— Маляву покажи, — пожелал Сосо, все больше мрачнея.
Ангел молча протянул ему небольшой клочок бумаги. Листок был вырван из дешевого блокнота. В таком обычно делают какие-нибудь пометочки или записывают номера телефонов. Уголок листочка был хаотично расчеркан прямыми линиями — наверняка здесь пробовали расписывать застывшую в ручке пасту. А вот в центре корявым почерком нерадивого ученика было нацарапано: «В среду намечается весовой базар. Будет Варяг!» На последнем слове стержень ручки слегка разорвал бумагу (видно, очень старался). Вне всякого сомнения, эту маляву писал именно Санька Шило, его корявый неряшливый почерк Сосо узнал бы из тысячи. Парясь в разных чалках, они никогда не забывали о существовании друг друга и частенько заполняли тюремный досуг перепиской.
— Это его рука, — не без усилий признал Сосо.
В ответ Ангел только скривился:
— А ты думаешь, мы тебе лажу толкать будем? Нет, брат, здесь все по-серьезному, и отвечать за подобную литературу надо тоже по закону. Ты дай мне бумагу-то, чего держишь? — Он вытянул малявку из онемевших рук Сосо. — Другим тоже придется показать, таким же недоверчивым, как ты. А, в общем-то, правильно сделал. Я бы тоже на твоем месте не поверил бы, пока своими глазами не увидел. Скажу тебе откровенно, — продолжал Ангел, — мы четверых подозревали. Точного срока, когда будет проходить сходняк, никто не знал. Каждому из них мы назвали разный день. Саньке Шило сказали в среду… Иудин день! В уголовке у нас свои люди. Когда менты стали к среде готовиться, тогда все и встало на свои места. Потом мы копнули поглубже, оказалось, что он на зоне и со сватом дружбу вел.
— Впрудил, тварь!
— Так выходит, — печально согласился Ангел. — Я ведь меньше всех его подозревал. Ссучился, падла! А ты ведь тоже был в числе подозреваемых, — как-то нехорошо сощурился Ангел.
Сосо сглотнул слюну:
— Не ожидал… Вы мне сказали, что сходняк будет в пятницу.
— Верно. Не забыл. Так что извини, — развел руками Ангел.
— А как же вы Санькину маляву откопали?
— О, брат! — протянул Ангел, усмехаясь. — Здесь целая история. Мы ведь на всякий случай за каждым топтунов поставили. Так вот, Санька Шило надумал в шпионов играть, мать твою! Место встречи с комитетчиком у него было на Волоколамке, в тихом дворике. А записочку он совал в пустую баночку из-под пива. Вечером ее забирали. Наши-то сначала даже и не поняли, что же это он с пустой банкой делает, а потом решили посмотреть. И вот, как видишь! Записку подменили, а эту взяли себе в качестве вещдока.
Теперь Сосо понимал, откуда на клочке бумаги взялись неряшливые разводы. Пивком, стало быть, забавлялся.
— Почему же ему не дать тогда дуру с одной «маслиной»? Я его знаю, у него хватит духа!
Лицо Ангела стало неожиданно жестким:
— Пускай сдохнет, как собака! От руки бывшего кореша…
— Вот оно что, понимаю… Значит, что-то вроде воспитательной акции?
— Считай, что так. Перед смертью ты ему растолкуешь все как есть.
— Хорошо, — не сразу согласился Абашидзе. — Растолкую, если так надо. А почему тогда об этом не сказать на сходе?
Ангел задумался.
— Скажу тебе откровенно, этот вопрос я задавал себе не однажды. И до сих пор не могу на него ответить, — наконец признался он. — Возможно, так и надо было бы сделать. Прессанули бы суку да бросили бы в яму! Но маруху его жалко. Воровка! Путевая баба, из шальных, я ее знаю… Прижила от этого гада пацана с девчонкой. Опарафинит он ее! Если мы так поступим, тогда от общака ей ничего не достанется. А так хоть пенсию на воспитание чиграша будем отстегивать. Похороним по-человечески… Как вора. Появится еще одна могилка, куда будет приходить молодежь. Станут давать у холмика клятвы. Важен символ! Пример хороший чиграшу останется. Воспоминаний не испохабим. Пускай пацан верит, что его батяня был настоящим законным. А там мы ему не дадим пропасть, пригреем. Пацан хоть и малой, но стержень имеет железный, дай бог каждому взрослому такой! Ну, так что, договорились? — уже несколько нетерпеливо спросил Ангел.
Сосо колебался.
— Варяг знает об этом?
— Мы вместе так решили.
— Хорошо, согласен, куда ж я денусь! И как же его завалить? — вздохнул Сосо.
— Все должно смахивать на несчастный случай.
— А если автомобильная авария? Мало ли что? — предположил Сосо.
Ангел отрицательно покачал головой:
— Такие мансы ни к чему! Автомобильные аварии с ворами случаются редко. А потом, мы будем вынуждены провести расследование. Не исключено, что кто-то сумеет докопаться до сути, узнает, что Шило под конец жизни ссучился, а значит, это ударит по его марухе. Ему-то чего, он на небесах будет, а вот девка и дети его пострадают!
— Я понимаю, — буркнул Сосо, лихорадочно соображая, как же ему подступиться к Шилу.
— Вижу, что ты прочувствовал, — одобрительно кивнул Ангел. — Это хорошо. В общем, с этим делом не тяни, ждем результатов в ближайшее время. — И, дружески хлопнув Сосо по плечу, торопливо вышел из комнаты.
