selfie stick – монопода, или «Палки Нарцисса», продажи которого начались в США в 2011 г. Возникло почти либидинозное стремление к селфи, которым молодежь заразила и старшие поколения. В итоге только в 2018 г. в Интернете было выложено около 24 млрд селфи[83], а сколько их всего сделано, неизвестно никому. И число это продолжает быстро возрастать.
Думается, что дело не сводится к простому самолюбованию (нарциссизму), хотя, понятно, без него тут не обходится и склонность к нарциссизму таится в каждом из нас. Речь идет об устойчивых попытках взять дело саморепрезентации в свои собственные руки. Теперь не нужно просить кого-то об одолжении, тем более что этот кто-то всегда сделает не то и не так. Сам себя ты изобразишь лучше, по крайней мере, тебе так кажется. Появилась возможность не только отбирать наилучшие варианты, но и подправлять свой облик – подретушировать, отфотошопить, представить себя в наилучшем виде, в соответствии со своими представлениями или желаниями.
Молодые поколения теперь даже иногда называют поколениями селфи. Но дело не сводится к одной только молодежи, увлечение стало поистине повальным, его не избежали президенты ведущих стран и даже сам Папа Римский.
Любопытно, что технология селфи уже не является исключительным достоянием человека. В 2011 г. британский фотограф-натуралист Дэвид Слейтер в джунглях Сулавеси делал серию фотографий хохлатых павианов. Неожиданно обезьяны завладели камерой и смогли сделать ряд автопортретных снимков. Далее развернулась дискуссия о том, кому принадлежат авторские права на подобные снимки.
В общем, теперь нам хочется не просто наблюдать, подглядывая за другими. Мы хотим большего: быть творцами этой жизни. Быть не только Труманом (поднадзорным) и не просто зрителем (рядовым надзирателем), но самим Кристофом (режиссером) – творить пусть и не чужую, но хотя бы свою собственную жизнь. Не потреблять чужой контент, а становиться производителями собственного контента. Превратить самого себя в привлекательный медиаобъект.
Так, с развитием простых массовых технологий началось широкое производство любительского контента и прежде всего контента о самих себе. Появились авторские любительские фотобанки, со временем переросшие в Инстаграм. Обычный человек теперь воистину «сам себе режиссер», а заодно актер и монтажер текстов и видеопродукта. Получив готовый технический инструментарий, все начали строить собственные искусственные миры, которые хороши уже тем, что они свои.
Колоссально расширились возможности творчества и разнообразного креатива и, что делает ситуацию еще более комфортной, без особой ответственности за качество продукта, ибо требования к качеству заведомо невысоки. А вскоре выяснилось, что на этом можно еще и зарабатывать, – возникла новая ролевая модель, образец подражания для многих. Правда, для этого качество продукта все же приходится поднимать.
Впрочем, даже и без всякого заработка, производя собственный контент о себе любимом, ты тешишь себя иллюзией контроля над собственным имиджем в представлении других, ведь кто сделает это лучше и правдивее, чем ты сам. Попутно для зрителей создается дополнительная иллюзия достоверности происходящего, ибо контент получается «из первых рук».
С одной стороны, хочется онтологического прорыва к той самой «реальной жизни». А с другой – хочется не просто наблюдать и подглядывать за другими и не просто как-то фиксировать моменты своей собственной жизни, но и постоянно показывать свою жизнь другим (человек все-таки «общественное животное»). И не просто показывать, а обязательно убеждаться в том, что другие ее увидели, похвалили тебя, полайкали и подтвердили значимость содеянного. Человек пытается добиться немедленной обратной связи, становится зависимым от нее, переживает, если она недостаточно активна. Теперь, кроме режиссуры и исполнения, ты становишься также прокатчиком и промоутером, пытающимся вовлечь как можно большее число наблюдателей в конструирование себя как медиаобъекта.
От туристического отчета (экзотики) к демонстрации обычной жизни
Что же, собственно, репрезентируется? Здесь мы также наблюдаем интересную эволюцию. Все начиналось с традиционного туристического взгляда на окружающий мир (tourist gaze): каждый стремился изобразить себя на фоне каких-то, условно, монументальных камней, зафиксировав для других свое пребывание в некотором важном для референтной группы символическом месте («Киса и Ося были здесь», словами незабвенного романа «Двенадцать стульев»). Иными словами, пытались придать стандартным ситуациям и объектам характер экзотики, исключительности, чтобы подчеркнуть собственную особенность и значимость.
Когда же с распадом Советского Союза пал «железный занавес» и внешний мир открылся, ранее недоступные места стали в принципе доступны каждому желающему (или по крайней мере многим). И вслед за доступностью появились признаки усталости от всей этой «экзотики»: многие уже везде побывали и поняли, что внешние миры более или менее одинаковы, а их исключительность мнимая. Перебирая снятые тобою фото и видео многочисленных заснеженных гор и бесконечных песчаных пляжей, ты уже не в состоянии вспомнить, где и когда это было, если, конечно, не подписывать изображения (позднее техника стала делать это за нас).
