Любовь как Мания
Но и это еще не все. В новелле про нимфоманку, которую играет та же Рената Литвинова (любопытное сочетание псевдонауки и нимфомании), Любовь предстает как мания. Еще один бизнесмен в исполнении Михаила Ефремова оказывается ее главной жертвой. Циничный в основе своей человек окончательно запутался, встретив молодую и, видимо, ничего из себя не представляющую особу. Он говорит, что не хочет жениться, но не может побороть нахлынувшего чувства. Любовь застилает глаза, он делает явные глупости и считает вдобавок, что это правильно.
Как бывает порою в критических случаях, человек пытается цепляться за науку, точнее, за какую-то экспертизу, которая выдает себя за науку. И что же показала призванная им экспертиза? У девицы все ненастоящее (искусственное, сделанное). И сама она не та, за кого себя выдает. Она оказывается чистым фейком. Но структурный анализ (весьма правдоподобный) никак не помогает и никого не спасает. «Наука» вновь бессильна перед слепым чувством. Он понимает, что в ней нет ничего особенного, а то, что есть, – сплошь искусственно (продукт дешевых массовых технологий). Но ничего не может с собой поделать.
Далее к делу примешивается бытовая Магия. Исследуемая девица оказывается доморощенной колдуньей, пытающейся приворожить завидного жениха. Здесь карнавал превращается в какую-то веселую бесовщину, легкий шабаш, кульминацией которого становятся забавные всеобщие танцы по время прощальных титров.
Любовь как неоднозначное и неуловимое
Подводя итоги, вернемся в открытый лекторий, где делаются отчаянные попытки выяснить, что же такое Любовь. Определения, которыми сыплет аудитория, – это наши абстрактные представления о Любви как о чем-то светлом, чистом, идеальном, романтичном. В этих представлениях Любовь – выражение проясненных отношений, которые при этом не обязательно должны быть взаимными, но которые, по крайней мере с одной стороны, окончательно определены.
А в жизни Любовь принимает странные, весьма причудливые формы – не всегда симпатичные и вовсе не обязательно романтические. Жизнь не столь идеальна и вырисовывает куда более ломаные кривые. И в большинстве показанных случаев нас не оставляет вопрос: а Любовь ли это или какое-то очередное извращение? Любовь ли это, если чувство живет только через образы косплея, если оно сопряжено с харассментом, если оно приходит только под ручку с Музой и с нею же моментально уходит? Можем ли мы говорить о Любви, если она столь быстротечна и растворяется с каждым новым увлечением, или если она сопрягается с весьма трезвой (и потому нелицеприятной) оценкой объекта своей Любви?
Мы в который раз убеждаемся, что Любовь неоднозначна, она не имеет четкого определения-границы и заявляется в самых разных обличьях. В связи с этим вспоминается сериал «Измены» режиссера Вадима Перельмана (2015), где мы тоже не можем понять до самого конца, любит ли героиня Елены Лядовой своих четырех мужчин и кого именно (или не любит никого). И любят ли они ее? И это держит нас в напряжении. Любят ли друг друга герои, талантливо сыгранные Глафирой Тархановой и Евгением Стычкиным? Видимо, да, но их чувство принимает очень контрастные, порою причудливые формы.
Мы верим и чувствуем, что есть какие-то выходы из мира Нелюбви, что Любовь тоже можно найти. Нас окружает не абсолютная пустота. Любовь не видна, она, скорее, растворена в воздухе, «Love is in the air», как пел еще в 1970-е Джон Пол Янг. Или, как в фильме Анны Меликян, она плавает в воздухе, как легкомысленная надувная рыба, – ее можно поймать, и сделать это вроде бы легко, но потом она внезапно исчезает, или приходится отпускать ее самому. Это чувство может длиться не три года (по науке), а значительно меньше, но это не значит, что ее не было вовсе, или, наоборот, она может продолжаться намного дольше. В любом случае надо лишь увидеть ее и постараться ухватить, как летающую рыбу, понимая, что удержать ее все равно не удастся (по крайней мере, шансы очень невелики). И надо помнить, что Любовь не есть наше естественное состояние. Естественно лишь стремление к поиску Любви в мире Нелюбви.
Почему так сложно сохранить отношения
«Почему так сложно сохранить отношения? В современном мире почти невозможно» – этот вопрос звучит в другом фильме Меликян «Про любовь. Только для взрослых» (2017) из уст Джона Малковича в роли очередного умника. Ответа, как водится, мы не получаем, но он дается в другом замечательном фильме «Аритмия» Бориса Хлебникова (2017). И ответ может быть таким. Любовь хрупка, она требует от нас постоянных усилий и создания искусственных условий. Это возможность, которую нужно реализовать. И состояние, которое приходится хранить и охранять. Любовь подобна цветку в оранжерее, она красива и органична, она кажется вечной. Но убери искусственную среду, и она исчезнет. Лед нелюбви и ненависти на морозе только крепнет, а цветок Любви быстро погибает.
