партией и поднимется ли он на борьбу против фашистов. Главари вермахта и Гитлер неоднократно заявляли, что Красная Армия уже разбита и не является такой силой, с которой нужно серьезно считаться, теперь-де, мол, нужно огонь перенести на борьбу с партизанским движением, вот что тогда беспокоило фашистских заправил. Они боялись широкого размаха партизанского движения и на первых порах заняли выжидательную позицию, присматривались, как наш народ откликнется на призыв партии подняться всем на борьбу с фашистскими захватчиками и в зависимости от этого вести борьбу с партизанским движением, но уже наметить планы этой борьбы.