В результате, осознав изменение спроса, люди начали переходить от «продажи» экзотики к «продаже» повседневности. Возник мощный тренд на демонстрацию простой обыденной жизни. Ты снимаешь самые обычные вещи: вот я пью (обычное) пиво, вот я ем (более или менее обычную еду, а не фуа-гра, карамелизированную артишоками), вы видите мою нормальную жизнь (какой я хочу вам ее представить). Я «честный художник», даю вам возможность заглянуть в мой личный мир, увидеть неприпудренную реальность моего бытования.
Конечно, мы понимаем, что весь этот прорыв к реальной обыденной жизни сомнителен и на выходе мы получаем стандартные наборы сконструированных картин и гладких имиджей. Но энтузиазм велик, и он компенсирует многочисленные недостатки и несовершенства.
От присвоения и хранения к распространению контента
С какими целями производятся все эти потоки авторского контента, и что с ними происходит впоследствии? Ранее фото и киносъемка были способом присвоения особых (труднодостижимых, престижных) мест. Мы «были здесь» (вот материальные свидетельства) – теперь это место «наше», в том смысле, что мы здесь были, а вас здесь не было.
По итогам составлялись семейные альбомы-фотоотчеты, которые хранились на видных местах. И, приходя в гости, ты вынужден был смотреть чужие снимки, дабы не обидеть хозяев, которые старательно пытались продемонстрировать свои статусные возможности и свою исключительность. Для этого конструировались все новые и новые экзотические миры с их непременным участием. Альбомы хранились и просматривались по особым случаям, потом их становилось все больше, желание смотреть их потихоньку затихало, в итоге они, окончательно забытые, пылились на антресолях.
Теперь жизнь коренным образом изменилась, и хранить более ничего не требуется. Вместо хранения можно и нужно сразу транслировать контент, делиться им с максимально возможным числом соучастников, причем чем ближе к режиму реального времени, тем лучше. Идеалом становится онлайн-трансляция происходящего – то, что отсутствовало даже в пресловутом «Доме-2», где задержка показа с момента съемок составляла около 5 дней. По нынешним временам это уже недопустимо долго. Теперь событие еще не завершено, а информация о нем уже должна быть в социальной сети.
Главное теперь – не «остановить мгновенье», вслед за доктором всех наук Фаустом, главное – отправить фиксацию этого мгновения своим близким или разместить нечто для всеобщего обозрения. Это может быть текст, фото, видео или голосовое сообщение. В любом случае важно не столько качественно произвести, сколько быстро разместить и переслать. Не случайно та же selfie stick получила еще одно название – «палка для селфи (имени) Цукерберга», поскольку это устройство поддерживало Facebook и Instagram.
Все делается бесплатно, быстро и эффективно. Смартфоны, системы мгновенного обмена сообщениями и социальные сети образовали единую материальную систему непрерывной коммуникации. Качество съемки или текста сегодня уже не имеет принципиального значения (если, конечно, тебя не снедает желание на этом заработать). Можно даже ничего не отбирать и не фотошопить. Люди перестали делать «на века» или «на всю оставшуюся жизнь», вместо этого фиксируется текущий момент для коммуникации с другими, он быстро уходит с экранов и, даже если автоматически сохраняется, совсем не предназначен для хранения. Мы по-прежнему пытаемся «остановить мгновенье», но перестали отбирать эти мгновения, выискивая «прекрасное». Тщательно создаваемые запасы превратились в бесконечные, быстро ускользающие потоки.
От реалити-шоу к социальной сети, или Театрики одного актера
Совершив этот экскурс, вернемся к нашему реалити-шоу, показанному в фильме «Шоу Трумана». Когда фильм выходил на экраны в конце 1990-х годов, социальных сетей еще не было, но потенциально он содержал все необходимое для их возникновения. От схемы подобного шоу до схемы сегодняшних социальных сетей остается сделать всего лишь один небольшой шаг – убрать объект наблюдения в центре и позволить всем следить не за одним, а сразу за всеми. И социальная сеть – тот самый прекрасный инструмент, позволяющий этого достичь. Теперь Все демонстрируют себя Всем, а разного рода ограничения доступа и создание закрытых групп не столь принципиальны – границы между группами все равно относительно прозрачны.
Развитие социальных сетей, помимо прочего, стало ответом на назревший к концу XX столетия серьезный кризис гражданской вовлеченности. В 2000 г. вышла известная книга Роберта Патнэма «Боулинг в одиночку», где показано в том числе, как падает участие в гражданских объединениях и волонтерских движениях