Итак, золото – не более чем символическое обозначение большой Цели. А что же тогда Главное? Главное – это сам Человек. А мерило Человека – его Работа. В ней и видится высший смысл. Перед нами разворачивается история о людях, для которых работа стала религией. И, конечно, это необычные люди даже для советского времени. Но именно советское время позволило им появиться. Словами одного из героев романа и фильма: «В мирное время работа есть устранение всеобщего зла. В этом есть высший смысл, не измеряемый деньгами и должностью». И ключевое высказывание от автора: «Мы все обреченные люди. Мы все обречены на нашу работу, и это есть лучшая и высшая в мире обреченность!».
Соглашаясь, все-таки не будем торопиться и ставить точку после этих высказываний. Потому что речь идет не просто о Работе (пусть и с большой буквы). Не просто об изнурительном труде в нечеловеческих условиях. Речь идет о чем-то большем – о жизни на пределе. Девиз «сделай или умри» звучит здесь совсем не в переносном смысле. Главное ведь – не просто найти Золото, а найти Золото там, где его нет. То есть совершить невозможное.
Сегодня мы привычно предъявляем к Работе множество разнообразных требований – она должна хорошо оплачиваться, быть интересной, приносить явную пользу. У экранных героев «Территории» все эти требования выполняются, но не они имеют решающее значение. Зачем они тогда они это делали? Не для высокого заработка и не ради служения Родине. И даже не во исполнение своего профессионального долга. Хотя все эти мотивы звучат рефреном. Но их, оказывается, недостаточно, требуется нечто большее. Работа становится реальным испытанием, выходом на предел своих возможностей и периодически за эти пределы. Она помогает преодолеть естественный для каждого человека и сковывающий его Страх и доказать себе, что можешь буквально Все. Причем сделать это скромно, без лишнего пафоса и шума. В этих экстремальных условиях человек получает возможность обрести свою высокую сущность. Вот как писал об этом сам Олег Куваев: «Выработался эдакий кодекс идиотов, который называется “практичным взглядом” на жизнь… Жизнь надо пускать на распыл. И только в том случае, если ты не дрожишь над собственным благополучием, из тебя может получиться человек, который уже нужен человечеству… Надо браться за дело выше своих возможностей и не бояться, что если не сможешь, то будет крах»[111].
По сути, тебе предлагают доказать самому себе, что ты бессмертен. Ни больше ни меньше. Вот вам ключевая на этот счет цитата из романа: «В том, что он бессмертен, Баклаков ни на минуту не сомневался». Именно поэтому он ничего не боится. К сожалению, в фильме упущена важная деталь: Баклаков идет форсировать вброд бурную ледяную реку, не умея плавать (он просто никому этого не говорил). И поэтому он «вечно молодой» и никогда не состарится. Или, как пел в былые времена Виктор Цой, «война – дело молодых, лекарство против морщин».
Но если ты способен буквально на все, ты можешь себе позволить небывалую «роскошь» – жить по Мечте, т. е. не сковывать себя текущими обстоятельствами, в то время как, по словам из романа, «большинство жить по мечте трусят». Мы видим на экране отчаянный утопический порыв, перенесенный в повседневную жизнь. И слова из советской песни «Пока я дышать умею, я буду идти вперед» в этом контексте уже не кажутся вычурным идеологическим лозунгом.
Жить по Мечте значит быть свободным. Неосвоенная северо-восточная территория становится не чем иным, как пространством Свободы. Посмотревшие фильм подмечали в своих рецензиях, что в «Территории» встречается один меланхоличный милиционер и нет ни одного кагэбэшника. Все символы подавляющего советского бытия и идеологического контроля в фильме либо полностью отсутствуют, либо тщательно затерты. В связи с этим вспомним, что в Советском Союзе геолог был распространенной и весьма привлекательной профессией для тогдашнего молодого поколения. И дело было не просто в любви к дальним походам, стремлении изучить и «покорить» природу. Уход в горы и любые неосвоенные территории становился естественным способам обретения Свободы – перехода в другое измерение, где ничего не значили ни дипломы, ни связи, ни деньги, ни партийные указания. Здесь нужно было доказать, что ты настоящий Человек. Доказать это в первую очередь самому себе. Свобода обреталась в героическом уходе от существующей реальности, в формировании для себя другого (параллельного) Мира.
Интересно, что в геологических партиях подобная Свобода осуществлялась в условиях жесткой армейской дисциплины. На экране мы видим типичную трудармию. И не случайно руководитель главной экспедиции Монголов (Егор Бероев) – бывший офицер, который сохраняет все офицерские привычки и взгляды. По сути, мы видим прямое перенесение армейских методов в обычную жизнь. Здесь приказы выполняются точно и в срок. А результат достигается любыми средствами, в том числе за гранью возможного. И, разумеется, все это оправдывается высокими целями и суровыми условиями. Тот же «геологический диктатор» Чинков не видит никакого смысла в оправданиях своих действий, совершенных ради пользы дела. И моральная сторона вопроса его совершенно не интересует. В какой-то степени его оправдывает лишь то, что он готов поставить на кон не только судьбы других людей, но и свою личную судьбу. Как говорят о нем в романе, он способен «бросить на пол свой собственный труп и перешагнуть через него».
