Сердцем, главной движущей силой стал дизель, снятый с газона. Ничего так получилось. И прав был Фёдорыч — топливо для него добыть оказалось не так уж сложно. Другое дело, что его маловато, но остаётся надеяться, что со временем и эта проблема решится. Во всяком случае, Ксюха от меня отстала, я ей сделал и ректификационную колонну, и биореактор для получения биодизеля, и всё, что она от меня требовала. Вот настырная баба, заставила бросить остальные дела и заниматься только её проблемами.
Так что сейчас она проедает плешь работающему с нами купцу, Петру Дешковскому. Ей надо сало и масло, чтобы получить биодизель. И побольше, побольше.
Ну да ладно, станки мы, пусть и примитивные, но изготовили. А что ещё второпях — скорее, скорее, ещё быстрее — можно сделать? Только примитив. Но самое главное — станки работают, и с их помощью удалось сделать первую винтовку. Так что отдам братанам, пусть испытывают.
Сегодня же меня озадачили и новой проблемой. Надо делать пушки. Вернее, эта задача стояла и раньше, но теперь надо иметь в виду не только потребности братьев для наземного сражения, но и корабли вооружать. Ведь отправляемся в самые пиратские места, а там пушка — весомый аргумент в любом споре-разговоре. Но думаю, с этим разобраться успеем, сначала наладим производство ручного оружия, а потом займёмся станками и всем остальным. Пока новые более-менее работающие станки не сделаю, никуда не поеду.
Тут хоть железо есть, да и мастера, умеющие с ним работать. Пусть не так, как мне бы хотелось, но многое из их умения и мне недоступно. Здесь ведь нет обрабатывающих центров и компьютеров, а они могут сделать то, что мы сможем повторить только на самых современных станках с ЧПУ.
А вот с металлом в этих местах не очень. Устюжна славится богатейшими болотными рудами и сейчас фактически является крупнейшим поставщиком железа для всей страны. А мне ведь зачастую нужна сталь и чугун, не говоря о других металлах. Но широко используется только железо. Так что Борька Лыков организовал ещё свою мастерскую, где железо превращает в сталь. Ничего необычного, насыщает металл углеродом и получает так называемую томлёную сталь. Она идёт у нас в основном на изготовление инструментов и пружин.
А что, мы собираемся делать ружейные замки и взрыватели, без этого, оказывается, нашим воякам не обойтись. Им гранаты нужны и мины, с ними врагов можно уконтрапупить гораздо проще и эффективнее. Что Ванька недавно и доказал, теперь требует все эти игрушки в промышленных масштабах. И причём не в том варианте, что мы ему дали, а в нормальном, которым можно было бы пользоваться без всяких спичек и верёвочек.
Глава 8
Ну вот и отбились, самое главное сделано — город отстояли, своё обязательство выполнили, и можно некоторое время жить без опаски. Но лучше рассказать обо всём по порядку.
После первого Ванькиного похода, когда захватили обоз и побили поляков, такие рейды стали регулярными. Тем более, что тушинцы расширяли сферу своего влияния, силой заставляя присягать самозванцу все города и веси. И при этом каждый пришлый считал своим правом и долгом ограбить местного и изнасиловать их баб и девок. Причём от имени царя Дмитрия одно и то же селение на законных, по их мнению, основаниях, грабили по несколько раз разные люди.
И это не способствовало популярности самозванца, недовольство только нарастало, и наконец, полыхнуло. Началось всё в Вологде, в конце ноября. Доведённые до крайности грабежами и издевательствами местные жители подняли восстание. Наместник, поставленный самозванцем, был арестован, поляки и прочие тушинцы тоже. Как мне кажется, вологжане попервоначалу сами испугались своей смелости, но в конце концов, после долгой ругани со сторонниками самозванца, приняли решение целовать крест царю Василию.
Тут надо отметить, что среди тушинцев появились истинные сторонники самозванца. И если все пришлые — поляки, литва, да те же самые казаки, пришли за добычей и весёлой жизнью на дармовщинку — вина попить и девок повалять, а после завершения своей службы намеревались вернуться домой, то кроме них появились и свои шакалы. Некоторые местные безденежные и безземельные дворянчики, а также те, кто хотел расширить свои владения за счёт соседей, и просто желающие разбогатеть, правдами и неправдами получили жалованные грамоты от самозванца на земли и поместья.
Так вот эти отбросы прекрасно понимали, что с поражением самозванца могут потерять всё, что сумели прибрать к своим рукам. И вели себя соответственно — дрались до последнего, а при любой возможности грабили всех, кого только могли. Так что, порой свои были хуже чужеземцев.
Но отвлёкся я что-то. Так вот, у восставших в Вологде был наш пример — по всему поморскому краю разошлось известие, что устюжане, доведённые до крайности поборами и грабежами посланцев царя Дмитрия, выгнали их из города, присягнули царю Василию и сейчас готовятся к обороне.
