Пока Фортье осматривал меня, я наблюдал за ним. Ему было около пятидесяти пяти, рост метр шестьдесят пять, то есть на десять сантиметров ниже меня и на целых тридцать пять сантиметров ниже Тэйлора. Поставь нас в ряд – и мы были бы похожи на трех медведей. У него были седые волосы и красноватая кожа, загоревшая за время долгих рыбалок. Кожа была упругая, сияющая, на щеках – румянец. Форма была в безукоризненном состоянии, сидела на нем идеально. Ботинки были вычищены до блеска.
При этом он выглядел уставшим, как будто из него выбили всю мощь. Вряд ли он будет выдвигать свою кандидатуру на пост шерифа на следующий срок. И даже если раньше у него были другие планы, случай с Сэмом Гэллоуэем склонил чашу весов в другую сторону. Ему явно хотелось забыть о проблемах реального мира, чем он, скорее всего, и занимался, рассматривая целыми днями фотографии на стене и мечтая о том, чтобы всю оставшуюся жизнь ловить марлинов и пить бурбон.
– Спасибо, что нашли возможность приехать так быстро, – сказал Фортье.
– Пожалуйста.
– Должен признать, я удивлен. Когда я писал вам, я почти что не рассчитывал на успех. Я знаю, что вы работаете с серийными убийцами, а в нашем случае он не серийный… Но я знал, что вы в Южной Каролине, и, раз уж от Чарльстона до нас всего один небольшой перелет, я подумал, а почему бы и нет. Я ничего не теряю. В общем, если мы чем-то можем помочь или вам что-то понадобится, только скажите.
Речь звучала заранее отрепетированной, будто он все утро ее повторял.
– Серийные преступники, – сказал я.
– Не понял?
– Любые серийные преступники – я работаю со всеми: похитители детей, насильники, поджигатели, убийцы. Неприятно приносить плохие новости, но и в вашем случае речь идет именно о серийном убийце.
– Как вы это поняли?
– Потому что убийство Сэма – театральное представление. Вот вам вопрос: что случится, когда обратный отсчет закончится на нуле? – по его выражению лица было видно, что этот вопрос уже приходил ему в голову, и он пришел к тому же ответу, что и я. – Если его не поймать, причем быстро, он будет убивать снова и снова. Он будет продолжать до тех пор, пока его не остановят. Поверьте, Сэм – это только начало.
– То есть вы не думаете, что это разовый случай?
– Без вариантов.
Фортье на глазах как будто уменьшился в размерах. Очевидно, он надеялся на другой ответ. В то же время ничего из сказанного мною не стало для него сюрпризом. Если бы это убийство было разовым, это облегчило бы ему жизнь. Одно убийство – это, безусловно, головная боль, но серия грозила стать настоящим кошмаром.
– Как отреагировала пресса? – спросил я.
– Пока все тихо. В городе выходит еженедельная газета «Вестник Игл-Крика». Ее чуть ли не в одиночку издает Гарри Спиндлер, и он чаще пьет, чем пишет. Следующий номер выйдет только на следующей неделе. И если к тому времени у него будет что поместить на первую полосу, у нас никаких проблем возникнуть не должно.
– А окружная пресса?
– Ближайшие крупные города – Шривпорт и Монро. В Игл-Крике редко что-то происходит, поэтому сомневаюсь, что тамошние журналисты найдут наш город на карте.
– Но наш случай грозит стать исключением.
– Я уверен, что, если они появятся здесь, я все улажу.
Я не сомневался, что так оно и будет. Мой опыт говорил о том, что среднестатистический шериф на пять процентов является полицейским и на девяносто пять – политиком. Хоть Фортье и производил впечатление человека в безнадежной ситуации, он накопил достаточно опыта, чтобы, не напрягаясь, общаться с прессой.
– Задача – избежать огласки дела как можно дольше, – сказал я. – Этому парню нужна аудитория, а если мы оставим его без зрителей, то, возможно, заставим его совершить какую-нибудь глупость для привлечения внимания. А чем больше ошибок он совершит, тем легче будет его поймать.
Фортье улыбнулся и на долю секунды превратился в себя тридцатилетней давности – амбициозного и целеустремленного мужчину, не ограничивающегося мечтами о рыбацком счастье.
– Сделаю, что смогу.
– То же касается и сайта. О нем никто не должен знать, потому что он тоже служит для привлечения внимания. На данный момент кто знает о его существовании?
Улыбка тут же исчезла, и передо мной снова стоял пожилой человек, мечтающий о марлинах и бурбоне.
– Слишком многие. Все отделение, и я сказал начальнику полиции. И конечно, мэр – ему нельзя было не сказать.
– Наша задача – свести ущерб к минимуму. Попросите никого не распространяться на эту тему. Сомневаюсь, что все так и сделают, но мало ли.
– Лошади в любом случае выскочат из незапертой конюшни, – покачал головой Фортье. – Надо было мне все продумать.
– Судя по тому, что у вас на парковке не высадился десант СМИ, они еще не знают о сайте. Он заинтересовал бы их гораздо больше, чем убийство адвоката, это точно. Кто знает, может, и удастся избежать утечки информации. – Я немного подумал и добавил: – Глупый вопрос, но я правильно понимаю, что в городе уже все знают об убийстве Сэма Гэллоуэя, так?
– А вы как думаете? – фыркнул Фортье.
