Глава 8
Добрались-таки. Сколько уже на этих кораблях плаваю, а порой сам удивляюсь, что успешно попадаю куда надо. Ну не укладывается у меня в голове, что на таких судёнышках можно свободно перемещаться по всем морям и океанам. Правда, вот уже второй раз пересекаю Атлантику, и ничего непоправимого не происходит. Конечно, это совсем не то, что на современном сухогрузе или большом траулере, но ведь есть результат.
Самое сложное — это навигация. Как-то не внушают доверия все эти конструкции из палочек и веревочек. Но однако, при всём моём недоверии, они работают, и надо признать, достаточно хорошо. Во всяком случае, позволяют получить представление, где ты находишься. Конечно, кое-что помнится из прежнего опыта, так что худо-бедно, но до места всегда добираемся.
При всей неказистости этих судов, показали они себя с самой лучшей стороны. Да, тайфунов и ураганов не было, но спокойным и безоблачным наше плавание назвать нельзя. И штормило, и ветер потрепал, но корабли, качаясь как утки на волне, так и шли проложенным курсом. Тут, надо признать, свою помощь оказал Гольфстрим.
Ведь именно в Мексиканском заливе начинается тот могучий поток, который доходит до Европы и обогревает её. Поэтому самое главное — встать в него, а уж он донесёт тебя до места. Вот так и дошли, слегка спотыкаясь и запинаясь по пути, но вот он, знакомый берег. Есть, правда, и ещё один аспект затронутого маршрута — безопасность.
С одной стороны, имеется какое-то движение, хоть нападение пиратов и маловероятно, с другой — настоящим работникам ножа и топора всё равно, кого грабить, и порой чем больше добыча, тем лучше. Но мы старались держаться подальше, забирая северней, где редко-редко вообще кто-то появляется. Так что и с этим всё в порядке, главное — правильно спланировать маршрут и избежать пристального внимания со стороны.
Плохо только, что почти пустой пришёл. За прошедшее время люди занимались в основном проблемами выживания — готовили жильё, добывали еду, изучали местность. Так что товаров для торговли нет, хотя в скором времени должны появиться. А пока моей задачей является доставить новых людей, железо, порох и свинец, муку и домашнюю скотину. Чувствую, за время обратного пути корабли превратятся в какую-то плавучую ферму.
Я поначалу сомневался, что смогу решить хоть одну из поставленных задач, но Фёдорыч меня успокоил. По его словам, помощь нам должны оказать монастыри. Как это ни странно, но они, в первую очередь Соловецкий и Белозерский, крупнейшие в Поморье, проявили интерес к новым землям. Хотя вроде и так им не на что жаловаться, можно сказать, что почти все поморские территории принадлежат им.
Но мне было сказано, что монастыри на первое время дадут порох и свинец, немного муки и зерна. Ну и монахов придётся взять с собой. Они вроде бы должны отправиться жить среди индейцев, учить их православной вере и наставлять на путь истинный. Тут свои порядки и интересы, спорить с церковью себе дороже. Вон как батюшка Николай землю роет, наверное, первым делом бросится докладывать о проделанной работе.
Мне он так и сказал, что сначала встретится с настоятелем, а потом мне укажут, куда ладью гнать. Так что получается, мне перво-наперво купцов надо обиходить. Денег хоть и не много, но есть, остались с момента подготовки переселения, да немного с пиратов перепало. Только вот товара надо взять гораздо больше, чем позволяет кошелёк. Как там Фёдорыч сказал — с деньгами каждый сможет, а ты вот попробуй получи всё, что надо, без денег. М-да, философ доморощенный.
Надеюсь, помогут слухи, которые должны распространять вернувшиеся поморы о свободных землях за морем. Да и разговоры о договорённостях между нами и индейцами, нами и испанцами должны поспособствовать общему оптимизму. Как-никак, на новом месте войны не намечается, земли там много и она свободна, переезжай — и будешь сам себе хозяин. Думаю, желающие отправиться в погоню за сказкой за тридевять земель найдутся.
Тем более, что сейчас потихоньку, незаметно так, начинают наказывать невиновных и поощрять непричастных — Смута закончилась, на престоле сидит новый царь — Скопин-Шуйский. Дворяне и бояре, сторонники молодого полководца, сумевшего освободить Москву, разбить войско самозванца и изгнать непрошеных гостей, наводят в стране порядок. После победы над европейскими, в первую очередь польскими наёмниками и прочими любителями легкой наживы, а потом и над польским королём Сигизмундом III, вторгнувшимся в Россию, добились отречения от престола Василия Шуйского в пользу его племянника Михаила.
Но тот первоначально упёрся и потребовал созыва Земского Собора. И только после его решения принял корону государства Московского. Так что теперь в стране налаживается кое-какой порядок, а значит все, у кого рыльце в пушку, будут искать местечко подальше от царского гнева. Михаил Васильевич хоть и молод, но далеко не дурак, и теперь, обладая всей полнотой власти, будет стараться навести, как говорится, конституционный порядок.
Да и монахи не хотят оставаться в стороне от процесса принятия в собственность новых территорий. Да вот только боюсь, тут облом будет. При всём своём доброжелательном отношении к монахам и церкви, не позволит Фёдорыч им верховодить. Да и всем желающим сбежать подальше от царского гнева, придётся вскоре задуматься, а не лучше ли было просто переждать царский гнев и немилость дома. Фёдорыч никому, не заслужившему доверия долгой верной службой на благо Отчизне и правильной жизнью, не позволит верховодить в наших краях. Вот крест даю, не позволит.
Ну деверь и человечище, без всяких усилий и внешне совсем незаметно, но перетянул индейцев на свою сторону. Тогда у многих, наблюдавших эту сцену со стороны, так сказать, жим-жим играл. Даже когда Ванечка вышел против трёх папуасов в перьях, я так не волновалась. А чё там бояться, я такое уже не раз видела, стоит только с ним пойти прогуляться в незнакомом городе, так обязательно какие-то подонки прицепятся. Вот и насмотрелась на подобный воспитательный процесс.
А Фёдорыч без заметных со стороны усилий сумел договориться с индейскими вождями, причём получил при этом индейское имя — Быстрый Поток. Не знаю, как для других, но по-моему, это ценное имя, свидетельствующее о человеке с самой лучшей стороны. Ну да ладно, вернёмся к нашим баранам.
Получив согласие индейцев на освоение здешних земель, на следующий день наша экспедиция отправилась вверх по течению реки Куса, это правый приток Широкой (Алабамы), точнее, при слиянии двух различных рек и образуется Широкая. С нами отправились несколько индейцев, для того, чтобы помочь ориентироваться в незнакомых местах. Правда тут уже побывала Антонина, но всё равно их помощь оказалась не лишней.
Река эта, Куса, как её называют индейцы, не слишком-то и подходит для судоходства, так что доставив экспедицию насколько можно вверх по течению, все высадились на берег, организовали постоянный лагерь и занялись своим непосредственным делом — Антонина отправилась к найденным ею местам выхода железа и угля, а я искать пещеры. Какие-то из них уже были найдены во время первой экспедиции, но индейцы показали нам и другие.
В этих пещерах вся земля буквально завалена толстым слоем гуано, видно, не одно поколение летучих мышей или ещё каких птичек там проживало. Так что сейчас с парой выделенных мне в помощь мужичков мы оборудуем место для добычи селитры. Дело в общем-то простое, но надо, как говорится, обкатать технологию и проверить результат.
Делается всё достаточно просто — грубо говоря, земля вместе с гуано растворяется в воде, при этом содержащаяся в ней селитра переходит в раствор. Он фильтруется и выпаривается, в результате на дне остаются кристаллы селитры. Конечно, сразу их использовать для приготовления пороха нельзя, слишком грязной получается селитра, но всё остальное можно будет делать на пороховой фабрике, которую уже начали строить в Новоустюжинске.
Точнее — разметили место под неё, нам надо найти ещё серу, но опять же, по рассказам Антонины, её месторождение есть где-то рядом с устьем Миссисипи. Это следующая цель наших поисков. А вот потом придёт очередь и пороховой фабрики. Чувствую, порох в этих местах будет самым ходовым товаром.
Чистая пастораль, просто глаз радуется. Голубое небо, яркое солнышко, легкие облачка, зеленеющие поля, небольшое пасущееся стадо, пастух, бредущий куда-то монах, избы, ещё сохранившие первоначальный цвет свежеструганной древесины. Прямо слёзы на глаза наворачиваются от умиления. А чего это стоило, просто вспоминать не хочется.
Нет, не было никаких катаклизмов и чрезвычайных происшествий, даже не голодали, правда питание было довольно однообразным, но обильным. Хотя оно и сейчас таким же осталось, разве трав разных стало побольше. И в этом надо сказать спасибо нашим индейцам. Да, да, теперь с нами живут несколько их семей, как долго они тут будут находиться, никто не знает, но после встречи с вождями и установления дружеских отношений, несколько семей приплыли на лодке и после получения разрешения Фёдорыча устроились тут жить.
Нет, они не ведут жизнь трутней и не занимаются агентурной разведкой. Просто живут рядом и подчиняются сложившимся обычаям, хотя многие из них непривычны. Мужики вместе с солдатиками тренируются и осваивают навыки владения оружием, бабы, как могут, вкалывают по хозяйству. Вот именно они и дети снабжают нас травой, чему очень рада Галина, врач.
А люди они вполне нормальные, только дикие какие-то, что немудрено, проживи-ка в лесах столько времени. Но ничего, потихоньку привыкают, вон даже в церковь заглядывают. Там даже если батюшки нет, всегда найдётся кто-то, с кем можно поговорить и услышать ответ на свои вопросы, так что теперь они не убегают сразу, как раньше. Им, бедолагам, всё любопытно — как мужики землю пашут, как бабы хлеба ставят, как рыбу сетками или на подпуска ловят, как корову доят и на лошади ездят. Да и пусть любопытство своё удовлетворяют, чисто дети, право слово.
Место для своего поселения мы выбрали удачно, в половодье вода не дошла, правда, по следам мужики определили, что не самый сильный был разлив, но при таком подъёме воды ничего страшного или непоправимого не должно произойти. Посадили всё, что можно — зерно, овощи, цветы, так что теперь по мере сил и возможностей ухаживаем за посевами в надежде на урожай. А взошло всё хорошо, дружненько так. Мы ведь тут все «садисты». Так что знатоков хоть отбавляй.
А вообще-то можно сказать, что жизнь если не налаживается, то как минимум, упорядочивается. До благоденствия ещё далеко, но уже видны контуры будущего порядка, и что самое главное, он всех устраивает. В то же время, хоть и есть явные лидеры, за которыми люди идут и которым доверяют, но пока нет снобизма и личного превосходства, чем страдало большинство чиновников и шишек, сумевших чуть-чуть выбиться из общей толпы.
Приходится следовать французской пословице — торопиться медленно. Ну да, или как в том анекдоте — медленно спуститься и овладеть всем стадом. Все цели расписаны, задачи определены, люди закреплены по каждому направлению и заняты своим делом. Да и мне тоже приходиться участвовать в этом процессе, чему я только рад. Вот сейчас выдалась минутка, так что принялся за свои записи.
Одно из главных достижений к этому времени — мы получили нефть и начали её перегонять. А как ещё можно назвать то подобие самогонного аппарата, что у нас получилось. Но как ни назови, есть бензин, керосин и мазут. А значит, можно будет использовать наши турбины на жидком топливе, что гораздо лучше, чем кидать уголь. Нет у нас такой возможности. Хотя Федька Мстиславский и к такому варианту готов.
Он предложил использовать шаровые мельницы и перемалывать уголь в пыль, а она по своим характеристикам и возможностям близка к мазуту. Но прибегать к такому варианту не пришлось, хотя зарубку для памяти я себе сделал, пригодится. Как это ни покажется странным, разворачивать в первую очередь приходится самые простые производства — изготовление бочек, кирпичей и керамики, ну и прочих предметов бытового назначения. Турбина, конечно, хорошо, но всё, что облегчает ежедневный труд, ценится, пожалуй что, и повыше. И хорошо, что на каждое из таких направлений пока находятся люди. Немного, один-два человека, но этого на начальном этапе хватает.
Да, мы нашли тут глину и песок, так что кирпичи и горшки уже есть, а вскоре появится и стекло. Правда, дело это не быстрое, но мы не теряем надежды на ускоренное развитие нашего производства. И первым звоночком в этом направлении является наше ружейное производство и кораблестроительная программа.
Что касается ружейного производства, то удалось запустить большинство привезённых станков, для чего пришлось использовать паровую турбину, первоначально предназначенную для нашего металлургического комплекса. Думаю, до момента его постройки мы сможем сделать ещё не одну машину. А пока она крутит станки, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временные меры.
