Гоша уверенно прошел в комнату и по-хозяйски устроился в его любимом кресле. Макс слегка нахмурился, бесцеремонная уверенность гостя его слегка покоробила. Почему он уселся именно в это кресло, ведь не мог не заметить, что рядом стоит столик, на котором победно возвышалась початая бутылка пива.
Следовало немедленно восстановить себя в правах. Макс еще предоставил Гоше некоторое время для осознания ошибки и, не отыскав в его глазах понимания, сдержанно попросил:
— Послушай, сядь в другое кресло, я сам тут расположился.
Гоша, хмыкнув, повиновался.
— А угостить не желаешь?
Макс откупорил другую бутылку пива и протянул ее Гоше. Тот сделал несколько торопливых глотков и с наслаждением выдохнул.
Дружба между ними завязалась не сразу, а точнее — незадолго до увольнения Гоши. И состоялась она в силу того, что Тарантул частенько ставил их в паре. Но сейчас, уже отойдя от дел, Гоша порой наведывался к нему по старой памяти. Его визиты не были для Макса в тягость, исключение составлял разве что сегодняшний день. В общении Гоша был легким и в отличие от многих никогда не нагружал своими проблемами.
— Где ты сейчас? — спросил Макс, сделав очередной глоток.
Спрашивал больше из праздного любопытства, так сказать, для поддержания разговора. В конце концов, гость в доме. Он не мог предложить ему какую-то выдающуюся программу: сафари по Москве-реке или пляски на столах с голыми бабами, но вот занять разговором было вполне по его силам.
Гоша лишь обреченно махнул рукой.
— Да так, перебиваюсь в одной дохлой конторе. Приставлен к одной бабешке. Вот гляжу я на нее и все думаю, кто же на такую позарится!
— Платят-то хоть ничего? — обыкновенный житейский вопрос. Какой еще может быть в такой ситуации.
Гоша безнадежно махнул рукой.
— Так себе! А потом с такой бабой общаться, так еще за вредность нужно доплачивать.
— А что за баба-то?
Гоша сидел боком, и Макс видел, как на его шее учащенно пульсировала артерия. Если он волнуется, то с чего бы это?
— Бывшая певичка. Сейчас подруга какого-то крупного магната. Познакомился он с ней где-то на Лазурном Берегу. Поначалу их отношения развивались как обычный курортный роман, а потом вот как затянулись.
— Случается, — Макс взял с тарелки кусок рыбы.
Ему показалось, что Гоша чего-то не договаривает, и такой расклад Максу не нравился. А если взять его за шкирку, тряхнуть как следует, может, тогда он и колонется!
А Гоша, закатив глаза под потолок, продолжал с ленцой:
— Вроде бы и фирма солидная, офис шикарный, а все не то! — пожаловался он. — Попахивает какой-то самодеятельностью. А дилетантов я не люблю… У Тарантула не в пример все посолиднее поставлено. Да и охранял я не какую-то там безголосую певичку, а… — Он внимательно посмотрел на Макса, сидевшего с непроницаемым лицом, и спросил: — Ты хоть знаешь, кого охраняешь? За кого грудь под пулю подставил?
— И кого же?
— Законного вора! Причем весьма влиятельного.
Макс кисло поморщился:
— Вора, говоришь… Он тебе сам, что ли, об этом сказал?
— Другие сказали, — туманно протянул Гоша.
— Верится с трудом, — скептически возразил Макс. — Я этих людей знаю прекрасно. На законного он похож мало. Наколок нет… «Феню» от него не услышишь… А ведь вор должен разговаривать на блатной музыке, для них это шик.
— Когда встречается с блатными, тогда так и говорит… У него большой круг общения, это тебе и министры, и политики. Олигархов по плечу похлопывает. Со всеми нужно держаться соответствующим образом. Так что «феня» в некоторых случаях может только навредить.
Макс призадумался. То, что охраняемый им «объект» был незаурядной личностью, это точно. Чтобы убедиться в этом, достаточно было пообщаться с ним хотя бы однажды. Кроме умения нравиться Владислав был способен воздействовать на собеседника не только аргументированной и железной логикой, но даже взглядом, который, казалось, проникал в подкорку. Кроме того, он обладал необыкновенно мощной волей, это чувствовалось всегда. Это как талант. А он, как известно, достается не каждому.
Макс никогда не делился своими наблюдениями с остальными телохранителями. И даже не потому, что опасался Тарантула, который, казалось, был вездесущ, а просто из чувства деликатности. Его рассуждений не оценили бы и не поняли сослуживцы.
— Мне все равно, кого я охраняю, — равнодушным тоном сказал Макс и жизнеутверждающе поставил бутылку на стол. На донышке плеснулись остатки, но допивать не хотелось.
В холодильнике стояла еще бутылка водки, можно было бы слегка «заершить», но Макс опасался, что одной рюмашкой можно и не обойтись. А завтра тяжелый день: Тарантул сказал, что придется ехать в Питер. Подразумевалась машина, а это тоскливо, придется долгие часы ютиться в кресле. Для побитого водярой организма это будет настоящее испытание.
— Так вот, я продолжаю свою мысль. — Гоша вдруг понизил голос и заговорщицки подался вперед: — Он не просто законный. Таковых много! Он — смотрящий по России.
