все. Хотя пропуск букв F в предложении может показаться не такой уж страшной проблемой, во многих ситуациях «невидимое» чрезвычайно важно.
Маленькие детали – большая разница. Существует огромная разница между ВСВ [143]и ТСВ [144], когда вы назначаете время селекторного совещания между окончанием футбольной тренировки ребенка в 18:30 и 17:30, между одной чайной ложкой соли и одной столовой ложкой соли. Упущение важных деталей в бизнесе может подорвать доверие. Упущение важных деталей в жизни может привести к катастрофе.
Впрочем, верно и обратное: поиск и сосредоточение внимания на деталях не только помогает избежать трагедий, но и может привести к успеху или решению проблемы. Только подумайте, сколько компаний сколотили миллиарды благодаря вниманию к деталям. Возьмем Apple – компанию, известную стремлением к эстетическому совершенству. Свою безупречную репутацию фирма приобрела отнюдь не случайно. Все сотрудники компании тщательно прорабатывают каждую деталь – от специалистов, изучающих пиксели под лупой, до дизайнеров упаковки, которые тратят месяцы на усовершенствование приятных впечатлений от открытия коробки[145].
Новая роботизированная анимация – Audio-Animatronics была недостаточно хороша для Уолта Диснея, и, даже когда инженеры говорили ему, что улучшить ее крайне сложно, он стоял на своем: тропические птицы в «Волшебной комнате Тики» и президенты в «Зале президентов» должны дышать и двигаться реалистично, даже когда они не главные в кадре. «Люди чувствуют совершенство»[146], – рассуждал Дисней. Неудивительно, что авиакомпания, занявшая первое место с точки зрения удовлетворенности клиентов по версии Института обслуживания потребителей – Virgin Atlantic, – гордится своим вниманием к небольшим штрихам: бесплатные носки, пледы и беруши, детские рюкзаки с игрушками, даже массаж[147]. Акцент на деталях подчеркивает официальный слоган компании, представленный на ее веб-сайте: «Мы знаем место каждой детали» (We get all the details just right)[148].
Умение работать с деталями даст вам конкурентное преимущество. Тщательность и вдумчивость не являются общепризнанными ценностями, так что, поставив их во главу угла, вы выделитесь из толпы привыкших «не заморачиваться».
Отточив внимание к подробностям, вы обнаружите, что они играют важнейшую роль в успешном решении проблем – будь то диагностика неисправностей каталитического нейтрализатора в автомобиле или сдача экзамена SAT [149]. Решение часто скрыто как раз в тех деталях, которые мы от природы запрограммированы упускать из виду. А значит, умение замечать вещи, которые другие не видят, – может определить разницу между успехом или провалом в любой области.
Маркус Слоан не очень беспокоился о SAT – во всяком случае, гораздо меньше, чем обычно беспокоятся о нем учителя математики[150]. Государственный экзамен – New York State Regents Exam – вот из-за чего он не спал ночами. Успешная сдача математической части – обязательное условие получения диплома об окончании средней школы. Маркус Слоан преподавал в небольшой школе в Бронксе – одном из самых бедных и неблагополучных районов Нью-Йорка. Всего за год процент учеников школы, получивших аттестат, снизился с 76 до 53,6[151]. Он знал, что если его ученики хотят вырваться из нищеты – 99 % учеников школы были из «малоимущих семей»,[152] – то они должны получить аттестат.
Каждое утро, проходя через школьные металлодетекторы, Слоан понимал, что это будет непросто. Ученики демонстрировали полнейшее равнодушие к учебному процессу и неуважение к учителям, если вообще удосуживались явиться на урок. В аналогичных по размеру школах города средняя посещаемость составляла 90,5 %, в школе Слоана эти показатели не превышали 72 %[153]. Но хуже всего были результаты государственных экзаменов. Математическую часть успешно сдавали 77 % выпускников штата. В этой школе их число составляло 39 %.
Ученики в классе Слоана ничем не отличались. «Они обладали ограниченным объемом внимания и с трудом усваивали новые темы», – вспоминает он. Впрочем, проработав в школе год, Слоан пришел к выводу, что плохие оценки вызваны отнюдь не недостатком умственных способностей – в основе неуспеваемости лежало неумение сосредоточиваться на задаче и невнимание к деталям, а ведь эти навыки необходимы при решении многошаговых математических задач.