Так вот, работающие станки заставили задуматься Шаховского и его молодых учеников о более серьёзном артиллерийском вооружении, грубо говоря, о пушках. Станки работают, металла нет, есть только пушки, значит, надо их доводить до ума. Да и пожелание было высказано по увеличению калибра орудий хотя бы до семидесяти шести миллиметров, а то орудие несколько слабовато оказалось для морских баталий.
Так что сейчас наши оружейники всем коллективом, с привлечением эксперта Лёвы, ломают головы над получением казнозарядной нарезной трёхдюймовки из старых гладкоствольных пушек. Какое-то количество таких пушек у нас ещё осталось, так что будем их дорабатывать и переплавлять, если иного выхода не будет.
Другим, не менее знаковым для нас событием, является постройка нового типа корабля. Тут уж сошлись Никита и Фёдорыч. Надо признать, при всех знаниях и умениях Никиты, касающихся флота, в истории кораблестроения Фёдорыч оказался достаточно подкованным, по многим вопросам имел своё мнение, из-за чего и происходили жаркие дискуссии. Спорили о том, какими должны быть наши корабли.
Больше всего обсуждались две идеи, базируясь на которых стоило закладывать корабли. Брать за основу американские китобои, приспособленные для длительных автономных плаваний чуть ли не в любых условиях и способные перевозить значительный груз, или клипера, в том числе и винтовые, позволяющие пересекать любые морские просторы с высокой скоростью и для того времени хорошо вооружённые и представляющие собой значительную силу.
В итоге долгих дебатов оба пришли к согласию и решили, что для начала надо построить парусно-винтовую шхуну с убирающимся винтом, с приличным по размеру трюмом и неплохим артиллерийским вооружением. Во всяком случае, более мощным, чем сейчас установлено. А в эту концепцию, на общий взгляд, идеально подходила трёхдюймовка. Такое судно будет если не универсальным, то его можно будет использовать во многих областях.
Так что, поискав везде, где можно, железо и мобилизовав все внутренние резервы, была подготовлена ещё одна турбина, уже для установки на этот корабль. Он почти готов, скоро на него будут ставить машину и вооружение. Есть ещё несколько проектов, которые должны обеспечить нас нужными ништяками, но пока надо запустить хотя бы эти.
Нас пять человек и двое индейцев проводников. И предстоит нам пройти по реке Теннеси до Большой (Миссисипи) и потом по ней спуститься до Сторожевого. Такое предложение появилось после разговоров с индейцами о тех местах, что нас окружают. Оказывается, если перейти горы, которые индейцы называют Аппалачи, то там протекает ещё одна река. После долгих обсуждений все решили, что она должна впадать в Миссисипи.
Так что наш отряд направили для прохождения этой дорогой, как я говорил, до Сторожевого, в устье Миссисипи. По маршруту нам было поручено запоминать путь и всё, что находится вокруг — где какие скалы, какого они цвета, собирать разные камни и многое другое. Через горы мы должны были пройти пешком и выйти к реке, там сделать лодки и спускаться вниз по течению.
Река Теннеси, это, кстати, индейское название и означает большая река, во многих местах мелкая и буквально усыпана перекатами. Так что нам часто приходится просто перетаскивать лодки по берегу. Во время таких волоков несколько раз сталкивались с индейцами. В первый раз мы даже испугались, никого не было, и вдруг откуда-то выскочили десять воинов.
Но быстро разобрались, сопровождающие нас местные воины сообщили, что мы друзья их племени. А так как эти незнакомые индейцы были из одного племени, только жили по разным местам, нас пропускали через их земли без задержки. Хуже получилось, когда встретились те, кого называют чероки. Воевать и в этом случае не пришлось, но тут потребовалось вмешательство вождей, они, оказывается, знали о встрече маскогов с белыми и с удовольствием выслушали рассказы, как всё происходило, и описание прошедшего соревнования.
Так что нас в конце концов пропустили, правда пришлось много говорить о жизни и показывать своё оружие. А когда Теннеси соединилась с другой рекой, индейцы называли её Огайо, плыть стало гораздо легче, перекаты почти исчезли, и наше движение ускорилось. Честно говоря, вспоминая своё первое путешествие с Антониной, кажется, что самое интересное кончилось, она все свои находки обнаруживала именно около гор и на таких перекатах, оставшихся позади. Правда, места тут для нас неизвестные, думаю, что-то незнакомое всё равно найдётся, и не в малом количестве.
Она и тогда интересовалась всякими камнями, скалами, перекатами. А после этого наши решили строить в тех местах поселение. Думаю, что-то похожее будет и здесь. Мы пока просто разведываем дорогу, а потом придётся идти по ней ещё раз, но уже с Антониной. Ну а чего бы не сходить, места тут хорошие, леса богатые, причём уже больше похожи на наши, а не какие-то обросшие мхом и лианами неизвестные деревья.
Честно говорю, без проводников индейцев идти было бы гораздо труднее. Мы конечно тоже в лесу выросли, и сами не робкого десятка, но эти движутся среди деревьев словно какие-то тени. Они, конечно, не самые лучшие воины, вон командир показал, как можно с ними справиться. Но ведь он воевал по своим правилам. А здесь, в лесу, одержать верх будет гораздо труднее. Нет, не хотел бы я с индейцами воевать, хотя в победе и не сомневаюсь. Правильно Фёдорыч сделал, что решил с ними дружить.
Наш корабль шёл вдоль побережья Мексиканского залива. Как-никак, но договор мы заключили, теперь приходится его выполнять. Вот периодически и выходят корабли на патрулирование, осматривая само побережье и море на отведённом нам участке. У нас сейчас на ходу пять кораблей из шести, пять кочей, построенных в Архангельске, и новая парусно-винтовая шхуна, правда она ещё не полностью готова, задержка с новыми пушками.
Два коча ушли в Архангельск, один остался в Новоустюжинске, и наши два сейчас в патруле. Вдруг кому-то помощь понадобится, или обнаружатся потерпевшие кораблекрушение. Нельзя сказать, что всё получалось гладко с нашими кораблями, но и те поморские капитаны со своими ватагами, что согласились к нам присоединиться, действовали совсем неплохо.
Можно сказать, даже гораздо лучше Никиты. Тот больше руководствовался знаниями из будущего и пользовался возможностями, предоставляемыми дизелем. А эти ребятки осваивали всё своим трудом, воспринимая при этом всё, что давал им Никита. Вот и получалось, что своим кораблём, даже без помощи мотора, они управляли вполне свободно. Так что в каботажное плавание мы отправлялись безбоязненно, даже ходили вдоль и поперёк Карибского моря. На одном таком рейдовом корабле обычно уходило два десятка десанта, всех сам учил, каждый прошёл войну с поляками и имел боевой опыт.
Мы уже закончили патрулирование и двигались в обратном направлении, достаточно далеко отдалившись от береговой линии, когда впереди по курсу услышали артиллерийскую стрельбу.
Ну да, всё повторялось почти так же, как в прошлый раз. Сцепились два корабля, испанский галеон и английский пират. Думаю, что английский, в это время именно они составляли основную массу джентльменов удачи, пример Дрейка, показавшего возможность быстрого и сказочного обогащения, оказался заразителен. Почему они были поодиночке, сказать не могу, обычно испанцы и англичане так не ходят, а тут видимо что-то случилось, раскидало их по морю а эта сладкая парочка столкнулась нос к носу.
Судя по всему, дела испанца были плохи, его уже добивали, и помочь ему мы не могли при всём нашем желании. Там, похоже, дело дошло до абордажа, и зная, пусть по книгам и фильмам ярость пиратов, мне мало верилось в благополучный для испанцев результат. Правда не думаю, что они окажутся легкой добычей, и пиратам придётся постараться, чтобы получить свой приз.
А вот для нас ситуация складывалась наиболее благоприятно. Победитель в этой схватке окажется изрядно потрёпан, так что время будет самое подходящее, чтобы вмешаться и оставить приз за собой. Вот мы, в отличие от прошлого раза, немного подождали в стороне, а потом, пылая праведным гневом, атаковали победивших пиратов. Увы, испанцы потерпели поражение и все отправились за борт, а бандиты, несмотря на то, что их корабль еле держался на плаву, начали потрошить доставшийся им приз.
Отступать от оправдавшей себя тактики не имело смысла, поэтому сблизившись с кораблями на приемлемую дистанцию стрельбы, мы открыли огонь из затинных пищалей, находясь вне зоны досягаемости пушек. Через полчаса сопротивляться на пиратском судне было некому. Затем на сцепившиеся корабли была отправлена абордажная партия. Осмотр и контроль подтвердил, что мы являемся единственными живыми на борту этих кораблей, всех остальных просто отправили за борт, свидетели нам были не нужны.
И хотя оба судна представляли собой жалкое зрелище — паруса порваны, мачты и реи разбиты и переломаны, в корпусе пробоины, и оба еле держатся на плаву, приз нам достался знатный. Испанский галеон, видимо, был из числа тех, что перевозил золото и серебро в Гавану в формирующийся там конвой в Испанию. Что с ним случилось, и почему он остался один — теперь никто сказать не сможет, но его груз достался нам.
Так что наши бойцы с большим энтузиазмом бросились перегружать драгоценности в свой трюм, освобождая при этом оба судна от всего лишнего. Оружие, порох, запасы продовольствия, канаты и паруса — нам всё сгодится. Поэтому загрузившись до предела, мы позволили кораблям затонуть и отправились домой.
Глава 9
Известная дорога всегда короче, так что обратный путь оказался значительно проще. Нет уже того ожидания чего-то неведомого, и хотя новизна ощущений ещё не притупилась, но на всё уже накладывается привычка и рутина. Примерно то же самое было, когда на сухогрузе мотался чуть ли не по всему свету. А тут вообще круиз Архангельск — Флорида.
Это я так ворчу, по мне — чем скучнее плавание, тем лучше. Как говорится, самая хорошая новость — отсутствие новостей. В любом рейсе для команды и капитана всё должно быть скучно и однообразно, тогда можно считать, что плавание прошло нормально.
В Архангельске мы простояли три месяца, собирая груз и людей. Как оказалось, нас ждали, и даже были добровольцы, уже готовые к переселению. Я и не знал, что Фёдорыч и об этом позаботился, Он с Савелием договорился, и тот оставил своих, если так можно выразиться, вербовщиков, приглашающих народ на новые земли. И в условиях наведения порядка в стране после воцарения нового правителя, в ожидании репрессий за мнимые и реальные грехи, народ был готов отправиться за море.
В это желание свою лепту внесли рассказы вернувшихся поморов. Честно говоря, я сам заслушался о наших приключениях. Волны выше корабельных мачт, жесточайшие ветра, страшные и могучие морские пираты, гордые и надменные чужеземцы, ловкие и доверчивые туземцы — только так описывались приключения отчаянных переселенцев, отправившихся за море в поисках лучшей жизни. Кругом свободная земля, широкие реки и богатые дичью леса — вот что их ждало в конце пути.
Оказывается, всё это не просто сказки, а повествования людей, побывавших там и видевших всё своими глазами. Так что желающих на переезд хватало, к моменту отплытия их был даже некоторый избыток. Но взяли всех. Кроме того, пришлось встречаться с настоятелями местных монастырей — Соловецкого и Холмогорского. Очень любопытные и шустрые старцы, чуть не так повернёшься — без штанов останешься.
Но как говорится, бог миловал. Дали людей, монахов естественно, зерна и муки, правда немного, пороха и свинца — этого уже побольше, видимо до старцев дошли разговоры о чудищах и пиратах, в таких случаях одним святым словом для защиты своих интересов они не ограничились, прибавив к нему в достатке хороших пищалей.
Кроме этого ещё много чего пришлось закупать — железо, муку, зерно, всякие полезные и необходимые для хозяйства вещи, но всем подобным занимался наш купец, Дашковский Петр Иванович, приставленный к нам с самого первого дня, а потом и отправившийся за море. Он даже нашу потребность на следующий год оставил, правда честно предупредил, что не знает, когда вернётся. Это уже с моей подсказки.
В общем, рассказывать о нашем пребывании в Архангельске можно долго, но в своё время мы отправились в обратный путь, наши корабли доставили в Новоустюжинск почти сто человек новых переселенцев, продукты и семена, скотину, ну и много другое. Так что наше государство будет дальше расти и развиваться.
Ну слава богу, свои ребятишки наконец-то у нас появились. А то скрипят лавки и скрипят, а толку не видно. С самого начала мы, бабы, как-то не сговариваясь, решили, что рожать будем на новом месте, где дом себе определим. Нечего в дороге дитё мучить. Так и получилось. И ведь признали бабы это место, значит считают, что дом тут, потому и рожают.
Правда пока не все, кто-то ещё опасается, кто-то на первое место работу ставит, но это уже вынужденно. Вон Антонина рада бы, но всё приходится куда-то ехать и что-то искать. Но ничего, думаю, вернётся из очередной экспедиции, увидит ребятишек и пошлёт всех стратегов куда подальше.