Макс с интересом рассматривал торжествующего Гошу. Докатись до ушей Тарантула подобное откровение, то хоронить его пришлось бы по частям. Даже если дело действительно обстоит таким образом, то о подобных вещах не толкуют по пьяной лавочке, расслабившись в уюте мягкого, но чужого кресла. Если разговор все-таки вырулил на подобную тему, то даже в кругу друзей следовало соблюдать наивысшую осторожность. А ведь они особо близки не были.
— С чего ты взял? — с деланым безразличием поинтересовался Макс.
Пожав плечами, Гоша отважился на откровенность:
— Случайно подслушал его разговор с Тарантулом. Владислав тогда должен был спешить на какое-то «толковище», и он велел Тарантулу сначала узнать, что и как. Опасался, что его по дороге могут устранить… Чего же ты на меня так смотришь?
— Не верится как-то во все это.
— Я сам сначала не поверил, — с воодушевлением продолжал Гоша, — а потом стал к нему как-то повнимательнее присматриваться и понял, что он еще и казначей воровского общака. А ты думаешь, зря, что ли, у него такая охрана? Случайных людей здесь тоже не встретишь. Не «быки» же его будут охранять, верно? Они и стрелять-то толком не умеют. А за каждым из нас серьезная школа, традиции, за многими боевой опыт. Так что он без нас просто не может обойтись.
— Мне все равно, кто он такой. — Макс начал слегка раздражаться. — Мне платят неплохо. Он ведет законопослушный образ жизни. Во всяком случае, внешне… А чем он занимается — наплевать!
— А что ты скажешь на это! — Гоша разжал пальцы, и в его ладони оказался крохотный миниатюрный пистолет. Именно поэтому Макс и не заметил «волыну» сразу. Фокус известный, достаточно только тряхнуть рукой, и пистолет окажется прямехонько в ладони. Такой ствол можно и в ухо затолкать, не заметишь!
— Не дури, опусти пушку, — как можно спокойнее произнес Макс.
— А голосок-то у тебя изменился, — удовлетворенно произнес Гоша. — Зря слушок ходил, что Макс вообще человек без нервов. Вот она, правда жизни. Достаточно только направить ствол в лоб, чтобы все встало на свои места. А ну сиди, не дергайся! Это не шутка!
Гоша говорил на удивление спокойно, даже с ноткой добродушия, на губах теплилась понимающая улыбка. Дескать, что поделаешь, в жизни случаются и такие неприглядные моменты. Но по тому, как он держал пистолет и какими глазами смотрел на Макса, было ясно, что шутить он и не собирался.
Вот, значит, как оно получилось. Когда обнаружат его труп, то первое предположение будет таким — покойный сам открыл дверь своему убийце, а следовательно, очень хорошо его знал.
— Тарантул? — глухо спросил Макс.
В ответ лишь грустная сочувствующая улыбка, которую следовало трактовать не иначе как, что поделаешь, вот такая дрянная штука жизнь, живешь себе, живешь, бед не знаешь и совсем не подозреваешь о том, какая гадость ожидает тебя за соседним углом.
Выходит, что Тарантул от него не отступился, и все это время находился в опасной близости, и даже наведался в его квартиру в образе отставного пиротехника. А этот тоже… Втерся, зараза, в дружбу, чтобы потом в подходящий момент отправить его к праотцам.
Все внимание Макса теперь было сосредоточено на указательном пальце Гоши. И самое обидное заключалось в том, что он не успеет ничего предпринять, — бывший напарник выстрелит раньше, чем он попытается совершить отчаянный бросок. Уж его-то он знал отлично, в отсутствии реакции его не обвинишь.
Указательный палец слегка двинулся. Щелчок, и Макс успел закрыть глаза. Странное дело, но выстрела не последовало. Осечка! Макс открыл глаза и увидел, что Гоша сидел в прежнем положении, наставив на него ствол, вот только ствольная крышка откинулась назад и из середины ствола брызгал синий огонек.
Зажигалка! Подурачиться, значит, решил, мать твою!..
— Да за такие шутки! — скрипнул зубами Макс.
— А ты молодец, на высоте оказался. Так и должно быть. Сразу чувствуется, что солидная школа. Так сказать, готовность умереть. Вот только голосок тебя подвел, в нем я уловил надежду на мирный исход.
Гоша закрыл крышку и сунул пистолет во внутренний карман пиджака.
— По шее бы тебе за такие вещи, — но получилось уже не так сердито. Макс поднялся, но совсем не для того, чтобы осуществить обещанное. Открыл холодильник и решительно вытащил бутылку водки. Отвернул крышку и плеснул в фужер. Залил лишь самое дно, так, для пробы. — Хочешь?
— Только самую малость, — согласился Гоша. — Вот столько, — сдвинул он пальцы.
Еще одна новость. Такое воздержание не вязалось с прежним Гошей. Обычно подобное предложение он встречал едва ли не восторженно и не вставал из-за стола, пока не выпивалась последняя капля спиртного. Винить его не стоит, натура у человека такая.
Макс налил ровно на палец. Гоша поднял фужер лениво, всем своим видом демонстрируя стремление к здоровому образу жизни.
— У тебя есть желание хорошо подзаработать? — неожиданно спросил он, подняв на Макса глаза.