«На стандартизованных тестах происходило одно и то же, – поясняет Слоан. – Даже исключив один или два варианта, ученики все равно не могли выбрать правильный ответ. Большинство не умели ни вычленять важную информацию, представленную в вопросе, ни делать на ее основе соответствующие выводы. Одни упускали из виду ключевые элементы в формулировке задачи, другие пытались использовать все данные разом, вместо того чтобы выбрать необходимые детали».
В качестве примера Слоан приводит государственный экзамен в его школе в 2006 году. «В одной из задач был указан угол наклона, измеренный от верха стены до некой точки на земле, находящейся на определенном расстоянии от основания стены. Проверяя работы, я заметил, что многие из моих учеников использовали угол подъема вместо заданного угла наклона»[154]. На уроках дети часто решали задачи с предыдущих экзаменов; во многих из них фигурировал именно угол подъема. Пропустив на настоящем экзамене одно-единственное измененное слово – угол наклона, а не подъема, – ученики дали заведомо неверный ответ. Ошибка, не связанная с их математическими способностями.
Слоан понимал, что эта простая, но критическая ошибка – пропуск деталей – ставит под угрозу будущее его учеников, и он хотел это исправить. Учитель не сомневался: чтобы достучаться до своих разочарованных подопечных, ему потребуется нечто из ряда вон выходящее.
«Я хотел найти какой-нибудь творческий способ научить их такому виду мышления, который позволил бы добиться успеха в математике».
Он слышал о моем тренинге для студентов-медиков и хотел знать, может ли Вермеер помочь и его ученикам.
«Если это помогло развить диагностические навыки студентов-медиков, подумал я, то может сработать и для старшеклассников, – говорит Слоан. – Внимание к деталям имеет важнейшее значение не только в медицине, но и во многих других областях, в том числе и в математике».
Я с радостью согласилась и, подготовив слайды с избранными картинами, приехала в школу Слоана, чтобы познакомить его учеников с понятиями объективного наблюдения и правилами поиска важных деталей. Через неделю Слоан привез своих девятиклассников и десятиклассников в музей Фрика. Ученики обсудили процесс наблюдения и выполнили ряд письменных упражнений по увиденным картинам. Мы разделили учеников на группы, а затем попросили каждую группу изложить свои выводы остальным, чтобы они потренировались формулировать общие и детальные наблюдения.
Результаты были удивительные. Дети внимательно слушали, работали с энтузиазмом, давали вдумчивые ответы на вопросы. Слоан был потрясен произошедшими изменениями.
«Я с трудом узнавал некоторых из них: они были внимательны, усердны и энергичны, – вспоминает он. – Я был восхищен видеть своих учеников, которым учеба давалась с трудом, так увлеченными этим процессом!»
Вернувшись в класс, Слоан отметил, что ученики, которые приняли участие в нашем тренинге, быстрее обнаруживали связи в задачах по математике, чем ученики, которые на нем не были.
Мы продолжили работать с двумя группами старшеклассников. Каждая группа посетила музей дважды. После курса я попросила написать их небольшое сочинение о полученном опыте. Подавляющее большинство учеников сообщили, что им понравилось внимательно разглядывать произведения искусства, и выразили желание ходить в музеи чаще. Почти две трети учеников написали о важности внимания к деталям: именно то, чего и добивался Слоан. Но самое главное – в том году процент учеников, успешно сдавших государственный тест по математике, составил 44 %, а в следующем – 59 %.[155]
Слоан вознамерился решить серьезную проблему: как улучшить результаты отстающих учеников по стандартизованным тестам. Каждый второй учитель пробовал один и тот же подход – тренировочные тесты. И это не работало. Эти педагоги упустили ключевую деталь, которая между тем была у них под самым носом – рассеянные, скучающие лица учеников. Слоан это заметил. Он знал: прежде чем заваливать детей задачами, необходимо разобраться с отсутствием интереса и хронической неспособностью сосредоточиваться. Решение этой проблемы крылось не в математике; а в настрое и образе мыслей. Приобщились к новому виду деятельности – активному созерцанию картин, – который пробудил в них живой интерес, дети стали замечать больше деталей, и не только на картинах.
Можем ли мы быть более внимательными к деталям, зная, как мозг обрабатывает, фильтрует, упускает, забывает и преобразует информацию? Первый шаг самый простой, потому что мы его уже сделали: это осознание.
Чтобы починить сломанную вещь, прежде всего нужно знать, что она сломана. Доктор Марк Грин, психолог и профессор офтальмологии в Медицинской школе Западной Виргинии, утверждает: «Большинство людей ошибочно полагают, что редко испытывают слепоту невнимания, но это потому, что они не осознают, что не осознают ее»