А жить после возвращения Никиты из Архангельска стало вообще веселей, народу прибавилось, да и детишек тоже, у некоторых переселенцев семьи большие оказались, так что теперь и у нас забот хватает — школа заработала в полную силу, есть кого учить кроме взрослых. А так уже сложился определённый стереотип поведения. Большая часть переселенцев, хотя наверное уже пора всех называть как-то по-другому, озабочены не поисками приключений, а налаживанием жизни на новом месте.
Тем более, что устанавливаемые правила многим приходятся по душе. Скажем так, у нас сейчас по большей части сложился первобытный коммунизм, ну или какая-нибудь подобная община. Главный признак — всё общее, кроме баб, конечно, такое добро у каждого своё, чужого хомута никому не надо. Хотя есть любители сладкого, есть. Ну это жизнь, куда тут денешься, чай не монахи кругом живут.
Пока пропитание добываем общими силами, да и потребляем его совместно. Живём в казармах, но после приезда новеньких началось строительство собственных домов, только вот не всем оно пока доступно. Общинное хозяйство ведь сложилось исключительно из-за скудости ресурсов, а как стало с этим чуток полегче, так люди и начали обустраиваться. Наверное, это в крови у них заложено — иметь пусть небольшой, но свой дом. А никто против подобного подхода и не возражает.
Так что потихоньку растём и расстраиваемся, но то единство, сложившееся за первые месяцы нашей жизни здесь, только крепнет. И надо признать, большую роль в этом играют священники. Вот вспоминаю некоторые высказывания, популярные в нашем прошлом, и кажутся они мне сейчас надуманными и пустыми.
Может быть религия и рабская, может быть она и заставляет людей верить во что-то несбыточное, но самое главное — она всех сплачивает и позволяет себя почувствовать частью какой-то единой силы. Не знаю, может это и бред, но вот своим бабьим умишком я так понимаю и вижу только пользу от всего происходящего.
Как иначе можно его оценивать? Урожай вырастили, собрали, себя на целый год едой обеспечили, площади под будущие посевы увеличили аж в несколько раз, тем более, сил прибавилось. Скотина появилась, молочко там, простокваша и прочие продукты на столе постоянно, хотелось бы почаще, но и тому, что есть, все рады.
Никто над тобой с палкой не стоит и не пытается отобрать всё, что ты честно заработал. Чужих вокруг нет, свои солдатики охраняют. Есть рыба, мясо, картошка, хлеб. Можешь поставить себе дом, и многие об этом задумываются, вот будет больше скотины, и не сомневаюсь, город сразу разрастётся. Вон детишки рождаются, а значит, люди чувствуют себя в безопасности и под защитой. А что ещё надо, если ты конечно нормальный человек с нормальной ориентацией и мозгами.
Радость-то у меня какая, Ванечка родился! Ну да, Иван Иванович будет. Серьёзный такой парень, но если сытый и сухой, то весёлый, спасу нет. Постоянно улыбается. А вот если что-то не так, то хмурится и смотрит строго так, будто собирается наряд вне очереди объявить. Хлопот конечно много, но все они в радость. Желающих потетёшкать ребёнка полно, не у всех пока дошло до такого, но подержав ребёночка на руках, думаю, у многих с этим скоро всё будет в порядке.
Так что мне сейчас приходится разрываться — организовывать всяческие химические производства и с ребеночком нянчиться. Но Ванечка, конечно, самый главный, а всё остальное, как говорится, по остаточному принципу. Хотя мне пока и делать особо нечего. Селитру я научила народ добывать, так что там сейчас постоянно кто-то гуано промывает, серу тоже нашли на побережье Мексиканского залива, опять же, по наводке Антонины. Так что пороховая фабрика готова и уже дала первую продукцию.
Правда, тут особой моей заслуги нет, здесь больше Лёвушка работал. Так что сейчас немного выше города, на каком-то ручье стоит пороховая мельница, как раньше называли такие сооружения, или как она зовётся у нас, пороховая фабрика. Там в специальных шаровых мельницах перетирают древесный уголь, серу, очищенную селитру, всё смешивают, смачивают, прессуют, шлифуют, ну и выполняют прочие операции. А все эти механизмы крутит водяное колесо.
Долго с ним мучились, первоначально хотели дождаться паровика, но потом Лёва заставил всех взяться за производство пороха серьёзно и поставить такую мельницу. Как он говорит, пусть будет пока хоть такая, а потом переделаем. Не знаю, насколько оправданы его опасения о значительном расходе пороха, но обычно он всегда бывает прав. Как там говорят — паранойя продлевает жизнь? В общем, есть у нас свой порох.
Правда, в планах много чего ещё значится, в том числе получение кислот, соды и всего прочего, жизненно необходимого для нашего выживания. Но это опять же ждёт завершения других этапов глобального плана развития, разработанного Семёном. Ну а мне сейчас некогда, Ванечку надо кормить.
Теперь я точно знаю, что самое сложное — не совершить открытие, не воплотить его в жизнь, а найти тех, кто это будет делать. Вот действительно проблема, порой по своей сложности превосходящая всё, что потребовалось для совершения самого открытия или изобретения. Причём зачастую проблема не в том, что нет сверхумных или сверхталантливых работников, в большинстве случаев они и не нужны, а требуются обычные исполнители, способные взять что-то здесь и положить это там. Или делать какие-то однообразные, монотонные движения.
А в действительности всё оказывается не так просто. В сложившемся мире любое действие подчинено интересам общины, ну или если хотите, общества. Сеет ли мужик хлеб, доит ли баба корову, занимаются ли они продолжением своего рода — любое их деяние каждому понятно и служит на благо общества, тем более, что всё подобное делается другими уже много-много лет. А вот что-то необычное и непривычное по большей части вызывает отторжение и неприятие.
Ладно ещё, если конечный продукт производства понятен и востребован другими, например получение железа и изготовление топоров. Тогда такое деяние принимается благосклонно, и труд на таком объекте считается нужным и полезным. Во всех других случаях, когда нет ясной и понятной цели, всё объявляется баловством, и найти желающих заниматься чем-то таким, ненужным по мнению большинства, очень трудно.
Конечно, всегда есть возможность в приказном порядке отправить на производство потребное количество людей, но по большей части толку от таких работников будет немного. Здесь нам надо ещё работать и работать, прививая всем мысль о новых профессиях, порой ничего общего не имеющих с уже существующими у нас.
И в этом плане настоящим гением надо признать Настю Романову, жену Лёвы. Она у нас по профессии учитель, причём это именно её призвание — учить не какой-то специальности или профессии, а быть человеком. Вместе со своими подопечными, несколькими ребятишками-подростками, она организовала театр, причём играть в нём можно любому, было бы желание.
Из кусочков материи, никому не нужных обрывков шкур, веточек, камешков и листочков сделали костюмы и сыграли первые спектакли. Для этого специально соорудили небольшой помост, сделали подобие занавеса, а за обычной дерюжкой костюмерные. Я не знаю, с чем можно сравнить результат, но получилось нечто потрясающее. И не надо думать, что к подобным зрелищам народ не привык, скоморохов не мы придумали, и веселили они народ задолго до нас. А уж говорить об искусстве пантомимы индейцев вообще не стоит.
А тут и во время и после выступления стояла ТИШИНА, было слышно дуновение ветерка и шёпот листвы. Казалось, что от блеска многочисленных глаз на улице стало светлее. Ну а после началось какое-то сумасшествие, от криков восторга чуть сцену не снесло. Пришлось артистам ещё раз повторять свою постановку. И ведь ничего необычного в ней не было — простая сказка, немного подогнанная под сложившиеся реалии.
Потом последовали ещё несколько постановок, и теперь Настя у нас по своему влиянию является едва ли не самым важным человеком в поселении, лишь немного уступая авторитету батюшки. И именно её спектакли внесли первые крамольные мысли, что каждый может добиться чего-то другого, не только большого надела земли, но и настоящего уважения со стороны окружающих. Не знаю, наверное, это всё звучит как-то сумбурно, но у меня действительно сумбур в голове.
А ещё свою лепту внёс Воротынский Иван Михайлович, устроивший настоящий дискуссионный клуб, в котором порой вспыхивали далеко не шуточные баталии о смысле жизни и путях развития общества. В общем, в поселении шла битва за людей в попытке вырвать их из привычного, обыденного мира, поглощавшего без остатка все их стремления и идеалы. Времени прошло конечно ещё мало, но надежды если не на победу, то на перемены к лучшему, были.
Этим наша жизнь не ограничилась. Появилось много других новшеств, правда, больше технического характера. После начала производства своего пороха резко возросла интенсивность тренировок солдат, тем более, что число их увеличилось, часть из новоприбывших попали на военную службу. Да и индейцы, дружественно настроенные к нам и проживающие в поселении, выразили желание принять в ней участие.
С возвращением Никиты немного спала острота с недостатком железа, и хотя строительство своего комплекса шло полным ходом, до его завершения было ещё далеко. Неожиданную помощь в этом деле нам оказали военные. Захваченные ими пушки были чугунными, так что они послужили прекрасным источником сырья. Я и не знал, но после разговора с Лёвой и Иваном Михайловичем мне объяснили, что в конце прошлого века английские чугунные пушки считались если не лучшими, то достаточно хорошими, и при этом гораздо дешевле медных.
А так как у нас появился уже кирпич, пришлось ладить вагранки и перегонять чугун, полученный из расплавленных пушек, в сталь. Это позволило обеспечить всех наших бойцов револьверами, пусть и такими примитивными, но уж лучше иметь семь выстрелов в запасе, чем ни одного. А кроме всего прочего значительно продвинулись работы по изготовлению паровых турбин и новых трехдюймовых пушек. Что работы продвинулись, я конечно преувеличил, но они хотя бы стронулись с места.
Для серьёзного технологического рывка не хватало людей. Фактически, мы отрабатывали технологию и получали опытный образец, а вот всё остальное было под вопросом и ждало людей. Но тем не менее, кое-какие подвижки были. Научившись делать кирпичи, мы из них сложили печи, и кроме всего прочего, начали варить стекло.
И хотя оно было толстым и далеко не соответствовало нашим ожиданиям, из него вышли вполне приемлемые стёкла для керосиновых ламп. Так что теперь у нас есть лампы типа «летучая мышь», что вызвало огромное восхищение всего населения. Тем более, керосина, полученного при перегонке нефти, вполне хватало на всех. Вот так и живём, на месте не стоим и пытаемся развиваться. Главное — научить людей и вырвать их из привычного существования.
— Ну и как тебе «Малога», Никита, — поинтересовался я после того, как наше судно завершило переход от Новоустюжинска до Веракруса и встало на рейде. Надо уточнить, что именно так назвали новую парусно-винтовую шхуну. Длиной почти сорок метров, две мачты, паровая турбина, убирающийся винт. И впервые на подобных кораблях стоит небольшая рубка, пусть и похожая внешне на сарай, но укрывающая и капитана, и рулевого от непогоды и пронзительного ветра. На мой взгляд, очень даже неплохое судно, пригодное как для каботажного, так и длительного плавания.
— Отличное судно. Побольше бы таких.
— Мастера работают, значит, будут ещё. Тут главное, чтобы машины были. В этом пока проблема. Хотя потихоньку и здесь дело налаживается. Думаю, в ближайшее время ещё пару штук таких красавиц спустить удастся. И надо думать о новых, более крупных кораблях. Если уж гонять их через Атлантику, то брать груза надо поболе. Но об этом мы ещё поговорим. Ты, кстати, новых капитанов готовишь?
— Работаем по этому вопросу. И я, и Василич. Кроме капитанов ведь и механики нужны. Что толку от кораблей, если плавать на них некому будет?
— Вот и занимайся, пока есть время. А то по весне опять уйдёшь на полгода.
— Что, снова в Архангельск?
— Думаю, туда послать Михаила Холмогорского, он сам из тех мест, может сумеет дополнительно кого из поморов к нам уговорить переехать.
— А я?
— А ты пойдёшь к туркам. Выкупать пленных. Там должно быть много русских, вот сколько сможешь, столько и выкупишь. Ну об этом мы ещё поговорим, а пока давай отправляй шлюпку с офицером, пусть договаривается о встрече с генерал-капитаном.
Сеньор Фернандо Гонсалес де Агилар принял меня почти сразу, как узнал о моём прибытии. В этот раз обошлось без демонстрации военной мощи Испании, стоящие на рейде корабли не обратили на нас никакого внимания, значит, наш флаг для них уже не был экзотикой, и корабль воспринимался как не представляющий опасности.
— Рад видеть вас, сеньор Романов. Что привело вас ко мне, появились какие-то трудности?
— Да нет, сеньор генерал-капитан. Обычная рутина, прибыл отчитаться о проделанной работе и подтвердить свою лояльность.
— Слушаю вас, сеньор Романов.
