– Так мы ж Повенец не раз на машине проезжали! – изумился Витька. – Какой же это город?! Деревня деревней. Вот дела! Интересно, отец об этом знает? Надо будет расспросить! А зачем фрегаты нужно было тащить в Петербург?
– Ну ты даешь! – с досадой махнул рукой Тошка. – Эти два фрегата сыграли свою роль в победе над шведами. Они блокировали крепость со стороны Невы, тем самым обеспечив выход российскому флоту к Балтийскому морю. При Петре было построено больше тысячи кораблей. Благодаря ему Россия стала крупнейшей морской державой, которая на протяжении двух столетий не потерпела ни одного поражения.
Тошкины познания больно ударили по Витькиному самолюбию. И тут же одернул себя: «Завидую я, что ли? Только зачем? У каждого человека свой конек. Я вон мотоциклы умею чинить, на отцовской машине ездить… Правда, только там, где транспорт не ходит. Опять же умею руками, как царь Пётр, мастерить. Но книги-то читать, конечно, надо».
Раньше Витька любил слушать, когда ему мама перед сном сказки читала. Потом и сам стал читать запоем. Иногда даже с фонариком под одеялом. Вместе с Тошкой ходил в школьную библиотеку почти на каждой перемене. Он, Витька, брал журнал «Юный техник», а Тошка читал «Науку и жизнь».
Библиотекарей было двое: пожилая Лариса Петровна, с низким голосом и вечно с каким-то усталым недовольным лицом. Другая библиотекарь – молоденькая, похожая на старшеклассницу Алина Георгиевна, которую меж собой они с Тошкой называли просто по имени – Алина. Она почему-то все время улыбалась Витьке и часто с ним заговаривала. При этом в больших зеленых глазах ее появлялись лукавые смешинки, а на пухлых щеках – задорные ямочки.
– Ну что, Витёк, какую книжку на этот раз домой возьмешь?
– То, что вы посоветуете! – уважительно отвечал он.
И книги, подобранные ею, были очень интересными. Когда он сдавал их, Алина Георгиевна начинала рассуждать о характерах героев. Наверное, проверяла, как он усвоил прочитанное. Иногда она ставила его в тупик сложными вопросами. Ну, например, однажды спросила:
– Ты, Витя, как считаешь, в каждом человеке есть зависть?
Витька напряженно сморщил лоб, пытаясь, в первую очередь, разобраться в самом себе. Есть ли в нем эта зависть? Познаниям Тошки он не завидовал, скорее – восхищался его способностями. Зависть – это, наверное, когда узнаёшь об успехах других, и настроение портится. За Тошку он всегда радовался. Завидовал ли он Гехе Заварухину? Нет! Если разбираться… его ведь ребята не любят, просто боятся с ним связываться. Так что, как ни крути, нет у него этой зависти, и все тут!
Хотел было уже об этом Алине сказать, но вдруг дверь распахнулась, и в библиотеку толпой ввалились старшеклассники, которым для урока нужно было срочно взять какие-то книги. Алина засуетилась, сразу поспешила к стеллажам искать эти книги. Витька облегченно вздохнул, отошел от стойки с ящичками, где хранились формуляры, в которые библиотекари записывают выданные книги. Стал со стороны наблюдать за Алиной.
В ней ему нравилось абсолютно все: улыбающиеся глаза, приятный голос, пышная прическа вьющихся каштановых волос, модные платья и то, что она всегда ходила в туфлях на высоких каблуках. Как ей шли зеленые, в тон ее глаз, изумрудные сережки! Алина никогда не красила губы, как некоторые учителя. Математичка вон намалюет себе рот и даже не понимает, что ребята не объяснения ее слушают, а следят за движениями накрашенных губ. Словом, Витьке Алина казалась эталоном женского обаяния. И очень скоро он понял, что хочет видеть ее все время, даже скучает.
Теперь он старался заходить в библиотеку не на перемене вместе с Тошкой, а после уроков, когда там было меньше всего народу. Листая журналы, украдкой наблюдал за тем, как Алина общалась с другими школьниками. Малышей гладила по голове, со старшими ребятами разговаривала хоть и дружелюбно, но все же по-деловому, официально. А к нему у нее отношение было каким-то особенным, она явно выделяла его среди других читателей. Интересно, почему? Витька на этом не зацикливался, но, как бы там ни было, «избранным» ему быть нравилось.
Однажды Алина пригласила его попить с ней чаю. В тот день она работала одна, Лариса Петровна уже неделю была на больничном. Чай они пили в маленькой комнатке, где библиотекари обычно снимали верхнюю одежду. Комнатка эта находилась за стеллажами книг. Разливая чай, Алина внимательно разглядывала его. От волнения у Витьки стали подрагивать руки и нос покрылся капельками пота.
– Ты не заболел? – Алина тронула пальцами его лоб.
И от этого ее такого нежного прикосновения у Витьки вдруг пропал голос.
– Нет! – хрипло выдавил он из себя. – Просто душно у вас тут…
А она вдруг стала расспрашивать его о том, кем бы он хотел стать после окончания школы.
– Не знаю еще, – честно признался Витька. – Мне на природе быть нравится. У меня отец штурман лесной авиации. Он нас с техником на вертолете закидывал в такие места! Вот вы, например, можете себе представить болото, сплошь покрытое спелой морошкой? – Алина вскинула длинными ресницами, а Витька продолжал заинтриговывать ее: – Техник набирал ягод по шесть ведер в день. Я, правда, чуть поменьше… Болото – оно сверху на красивый ковер похоже. А реки – как синие ленты…
Алина слушала его с неподдельным интересом. И Витьку несло! Заливался соловьем. Рассказывал то, что своими глазами видел, и то, чего не видел, но знал из рассказов десантников и пилотов.