– В таком городке, думаю, было бы чудом, если бы не знали. А в чудеса я не верю.
– Мы еще ваш гонорар не обсудили.
– Не волнуйтесь. Я обычно исхожу из цифры, которую люди могут себе позволить. Для меня дело важнее денег. Обещаю, я вас не разорю.
– Хотел бы я посмотреть на вашу попытку, – захихикал Фортье.
– В каком смысле?
Шериф отмахнулся от моего вопроса.
– Пришлите чек, когда закончите, и включите в него все свои расходы. Я так понимаю, вам понадобится какое-то время на раскачку, прежде чем вы готовы будете дать нам поисковый портрет.
Я посмотрел на Тэйлора, подождал, пока он поймает мой взгляд, и сказал:
– Офицер Тэйлор меня уже раскачал во время полета. Я готов озвучить портрет в любое удобное вам время.
7
Шериф Фортье провел нас по коридору и остановился перед такой же дымчатой дверью с такой же золотой надписью, как и у него. Только эта надпись гласила: «Капитан Энтони Шеперд, уголовный розыск». Шериф постучал в дверь и вошел. Шеперд говорил по телефону. Взглянув на нас, он дал понять, что заканчивает разговор, и через несколько секунд повесил трубку.
Мы прошли процедуру знакомства и рукопожатий. Шеперд не стал исключением и с любопытством уставился на меня. Ему было около сорока пяти, он был строен, подтянут, черные с проседью волосы напомнили мне соль с перцем. Усы были аккуратно подстрижены, он носил очки в черной толстой оправе. На нем был коричневый костюм из льняной полосатой ткани, белая рубашка и красный галстук.
В отличие от Фортье, у Шеперда было еще немало пороха внутри. Я не удивился бы, если бы узнал, что он иногда пробирается в офис Фортье и примеривается к его большому кожаному креслу.
Шеперд выглядел напряженным, но причина лежала на поверхности. В Дейтоне последний раз человека убивали десять лет назад. За весь прошлый век было зафиксировано всего двадцать убийств – одно в пятилетку. И все прошлые убийства были совершены людьми, которые были знакомы с жертвами, – мужем, братом, другом. Два раза жены убили мужей. Ничего необычного – в большинстве случаев жертвы знают убийц.
Убийство Сэма Гэллоуэя было не похоже ни на одно из них. Хотя на двери Шеперда и висела красивая золотая табличка с его именем, но в реальности отдел уголовного розыска дейтонской полиции состоял из Шеперда и двух следователей, и, в основном, им приходилось заниматься редкими случаями краж со взломом и продажей наркотиков старшими школьниками.
– Мистер Уинтер готов дать поисковый портрет, – сказал Фортье.
– Так скоро?
– Я работаю быстро, – сказал я и почувствовал, как Тэйлор сверлит мне глазами затылок. – И, пожалуйста, зовите меня просто Уинтер. Когда слышу «мистер», чувствую себя старым.
– Пусть будет Уинтер. Нам будет удобнее в соседнем кабинете. Там больше места.
Фортье взглянул на часы.
– К сожалению, сейчас у меня встреча. Тони, ты мне обо всем расскажешь.
– Да, сэр.
На этот раз Фортье правой рукой пожал мне руку, а левой похлопал по плечу. Так обычно делают политики, как бы говоря: «Я к вашим услугам».
– Уинтер, было очень приятно познакомиться. И не забывайте о том, что я сказал. Если вам что-то понадобится, только скажите.
– Так и сделаю.
Мы вышли из офиса. Фортье повернул направо и быстро пошел по коридору. Встреча была настолько важной, что он не мог позволить себе опоздать. А ведь он был одним из самых больших начальников в городе, над ним стояли только его жена и мэр. Я был уверен, что он встречался с мэром – возможно, чтобы ввести его в курс хода расследования. Правда, похвастаться ему пока было нечем.
Шеперд подвел нас к соседнему кабинету и вошел без стука. Там было двое полицейских в штатском – оба мужского пола, за тридцать, черноволосые и голубоглазые. Их можно было бы принять за двойняшек, если бы на талии одного из них не было лишних тридцати сантиметров.
Судя по мокрым разводам вокруг подмышек, все утро они провели в городе, играя в детективов, и сюда их позвали, чтобы познакомить со мной. Когда в таком маленьком местечке случается убийство, следователям не позволят бездельничать в отделении.
Их рабочие столы упирались в стену, что было большой ошибкой, потому что они оба были вынуждены проводить большую часть рабочего дня спиной друг к другу. Столы нужно было развернуть лицом и поставить посредине кабинета, чтобы они могли видеть друг друга. Мозговые штурмы дают гораздо больший эффект, если участники имеют возможность видеть друг друга.
Когда мы вошли, они повернули головы и посмотрели на меня, как в школе обычно смотрят на новичков – со смесью подозрения и любопытства, словно говоря: «Ты кто такой, что ты о себе возомнил?» К этому взгляду я тоже привык.
После ареста отца мама пустилась в бега – с того самого дня, когда его арестовали, и до тех пор, пока она не спилась и не умерла. С одиннадцати до семнадцати лет я сменил пятнадцать городов и десять штатов, поэтому я давно привык быть новичком. Но каждый раз, попадая в такую ситуацию, как сейчас, я словно снова возвращаюсь в школу. Наверное, я всегда буду новичком, до самой смерти.