Я почувствовала себя в приятном одиночестве.
«Вот бы вы с Вардом могли поехать со мной, – в слезах сказала я Элли. – Как я одна избавлюсь от Майте? Без вас я тут же впаду в панику, если мне снова станет страшно. И как я пойму, что ей от меня надо, без наших сессий?»
«Доверься чутью, – ответила Элли. – Поддавшись внезапному импульсу, ты решила поехать к бабушке с дедушкой, туда, где провела свою жизнь Майте. Совпадение? Нет уж, я так не думаю. Кто знает, какие открытия тебя там ждут».
«Но гипноз так здорово помогал…»
«Ты и сама можешь спуститься на более глубокие уровни сознания, – сказала Элли, доставая для меня платочек из коробки, что лежала у нее на коленях. – Представь, что ты стоишь в лифте, который медленно спускается, едет мимо одного этажа, потом мимо следующего, и пусть эти образы возникают сами по себе. А если станет страшно, если ты побоишься куда-то заходить, то отправь разведчика».
«Разведчика? Что это вообще значит?»
«Что пожелаешь, – отозвалась она. – Если захочешь, чтобы у разведчика были способности Супермена, то представь его в этой роли. Но это может быть какая-нибудь лиса или твой дедушка. Или Вард».
Да, Вард…
«А где он вообще?» – спросила я.
«Полагаю, дома. А что такое?»
Значит, они живут не вместе, как я думала. Или надеялась, уж не знаю почему. Может, потому что… так мне было бы спокойнее.
Но и наедине с Элли было неплохо. Пока я спала у нее в гостевой комнате, абсолютно разбитая, как будто после бурной вечеринки, она купила мне туалетные принадлежности и несколько футболок, составила маршрут, забронировала билеты на разные поезда и выбрала места. Она дала мне с собой тетрадь, какую-то из своих, откуда вырвала четыре исписанные страницы.
«Продолжай записывать происходящее. Скоро настанет момент, когда мы сможем все обсудить. И это поможет тебе держать фокус. Майте хочет до тебя достучаться, я в этом уверена. Как только ты поймешь, зачем именно, в твою жизнь вернется покой».
Я достала тетрадь из рюкзака и понюхала ее. Пахнет картоном и все, ни следа лаванды, которая висела у Элли в шкафу среди одежды и постельного белья. Вздохнув, я начала записывать свой сон.
14
Kогда кондуктор зашел проверить билеты, Флинн спал. Его серые дезерты, дорогие ботинки фирмы «Панама Джек», расположились на сиденье между мной и Танги.
Танги слушал музыку, до меня периодически доносились приглушенные звуки его «айпода». Может, он тоже спал, по нему нельзя было сказать наверняка.
– Дома тоже так сидите, в обуви на диване?
– Извините, – пробормотал Флинн. – Вероятно, во сне позабыл о всяческом приличии. Хотя, конечно, тут так мало места…
Танги тоже открыл глаза. Он не выглядел как человек, который только что проснулся. Скорее как сова, которая высматривает мышей. Или как… watchdog – сторожевой пес.
– Маловато, – заметил кондуктор, проверяя их билеты. – Вообще-то, вам надо было купить отдельный билет для багажа, но раз уж мы почти доехали, я притворюсь, что ничего не видел.
Я была последней.
– Вы не подскажете, как добраться от Северного вокзала до вокзала Аустерлиц? – спросила я как можно тише.
Танги уже успел надеть наушники обратно, а вот Флинн услышал мой вопрос.
– Можешь поехать с нами на такси, – предложил он. – При условии, что поможешь нам перетащить всю эту гору чемоданов.
Зевнув, он выпрямился.
– Значит, ты тоже едешь на юг на «Элипсосе»[10]?
Ты в каком вагоне?
Я ничего не ответила. Он кивнул.
– Ага, секретное задание. – Казалось, Флинну было не особо интересно, но я заметила, как Танги снова открыл глаза. Вот бы он уснул, тогда бы мне удалось допросить его друга. Немножко флирта – и парни рассказывают тебе все, что знают.
– Сторожевой пес, – сказала я, глядя на наклейку на чемодане. – Это ты?
– Он, – кивнул Флинн.
Так я и думала!
Танги нас не услышал. Или сделал вид.
– В отпуск едете?
– С такой-то тележкой? Не, по работе, утомительной работе. И начальник у нас строгий. В Испании снова вспыхнули протесты движения «Пятнадцать-М», и нам надо снять несколько акций.
Видимо, я посмотрела на него как полная дура, поэтому он объяснил:
– «Пятнадцать-М» – предшественники «Окьюпай» и «Подемос»[11].
«Окьюпай» – это название я знала. Это те неформалы, которые разбили лагерь на площади Бёрсплейн в Амстердаме, так что невозможно было нормально попасть в «Бейенкорф»[12].
– Хорошо, что такие вопросы освещают в новостях, – сказала я, кивнув, и подумала, что он же тоже может поддерживать подобные протесты. Хотя нет, с такими-то ботинками – вряд ли.
– Что за ужасы тебе снились? – вдруг спросил он.
Я сделала вид, что не поняла.
– Ты о чем?
– Да только что, когда мы зашли. Ты сказала, что «он должен умереть», и задрожала.
Танги сделал музыку тише. От его наушников не исходило ни звука.