Вот, значит, как оно вышло. Нашли, кого нанять!
Ангел никогда не принимал скоропалительных решений, всякое его действие, даже самое незначительное, было четко выверено и продумано. А уж такое, как устранение коронованного вора, требовало очень серьезного подхода. Конечно же, Ангел знал о том, что в последнее время Сосо опять сблизился с Шилом, — в редкую неделю они не встречались. В квартире у Сосо Шило отдыхал. В долгих разговорах за бутылкой водки можно было не только отвести душу, но еще и поширяться в перерывах между болтовней, а это дело Санек и вправду любил.
Вот и в этот раз Шило позвонил ему и сказал, что есть тема для разговора. Абашидзе с легкостью согласился встретиться. Странного в этом ничего не было, подчас Сосо напоминал кладовую для хранения чужих секретов. В этот раз все выглядело по-иному, исповеди следовало избегать, тем более что она не изменит проигранной судьбы. Даже наоборот, излишней откровенностью Шило может невольно цепануть самое сердце. Как потом жить?! Ты меня братом называешь, а я на тебя нож точу!
Сосо понял, что действовать надо решительно. Теперь резину тянуть нечего. Он вытащил мобильник и набрал номер Саньки.
— Санек, тут такое дело. Нужно встретиться. Срочно… Что за вопрос? Это дело касается лично тебя… Где? Мне по-любому. Можно в каком-нибудь скверике… Знаешь, без лишних глаз. Хотелось бы потолковать… О серьезном! О чем? Тебя хотят мочкануть… Откуда знаю? Все расскажу при встрече.
Договорились встретиться вечером на Профсоюзной улице, во дворе какого-то учреждения. На вид вполне приличное здание, а как ступишь на территорию, то сразу понятно, что благолепием здесь и не пахнет, орды каких-то варваров погуляли здесь вволю: повсюду валяются обрывки газет, пустые бутылки, мятые жестяные банки, под кустами использованные презервативы. Балуется молодежь! Если приглядеться, то можно заметить и шприцы.
Сумерки сгущались, неясно виднелись силуэты прохожих, дома будто бы уходили в туман. Через час наступит темень. Сосо было не по себе, не потому что место не располагало к веселью, а оттого что предстоял тяжелый разговор.
Санька Шило явился неожиданно, будто материализовался из сгустившейся тьмы. На мгновение он показался Сосо призраком ночи, и, только когда подошел поближе, он узнал его. Лицо Саньки было приметное — угрюмое, с отпечатком тяжелых душевных переживаний, да и чалка оставила на нем свой оттиск, не говоря уж о наркоте.
Рукопожатие Саньки было вялым. Такое впечатление, что у него упадок сил. Его прищуренные глазенки так и кричали — вместо того чтобы где-нибудь сейчас ширяться или на крайний случай глушить водку, приходится принимать участие в глупейших разговорах. Вот так бездарно устроена жизнь. Сосо понимал Саньку. Может, оттого его было жаль вдвойне.
— О чем базар? — спросил Шило, присаживаясь рядом, и, не дожидаясь ответа, проворчал: — Ну и место гнилое ты выбрал, я бы здесь даже ширяться не стал.
— А тебя никто и не просит, — посуровев, отрезал Сосо. — Хотя, как знать, я ведь догадывался, что ты сейчас никакой, а без «дури» с тобой разговаривать бесполезняк. Знаешь, у меня есть с собой доза.
— Пургу не гонишь? — спросил Санька Шило, заметно оживившись.
Сосо усмехнулся:
— Как на духу, — и извлек из кармана небольшой пакетик.
Сосо обратил внимание на ладони Саньки, большие и широкие, словно лопаты, с толстыми длиннющими пальцами. Землю, конечно, ими не покопаешь, но вот навоз разгребать — это то, что надо. Одна беда, уж больно они дрожали, а потому работничками были никакими.
— И ты еще спрашиваешь? — Шило схватил порошок. — Ты здесь немного посиди, я в сторонку отойду, приготовлю так, как нужно, — возбужденно засверкали глаза наркомана. — Все-таки это такое дело, оно интимности требует, — бережно извлек он из кармана кусок фольги.
Сосо молча кивнул. А что тут скажешь? Санька отошел и начал колдовать с пакетиком, сверкнул огонек зажигалки, послышался шорох фольги. Сосо, задумавшись, сидел и ждал.
— Ты это… того, — не подошел, а подкрался из-за спины Санька. — Вколол бы мне, что ли. Трясучка меня измотала. Боюсь, как бы не расплескать.
Руки у Саньки и впрямь ходили ходуном — колотил мандраж, — и шприц, выставленный вперед иглой, маячил перед самым лицом Сосо, грозя зацепить его.
— Шприц-то опусти! — недовольно проворчал Сосо. — Глаз зацепишь.
— Не откажи! — взмолился Санька. — Помираю!
— Ладно, давай сюда. Что с тобой сделаешь, — взял Сосо шприц.
— Только ты того… понемногу вводи, — пожелал Шило, расслабляясь, — хочу каждую каплю прочувствовать. В левую давай, — выставил он руку, — правая у меня забита…
— Да не вены у тебя забиты, а мозги! — буркнул Абашидзе.
Шило не слышал, продолжал говорить свое:
— …У меня баба одна была знакомая, ширялась по-черному! Руки свои берегла, красивые они у нее были, все перстни да браслеты рекламировала… Фотографии ладоней в ювелирных магазинах видел?
— Приходилось.