— Ну во-первых, отправьте кого-нибудь к моей шлюпке, пусть заберут там один сундучок, в нём для вас подарок в виде десяти тысяч таких кругляшей, — и я протянул ему монету. Увидев, как нахмурился мой собеседник, успокоил его, — Не беспокойтесь, сеньор Фернандо. Я сейчас объясню вам, откуда у меня такие деньги.
После того, как генерал-капитан отправил своего капитана Игнасио на причал за подарком, я рассказал ему историю обретения такого богатства.
— Мои корабли вели патрулирование побережья, как того и требует наш с вами договор. В ходе этого рейда они заметили какое-то судно, едва державшееся на плаву. Когда к нему подошёл один из наших кораблей с намерением оказать помощь терпящим бедствие, его неожиданно атаковали. Как впоследствии выяснилось, это были пираты, захватившие и ограбившие испанский корабль.
Как оказалось, он перевозил груз серебряных монет, и при налетевшей внезапно буре был поврежден, в результате чего с трудом держался на воде и двигался. Однако во время захвата корабля испанские моряки оказали ожесточённое сопротивление, в результате которого пиратский корабль получил множество пробоин и у него были разбиты мачты. Тем не менее, бандиты перегрузили все сокровища к себе на борт и пытались устранить повреждения.
Почему они не воспользовались захваченным судном, я не знаю, по-видимому, оно было в ещё худшем состоянии. Процесс захвата мы не видели, застали держащимся на плаву только пиратское судно, а подробности узнали от выживших при абордаже пиратов. Я понимаю, что мои слова и вся история может вызывать у вас определённые сомнения, но надеюсь, что представленный документ их несколько рассеет, — и я протянул ему бумажный свиток.
— Что это? — холодно спросил меня генерал-капитан.
— Приватирский патент, выписанный английским правительством на имя некоего Джонатана Эшли, обязывающий его захватывать испанские суда в Карибском море. Он был найден нами при осмотре корабля в каюте капитана после того, как все пираты были уничтожены. И тогда же мы обнаружили в трюме этого судна несколько сундуков, заполненных серебряными и золотыми монетами. Вот один из них я и передал вам в знак признательности, как и обещал при прошлой нашей встрече.
По сути дела, это всё, что заставило меня оторвать вас от важных дел. Я хотел просто засвидетельствовать своё почтение, передать некий знак уважения в виде этого сундучка и захваченные документы, подтверждающие, что я выполняю свою часть нашего договора по охране побережья Карибского моря. Теперь я считаю стоящую передо мной задачу выполненной, и если у вас нет ко мне вопросов, разрешите откланяться.
— Постойте, сеньор Романов, у меня будут к вам ещё вопросы, не надо так спешить. Во-первых, я рад вас видеть и хотел бы пригласить на обед. Он, кстати, уже должен быть готов. Ну а во-вторых, я хотел бы послушать, как вы устроились и чем занимаетесь.
— С удовольствием приму предложение, сеньор Фернандо, и заодно расскажу о нашем житье-бытье.
Проведённой беседой мы оба остались довольны. Генерал-губернатор получил ещё некоторые документы, подтверждающие уничтожение английского пирата, карту обследованных нами земель и множество сведений о них, индейцах и нашей жизни. Я же стал обладателем документа, позволяющего моим кораблям свободно перемещаться в испанских водах. А кроме того, закупил несколько лошадей, свинца и какого-то железного мусора, который пойдёт на переплавку. Так что расстались мы вполне довольные друг другом и нашим сотрудничеством.
Честно говоря, всё происходящее не укладывалось у меня в голове, насколько я знаю из истории, испанцы добровольно никого не допускали в эти воды, и любому, попавшему сюда, приходилось отвоёвывать себе место силой оружия. Да и политика в отношении индейцев, проводимая испанцами, мягко говоря, не была миролюбивой, а по сути дела, представляла собой прямой геноцид, причём подкреплённый религиозным фанатизмом.
Думаю, это всё как-то связано с конкретной личностью генерал-капитана, и такое отношение к нам сменится после его отъезда. Да мне, в общем-то, всё равно, никто из нас даже не надеялся и на несколько спокойных от войны лет, предоставленных нам фортуной. Будем решать проблемы по мере поступления.
После возвращения из Веракруса, я начал готовиться к встрече с индейскими вождями. В течение всего прошедшего времени мы обменивались короткими сообщениями, дружескими пожеланиями и поддерживали между собой устойчивую связь с помощью вестников. Точнее, связь мы поддерживали с вождём маскогов Парящим Орлом, а уж он информировал о происходящем всех остальных.
В этот раз поездка предполагалась более продолжительной, да и кроме того, предстояло посетить и осмотреть строительство Молчановска, будущего металлургического центра. А возможно, не только металлургического, там в горах нашёлся известняк, залежи фосфора, селитра и другие вкусные плюшки. Так что для вождей и уважаемых воинов готовились подарки, угощение и праздничная программа.
Наша делегация планировалась многочисленной, придётся на буксире тащить ещё баржу. В общем, по моим задумкам, мероприятие должно пройти достаточно широко и на высшем уровне, время знакомств надо заканчивать и переходить к совместной деятельности. Об этом я и просил Парящего Орла, высказывая желание познакомиться с вождями соседних племён — чероков, чикасов, чокто. Время не ждёт, его может оказаться и недостаточно, особенно в случае обострения отношений с испанцами.
Во время всех этих хлопот ко мне подошли Савелий и батюшка Николай. Последний после возвращения из Архангельска стал уверенней в себе и спокойней, видимо его деятельность одобрили и обнадёжили будущими перспективами. Как это стало уже привычным, разговор начал Савелий.
— Я уже как-то спрашивал тебя, Фёдорыч, откуда ты столько знаешь о неведомых другим землях и народах. Ты ещё раньше объяснил это знанием истории твоей страны и посетившими тебя видениями. Создаётся у меня такое мнение, это не вся правда. Ты сам говорил на прошлой встрече с индейцами, что между друзьями не должно быть недомолвок.
— И у меня складывается впечатление, ты наперёд знаешь о происходящем в дальнейшем. Мне это кажется странным, и хотелось бы знать, откуда такое умение, — задал свой вопрос батюшка.
Этот интерес, особенно со стороны священника, мне очень не понравился. Похоже, церковь решила начать наводить здесь свои порядки, а мне такого не надо ни при каком раскладе. Её я видел в виде помощника, объединяющего людей, но никак не в виде главной силы складывающегося общества. Пример инквизиции показывал, во что превращается подобное желание церковников.
— К своему ответу, Савелий, что дал тебе раньше, мне добавить нечего, разве пояснить, что кроме имеющихся сведений по истории я пользуюсь знанием человеческой природы и мотивами поведения различных людей. Но это уже конкретные знания, такие же, какими пользуешься ты, сажая зерно или ухаживая за животными. Их дают различные науки, психология и социология, хорошо развитые в нашей стране и совсем неизвестные тут, хотя некоторые знания, пусть и неосознанно, используются сейчас.
— Как это? — не понял Савелий.
— Ну давай вместе подумаем, что мы знаем и что сейчас происходит. Вот мы встретились с индейцами. Нам известно, что это не единственное племя, существуют и другие, более многочисленные и порой настроенные к пришельцам, тем более белым, враждебно. Добираясь сюда, мы долго плыли вдоль берега, значит, эта земля большая и на ней может проживать много различных племён.
— Ну да, то же самое говорят и сами индейцы, мол есть и другие племена, и каждое живёт так, как считает нужным, — добавил Савелий.
— Вспомни, что было в нашей стране, сколько по дорогам и лесам расплодилось разбойников, желающих забрать всё твоё имущество, а также и жизнь.
— С этим не поспоришь.
— А значит, нам надо быть готовым к тому, что кто-то, считающий себя более сильным, захочет напасть на нас, отнять наше добро и будет это делать всякий раз, как только посчитает такое нападение выгодным для себя. И не забывай, тут уже побывали испанцы, и они оставили о себе не самую лучшую память. А кроме них есть и другие белые — англичане, французы, голландцы, шведы, каждый из которых ничем не лучше испанцев.
Основываясь на этих данных и немного подумав, можно понять — нам в ближайшем будущем предстоит воевать как за свою жизнь, так и за принадлежащее нам имущество против тех, кто захочет всё у нас отнять. И люди, возжелавшие нашего добра, могут быть и белыми, и красными.
— Да, это возможно, и рано или поздно случится, — покивал головой Савелий.
— Но ведь не все люди плохие, вот мы и встретили тех, кто готов жить рядом с нами, учиться у нас и строить свою жизнь по нашим понятиям и не пытаться ограбить ближнего. Вот с такими людьми нам по пути, надо объединять свои усилия, помогать им стать сильнее, и вместе мы сможем справиться с любой неприятностью. Отсюда все мои действия — мир с друзьями, война с врагами. Поэтому я предпринимаю всё возможное, чтобы друзья были ближе и сильнее.
— Ты смотри, как разложил, всё ясно и понятно, причём сказанное всем известно, — удивился Савелий.
— И ещё я бы хотел кое-что добавить, — повернувшись к священнику, сказал я. — Про знание того, что ждёт нас впереди, надеюсь понятно? Кажется, моё объяснение должно дать ответы на все вопросы, тем более, я уже неоднократно отвечал на подобные?
— Не на все, но на многие, — ответил священник.
— Тогда добавлю кое-что. Не надо искать в моих действиях злой умысел и воспринимать их направленными во вред церкви, батюшка. Первоочередная задача церкви — заботиться о людях и их душе. Я бы хотел, чтобы вы этим и занимались, тогда такое деяние будет настоящей помощью в приведении этого края под руку господа. И не надо заниматься делами светскими, если нам потребуется помощь церкви, мы об этом скажем.
Все мои деяния и так служат на её благо, так что не стоит, батюшка, искать в них происки нечистого, воспринимайте всё сказанное мною раньше как единственную истину. Ничего другого я вам сказать не могу. И сколько бы вы ни пытались услышать от меня другой ответ, его не будет. Так что давайте, батюшка, не будем обострять наши отношения, вы и так знаете больше, чем нужно, а во многих знаниях много печали. Я достаточно понятно объяснил, что мне нужно?
— Да.
— Хорошо, надеюсь, мы поняли друг друга и между нами не будет недопонимания.
Неловкую паузу прервал Савелий.
— Скажи, Фёдорыч, а стоит опасаться этих индейцев, ведь наши воины лучше, вон даже соревнование провели, чтобы убедились в этом. И вообще, что они за люди, по твоему мнению, чего от них стоит ожидать? С теми, что живут рядом с нами, всё понятно, такие же, как и мы. А вот те, другие, живущие на неизвестных нам землях. С ними мы рядом жить сможем?
— Трудно просто ответить на такой вопрос. Индейцы ведь все разные — одни более воинственные, другие менее. Но всех их объединяет одно — они прекрасные воины и охотники, умеют отлично маскироваться и подкрадываться к добыче, способны совершать длительные переходы и долгое время жить среди лесов и степей. В основном пропитание себе добывают охотой, но есть племена, которые в большом количестве выращивают зерно, и для них охота служит дополнительным источником существования. Хотя ты и сам обо всём этом знаешь.
Как можно с ними ужиться? Можно ли их приучить к нашему образу жизни? Уверен, что можно, вот только далеко не всех. Думаю, что и не надо всех к этому приучать. В известной истории моей страны индейцы были побеждены белыми людьми и лишились своей земли. Почему я сейчас им помогаю? Нам нужны люди, надо обрабатывать землю и строить дома, мастерские, шахты, дороги, корабли и многое, многое другое. Самим нам не справиться, вот я и надеюсь привлечь к этому делу индейцев.
Не думаю, что большая часть воинов согласится растить хлеб, добывать руду или работать у станка. Но нам нужны и воины, которые будут защищать остальных. А для этого индейцы подходят наилучшим образом, если им, конечно, дать хорошее оружие, научить им пользоваться и воевать. А другие, и в первую очередь женщины, будут работать там, где надо, растить детей, а к их воспитанию необходимо подключаться и нам, чтобы они жили уже не по законам племени кочевников, а так же, как и мы.
Думаю, это возможно. В истории моей страны неоднократно были такие случаи, когда отсталые народы за короткий промежуток времени могли построить общество, можно даже сказать, государство, ничем не уступающее тому, что было у более развитых стран. Однако вновь созданное государство зачастую оказывалось не способно противостоять набегам многочисленных врагов и обычно ими уничтожалось.
Самый главный вывод, что следует из сказанного — по крайней мере, индейцы тех племен, с которыми у нас сложились дружеские отношения, могут принять наш образ жизни. А мы можем им помочь выстоять против нападок внешнего врага, а заодно самим с их помощью стать сильнее. И думаю, наши соседи станут первыми племенами, которые пойдут по этому пути. Потом появятся и другие.
