Таким образом, задачи Западному фронту поставлены, силы определены, и они известны. По всем признакам и данным разведки, противник упреждал нас, он раньше выходил на рубеж нашего развертывания, чем мы успевали организовать там надежную оборону. Нам нужно было выиграть 5–6 дней времени.
Что делать?
В тяжелых думах родилось решение: выбросить вперед за передний край организуемой обороны 5-й и 7-й мехкорпуса с задачей нанести контрудар по подвижным группам врага, нанести им поражение и не допустить выхода их на рубеж нашего развертывания раньше, чем мы организуем там оборону, – это было первой большой задачей.
Второй, более продолжительный по времени, период Смоленского сражения включал в себя боевые действия на широком фронте с участием всех армий первого эшелона. Наиболее сильные бои развернулись на рубеже: Себеж, Витебск, Орша, Могилев, Гомель. В этих боях участвовали все дивизии 22, 20, 13 и 21-й армий, частично 19-й армии и кавгруппа, которая по решению Ставки Верховного Главнокомандования была брошена на тылы врага, чтобы своими активными действиями способствовать войскам Западного фронта нанести поражение врагу в Смоленском сражении.
Третий период Смоленского сражения (повторяю это грубое определение) включает в себя боевые действия 16-й и других армий за Смоленск. Здесь же рассматриваются и вопросы сосредоточения 16-й армии, как довольно поучительный случай, как не надо делать.
Четвертый, заключительный, период Смоленского сражения значительно насыщен боевыми событиями, контрударами группы с разных направлений. Выход из окружения 16-й и 20-й армий и группы Болдина.
В труде «Смоленское сражение» есть ряд глав, которые относятся ко всему труду, поэтому о них я не упоминаю в периодизации.
Я высказал свои мысли о периодах Смоленского сражения для того, чтобы вам, дорогие читатели, легче было понять и более полно представить Смоленское сражение в целом. Что же касается самого описания сражения, то оно будет рассмотрено по армиям и группам в хронологическом порядке. Это облегчит мне работу, да и для читателя будет легче уяснить существо Смоленского сражения и увидеть героику и патриотизм наших людей.
Теперь перейдем к рассмотрению Смоленского сражения по главам.
Глава перваяКонтрудары 5-го и 7-го мехкорпусов
5-й и 7-й механизированные корпуса входили в состав 20-й армии, и, казалось бы, что описание их боевых действий следует давать в той главе, что повествует о боевых делах 20-й армии, за что выступает сама логика, но, продумав этот вопрос с позиции оперативного развития событий, я пришел к выводу, что читателям легче будет разобраться в сложном Смоленском сражении, если я изложу ход событий последовательно в хронологическом порядке (хотя при этом повторения неизбежны).
Кроме этих соображений были и другие. Контрудары корпусов наносились по приказу командующего Западным фронтом и в интересах всего фронта; они выносились далеко вперед за передний край обороны, и, естественно, прерогатива организации таких контрударов принадлежит штабу фронта, а не армии, но так как в штабе фронта кроме генерала А.В. Борзикова – помощника командующего войсками фронта по бронетанковым силам, никого не было из танкистов, то и не с чего было создать хотя бы маленький штаб для управления мехкорпусами, а это дело было возложено на командование и штаб 20-й армии.
Тяжелая ноша легла на плечи армии, она должна была выполнять двойственную задачу: мехкорпуса наносили контрудар далеко впереди от остальных войск армии с задачей разгромить противника и выйти перед передним краем на удаление до 200 километров, в то время как стрелковые войска армии должны обороняться на старом рубеже обороны.
Такое использование войск и боевых средств нельзя признать удачным, оно приводило к распылению сил, а это никогда не приводило к успеху. Кто стремится к победе, тот должен бить врага кулаком, а не растопыренными пальцами. Правда, на войне бывают и исключения.
Но прежде чем говорить о боевых действиях мехкорпусов, нужно все же сказать о их составе и откуда они взялись.
5-й механизированный корпус, командир генерал-майор Алексеенко, прибыл из Забайкальского военного округа со станции Борая. В его состав входили: 13-я, 17-я танковые дивизии, 109-я мотострелковая дивизия. Корпус сосредоточился в районе Высокое и в других пунктах 12–15 км севернее и северо-восточнее г. Орша.
7-й механизированный корпус, командир генерал-майор Виноградов В.И., прибыл из Наро-Фоминска и сосредоточился в районе Вороны (что 12 км восточнее Витебска), Крынки, 22 км юго-восточнее Витебска, Стасьево. В корпус входили 14-я и 18-я танковые дивизии и 1-я Московская мотострелковая дивизия, она первая из частей мехкорпуса прибыла на Западный фронт и была брошена для усиления действующих наших частей в районе Борисова с задачей задержать продвижение противника, выиграть время для сосредоточения войск и организации обороны.
