— Если в машины действительно грузили золото и драгоценности, то отыскать свидетелей будет очень трудно, — заметил Варяг. — НКВД в таких случаях старалось избавиться от всех участников операции. Думаю, что те, кто принимал участие в этом деле, давно уже мертвы… Хотя попробовать, конечно, стоит. В общем, так, не будем тянуть время, поезжай на место завтра же, покопайся в архивах, может быть, что-нибудь интересное и нароешь.
На следующий день, вооружившись соответствующими ксивами, Тарантул уже был на месте. Корочка сотрудника ФСБ внушила заведующему архивом должный трепет, и уже через полчаса он представил в распоряжение Тарантула соответствующие материалы.
— Раньше все это лежало в архивах КГБ, — рассказал он, довольный расположением высокого чина, — а как перемены-то в стране наступили, так все мне передали. Трудно поверить, но когда-то все они хранились под грифом «Совершенно секретно».
Как оказалось, документов по интересующей Тарантула теме имелось немало: старыми папками скоро был завален весь стол, а архивариус продолжал приносить еще и еще.
Впрочем, о самой школе здесь нашлись всего лишь косвенные упоминания. Так, например, некий гражданин Матвеев отдал в распоряжение Голицына трактор, который тот вернул вечером следующего дня. Еще упоминалось, что один из слушателей школы повадился ходить к местной солдатке Матрене, о чем и было сообщено в часть. А в другом документе уведомлялось, что трое слушателей школы регулярно покупали у бабки Ефросиньи самогон. Уже после первого часа просмотра документов Тарантул понял, что за слушателями школы был установлен строжайший надзор. О каждом их шаге докладывалось вышестоящему начальству.
Причем, кроме штатных соглядатаев, которым нужно было следить за курсантами по обязанности, имелись еще и добровольцы, действующие, так сказать, в силу каких-то личных интересов.
А вот это уже интересно. В одной из папок Тарантул наткнулся на небольшой текст, напечатанный на пишущей машинке. Пожелтевший по углам листок бумаги с изрядно выцветшими буквами казался воплощением вечности, тронь его — и он рассыплется в прах. В местах сгиба буквы были почти стерты, но все же читались. Скорее всего листочек был небольшим фрагментом докладной. «…в районе деревни Плесов колонна автомобилей попала под авиационный налет. Из десяти бойцов в живых осталось только двое. Машины вышли из строя, дорога тоже оказалась разбитой. Чтобы не привлекать внимание населения, было решено…»
На этом месте запись обрывалась. Тарантул внимательно осмотрел линию разрыва. И обратил внимание на то, что неровные края выглядели довольно свежими. Такое впечатление, что оборвали бумагу совсем недавно. Явно для того, чтобы поглубже спрятать то, что произошло с колонной машин.
Тарантул позвал хранителя. Тот явился мгновенно, угодливо согнувшись над столом. Показав ему листок бумаги, Тарантул, нахмурив брови, спросил:
— В чем дело? Документация испорчена. Взгляните на этот листок. Край оторван, причем оборвали его совсем недавно.
— Я даже не знаю, как это произошло, — испуганно промямлил архивариус.
— Кто интересовался этими документами в последний раз?
Минут пять архивариус приходил в себя. Расширив глаза, он с ужасом всматривался в листочек. После чего как-то нелепо стал открывать рот, словно наглотался где-то в хранилище вековой пыли. Его бледно-желтое лицо налилось пунцовой тяжестью.
— У нас в архиве всегда был полный порядок.
— Я спрашиваю, кто последним интересовался этими документами?!
— Приходил один старик… Я ему выдал их. Но все документы у него были в порядке. На вид такой благообразный, приятный. Я никогда не думал, что он способен на такое.
Тарантул вытащил из кармана фотографию Беспалого.
— Этот? — сурово спросил он.
— Господи, он самый! — изумленно воскликнул архивариус. — Вы его уже поймали? — с надеждой спросил он.
— Пока еще нет, — честно признался Тарантул. — Ищем! Это очень опасный преступник. Значит, он интересовался этими материалами?
— Да, — виновато признался архивариус. — Говорил, что ему это нужно для научной работы. Будто бы он интересуется работой СМЕРШа во время войны. А оно, значит, вот как, — печально покачал он головой. — Листочки, значит, рвет. За всеми ведь не уследишь. А ведь такое положительное впечатление произвел. Вы бы меня не выдавали, — взмолился дядька. — Мне ведь до пенсии совсем немного. Ведь ни одного замечания, всю жизнь на хорошем счету. Я ведь еще…
— Хорошо, если вы мне поможете. Это один лист, — потряс он бумагой. — Где-то должно быть продолжение. Разыщите!
— Сейчас отыщем. У нас ведь ничего не пропадает, все в целости храним, — засуетился архивариус. — Знаете, я ведь совсем недавно видел эту докладную, пожелтевшая такая, — быстрыми пальцами принялся он перебирать бумаги. — Не то… — откладывал он в сторону листки. — Опять не то… — Неожиданно его ладонь застыла и легла на небольшой листок бумаги. — Вот она!
Тарантул взял протянутый листок.
— Вы уверены, что кроме этого листка ничего больше не было? — сурово спросил Друщиц, не отрывая взгляда от угодливого лица архивариуса.