— Фёдорыч, ты считаешь, что сможешь приучить к новой жизни все племена на этой земле?
— Я думаю, Савелий, индейцы обладают огромной приспособляемостью к изменениям окружающего мира. Они совсем недавно, всего несколько лет, ну пусть десятков лет назад, впервые узнали про лошадей и огнестрельное оружие. А сейчас уже свободно все ими пользуются и не испытывают никаких трудностей.
Так что думаю, если кто-то примет новый образ жизни, в ближайшем времени за ними последуют и другие. Ведь тот, кто будет первым, получит значительное преимущество. А это народ-воин, и преимущества, как у своих врагов, так и друзей, он не потерпит никогда. Так что нам стоит только направить их по нужному пути и помочь сделать первые шаги. Чем я и собираюсь заняться в ближайшее время.
На месте встречи у слияния двух рек нас уже ждали. Стояли вигвамы, дымились костры, между ними суетились женщины, занимаясь своими вечными делами, играли дети. Наши лодки заметили издали, но никто в этот раз прятаться не стал, да и судя по количеству вигвамов и костров, здесь сейчас находилось гораздо больше людей. Когда немного улеглась поднятая нашим прибытием шумиха и суета, я обратился к Парящему Орлу.
— Вождь, я привёз с собой тех людей твоего племени, что жили у нас. Пока мы обустраиваем лагерь, можете пообщаться с ними, они прожили среди нас всё время, прошедшее с нашей предыдущей встречи, и могут вам рассказать всё, что видели и слышали. Я специально не буду при этом присутствовать, чтобы они чувствовали себя свободней. Затем я предлагаю посмотреть выступление наших артистов, они покажут несколько любимых нашим народом сказочных историй.
Потом я приглашу вас всех попробовать нашей еды, пока будет идти представление, женщины как раз успеют её приготовить. Ну а после этого, я думаю, мы сможем обсудить наши дела. Но прежде всего я попросил бы тебя, вождь, познакомить меня с другими достойными воинами, присутствующими здесь.
Процедура знакомства не заняла много времени, меня представили вождю чероков Танцующий Огонь, вождю чикасо Сильный Ветер и вождю чокто Ускользающий в Ночи. Каждому из них были вручены топор и нож, остальным воинам только ножи. Тем не менее, все индейцы не скрывали, что очень довольны полученными подарками. Пока шла церемония представления, была развёрнута импровизированная сцена, представляющая собой несколько натянутых на шесты шкур, ограждающих небольшой пятачок земли.
Представление удалось на славу. Были показаны несколько коротеньких сказок, исполнено несколько песен и танцев. Индейцы были довольны. У них самих часто практиковалось что-то подобное, например пантомимы и танцы, восхваляющие деяния воинов, так что суть представления они поняли сразу, хотя порой и не понимали языка, но зрелище восприняли очень благожелательно.
А потом начался вечерний пир, где были выставлены некоторые образцы русской кухни. Был хлеб, пироги, разнообразные каши, супы, блины, кисель, и конечно квас. Гости старались попробовать как можно больше неизвестных блюд, оценить их вкус и качество. Судя по вздувшимся животам и улыбкам во всё лицо, угощение понравилось. Ну а после завершения трапезы и традиционной трубки мира, разговор зашёл о самом главном — наших отношениях с индейцами.
— Мы все знаем о твоём предложении по установлению дружеских отношений и торговле между нами. И о твоём интересе к тем непонятным камням, находящимся в земле. Ты сам понимаешь, Быстрый Поток, что не так просто двум разным народам ужиться на одной земле. Так почему же ты думаешь, что такое возможно? Вон другие белые пришли к нам, кого убили, кого заставили работать на себя, и ни о какой дружбе разговоров не ведут. С ними нам понятно, как себя вести. Может быть, ты тоже хочешь захватить нашу землю, но только по-другому? — начал разговор Парящий Орёл.
— Никто не может сказать, как и почему между разными людьми может зародиться дружба или ненависть, может быть и так, что два этих человека всегда будут равнодушны друг к другу. Всё то же самое можно сказать и про различные народы. Но если люди одинаково смотрят на добро и зло, одинаково понимают, что хорошо, а что плохо, и предпочитают честность и доверие в отношениях между людьми, то скорее всего, такие отношения со временем перерастут в дружбу.
Длительная жизнь рядом позволит нам лучше узнать друг друга, торговля даст возможность оценить поведение каждого в самых разных случаях, она проверяет человека почти так же, как война.
— Почему ты так думаешь, — переспросил Танцующий огонь. — На войне ты рискуешь своей жизнью, а при торговле — только вещами.
— Хлеб войны горек, а торговля позволяет есть сладкие лепёшки, поэтому во многих случаях люди предпочитают сладкую лепёшку горькому хлебу. Но если кто-то попытается отнять у другого сладкую лепешку, или даже забрать себе её большую часть, скорее всего, им придётся делить горький хлеб войны. Поэтому я предлагаю не воевать, а торговать. Такой подход позволит каждому из нас понять, чего стоит другой и что от него можно ожидать.
— Ты мудр не по годам, Быстрый Поток, — ответил Танцующий Огонь. — Так, наверное, будет проще нашим народам узнать друг друга. Чем и как мы будем торговать?
— Скажите, вожди, вам понравилась наша еда? — переспросил его я.
— Необычная еда, мы такой не пробовали никогда, но нам понравилось, — был ответ Парящего Орла.
— Чтобы приготовить такую еду, надо иметь постоянный дом, такие стоят у нас в Новоустюжинске и Молчановске. В этих городах постоянно живут наши люди, туда вы можете свободно приходить и там обменивать свои товары на всё, что вам понадобится.
— Что, ты готов продать нам и ружья? — спросил Ускользающий в ночи.
— Могу продать и ружья, только не такие как у нас, а как у других белых.
— А почему не хочешь торговать такими, как у вас?
— У нас их ещё мало, их очень трудно делать и мастера не могут обеспечить всех желающих. Но мы обязательно сделаем и на вашу долю такое оружие. А всё остальное — пожалуйста, покупайте. К тому же буду рад, если ваши люди станут жить в наших городах, работать в мастерских, учить своих детей в школах и молиться в наших церквях.
Можно найти много различных способов совместной деятельности и жизни людей, например, я был бы рад, если ваши воины будут проводниками в дальних походах и помогут нам лучше узнать окружающие нас земли. Правда, им придётся немного подучиться распознавать нужные нам камни и рисовать свой путь, пользоваться нашим оружием, но не думаю, что это будет сложно. Вот таким проводникам я готов бесплатно дать самое сильное оружие, но только они должны будут несколько лет провести в нашей армии.
— А что ты скажешь про те места, где вы ставите свои поселения и ковыряете нашу землю? — поинтересовался Сильный ветер.
— Я готов заплатить товаром за те места, на которых стоят или ещё будут стоять наши поселения. При этом вход вашим людям туда будет свободным. И я готов заплатить за то, что мы извлекаем из земли.
— Что, и ваше оружие дашь? — спросил Ускользающий в ночи.
— Дам, но только обычные ружья, десять штук.
— А за право ковыряться в земле и строить какие-то непонятные сооружения?
— Ещё десять ружей и десять топоров.
— Мы принимаем твою плату и разрешаем тебе строить поселения на нашей земле и искать в ней то, что тебе надо, — вынес вердикт Танцующий огонь.
— У нас, вождь, принято записывать сказанное на бумагу, чтобы потом никто не забыл о состоявшемся разговоре. Если ты не возражаешь, сейчас наши мудрецы запишут, о чём мы договорились и принесут нам.
В общем, наша встреча заняла не только ночь, но и весь следующий день. Но зато достигли согласия по всем пунктам, в которых была заинтересована каждая сторона. И если мы пока не пришли к идее единого государства, то о сотрудничестве и взаимопомощи договорились. Мы разрешаем селиться индейцам в наших городах, работать в наших мастерских и берёмся обучать их людей необходимым для этого профессиям. Точно такие же права получали и наши люди, в первую очередь священники — они могли передвигаться по всей земле и организовывать свои храмы в любом месте.
Правда, освоение новых профессий и работа в мастерских в большей степени относились к женщинам, мужчины же, кто пожелает, поступали в нашу армию, разведчиками и проводниками, их обучали основам геологии, картографии и в необходимой степени воинской дисциплине. Было определено ещё два места для основания поселений — в предгорьях Аппалачей на реке Теннеси и в устье Огайо при впадении в Миссисипи.
По целому ряду вопросов никакого конкретного решения принято не было, просто ещё время не пришло, но и их обсудили. В общем, можно сказать, что дружеские отношения с местными племенами начали налаживаться. Я вскользь коснулся проблемы взаимоотношений с белыми, возможных неприятностей и будущих войн. Но пока не стал на этом заострять внимание. В общем, расстались мы довольные друг другом и в ожидании следующих встреч. Вождей на неё я пригласил в Молчановск, пусть своими глазами увидят, как мы живём.
Глава 10
А хорошеет город-то, как-то за ежедневной суетой этого не замечаешь, а вот так, вернувшись после долгого перерыва, изменения сразу бросаются в глаза. Да, я опять вернулся после заморского вояжа — в этот раз на «Малоге» ходил в Турцию. Не один конечно, на втором корабле, идущем следом, набирался опыта молодой капитан, которому вскоре предстоит принять свой корабль и начать самостоятельные плавания.
Так у нас принято, завёлся уже такой обычай. Сначала желающие бороздить моря проходят обучение в школах навигации. По идее, там их надо бы учить гораздо дольше, что и будет реализовано со временем, а пока приходится действовать по принципу военного времени и готовить ускоренные выпуски. Типа того, освоил швартовку, отход, ориентирование на местности — и в море.
Правда, на первых кораблях у нас ещё те из капитанов, что ходили на кочах, почти все они согласились остаться в новых краях, некоторые даже семьи перевезли сюда. Их многому-то учить не надо, сами кого угодно научат. Но появились и молодые, вот их гоняют до потери пульса. Но что-то я не о том задумался. Как говорится, начал за здравие, а кончил за упокой.
Так вот, у нас в этот раз ушло два каравана, по два корабля в каждом, «Первач» с напарником пошли на Архангельск, а я вместе со своим практикантом — к туркам, в Стамбул. Нельзя сказать, что дорога была спокойной — и штормом нас потрепало, и с навигацией были проблемы, слава богу, не такие уж и серьёзные, и пираты пытались нас атаковать, но всё закончилось благополучно, и мы добрались до Стамбула.
Заодно и прибарахлились немного, ошмонав корабли неудачных работников с большой дороги, а самих передав за соответствующую плату на рабский рынок. Описывать столкновение не буду, всё как обычно — расстреливали противника с дальней дистанции.
Как там у классика: — «Стамбул город контрастов». Так оно и есть. Приходилось мне и раньше бывать среди этих контрастов, но тогда они были какие-то другие, мягче что ли, или не такие резкие. А сейчас уж больно заметны стали, причём все их можно, на мой взгляд, разделить на несколько различных групп.
Это даже не мои наблюдения, а выводы, которые сообщил нам местный гид, услугами которого пришлось воспользоваться. Есть правоверные и все остальные, неверные. Рабы и свободные, причём свободные сами по себе делятся на различные слои и группы, и у некоторых из них жизнь хуже, чем у рабов. Богатые и бедные, бедные и нищие, военные и торговцы, купцы и ремесленники, и ещё много каких-то различных объединений и сообществ, и к каждому представителю нужен свой подход.
Так вот, все эти группы и группки и создают тот контраст, разбавленный непривычными для русского человека восточными обычаями. Надо родиться среди этого поистине настоящего Вавилона, или в крайнем случае, прожить здесь много лет, чтобы успешно вести тут дела и даже просто находиться. Несколько раз нас пытались ограбить, но мы никогда перемещались в одиночку, да и кроме больших тесаков, у каждого имелось по два револьвера. Так что отбились.
Слава богу, нам почти не пришлось иметь дело с какими-либо официальными лицами, всё ограничилось рынком и портовыми службами, готовыми работать с кем угодно. В первую очередь у них имеются переводчики, по-моему, с любого языка мира, не говоря уже о русском. Так что с общением трудностей не было никаких, знай только плати, как говорится — любой каприз за ваши деньги.
Как бы это ни звучало дико для современного человека, продали своих рабов и купили новых. Что касается продажи, то тех совсем не жалко, пусть на себе испытают все прелести подобной жизни. А вот тех, кого не смогли выкупить, до слёз жалко. Покупали-то своих, русских, пленённых обычно татарами во время набегов. Наверное, в следующий раз надо будет в Крым идти, там рабы дешевле, можно за те же деньги большее количество освободить.
Естественно всем вновь приобретённым предоставлялась свобода, единственное условие — добровольное переселение за море, жизнь и работа в тех местах в течение десяти лет, после чего переселенец по своему желанию может свободно отправляться бесплатно обратно в Россию с попутным караваном. В первую очередь выкупали мастеров, потом детей, воинов и всех остальных. Корабли были забиты до предела, но при всём желании забрать всех мы не могли.