К этому времени Генеральному штабу и Ставке стало ясно, что основные силы немецко-фашистская армия сосредоточила на центральном участке советско-германского фронта для нанесения удара на Москву.
В начале июля особенно тревожно стало под Борисовом. Здесь развернулись ожесточенные бои. Противник значительно превосходил нас в силах, главным образом в танках, вражеская авиация безраздельно господствовала в воздухе. Трудное положение защитников Борисова усугублялось почти полным отсутствием противотанковой артиллерии и недостатком других средств борьбы с танками. Город обороняло танковое училище под командованием корпусного комиссара И.З. Сусайкова. Курсанты и офицеры училища во главе со своим начальником проявили героизм и самоотверженность, но удержать город, естественно, не смогли. 2 июля Борисов был захвачен гитлеровцами. Их танки переправились через р. Березина, так как мост взорван не был. Между тем мною было отдано приказание о взрыве моста. Однако те, кому надлежало его выполнить, не сумели это сделать. Мне докладывали потом, что это серьезное упущение объяснялось техническими причинами. При более детальном изучении вопроса оказалось, что речь шла о нерадивости в выполнении приказания. После падения Борисова в этот район была срочно переброшена только что подошедшая своим ходом из Москвы 1-я Московская мотострелковая дивизия. Я немедленно отправился туда. В составе дивизии имелось до 100 танков, в том числе несколько Т-34, остальные Т-26. Командовал дивизией полковник Я.Г. Крейзер. Силами этой дивизии, оставшимися подразделениями Борисовского танкового училища и другими отходившими частями удалось задержать врага, бешено рвавшегося вперед вдоль шоссе Минск – Москва. На одном из рубежей под Борисовом был организован контрудар, задержавший продвижение врага на двое суток. За умелое проведение контрудара и проявленный при этом личный героизм полковник Крейзер по моему представлению был удостоен звания Героя Советского Союза.
Гудериан писал об этом ударе: «18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских, ибо они впервые применили свои танки Т-34, против которых наши пушки в то время были слишком слабы»[10].
В дальнейшем, применяя тактику подвижной обороны, мы медленно отходили от рубежа к рубежу, используя каждый удобный случай для коротких контратак. В донесении от 4 июля 1941 г. я сообщал: «13-я армия в течение дня продолжала вести бой за переправы на р. Березина. 50-я стрелковая дивизия переправилась на восточный берег р. Березина, перейдя к обороне на фронте Холхолица, Студянка. 1-я мотострелковая дивизия и сводный отряд Борисовского гарнизона продолжали вести бой с переправившимися в районах Борисов и Чернявка мотомехчастями противника. В этом бою геройски сражалась 1-я мотострелковая дивизия, действовавшая на рубеже Крупки. Дивизия при этом несла большие потери. Полк дивизии, занимавший оборону севернее Борисова, понес большие потери от авиации противника…
…Противник же вел огонь только бронебойными снарядами, которые хотя броню КB не пробивали, но рвали гусеницы. Дивизия перешла к обороне»[11].
Таким образом, мы сдерживали врага вплоть до Орши, на подступах к которой к этому времени развернулась 20-я армия генерал-лейтенанта П.А. Курочкина. Армия сумела создать здесь прочную оборону и героически ее удерживала, пока не была обойдена противником с обоих флангов. После этого армия получила приказ отойти на новый рубеж.
6 июля меня вызвал с борисовского направления маршал Тимошенко. Встретились мы на перекрестке дорог севернее Орши. Кроме нас были еще генерал-лейтенант П.А. Курочкин и А.В. Борзиков[12].
Здесь же, за обочиной дороги, в кустах, мы коротко обсудили создавшееся на фронте положение, я информировал присутствовавших о боях на борисовском направлении. Обстановка была тяжелой, но все же ободряющей: мы к тому времени уже образовали фронт. Правда, не плотный, но все-таки фронт. Наши армии к этому времени имели по 30–40 % состава своих войск на рубеже вновь образованного фронта, и даже подошли 5-й и 7-й механизированные корпуса.
Противник все время рвался вперед и стремился помешать образованию нового фронта. С этой целью особенно активно двигались вперед подвижные группы Гудериана и Гота, поддержанные массированными ударами авиации.
К 4 июля 3-я танковая группа Гота вышла в район Лепель, Узда, Полоцк. Одновременно часть сил 2-й танковой группы Гудериана прорвалась в район Быхова. Оба эти обстоятельства, в первую очередь успех 3-й танковой группы, создали серьезную угрозу всему правому крылу фронта, особенно 22-й армии, которая в это время еще не завершила развертывания.
В тот же день, 4 июля, позиции 22-й армии были атакованы 19-й танковой дивизией северо-западнее Полоцка, 18-й моторизованной дивизией – в районе Полоцка и 20-й танковой дивизией – в районе Уллы.
Две танковые дивизии – 20-я и 7-я, заняв Лепель, наступали на Витебск, нацеливаясь встык наших 22-й и 20-й армий.