Я подробно писал обо всем этом в своей книге «В начале войны» (издательство «Наука», 1964 г.).
Верхушка генералитета вермахта, Генеральный штаб немецко-фашистских войск и Гитлер были едины в том, что нужно напасть на нашу страну в 1941 г., подготовку нападения провести скрытно, маскируя сосредоточение войск под всякими предлогами, удар нападения осуществить внезапно, молниеносно разгромить наши вооруженные силы и в два месяца закончить победой войну.
В этом, повторяю, они были одного мнения, и все они, во главе с фюрером, недооценили наши силы, наш советский строй, наши экономические возможности, боеспособность нашей Красной Армии. Гитлер и его приспешники считали, что наш советский государственный строй не выдержит тяжелого испытания войны и развалится, а Красная Армия, плохо подготовленная для ведения современной войны, под руководством своих, недостаточно подготовленных и не имевших опыта войны командиров, не способна будет оказать должное сопротивление немецко-фашистскому вермахту, она вскоре будет разбита и война закончится молниеносной победой Германии.
В этом и был их главный просчет. Они недооценили монолитности нашего народа и государства, экономического могущества социалистической державы и развитие ее возможностей производства военных материалов и вооружения; в нем была заложена недооценка высокой военной и военно-политической подготовки наших военных кадров всех рангов и хорошей военной выучки войск, воспитанных в духе высокого патриотизма, преданности Родине и коммунистической партии.
В первых числах августа 1941 г. враг неожиданно для себя вынужден был прекратить наступление на московском стратегическом направлении и перейти к обороне на всем Западном фронте. Об этом уже было сказано.
Но что же случилось? Какие к этому были причины?
Нам известно, что два месяца тому назад Гитлер с апломбом уточнял свои стратегические планы на разгром Красной Армии и уничтожение наших городов и советских людей, и вдруг осечка. Так в чем же дело?
А дело в том, что в ходе Смоленского сражения фашисты встретили невиданное до того упорное сопротивление со стороны Красной Армии. Бои в районах Себеж, Невель, Городок, Орша, Могилев, Рославль, Смоленск, Духовщина, Ярцево, Ельня и в других пунктах Смоленского сражения ярко показали, что мы не тот противник, который был на Западе против фашистов. Мы с характером русских и волей советской непреклонны, наши войска дрались храбро и упорно в обороне и наносили решительно и смело контратаки и контрудары по противнику. Колоссальные потери врага в Смоленском сражении и вынудили его перейти к обороне.
По данным германского Генштаба, общие потери в боях Смоленского сражения достигли четверти миллиона человек, это, конечно, данные неполные, они значительно занижены, так как Гот и другие немецкие генералы говорят о бóльших потерях, они называют цифры потерь более полмиллиона человек, а некоторые другие называют еще больше – 750 000. Эта последняя цифра, безусловно, близка к истине. Факты, подтвержденные многими документами, попавшими в наши руки, говорят о больших потерях врага.
Вот рапорт командира 1-го батальона 53-го мотопехотного полка, в котором командир батальона молит о помощи. «Дело дошло до того, что лейтенант Оллзнер Воллер вынужден был назначить на пост командира взвода унтер-офицера (это в германской армии никогда не допускалось. – А.Е.). Батальон за последние дни потерял: офицеров – 5, унтер-офицеров – 15, рядовых – 106. Боеспособность батальона ухудшается. Необходимо пополнение в рядовом и офицерском составе. Мастерские не имеют запасных частей. Много автомашин вышло из строя подбитыми и из-за отсутствия запасных частей. Требуется замена цилиндров. Испытывается острая нужда в горючем. Одежда значительно изношена».
Не дождавшись, как видно, ответа на этот рапорт, командир батальона через несколько дней послал еще более тревожное донесение. «За последние четыре дня положение стало очень напряженным. Необходимо пополнение. Сообщаю о потерях за эти дни: убитых офицеров – 3, раненых – 1; убитых унтер-офицеров – 3, тяжелораненых – 2, один пропал без вести. Рядовой состав: убитых – 33, раненых – 56, тяжелораненых – 19, больных – 18, пропавших без вести – 11. Сообщаю о подкреплении: офицеров – 0, унтер-офицеров – 0, рядового состава – 0. Вследствие больших потерь за последние дни батальон не в состоянии регулярно действовать. Боеспособность – трагическая. С личным руководством и со стороны офицерского состава дело обстоит очень опасно. Эта напряженная обстановка привела к тому, что батальон можно заставить идти в наступление только принудительно, силой оружия».
Документ красноречиво говорит о положении дел в гитлеровских частях. Если такое состояние было во всех 495 батальонах немецкой группы армий «Центр», принимавших активное участие в Смоленском сражении (а оно, по-видимому, так и было), то можно судить о том, как выглядели фашистские войска после Смоленского сражения.