Ещё прикупили муки, масла, специй и пряностей, железа, свинца и отправились в обратный путь.
— Теть Оль, там сейчас опять индейцы с новыми переселенцами подерутся, — прокричал заглянувший на миг ко мне в кабинет пацанёнок и умчался дальше смотреть, чем кончится столкновение новичков с живущими среди нас индейцами.
Ох уж мне эти горячие индейские парни, любой взгляд в свою сторону принимают за попытку усомниться в их воинской доблести. А разбираться в стычках и мирить участников почему-то приходится мне. Хотя кому этим заниматься, как не мэру. А меня единодушно назначили на эту должность. Подобное назначение восприняли даже индейцы, что меня нисколько не удивило.
Во-первых, как я успела узнать, у них хозяйством занимаются женщины, мужики воюют и добывают пропитание. Как говорится — мужик с собакой во дворе, а кот с бабой в избе. Ну и во-вторых, они стараются следовать обычаям белых, а у нас многие привыкли, что тут порой верховодят бабы.
Ну да ладно, я про город начала. Если посмотреть на происходящее со стороны, то ввести должность мэра и создать местную администрацию надо было уже давно, причём не только у нас в городе, но и в остальных тоже. Да вот только не везде получается найти нужных людей. Видимо, придётся говорить с Фёдорычем, пусть волевым решением назначает ответственных лиц, иначе порядка не будет. Принципиально структура управления городом на нашем примере в минимальном варианте отработана, так что надо её внедрять.
У нас здесь сейчас проживает не менее пяти сотен человек постоянно, и порядка двух-трёх сотен приезжает и уезжает. Что делать, здесь расположен наш основной морской порт, да и по реке сейчас движение достаточно интенсивное. Регулярного сообщения ещё нет, но катера периодически бегают от нас к Молчановску и обратно. Да и морские корабли отсюда уходят на патрулирование и в рейды.
Так что у нас тут, как в настоящем морском городе, постоянный круговорот людей, денег и товаров. И кто только за это время к нам ни прибился. Есть испанцы, англичане, французы. Местных хватает — не знаю, кем они будут, возможно мексиканцами, но сейчас это потомки майя и ацтеков. И довольно многочисленная община индейцев, в основном чероки и маскоги.
Но большую часть, где-то половину, составляют русские. Кто-то добровольно переселился, спасаясь от невзгод Смутного времени, кто-то движимый любопытством и неуёмной страстью к перемене мест, а кто-то просто выкупленный нами из плена, последних ещё не слишком много, процесс только пошёл, но результат радует. Хорошо хоть сейчас ограничения на перемещения холопов в связи с войной особо никто не соблюдает, да и не придерживается их. Так что кое-кого удаётся привезти, но в последнее время с этим становится труднее.
Радует, что на большую часть поморов эти ограничения не действуют, они, если не имеют долгов перед монастырями и купцами, могут свободно отправляться в наши края. И надо признать, что их число благодаря рассказам вернувшихся моряков постоянно растёт. Всех привлекает свободная жизнь.
В этом году впервые к нам должны прибыть выкупленные из рабства русские. Вот уж кто должен настрадаться, так это они. Но ничего, отогреем, думаю, почувствуют к себе человеческое отношение, и как тот росток под ласковым солнцем и тёплым дождиком, начнут новую жизнь. А она у нас, при всех её сложностях, выбор предоставляет любому.
Есть в основном два варианта — или ты сам по себе, или в составе общины. В первом случае всё принадлежит тебе — что добыл, вырастил или поймал — всё твоё. Продавай свой товар и вырученные деньги трать, как хочешь. Но и о безопасности заботься сам. Единственная обязанность — если живёшь в городе, то будь добр принимать участие в его защите и оплачивать коммунальные услуги. Да, есть и такие, но про них позже.
Другой вариант — жизнь в общине. Здесь, наверное, наиболее подходящим будет такое определение как стихийный коммунизм. Человеку предоставляется та работа, которую он выбирает — на верфях, в мастерских, в поле, на реке или море, ну или любая другая, которая нужна городу. Если надо — выделяется инструмент, снасти, семена. Но половину всего, что будет добыто, необходимо отдавать в пользу города.
Кроме того, нуждающимся предоставляется бесплатное жильё, хотя по большей части это место в бараке, но зато есть где голову приклонить и устроиться хотя бы на первое время. Короче говоря, почти всю заботу о твоей жизни и безопасности берёт на себя город, ты только работай на его предприятиях. Доля средств, остающихся в распоряжении работника, вполне достаточна для пусть не роскошной, но вполне достойной жизни.
Мы долго ломали голову, как нам обустроить наше житьё-бытьё, и лучшего придумать не сумели. Хотя в сложившейся практике нет ничего застывшего, постоянно вносятся изменения, дополнения и новые требования, направленные на улучшение нашей жизни. При этом порой приходится создавать новые структуры, отрывая людей от самого главного — выращивания хлеба или разведения скотины.
Вот недавно разработали проект типового дома, рассчитанного на семью из восьми человек. Ничего особенного, два этажа, пристроенный туалет, водопровод. Но ведь тут дело даже не в самом доме, хотя он обеспечивает пусть и минимальный, но комфорт. Для его постройки требуются только материалы и хорошая бригада строителей. Но с этого момента и начинаются главные проблемы. Нужны люди, обслуживающие инфраструктуру. Отходы жизнедеятельности вывозить надо? Надо. Значит, появляется такая профессия как золотарь.
А чтобы в доме была вода, надо наполнить ёмкость, из которой вода самотёком растекается куда надо. А для этого нужны трубы, которые делают из глины, а потом для лучшей сохранности сверху обкладывают деревянными планками и заливают смолой. И сама емкость, причём не маленьких размеров, какие-то краны, перекрывающие воду, короче всякие сантехнические штучки, конечно с поправкой на текущую реальность.
А все производства по их изготовлению пришлось организовывать с нуля. Также пришлось создавать новые коммунальные службы — водовозов и золотарей. Хорошо, что удалось выбить на это дело лошадей, теперь по городу ездят две телеги с большими, какие только смогли сделать мастера, бочками. В одной в дома подвозят воду, в другой, наоборот, вывозят отходы.
Отдельного разговора заслуживает их переработка. У нас тут вообще собрались одни защитники природы, можно сказать, экологи-энтузиасты. Да я и сама такая же. Все помнят, как в своё время огорчались, видя загаженные леса и реки, когда на любом месте, куда ни кинь взгляд, можно было найти выброшенную банку, бутылку или пакет. Так что мы решили с самого начала хотя бы попытаться не допустить чего-то подобного.
У нас все органические отходы отправляются на переработку, для этих целей специально построили станцию получения биогаза. Её основное назначение — перерабатывать отходы в удобрения, а газ является побочным продуктом. Сам процесс достаточно простой, органика, скажем так, бродит без доступа воздуха, в результате чего получается удобрение и попутно биогаз.
Мы и его используем, построили газгольдер, и теперь газ, по наличию, расходуется на обжиг керамики. Есть ещё один центр переработки отходов, сжигаем кости и получаем фосфор. Но тонкостей всего процесса я не знаю, там Ксения рулит.
Осталось упомянуть больницу, школу, детский сад, столовую, при наличии жетона городского жителя все услуги оказываются бесплатно. Да, каждый горожанин у нас имеет что-то наподобие жетона, подтверждающего, что ты житель города, или, по крайней мере, его гость. А то с постоянными перемещениями индейцев порой возникает настоящая путаница, кто есть кто.
Так за раздумьями о текущих делах не заметила, как добралась до конфликтующих. По обычаю меня сопровождали двое бойцов, не для охраны, нет, а для наведения при необходимости порядка непосредственно на месте.
— Прохор, что в этот раз тебе не понравилось? — спросила я возчика-водовоза, о чём-то яростно спорящего с индейцем. — А ты, Сломанная Стрела, что опять не поделил с ним?
В общем, обычная история, не первый уж раз эти два типа цапаются друг с другом. Точнее, где бы ни произошло любое недоразумение, там они и появляются, а потом первопричина всего забывается, а они продолжают собачиться между собой. По-видимому, у них такое развлечение. И между прочим, никогда стычки между ними до рукоприкладства не доходят.
Так оказалось и в этот раз. О чём-то заспорили местный горожанин и пришлый индеец. А может, просто один спросил у другого дорогу. Первоначальные зачинщики спора давно ушли, а вместо них ругаться продолжили эти двое. Установить первопричину не удалось, зато оба спорщика совместно отправились отрабатывать безвозмездно полдня на городских работах. Вот так и живём.
Мы тут потихоньку развиваемся, осваивая всевозможные производства из любых имеющихся ресурсов. Конечно, когда будет готов наш комплекс по выпуску железа, надеюсь, возможности получения разных вкусняшек увеличатся, а сейчас приходится пользоваться подручными средствами.
Самое главное — заработал заводик по производству серной кислоты. Её мы получаем из самородной серы, найденной на побережье Мексиканского залива. Конечно, определение завод для этих сараев, возможно, звучит слишком гордо, но тем не менее, у нас есть устойчивое поступление кислоты на склады. А это, можно сказать, является основой всей промышленности.
Пришлось строить специальные печи, чтобы сжигать серу, камеры-реакторы, в которых горячие газы, образующиеся на предыдущем этапе, вступают в реакцию с водой. Много времени пришлось потратить на разные керамические и стеклянные трубы, реакторы из глины, специальную посуду, в том числе и покрытую свинцом. Так что, несмотря на свой непрезентабельный вид, это пусть маленький, но очень ответственный заводик. Для обеспечения работы производства пришлось поставить там небольшую турбину, и все согласились с этим требованием. Очень уж важное для нас хозяйство.
Другим, не менее нужным производством, стало получение поташа. На первом этапе организовали сбор золы со всех домов, мастерских, любых печей. Пришлось строить ещё один сарайчик, в котором зола выщелачивалась водой, а потом выпаривалась. Производство хоть и несложное, но очень ценное, самое главное — тут можно задействовать абсолютно неквалифицированный труд, и как всегда, на такие работы пристроили индейских женщин. С другой стороны, никто не говорил, что всё будет легко и просто.
Ещё можно похвастаться двумя вполне стабильными производствами — мы делаем бумагу и получаем фосфор. С бумагой достаточно просто, в первую очередь на это идут отходы, остающиеся при рубке леса, распиловке древесины и других, самых разных. Пусть из-за использования отходов качество оставляет желать лучшего, но пока нам в первую очередь нужен картон. Он идёт на изготовление спичек. Встречались вам такие спички-книжки, где вместо всем привычных деревянных палочек с нанесённой головкой для тех же целей используются полоски картона?
А вот мне приходилось сталкиваться, причём в своё время такие спички-книжки выпускались промышленностью достаточно широко. И пусть это несколько непривычно, и в некоторых случаях вызывает определённые затруднения, но в любом случае, гораздо лучше, чем стучать кресалом. Заодно и все отходы лесозаготовок утилизируются. А фосфор также нами получается при утилизации отходов — его даёт зола, образующаяся при сжигании костей. Конечно, можно его получить из каких-нибудь руд, но их ещё найти надо, и процесс их переработки достаточно трудоёмкий.
В нашем же случае опять перерабатываются отходы и получается полезный продукт. Конечно, больших объёмов такое производство не обеспечит, но и мусор идёт в дело. Не сомневаюсь, что в последующем нам придётся осваивать и получение фосфора из руды, но это будет потом.
Надо честно признать, досталось нам за последнее время весьма изрядно. И дело даже не в каких-то потерях среди бойцов, а в той учебе, что устроили отцы-командиры. На предварительном собеседовании нас, нескольких отобранных десятников, честно предупредили, что первоначально будут проводить универсальную подготовку, более подходящую для воина-диверсанта, а всё нужное для выполнения рейдов мы будем осваивать потом, по мере необходимости.
Всего набралось около сотни желающих вступить в новый специальный отряд, который должен заниматься в основном дальней разведкой и поиском полезных ископаемых. Точнее, осмотром местности и её описанием. Да, нас обучили и этому, так что теперь мы можем, как сказала наша учительница Антонина, вполне грамотно провести первичную разведку местности. Причём, она особо подчеркнула, что при хорошей практике из нас могут получиться неплохие техники-геологи. Мы должны были в первую очередь составить какое-то подобие карты, указать, где располагаются горы, холмы, реки, отметить дороги, и если сможем, принести образцы породы.
За время учёбы из набранной сотни осталось не более половины, всего удалось сформировать два неполных взвода. И сейчас мы отправились в свои первые походы. В отрядах большую часть составляли индейцы, примерно треть — белые. Хорошие разведчики получились из казаков, привыкших подолгу находиться в Диком поле, скрываясь от татар, способные выжить в самых трудных условиях.