Прощаясь, Алина выдала ему книгу о путешествиях на Дальний Восток: мол, почитай и посмотри, какие красоты бывают и в других краях.
На следующий день Витька, уходя в школу, тайком от матери стащил из серванта коробку конфет, чтобы после уроков подарить Алине. Но вышел страшный конфуз. Объявилась болезная Лариса Петровна. Витька хотел незаметно проскользнуть в комнатку, где накануне пили с Алиной чай, и положить коробку на стол. Но Лариса Петровна грубо его остановила:
– Куда это ты, Виктор, направился?! – сердито набросилась она. – Школьникам туда ходить не положено. Ты много себе позволяешь! Избаловала тебя Алина Георгиевна!
Пришлось признаться:
– Я конфеты вам к чаю принес. Хотел на стол положить…
– Вот оно что! – поползли вверх ее накрашенные брови. – Ну уж не мне, наверное! – желчно усмехнулась она, бросив осуждающий взгляд на Алину. – Женихом себя возомнил? Не рановато ли!
Коробка выпала из Витькиных рук. Что она мелет?! И как сейчас на крысу похожа! Малыши, столпившиеся у стойки, захихикали. У Витьки аж спина взмокла. Но из дурацкой ситуации нужно было как-то выходить.
– Вам обеим! – громко парировал он. И, подняв с пола коробку, положил на стойку перед Ларисой Петровной. – Угощайтесь!
У той даже рот открылся от такой неожиданной его дерзости. А Алина, вспыхнув, уже в спину ему прошептала:
– Спасибо, Витя!
Витька же стремглав выскочил в коридор. В висках в такт пульсирующей крови метались мысли: «Откуда только такие злющие люди, как эта Лариса Петровна, берутся?! И зачем ей Алина про все это… рассказала? Я тоже хорош гусь! Нужно было с этими конфетами позориться! Больше в библиотеку ни ногой! Хотя… подумают, что испугался. Так и быть, пойду! Только беседовать больше с ними не буду. Ни о чем! Ни с той, ни с другой. Возьму журналы со стенда и сяду за самый крайний стол. Звонок прозвенит – положу их обратно. И всё!»
Однако три дня в библиотеку не заходил. А потом столкнулся с Алиной в коридоре. Хотел, отвернувшись, пробежать мимо нее, но она схватила его за руку.
– Витя, постой! Ты что к нам больше не заходишь? На Ларису Петровну обиделся? Она, конечно, не права, я ей об этом сказала. Ей уже много лет, в этом возрасте трудно человека перевоспитывать. Просто… постарайся не обращать внимания. Я сама тебе книги, как прежде, буду подбирать. Договорились?
Чувствовалось, что она волнуется. Между бровями появились две маленькие складочки. И в глазах беспокойство. Витьке стало жаль ее, и он кивнул.
Теперь он ходил в библиотеку только на перемене и только вместе с Тошкой. На Алину (а уж тем более на Ларису Петровну) старался не смотреть, хоть и ловил на себе ее тревожный взгляд.
А потом случилось ужасное. Однажды он снова заскочил в библиотеку после уроков: от Тошки узнал, что Алина почему-то снова работает одна.
Открыв дверь, так и застыл в проеме, пока кто-то из старшеклассников не подтолкнул его в спину: «Шагай давай! Что застрял-то?» Перед стойкой стоял морячок в парадной форме и о чем-то мило беседовал с Алиной. Она кокетливо улыбалась ему. Увидев Витьку, заметно смутилась и сразу отошла от морячка, стала обслуживать старшеклассника. Морячок, перехватив ее взгляд, прямиком направился к Витьке:
– Ну, давай, дружище, знакомиться. Мне Алина Георгиевна про тебя много чего рассказывала. Как ты на вертолете летал, лесные пожары тушил… – И панибратски потрепал Витьку по голове. – Молодец! Только что ты на меня таким бодливым бычком смотришь? Чем же я тебе не ко двору пришелся?
Витька отстранился, сбросив его руку со своей головы, и демонстративно повернулся лицом к стенду, перебирая выставленные там новые журналы. Всем видом своим давал понять, что общаться в такой манере не расположен.
– Ишь ты, гордый какой! Достоинство твое аж из ушей прет! В какой класс-то ходишь?
– В шестой, – ответила за него Алина.
Витька повернул к ней голову, а потом, смерив матросика оценивающим взглядом, пошел к двери.
– Посмотрите, какой фраер! – хохотнул ему вслед морячок.
И от этого его смеха у Витьки впервые в жизни потемнело в глазах.
В библиотеку он больше не ходил, взятые для чтения книги передал через Тошку. Тот ни о чем его не спрашивал. Привычки лезть людям в душу у Тошки не было. А Витьке только того и надо было. Даже сейчас он бы не хотел признаться Тошке в том, почему его так резко от книг отвернуло. А после того случая увлекся плетением из бересты. Стало и вовсе не до чтения. Ушел в это дело с головой. Так за день намается, что книжку, подсунутую мамой, возьмет в руки, а читать не может. Веки, будто клеем намазанные, через минуту-другую слипаться начинают. И мама отступилась.