Сотни тысяч убитых и раненых, сотни сожженных и разбитых боевых машин, весьма ощутительный урон в артиллерии и стрелковом оружии и особенно в минометах, которые выводились из строя целыми батареями, – таковы были для фашистов итоги этих боев. Между прочим, под Смоленском был убит один из крупных немецких военачальников, танкист, командир 17-й танковой дивизии генерал Риттел фон Зебель.
Офицеры и штабы немецких войск были охвачены нервозностью. Иными стали и приказы германского командования: из них стали исчезать слова «внезапность», «молниеносность». В последних приказах все чаще говорилось о потерях, о бережном отношении к материальной части, об экономии горючего и боеприпасов. Командиров предупреждали, чтобы они не рассчитывали на прибытие танков и автомашин, на пополнение живой силой.
«Русские контратакуют и обороняются упорно и храбро и часто гибнут на том месте, куда они были поставлены приказом своего командира. Если уничтожают всю первую волну, продолжают двигаться вторые и третьи волны русских», – так писал о наших солдатах враг.
Сотни участников боев в Смоленском сражении получили высокую награду. Звание Героя Советского Союза было присвоено семи человекам, а 928 награждены орденами и медалями (причем нужно иметь в виду, что в начале войны награда была явлением редким).
В захваченных нами приказах и донесениях неприятеля часто попадались жалобы на ущерб, причиненный партизанами. Фашисты всюду сталкивались с народной ненавистью, враги боялись останавливаться в лесах, в стороне от дорог, тревожно проводили дни и ночи в захваченных деревнях и городах. На каждом шагу их ожидала опасность, везде их мог настигнуть выстрел партизан.
Мы нанесли врагу значительные потери, и это не прошло бесследно для немецко-фашистской армии. Июльскими и августовскими боями было выиграно необходимое нам время. Благодаря выигрышу времени мы эвакуировали свои заводы, фабрики и другие предприятия в районы, недосягаемые для фашистской авиации, и сумели отмобилизовать крупные резервы для отпора врагу, создали многочисленные оборонительные сооружения на дальних и ближних подступах к Москве. Только Псковская область и Москва за время Смоленского сражения эвакуировали более 400 предприятий, а по стране было эвакуировано за это время около 1500 предприятий, причем все эти перевезенные в новые районы заводы и фабрики были быстро восстановлены и начали выдавать во все нарастающем темпе продукцию для нужд страны: самолеты, танки, пушки, минометы, «эрэсы» («катюши»), пулеметы, автоматы, автомашины, снаряды, патроны и т. д. Эта продукция в основном покрывала потребность Вооруженных Сил.
За короткий отрезок времени страна сумела отмобилизовать крупные резервы и создать новые воинские формирования. При этом кроме тех резервов, которые были призваны по всеобщей мобилизации в Вооруженные Силы по призыву Коммунистической партии, влились народные ополченцы как непосредственный резерв действующей армии. На призыв партии о создании ополчения народ откликнулся по всей стране, и в особенности в Москве и в Подмосковье. Здесь очень высоко поднялась волна этого патриотического движения, в ополчение вступали рабочие заводов и фабрик, служащие учреждений, студенты, ученые, работники культуры и искусства. Более 100 тыс. бойцов Красной Армии дала Смоленщина в первые дни войны. Только за один день, 3 июля 1941 г., во Фрунзенский район столицы было подано 4500 заявлений, в Ленинский – 3800, в Таганский – 2700, в Куйбышевском районе в течение 3 и 4 июля в народное ополчение записалось 8000 человек, а всего в Москве более 168 000 человек заявило о своем желании вступить в народное ополчение.
За четверо суток в Москве было создано из добровольцев двенадцать дивизий народного ополчения, в каждой дивизии было более десяти тысяч человек с большой прослойкой коммунистов (от 10 до 60 %).
В течение июля – августа московские ополченцы строили оборонительные рубежи и проводили военное обучение.
Все эти весьма важные мероприятия оборонного значения были проведены благодаря выигрышу нами времени в боях на дальних подступах к Москве, т. е. в Смоленском сражении, в этом и состоит большое значение действий войск Западного фронта, которые в невероятно тяжелых условиях приняли на себя удар главных сил врага и остановили его.
Упорная борьба наших войск в районе Смоленска сорвала намерения врага ударом на Осташков, Бологое частью сил группы армий «Центр» содействовать группе армий «Север» в ее наступлении на Ленинград, чем была оказана существенная помощь войскам, оборонявшим город Ленина. Более того, ослабление войск противника в Смоленском сражении принудило его впоследствии перебрасывать соединения танковой группы с ленинградского направления для усиления группировки группы армий «Центр», наступающей на Москву.
За период Смоленского сражения наши солдаты, офицеры и генералы приобрели богатый военный опыт (которого у нас не было), изучили тактику врага, в первую очередь его танковых и моторизованных соединений, систем его огня в наступлении и в обороне, научились уничтожать вражеские танки и самолеты. Большим достижением было то, что наши командиры научились на практике организовать бой частей и соединений, твердо командовать и умело управлять войсками в тяжелых условиях боя и операции.