Про индейцев и говорить нечего, они так всегда жили и к такому готовятся с рождения. Гораздо труднее многим из нас далась, как её называли индейцы, «каменная книга» — описание камней, местности и других природных ресурсов, что преподавала Антонина. Этим конечно не ограничивалось наше обучение, но основной упор, скажем так, делался на опознавание минералов, картографирование местности и её описание.
Всех даже в специальное подразделение выделили — теперь мы егеря. И надо сказать, мы успели подтвердить, что не зря свой хлеб едим. За время практики в лесах и болотах устья Миссисипи нашли живущих там индейцев. Небольшие племена, но хорошо знакомые с местностью и способные помочь освоиться в таких непростых условиях.
Жили они в глубине лесов в глиняных хижинах, крытых тростником, занимались охотой и выращивали кукурузу, дыни, подсолнечник, бобы, умудряясь снимать в год со своих участков два-три урожая. С ними тоже удалось если не подружиться, то во всяком случае, установить хорошие отношения и перенять имеющийся опыт по обработке земли и жизни в условиях дельты.
Кроме таких, скажем, умных наук, как геология, нас обучали войне в самых разных условиях — в пустынях, прериях, горах, лесу и везде, где только можно. Я и не знал, что наши учителя имеют такой богатый опыт. Всё просто трудно перечислить, но каждый из прошедших обучение бойцов сам по себе представлял значительную силу. И это признавали даже индейцы, которых порой бывает достаточно трудно переубедить.
Честно говоря, сам не знаю, почему так происходит, но пока все наши встречи с индейцами заканчиваются миром, хотя у них уже есть печальный опыт общения с белыми. И ведь излишним доверием эти люди не страдают, всегда настороже и готовы дать отпор. Но вот поди ж ты, почему-то каждый раз мы расходимся с ними мирно, хотя многие говорят о моей излишней доверчивости. Не знаю, по-моему, мы просто заставили себя уважать и считаться с нашей силой. А также уважаем и доверяем тех, с кем встречаемся.
Я не говорю, что мы постоянно ходим, размахивая оружием, и засыпаем все подозрительные места градом пуль. Но похоже, мы благодаря такому отношению, а слухи и известия в этих местах расходятся очень далеко и быстро, избавились от каких-то нелепых попыток нападения. Зато стоит, я думаю, в ближайшее время ожидать серьёзного столкновения с каким-либо из новых встреченных нами племён, готовых прибрать себе наше имущество.
Но во всяком случае, мы сейчас отправляемся в свой первый рейд, сначала поможем поставить острог в устье Огайо, а потом мой взвод отправится вверх по Миссисипи и её притокам. За нами закреплено западное направление, а восточное и побережье Атлантического океана досталось другому взводу. Так что оставим для охраны десяток бойцов, назначенных нести службу в этом остроге, получившем название Воротынск, и отправимся дальше.
— Ну что, друже, похоже, в этот раз мы вляпались по полной, — спросил меня капитан «Волги», Лужецкий Семён Иванович, рассматривая четыре паруса, появившиеся из-за небольшого островка и направляющиеся в нашу сторону с явным намерением взять на абордаж.
— Ты не прав, Семён. В одной очень хорошей песне есть такие слова — ещё не вечер. Могу добавить — последним смеётся тот, кто хорошо и далеко стреляет первым. Так что всё только начинается. А сейчас поднимай Андреевский флаг, тут не время для мирных разговоров.
Если находясь в патрулировании вблизи испанских поселений, мы обычно поднимали триколор, то боевые действия вели именно под Андреевским флагом. И надо признать, он уже стал многим хорошо известен, вызывая среди уцелевших пиратов чаще всего желание оказаться подальше от него. В этот раз, чувствуя свою силу, и видя явное превосходство, джентльмены решили немного поразвлечься, ну что же, мир вашему праху, господа охотники с большой дороги.
— Значит так, Семён, учить тебя не буду, сам всё знаешь, но напоминаю, держись от этих кандидатов в покойники на расстоянии около километра, было бы хорошо, если они будут крутиться перед нами по одному. Паруса сверни, работай машиной. Не давай им маневрировать и приблизиться, если что — отступай, потом возвращайся и далеко не отходи. Бить их будем по одному, надо взять всех. Зажились они на белом свете.
После этого обратился к бойцам.
— Пушкари, бить по палубе, мачтам и пушкам. Ваша задача — лишить их хода и маневренности, выбить личный состав. То же самое касается и стрелков. Ваша главная цель — уничтожить прислугу при пушках и проредить всех остальных. Всем стрелять по одному кораблю, закончим с одним, потом будем заниматься следующим. Целые корабли нам не нужны, так что превратите их в решето. Никто, кроме нас, этого не сделает. По местам, орлы.
В общем, всё прошло именно по предложенному сценарию. Корабль под управлением Семёна танцевал, именно так можно назвать всё, что он вытворял. Всегда перед нами был только один противник. Семён крутился, как голодный волк вокруг сохатого, заходил то спереди, то сзади, то сбоку и каждый раз больно кусал противника, не подставляясь под ответный удар.
Если позволяла ситуация, то застывал на месте, и тогда от выбранной цели только щепки летели. Но если кто-то пытался нас обойти и занять позицию, позволяющую вести стрельбу, корабль срывался с места и опять оказывался в зоне недосягаемости вражеских пушек. И при этом наши орудия и пищали стреляли, стреляли, стреляли, а противостоящие нам корабли постепенно переставали маневрировать.
И причина была самая банальная — мачты разбиты, паруса порваны, руль превращён в щепки, личный состав почти уничтожен. Когда подобная участь постигла четвёртый пиратский корабль, мы пошли на абордаж. Нас было два десятка бойцов, а по предварительным оценкам, на каждом пиратском судне было не более нескольких живых бойцов.
В общем, не было героического размахивания железяками и никакого другого рукомашества и дрыгоножества, яростных схваток, хитрых ударов и ловких уходов. Только редкие выстрелы подтверждали, что с помощью револьвера человеку гораздо проще и доходчивей объяснить, как он был не прав, ступив на путь грабежа и порока.
Абордажная партия последовательно посетила все корабли, освобождая их от ещё живых джентльменов удачи. Пока в состояние покоя и благости приводилось очередное пиратское судно, на других оценивалась доставшаяся добыча. А потом наступило время пожинать плоды своих трудов, всё, что представляло интерес для нашей общины — пушки, ружья, порох, свинец, золото и драгоценности, продукты и самое разное имущество и снаряжение переправлялись в наши трюмы.
Те, кому посчастливилось выжить, были посажены в шлюпки и отправлены восвояси, а корабли благополучно пошли в своё последнее плавание к Нептуну. Очередной патрульный рейд был завершён, и нас ожидал причал родного дома.
Трудно, медленно, со скрипом, но создание промышленного комплекса идёт. Причём я его оцениваю по возможности обеспечить нас всем необходимым в случае противостояния шатающимся в округе недругам, в режиме, так сказать, максимальной автономии. Пока получается не очень, серьёзно не хватает людей, причём даже не бойцов, а мастеров, способных изготавливать необходимую продукцию. Но продвижение вперёд есть, правда, хотелось бы более заметных успехов.
Проблема с металлом стала менее острой, но пока в большей степени благодаря трофейным пушкам и привозному сырью. В это время довольно значительную часть всего артиллерийского парка наших противников составляли чугунные пушки по причине своей дешевизны относительно бронзовых. А для нас они служили неплохим ресурсом, позволяющим получать сталь, ведь каждая пушка даже небольшого калибра давала более сотни килограммов металла, не говоря об орудиях более крупных калибров.
А с трофеями у нас дело обстояло вполне благополучно. Так получилось, что Иван, брат Фёдорыча, занялся, скажем так, контрдиверсионными мероприятиями и принуждением к миру джентльменов удачи. Чаще всего после успешного проведения очередной операции к нам и поступало железо в нужном количестве. А затем в небольших вагранках из него получали сталь.
А её с каждым днём требовалось всё больше и больше. И пусть мы не могли пока получать высококачественные легированные сорта, но даже самая обычная сталь позволяла достичь значительных результатов. Медленно, но росло производство турбин, и теперь мы могли ставить их не только на корабли, но и на некоторые предприятия. Мастеров конечно не хватало, но уже у наших технарей появились достаточно квалифицированные ученики, которые могли самостоятельно проводить некоторые работы.
Благодаря этому и росло производство, а также строились новые мастерские и цеха. Конечно, приоритетным для нас оставалось производство оружия и турбин, Но не забывали мы и о том, что в недалёком прошлом называлось товарами народного потребления. В первую очередь к ним относились самые необходимые в наших условиях вещи — котлы, ножи, топоры, плуги, различный инструмент для выполнения повседневных работ. Даже те же самые крючки для ловли рыбы требовались во всё большем количестве, не говоря обо всём остальном.
Индейцы постепенно понимали, что даёт им использование стальных инструментов и огнестрельного оружия, так что мы быстро распродали все имеющиеся запасы фитильных и кремневых карамультуков и сейчас начинали снабжать те племена, с которыми у нас установились дружеские связи, гладкоствольными винтовками Фергюссона. Наши же бойцы перевооружались нарезными. По большей части дорабатывалось до наших требований уже имеющееся или попавшее к нам в виде трофеев оружие.
Наши производственные мощности не позволяли быстро довести объём выпуска до нужных значений, но всеобщее уважение по отношению к мастерам, да и вообще ко всем специалистам в любой области, давало свои результаты. Появлялось всё больше и больше желающих если не самим стать мастерами, то как минимум, дать своим детям возможность освоить ту или иную специальность.
Так что число учеников у мастеров постоянно растёт, и это даёт надежду на увеличение производства в ближайшее время. И кроме новых поселенцев, привозимых из-за моря, появился интерес и у индейцев к освоению новых для них областей применения своих сил.
Правда, в большей степени это касалось женщин, мужчины по-прежнему предпочитали заниматься охотой и подготовкой к войне. Но и их начали привлекать к обучению по нашим методикам, приучая воевать не только за счёт личной доблести и не для проявления личной отваги, но и быть защитниками родной земли.
Какое-то сумбурное изложение событий получается, ну и ладно, главное, правильно записать сделанное, пока не забылось. Так вот, что касается оружия, как я уже сказал, сейчас идёт изготовление и доработка существующих гладкоствольных винтовок под нарезные. В своё время посчитали, что нарезные ружья будут избыточны, но как оказалось, в некоторых случаях в здешней обстановке такие винтовки более эффективны.
Немного переделали гранаты. С появлением фосфора и бертолетовой соли пока отказались от ударного взрывателя в гранатах и перешли на тёрочный запал. Пусть это несколько непривычно и примитивно, но технология более простая и менее затратная в изготовлении. Так что благодаря такому изменению, гранат у нас стало больше. Чтобы закончить с оружейными проблемами, скажу, что основные трудности сейчас создают револьверы и пушки.
Под револьверы готова полная линейка станков, позволяющих изготавливать все детали литьём и штамповкой с минимальными затратами ручного труда. Вот только какая-никакая обработка деталям нужна, да и сборку проводить кому-то надо. Так что и здесь сталкиваемся с проблемой нехватки рабочих рук.
А вот с пушками дело сдвинулось с мёртвой точки. Я говорю о трёхдюймовке. Там главная проблема была со стволом. Сначала хотели делать как положено — набор из отдельных цилиндров с посадкой их друг на друга в нагретом состоянии. Но потом выяснили, что точность нашего литья этого не позволяет. В конце концов, решили делать литой ствол, но максимально приближенный к оригиналу.
Долго мучились с отливками, потом делая противооткатники, но получили нужный результат. Причём делали эту пушку уже под унифицированный снаряд, массовый выпуск которого ещё предстоит освоить, а сейчас изготавливаются только их опытные образцы.
Но пушка получилась отличная, правда делается пока штучно, но у неё всё ещё впереди. И для начала эти пушки поставили на береговые батареи, созданные для защиты Новоустюжинска. Уж больно мысли нехорошие появляются, когда смотришь на совершенно неприкрытый со стороны моря город. А пираты звереют, получая одну плюху за другой.
Много времени занимает изготовление новых снарядов. Сейчас кроме артиллерийских гранат и фугасных снарядов пытаемся сделать и зажигательные, Ксения всё никак не может определиться с пропорциями компонентов. Вот такая ситуация у нас сейчас складывается с производством оружия.
Появились у нас товары, которые мы начали продавать в Европе. Я про спички и керосиновые лампы. Теперь наши корабли ходят с полной загрузкой туда и обратно, и пора задумываться о более крупных судах. Кораблестроение — одно из тех направлений, по которому постоянно проходят какие-то обновления, причём на него работают и многие другие — пилорамы, кузни, литейка, оружейники и мотористы. Что радует, вооружение и машины позволяют нашим судам не опасаться пиратских эскадр.