Если просто ничего не делать – жить, как жили раньше, не задумываясь и считая, что данное тебе однажды останется с тобою вечно, то Любовь начинает утекать сквозь пальцы, как это происходило с героями фильма «Аритмия», прожившими благополучно двенадцать лет. Ведь «ничего не произошло», у них не возникло отношений на стороне, они даже толком не ссорились. Просто со временем героиня (Ирина Горбачева) первой почувствовала ту самую Пустоту, задумалась, испугалась того, что надвигается из этой Пустоты, заистерила и заметалась. И, чтобы вернуть былое чувство или хотя бы понять, сохранилось ли оно в принципе и не потеряли ли вы друг друга окончательно, приходится пройти через настоящую драму – заплатить высокую цену, выстрадать.
В итоге мы не знаем, где пролегают пути к Любви. Но точно не через героические и пафосные заявления в стиле «я достану для тебя звезду с неба». Любовь – это не чистая эмоция, не сексуальное влечение, даже не готовность пожертвовать всем. И боязни потерять тоже недостаточно. Это деятельное чувство, нацеленное на себя через другого. Или через себя на другого. Это порою мучительное выстраивание доверия, понимания, взаимопомощи. Отношения не существуют как заданная структура и не складываются автоматически. Они являются продуктами наших собственных действий, требуя определенной настойчивости, каких-то микростратегий для создания и непрерывного поддержания этих отношений. Требуется совместная работа по производству смысла. Без этого вскоре возникает пустота, которую заполняет мир Нелюбви.
Вы скажете, что кому-то дано испытать высокие чувства, а кому-то нет? Кому-то просто повезло, но везет не всем? Что это дело случая? Да, во всем есть элемент случайности и везения. Но в конечном счете все хорошее, что у нас есть, рукотворно. Плохое приходит само, никого не спрашивая. Хорошее же само не приходит, требуя специальных усилий.
«Мы все такие хрупкие. Не надо с этим играть» – очень уместное в данном случае заключение из фильма «Идеальные незнакомцы» Паоло Дженовезе (2016). Нужно беречь друг друга.
17. Что мы можем дать друг другу, кроме зарядки для айфона («Кислота», 2018)
Саша и Петя живут безбашенной жизнью музыкантов современной техно-Москвы: громкие вечеринки, взлеты и падения, колесо нестабильных отношений с окружающими и собой. Они – поколение двадцатилетних, которые часто слышали слова «любовь», «семья» и «возможности», но хорошо усвоили лишь чувство разъедающего изнутри одиночества. Но вдруг в их жизни происходит событие, которое заставляет обоих честно взглянуть на себя[97].
В большинстве случаев я выбирал для обсуждения фильмы, которые мне нравятся. Этот случай, пожалуй, редкое исключение. И хотя «Кислота» стала победителем конкурсной программы дебютов 29-го «Кинотавра», это мало что меняет. Большого количества зрителей этот фильм не привлек. И очень многим зрителям, включая меня, он откровенно не понравился. Критиковали сценарий, написанный, по словам самого же режиссера, за 6 дней, за многие другие профессиональные огрехи. А резюмировал эти оценки писатель Дмитрий Быков: «Пока это не искусство, это в лучшем случае констатация».
Соглашаясь, заметим, что констатация все же была. По сути, весь этот фильм целиком является высказыванием – молодого поколения о самом себе. Напомним, что режиссеру Александру Горчилину, актеру Гоголь-центра, на момент выхода фильма было не более 27 лет (тот самый критический возраст). Картина даже была названа «манифестом двадцатилетних». В ней проглядывает невольная попытка снять в 2010-е годы нового «Курьера», столь удачно обрисовавшего образ молодого героя 1980-х[98].
Да, результат не оправдал многих ожиданий. По высказыванию кинокритика Антона Долина, «фильм ошарашивает своей пустотой». Но ведь можно взглянуть на дело с другой стороны: представитель молодого поколения, которому, по его же собственному мнению, нечего сказать, своим фильмом, собственно, ничего и не говорит о своем поколении, которому нечего сказать. С этой стороны ситуация выглядит более органичной.
Поколенческий перелом
Итак, фильм поднимает важную тему о метаниях нынешней молодежи. А правильно поставленный вопрос о молодежи (не просто как о возрастной группе, а об условиях взросления) тут же превращается в вопрос о характере социальных изменений. И меня лично тема поколенческого перелома 2000-х и 2010-х годов, который, на мой взгляд, решительно не сводится к вековечному конфликту отцов и детей, привлекает значительно больше, чем сам этот фильм. В течение ряда лет я занимался анализом межпоколенческой динамики, немало удалось понять и даже посчитать[99]. Но многое по-прежнему остается за кадром и заслуживает серьезного обсуждения. Фильм предоставил еще один повод.