Я пожала плечами.
– Да просто сон, наверное. Половину уже не помню. – Я улыбнулась Флинну своей самой милой улыбкой. – Он должен умереть… И что же вы подумали? Она совсем не в адеквате?
Флинн улыбнулся в ответ.
– Тогда я в основном думал, как мне хочется пить, но наш подозрительный друг тут же позвонил своему приятелю из «Чайлд Фокус».
– «Чайлд Фокус»?
– Организация в Бельгии, ищут пропавших детей.
Я не верила своим ушам:
– Не может быть.
– А зачем мне врать?
Но он до сих пор улыбался. Я решила, что это шутка. Если хорошо подумать, он похож на того, кто любит издеваться над девчонками. Есть парни, которым это нравится. Все начинается еще в детстве: они, к примеру, спускают тебе колеса на велосипеде или отбирают у тебя что-нибудь, чтобы закинуть повыше на дерево. Позже их шутки становятся более изощренными, но не менее раздражающими.
– Неужели ты думаешь, что это забавно?
– Сама у него спроси, – сказал Флинн, толкнув Танги ногой, но его друг даже не пошевелился. Затем Флинн наклонился вперед и стянул с него наушники. – Расскажи ей. Расскажи, что ты отправил запрос по поводу нее. А то мне она не верит.
Танги повернул голову в мою сторону. На секунду. А затем стал вставлять провод от наушников обратно в плеер.
– Да, я так и сделал. – Голос его звучал не то чтобы виновато, скорее самодовольно. – Побег ничего не решает. И девочка вроде тебя может не знать, что делать, едет совсем одна… Родители небось с ума сходят. И правильно делают.
Я смотрела на него, не зная, что сказать.
– Идиот… – начала было я, но скрипучий голос, сообщивший на трех языках, что мы подъезжаем к Парижу, перебил меня. И этого времени хватило, чтобы я окончательно взбесилась из-за этого придурка.
– Да у тебя вообще мозгов, что ли, нет! Ты не представляешь, что наделал!
Они слушали меня ошарашенно.
– Что именно ты сказал? И когда ты звонил? А тот друг? Он ответил тебе, чтобы ты не лез не в свои дела, или он такая же любопытная бабка, как и ты? – Слова пулями вылетали у меня изо рта; мои попутчики окончательно притихли.
И тут Танги осторожно пожал плечами:
– Думаю, как отъехали от Брюсселя.
– А ты разве не сбежала? – спросил Флинн.
Я вздохнула.
– Иногда люди сбегают не просто так. И не то чтобы это было ваше собачье дело, но я еду к бабушке с дедушкой. Потому что там я в безопасности.
– А где ты в опасности? – поинтересовался Танги.
– С отцом, который хочет упечь меня в психушку. И с моей… его… Ой, какая разница. – Я снова вздохнула, на этот раз совсем тяжко.
– Через пять минут поезд прибывает на Северный вокзал, – прохрипел динамик. – Выходя из поезда, не забывайте свои вещи.
– Никто тебе ничего не сделает на станции с кучей туристов, – заворчал Танги.
– Посмотрим, – огрызнулась я. – Когда вы своими глазами увидите, как люди моего отца затаскивают меня в машину, то поймете, насколько дома было «безопасно». И что ты наделал своей тупостью.
Флинн нервно посмотрел на Танги, потом перевел взгляд на меня, затем – на их багаж.
– Вперед, надо собирать вещи. – Встав, он начал стаскивать чемоданы с полок.
Но Танги не шевелился. Нахмурив брови, он пялился на наушники, лежащие у него на коленях. Вдруг на его лице отразилась решимость.
– Спрячь волосы под капюшон, – приказал он. – Я до сих пор считаю, что у тебя слегка разыгралась фантазия, но так и быть, мы поможем тебе добраться до «Элипсоса» целой и невредимой.
Он достал из чемодана, который Флинн уже успел водрузить на тележку, ярко-зеленую жилетку с большой черной надписью на спине: «Watchdog. Crew».
– Держи. Надень поверх куртки. – Затем он протянул мне алюминиевый чемодан. – Неси его и иди между нами как можно ближе. Смотри вниз, на чемодан, так они не увидят твое лицо, даже если тебя кто-то ищет.
Флинн уложил последний чемодан на тележку. Мой рюкзак он пристроил сверху, накрыв его своей курткой. К моменту, когда поезд остановился, мы как раз были готовы.
В проходе уже выстроилась длинная очередь, и из остальных купе позади нас выходило все больше людей. Я снова почувствовала вонь битком набитой церкви.
– И не озирайся испуганно по сторонам, – предупредил Танги, когда мы наконец-то вышли на перрон. – Попытайся расслабиться. Сделай вид, как будто ты с нами. Если они реально тебя ищут, то будут высматривать девчонок без компании.
Мы стояли посреди толпы. Кто-то ткнул меня локтем в бок, чья-то нога оказалась прижатой к моей.
С левой стороны огромного вокзала послышались удары молотка, металлическим эхом отражавшиеся от высоких сводов. Я увидела заборы и трибуны.
Я чувствую запах горелой плоти.
Отовсюду доносятся стоны, крики, плач.
Значит, вот где все случится.
Нас погонят, как стадо овец, к кострам.
Их, меня. Вокруг много других женщин, все они в одинаковых серых платьях.