— Я совершенно точно помню, что здесь было два листочка, — заверил его заведующий архивом. — Этот один из них. Но сами понимаете, я не могу помнить все документы. Может, вам еще чем-нибудь помочь? — его глаза заискивающе застыли.
От его приторной угодливости Тарантула начинало просто тошнить.
— Идите! — вельможно распорядился он. — Если понадобитесь, я вас позову.
Друщиц взглянул на листок только после того, как в коридоре смолкли шаги архивариуса. Аккуратно разгладив листок ладонью, он вник в текст. Уже после первых строчек стало ясно, что это именно то, что он искал: «…В результате того, что дорога была разбита, а восемь человек погибло при бомбежке, мною было принято решение укрыть ящики в штольне…»
Константин Игоревич прикрыл глаза. Вот так выглядит удача — небольшой клочок бумаги. Странно, почему этот листок не обнаружили раньше? Тарантул вспомнил о том, как к ним на чалку подогнали трех человек, которые занимались тем, что разрывали могилы и вырывали у покойников золотые коронки. Помнится, тюремное братство отнеслось к ним весьма брезгливо, а еще через месяц, подогнав под косяк, их, к общей радости, отправили в изгои. Срок они тянули небольшой. Но странное дело, двое из них так и не сумели дождаться воли: на исходе первого года скончался сначала один, а следом за ним, не протянув и полугода, сгинул и другой. Их смерть встретили с полнейшим бесчувствием, посчитав, что таков их рок. Откинулся лишь третий, но на свободе погулял он совсем недолго и был убит молнией неподалеку от того самого кладбища, где когда-то кощунствовал. Что удивительно, на небе тогда не было даже облачка, а разряд, поразивший кощуна, выбрал его среди густой толпы. И только тем, кто знал, в чем дело, история эта не показалась мистической, — просто свершилось божье правосудие.
«…Я взял с собой одного бойца и пошел с ним в поселок за подводами. Через два часа мы вернулись с двумя подводами. Погрузили на них ящики и поехали к штольням…»
Действительно, в трех километрах от того места, где сейчас находился Тарантул, была заброшенная каменоломня, где еще в начале прошлого века добывали камень.
«…Выгрузив ящики, мы вернулись в расположение части».
На этом месте докладная опять обрывалась. Вряд ли теперь можно было отыскать свидетелей этой операции. Не исключено, что Беспалый попрощался с ними выстрелом в затылок. Если сейчас тщательно покопаться в отвалах, то кроме золота можно будет обнаружить парочку скелетов. Аккуратно сложив листок, Друщиц сунул его во внутренний карман пиджака. Вот теперь, кажется, все.
Глава 31 НЕ ВРЕМЯ УБИВАТЬ
— Почему ты так смотришь на меня? — приподнялась Елена.
Одеяло слегка сползло с ее плеч, обнажилась красивая, вызывающе торчащая грудь.
— Тебе это неприятно? — удивился Варяг.
— Не то чтобы неприятно, — тихо ответила Елена. — Просто как-то немного неловко, хотя мне нравится, когда на меня смотрят мужчины, особенно такие, как ты, — лукаво призналась она. — Но твой взгляд как-то неожиданно потяжелел, а ты не сказал ни слова. Может, ты обо мне плохо думаешь? Я ведь такая мнительная.
Варяг негромко рассмеялся:
— Ах, вот что тебя терзает… Не переживай, к тебе этот взгляд не имеет никакого отношения, — успокоил ее Варяг, приобняв девушку за плечи.
— А может, ты думаешь, что кроме своего служебного положения я претендую на что-то большее? — В голосе Елены прозвучала нотка обиды. — Так ты напрасно переживаешь, я знаю свое место и ни на что больше не претендую.
Варяг продолжал улыбаться:
— Не часто услышишь такие слова от женщины.
— Ты меня просто плохо знаешь.
— Я стараюсь узнать тебя поглубже. — Варяг засмеялся. — Мне кажется, что сегодня вечером я сумел доказать тебе это.
— А ты хам! — погрозила пальчиком Елена.
— Разве только немного.
Варяг взял одеяло, стянул его вниз, обнажив Елену полностью.
— Что ты делаешь?
— Чего же скрывать такую красоту? — удивился Варяг. — Знаешь, ты во мне развиваешь чувство гордыни, а говорят, что оно подтачивает личность.
— Вот как? — удивилась Елена. — Никогда не думала об этом. И как же это связано со мной?
— Тебе сказать честно?
— Конечно.
— Ну, тогда слушай. Вот идешь ты по улице, вся из себя такая привлекательная и красивая, так и излучаешь флюиды сексуальности. Мужики оборачиваются на твои стройные ножки, щупают глазами твою круглую попку, слюной исходят. А в реальности никто из них не может дотронуться до тебя. Чревато! И вот ты являешься ко мне, а я без всяких лишних разговоров раздену тебя и так приголублю, что ты просто завизжишь от восторга!
— Ну, скажем, ты преувеличиваешь. Не так часто мне приходится визжать от восторга, как хотелось бы, но тщеславия в твоих словах предостаточно. — Елена перевернулась на живот, выгнула спину. Очень соблазнительный ракурс. — Я давно у тебя хотела спросить, как тебе со мной?