Вот и вологжане поступили так же — начали готовиться к обороне и рассылать грамоты с призывами, суть которых в общем-то проста — один за всех и все за одного. А затем к ним присоединилось Белоозеро, Великий Устюг, Тотьма, Соль Вычегодская и другие города. Пришло подкрепление и к нам — некоторые прослышали о нашей подготовке и шли сюда, да и с воинским припасом стало полегче.
Так вот, Ваньша в одном из своих рейдов обнаружил, что к нам движутся поляки, по его оценкам, около двух тысяч, все конные. Из них где-то половина — польская панцирная конница, остальные казаки, то есть лёгкая кавалерия, способная действовать в пешем строю. Для нас такой расклад сил можно считать практически идеальным — конницу остановят рогатки и засеки, и она окажется под массированным огнём укрытых стрелков.
Так что никакой паники у нас не было, острожки давно стоят, всё остальное тоже приготовлено, люди обучены, и все знают, где находиться и что делать. Так что мы просто ждали, когда эти бандиты пойдут на приступ. Произошло это в начале февраля.
Все сволочи и преступники по большей части одинаковы — каждому хочется въехать на белой лошади в лежащий у его ног город, а потом там и повеселиться. Причём, за чужой счёт. Так же произошло и в этот раз. Польско-литовские бандиты вместе с примкнувшими к ним борцами на народное благо в лице казаков и прочих предателей, попытались в походном строю въехать прямо в город.
И очень расстроились, когда им это не удалось, дорога оказалась перекрыта рогатками и ежами. Как только отряд остановился и начались попытки убрать препятствие, открыли огонь замаскированные пушки. Удачно, надо сказать, отстрелялись. Настолько хорошо, что у чужаков пропало всякое желание попасть в город, и они побежали куда подальше. Правда, быстро одумались. Ну что тут можно сказать?
Жадность и страх лежат в основе многих людских поступков. Желание прибрать к своим рукам что-то чужое борется с опасением получить по шаловливым ручкам, а то и хуже — по мозгам. Но по большей части, особенно в первое время, пока не надавали по рукам, жадность сильнее. Так же получилось и в этот раз.
Поляки отошли, разделились на несколько отрядов и с разных сторон, причём некоторые действовали пешим порядком, попытались подобраться к рогаткам и убрать их с дороги. Не получилось. Из острожков по ним открыли беглый огонь, заставив отказаться от задуманного. День уже заканчивался, когда несколько сотен польских кавалеристов предприняли попытку сходу протаранить заграждение, но ничего у них не вышло, завязли и получили по самое не хочу от наших стрелков.
Бандиты отступили и на расстоянии нескольких километров от города начали устраивать лагерь. Но никто не расслаблялся, ожидая какой-нибудь подлости, на которые поляки большие мастера. Так и получилось, был ещё один, ночной приступ, вернее попытка ночного наступления. Но разведчики своевременно вышли вперёд, вовремя обнаружили выдвижение противника и подожгли заранее припасённые кучи хвороста.
А за время учёбы наши солдаты всё вокруг хорошо пристреляли, и оказалось возможным вести огонь в полной темноте. Так что мы занимались знакомым делом, причём больше на слух, но и этого хватило, чтобы отогнать ворога.
Внешне всё происходящее выглядело достаточно просто, но потребовало огромного нервного напряжения от участников событий. Во всяком случае — с нашей стороны. Однако, как оказалось, время на обучение личного состава мы потратили не зря. Не было никаких метаний и панических криков, все бойцы действовали как во время многочисленных тренировок. Так что результат оказался вполне ожидаемый — прорваться толпой в полный рост сквозь плотный заградительный огонь не удалось никому.
Другое дело, что в городе настроение было совсем иным. Страх и боязнь предстоящих мучений стали буквально осязаемыми. Люди набились в храмы и молились, пытаясь найти в этом хоть какую-то возможность успокоения.
Ко всеобщей радости всё завершилось благополучно, польско-литовские бандиты отошли от города, правда недалеко, до ближайшей деревни, и там организовали постоянный лагерь. Как оказалось, они ожидали подкрепления, которое и пришло через неделю. И где-то ближе к середине февраля последовала ещё одна попытка штурма города.
В этот раз всё обстояло гораздо серьёзней. Атака производилась с трёх сторон отдельными самостоятельными отрядами, причём действующими достаточно далеко друг от друга. Этим враги пытались растащить нашу оборону. Оккупанты смогли даже перейти на другую сторону реки Молога и атаковать город с тыла.
И здесь стоит только порадоваться влившемуся последнее время в наши ряды достаточно большому пополнению, вплоть до того, что к нам присоединились самостоятельные отряды. Конечно, мы смогли бы продержаться и своими силами, план обороны был рассчитан и на такой поворот событий, но в этом случае жертв оказалось бы значительно больше.
Как оказалось, подвиг устюжан, первыми восставших против иноземцев, не остался незамеченным. Кто-то может с этим не согласиться, но изгнание преданных самозванцу войск и отказ признать тушинского вора нельзя не считать подвигом. Правда потом то же самое сделали и другие, но устюжане были одними из первых. И это привлекло к ним людей, увидевших в этом возможность начать борьбу с захватчиками.