Здесь мы сталкиваемся с трудноразрешимым парадоксом: в условиях жесткой армейской дисциплины люди ощущают себя свободными, ибо, несмотря на приказную систему, здесь очень многое зависит от их усилий и собственной воли, которая не является прямой проекцией приказа. Перед нами сложное и причудливое соединение давящей дисциплины и личной свободы. Во времена господствующего марксизма это назвали бы «свободой как осознанной необходимостью». Мы скажем: «Охота пуще неволи». Но мы понимаем, что это не объяснение, – парадокс так и остается до конца не разгаданным.
Советское общество было очень рационалистичным. А в среде, которую преподносит нам фильм «Территория», мы видим постоянное и принципиальное отрицание голого рационализма. Здесь господствуют иные силы – Интуиция и Вера в свою правоту. И это не лишено логики. Чтобы реализовать Мечту, недостаточно изнурительного труда в нечеловеческих условиях, нужны героические прорывы. А такие прорывы возможны только на профессиональной интуиции, а не на доскональном расчете. Поэтому здесь и предлагается опираться на интуицию вместо логичного доказательства и статистических данных. Иными словами, ты действуешь в обратной логике: получаешь искомый результат, потому что ты в нем уверен (а ты уверен в нем, потому что уверен в самом себе), а потом уже используешь все положенные рутины для обоснования и доказательства. Именно этому главного героя учит Чинков-Будда, для которого это главный философский и жизненный принцип. Тому же самому его обучает и «последний авантюрист» Гурин.
Нам пытаются подсказать, что порою мы слишком много размышляем и рассуждаем. Тем временем по роману: «Действовать, а не размышлять – вот лозунг мужчины».
Не хватает больших проектов
Что еще влечет нас к советскому опыту? А еще нам не хватает больших проектов. У каждого здравомыслящего человека есть смутная (а порою и осознанная) тяга к поиску Смысла. А обрести смысл можно, только служа чему-то большему, нежели ты сам. Поэтому хочется быть причастным в том числе к каким-то большим Проектам, будь то прорыв в космос или в недра Земли. Не забудем, что речь идет о послевоенном времени, когда от борьбы с врагами повернулись к борьбе с непокоренной Природой.
Дело в том, что в мобилизационном обществе (а именно в таком обществе мы и остаемся в заметной степени) требуются новые фронты борьбы и новые Победы – в том числе, чего греха таить, чтобы заставить людей трудиться без принуждения и без достойного материального вознаграждения. Нужно поддерживать коллективную энергию, подливать топливо. А заодно отводить лишний пар – накапливающееся социальное напряжение.
Советская эпоха как раз и была временем больших проектов и отчаянных общих прорывов. Не случайно к фильму про героическое освоение земных недр нарочно подтянули день, когда в космос полетел Гагарин. В советские годы большие проекты выдумывали и старательно конструировали – освоение целины, строительство БАМа, покорение дальнего Севера и Востока. Еще, если помните, хотели повернуть вспять могучие сибирские реки, что было уже полным экономическим безумием, но экономическая эффективность в таких проектах никогда не была главным критерием.
Так вот, человеку важно ощущать какую-то причастность к большим проектам, пусть даже трижды опосредованную. На деле большинство советских граждан жили обычной скучной мещанской жизнью и узкоматериальными интересами, без всякого романтического порыва. Но существование больших проектов было важно и для них – как оправдание даже такого растительного существования.
Этим отчасти объясняется и возникшая у современной молодежи тяга к советскому прошлому, разумеется, в сильно идеализированном (воображаемом) виде. Ведь именно в советское время, как теперь может казаться, молодежь играла главную роль, решала великие задачи и совершала великие прорывы – к атомному ядру, в Арктику, в космос.
Сегодня же ощущается дефицит больших проектов. Состоявшееся в 2014 г. присоединение к России Крыма, вокруг которого было столько шума, послужило напоминанием о Великом времени, о том, что могли делаться Большие дела. Восторженная реакция большинства на присоединение полуострова индицирует массовую неудовлетворенность, тоску по былому (имперскому) величию, по реализации поистине масштабных проектов. И фильм напоминает нам об этом.
Хочется настоящих отношений
Еще нам пытаются указать на важность поиска какой-то нравственной Правды, общезначимой Истины (не обязательно научной) – вместо извечного плюрализма мнений и привычных рассуждений в стиле «с одной стороны, с другой стороны…».