И нет ничего удивительного, что корабли становятся всё больше в габаритах и более совершенными. Правда моряками в основном являются поморы, но заработала навигаторская школа, так что и здесь ожидаем скорого пополнения кадров.
Появилось очень много различных ремесленных мастерских, что, на мой взгляд, является хорошим признаком. Обрабатывают кожу, делают глиняную и деревянную посуду, кирпич, шьют одежду и обувь. Тут у нас появляется своеобразное разделение сфер приложения сил. Всё, что затрагивает общие интересы, отходит в область забот городских властей. Все остальные потребности удовлетворяются трудом частных лиц, открывающих свои мастерские.
Примерно такая структура сложилась в Новоустюжинске, и по тому же пути мы идём и в Молчановске. Тут, правда, несколько сложнее, индейцев больше, но и общее число производств со временем должно увеличиться. Один наш металлургический центр всех обеспечит работой. Первая очередь, кстати, уже готова, из руды сыродутное железо получено, его отправляют в дело, пока везут в Новоустюжинск, где перерабатывают на сталь.
Не так уж долго осталось ждать и окончания второй очереди металлургического производства. Вот тогда можно будет подумать и о серьёзном расширении всей производственной базы и освоении новых месторождений полезных ископаемых — меди, фосфора, алюминия и прочих вкусняшках, найденных за это время.
Так что в основном, если подвести некоторый итог промышленной революции, сейчас закладываются основы и отрабатывается технология мелкосерийного производства. При появлении достаточного количества подготовленного персонала можно будет начать выпуск продукции.
Устойчиво работает наше деревообрабатывающее производство. Доски почти в неограниченном количестве берёт верфь, а также они идут на строительство домов, а все отходы отправляются на переработку в целлюлозу. Правда, там ещё и спирт получают из опилок и всяких древесных отходов, а без него никуда, в том же производстве пороха нужен, его используют вместо воды для смачивания компонентов при перемоле.
Не открою секрета, что полным ходом прорабатывается производство унифицированных картонных патронов, причём сразу под бездымный порох. Да и оружие готовится под них. Правда будет это не скоро, но такая цель перед всеми нами поставлена, и все прекрасно понимают, чем это вызвано. Ну вот опять, свалился на оружие. Правильно говорят, что ни делают умники, а получается пушка, о чём бы ни задумался, все мысли о ней.
Глава 11
Далеко мы уже поднялись вверх по реке, можно сказать, что исследовали её всю, где возможно судоходство. Нашли несколько крупных притоков, где поставили пока не поселения, как на Огайо, а просто сторожевые посты, небольшие острожки, как на Миссури. Все названия рек индейские, и мы не стали их менять, зачем?
Вот где-то выше Миссури река значительно меняется, появляются пороги, что просто-напросто делает движение катеров невозможным. Можно конечно иногда и катера протащить в обход препятствий волоком, но надо ли? Вот мы и занимается дальнейшим изучением реки, стараясь не тратить много сил, и в первую очередь пытаясь понять, что там впереди. Сначала надо понять, что происходит вокруг, а уж потом что-то делать. Причём нас интересует не только Миссури, но и верховья Миссисипи и Огайо. По рассказам индейцев, если долго двигаться вдоль реки вверх, то можно добраться почти до Великих Озёр.
Правда, там живут другие племена, и как они отнесутся к нашему появлению, неизвестно. Поэтому мы отправили катер к нашему ближайшему острогу, определив время, когда нас надо будет забирать, а сами на гребной лодке отправились дальше. Всего нас пять человек, двое остались охранять лодку, а мы трое продвигаемся вперёд вдоль звериной тропы. Из этих пяти бойцов двое индейцы, надо признать, что разведчики из них превосходные.
Но и мы тоже не лаптем щи хлебаем, хоть и не выросли среди лесов, но провели среди них много времени и кое-чему научились. Честно говоря, сравниться с индейцем в лесу, на мой взгляд, очень трудно. Он просто живёт среди всех этих деревьев и кустов, это всё равно, что для любого другого человека дышать. Хотя и индейцы бывают разные, те, что оседлые и выращивают кукурузу, конечно уступают лесным. Но уж как говорится, где родился, там и пригодился.
А тут кроме лесных объявились ещё и степные индейцы. Так я называю тех, кто живёт в этих Великих Прериях. Да, есть и такие места, если от океана до берегов Миссисипи тянутся в основном леса, то за рекой начинаются степи, и там совсем другая жизнь. Причём она в последнее время начала очень сильно меняться. Раньше индейцы занимались по большей части охотой на бизонов, и такая охота была трудным и опасным занятием.
Теперь она, не став менее опасной, значительно облегчилась. И всё потому, что индейцы начали осваивать лошадь. С её помощью охотиться, да и жить среди прерий и лесов оказалось легче, она очень сильно изменила жизнь всех туземцев. Если раньше основной целью воина-охотника было добиться уважения и признания его заслуг со стороны других мужчин, то теперь можно сказать, что одним из мерил этого уважения является количество лошадей, принадлежащих воину. Это не я такой умный, это мне рассказали сами индейцы. Они достаточно чутко реагируют на все изменения, происходящие вокруг.
Так, что-то я слишком отвлёкся, вон ветка как-то неправильно качнулась, пригнулся, рывок в сторону, и мимо пролетело копьё. Видя, что атака не удалась, на меня выскочил какой-то индеец, размахивая дубинкой. Одновременно я услышал звуки борьбы, раздающиеся по бокам тропы, где пробирались двое других бойцов, но у меня свой противник. Правда, может быть, прятаться и двигаться в лесу индеец мог лучше, но вот в рукопашной ему до меня далеко.
Уроки командира не прошли даром, пригнувшись и пропустив удар дубинкой над головой, я нанёс ему удар в корпус и голову. Правильно говорил командир, что индейцы не пользуются ударами рук, противник никак не защищался и сразу же оказался на земле. Оглядевшись, я понял, что и мои товарищи одержали верх в своих поединках.
— Что делаем, командир, добиваем? — спросил один из них.
— Нет, вяжем этих и обратно к лодкам. Будем разговаривать.
— Здоровые бугаи, тащить не хочется, проще прирезать.
— Ну да, а потом всю жизнь будешь опасаться кровной мести, — ответил я. Пока между нами нет крови, можно хотя бы говорить, а иначе останется только воевать. Так что будем принуждать к миру. Свяжи, дай пинка, и пусть сами идут.
Ну да, многие из наших, живя рядом с этими пришлыми, нахватались их словечек, да и говорить стали совсем по-другому. Но никто этому не удивляется, да и чему тут удивляться, вокруг все такие. А мы по большей части живём замкнуто, и можно сказать, впитываем всё, что исходит со стороны необычных русских. Правда, надо сказать, что и они усвоили многое из привычного нам, так что учим мы друг друга одинаково.
С трудом, но дотащили пленных до отмели, где осталась лодка, а потом попытались поговорить с ними, благо среди наших нашлись индейцы, понимавшие язык незнакомцев. Как удалось установить, их племя входило в состав союза ирокезов, одного из сильнейших в этих местах. Нас они заприметили ещё на реке и долго наблюдали, выбирая подходящий момент для нападения. В общем-то, с ними всё понятно — увидели на своей территории незнакомцев, надо их поймать и допросить. Тем более, с белыми они уже сталкивались, и отношения сложились не самые лучшие.
— Значит так, слушайте меня и не говорите, что не слышали, — так я начал своё обращение к пленникам. — Самое главное — передайте мои слова вашим вождям. Мы мирные люди, воевать не хотим и надеемся установить если не дружеские, то во всяком случае, мирные отношения между нами. Живём мы далеко внизу по этой реке, наши соседи и друзья — чероки и маскоги. Вместо того, чтобы воевать, предпочитаем торговать, хотя если нас заставят взяться за оружие, враги могут об этом пожалеть.
Да вы и сами видели, напали на нас из засады, и ни один из вас не смог одолеть нашего воина. Сюда мы пришли для изучения этих мест и знакомства с соседями, организации торговли. В том случае если вас наше предложение не устраивает, мы готовы уйти. Но хотели бы услышать об этом сами от ваших вождей. Между нами нет крови, так что можно разойтись миром. Обо всём остальном я готов говорить с вождями и уважаемыми охотниками. Ждать буду три дня на этом месте, а теперь идите к своим вигвамам и донесите мои слова до нужных людей.
Как я и думал, гости к нам пришли на третий день. Ничего особого от этой встречи я не ожидал и никаких надежд на неё не возлагал. Моя задача — встретить новые племена, разведать местность и постараться избежать военных действий. Обо всём остальном можно будет говорить потом. Так и получилось в этот раз, тем более, что подобная встреча была далеко не первой.
Во всяком случае, знакомство можно считать состоявшимся, и появились определённые надежды на установление торговых отношений. Индейцев заинтересовали железные вещи и огнестрельное оружие, порох. Взамен они готовы были предложить меха, а также обещали беспрепятственный проход по всем принадлежащим им землям. Первые торговые операции и окончательная договорённость должны были состояться в нашем остроге в устье Огайо. Так что, договорившись о новой встрече, мы расстались.
Надеюсь, мы ещё сможем с вами встретиться и плодотворно поработать, сеньор Фернандо, — на такой ноте мы и расстались с генерал-капитаном Санто-Доминго, который показал себя нашим другом и оказывал всяческую поддержку. К сожалению, в ближайшее время всё должно измениться.
Дело в том, что на основные должности в колониях чиновников назначал лично король, срок службы таких людей составлял от трёх до шести лет, после чего они отзывались в Испанию. Делалось это, как считалось, с целью уменьшения воровства и взяточничества местными чиновниками. Так вот, у нашего друга и покровителя сеньора Фернандо Гонсалеса де Агилар, которому в своё время по чистой случайности мы спасли жизнь, заканчивался срок его службы на должности генерал-капитана Санто-Доминго, и ходили слухи, что уже определён его преемник.
Об этом мне сказал сам сеньор Фернандо, которого я навестил для согласования планов. Не то, чтобы это было нужно, но так, для оказания вежества. И с намерением узнать последние известия из Европы. И хотя я привёз хорошие новости, развеселить и улучшить настроение сеньора Фернандо не смог. По его мнению, дома его ожидала опала и немилость со стороны короля. Дело в том, что хотя сеньор Фернандо и добился вполне неплохих результатов, методы, которыми он пользовался, не встретили одобрения со стороны короля Филиппа III и приближённых к нему лиц.
— Сеньор Фернандо, разрешите задать вопрос о ваших дальнейших планах? Прошу меня простить за бестактность и назойливость, но думаю, всё станет понятно в ходе дальнейшей беседы.
— Думаю, в связи с тем, что в будущем служба на благо Испании меня не ждёт, мне придётся заняться либо ведением хозяйства в своих родовых землях, либо путешествиями по соседним государствам. Надеюсь, у меня будет возможность выбора. А что вас конкретно интересует, сеньор Романов?
— Сейчас поясню. Нас с вами связывают достаточно тесные деловые отношения, и мы хорошо знаем друг друга. Я уже неоднократно говорил, что оцениваю вас как прекрасного специалиста, способного добиться успеха на самом разном поприще. И если Испании ваши услуги будут не нужны, то ими готово воспользоваться наше государство.
— Продолжайте, сеньор Романов.
— Я предлагаю в этом случае выступить вам в качестве своеобразного представителя нашего государства.
— И что должно входить в мои будущие обязанности? Представлять ваши интересы при дворе короля Испании или других правителей Европы?
— Нет, сеньор Фернандо, этого не требуется. Дело в том, что мы сейчас начинаем вести довольно обширную торговлю со многими странами, в первую очередь с Турцией, но готовы к тому, что нашей продукцией заинтересуются и другие. Вы с ней прекрасно знакомы, пока это только новые лампы и спички, но со временем перечень товаров будет расширяться.
Так вот, я говорю в первую очередь о возможной помощи нашим купцам, например подсказать, к кому лучше обратиться в том или ином государстве. Или представлять наши интересы в ходе тех или иных переговоров. Участие в них такого человека как вы, по моему мнению, должно значительно поднять уровень доверия к малоизвестному государству. Что будет нужно для этого с нашей стороны, думаю, мы сможем обеспечить. Это пока предварительные соображения, но никаких действий, направленных против интересов вашей Родины, мы от вас не потребуем.
— Это довольно интересное предложение, сеньор Романов, и я обдумаю его. Сейчас говорить о чём-то настолько отдалённом мне представляется преждевременным, но я буду иметь в виду ваше предложение.
— Поверьте, сеньор Фернандо, оно сделано от чистого сердца и исключительно с целью сохранения сложившихся дружеских отношений. Главное, оставьте координаты, где можно будет вас найти нашему представителю.
На этой вполне оптимистичной ноте мы и расстались. Чувствую я, что спокойная жизнь закончилась, и впереди сплошные приключения.