Даже через полгода совместной жизни ни у царя Ивана, ни у Марии Нагой не возникла хотя бы малейшая привязанность друг к другу. Слишком велики между ними были разность характеров и жизненных интересов и различие в возрасте. Иван Васильевич в очередной раз убедился, что единственно родным и близким для него человеком была первая жена Анастасия Романовна и что никакая самая красивая девушка не в состоянии ее заменить.
Марии все труднее и труднее было изображать из себя веселую кокетку, когда она оставалась наедине с мужем. Ведь от него она почти не получала подарков и средств для организации приемов — казна была истощена длительной и бесперспективной Ливонской войной. К тому же она заметила, что окружение жен царевичей более знатное и многочисленное. Особую зависть вызывала новая жена царевича Ивана Елена Федоровна Шереметева, которая, по слухам, была беременна. Ведь именно Елена в будущем должна была стать царицей, саму же Марию при отсутствии детей ждала монастырская келья. Поэтому Мария решила любым путем устранить соперницу. Лучшим способом для этого были интриги, всегда процветавшие при царском дворе. Она знала, что стареющий монарх давно с подозрением относился к старшему сыну Ивану, считавшемуся официальным наследником. Царевичу уже было 27 лет, но отец в жесткой форме пресекал все его попытки действовать самостоятельно. Естественно, что навязчивая опека родителя не могла не возмущать Ивана. Опасная искра в их взаимоотношениях могла вспыхнуть в любой момент, и Мария, судя по всему, «запалила фитиль».
Все подробности этого трагического ноябрьского дня 1581 года остались неизвестными современникам. Они лишь узнали о том, что разгневанный царь Иван ворвался в терем старшей невестки Елены Шереметевой и стал избивать и бранить ее. Причину царской ярости никто не знал. Некоторые современники даже предположили, что свекру не понравился слишком простой наряд жены царевича. Однако в своем тереме она имела право ходить в любом виде, посторонние же не могли врываться к ней без позволения мужа. Поэтому напрашивается предположение, что именно Мария настроила царя против жены царевича Ивана и побудила его направиться в женский терем и начать роковую ссору. Она могла пожаловаться на то, что старшая невестка не слишком к ней почтительна, что нелестно о ней отзывается, или придумать что-либо более серьезное.
Так это было или иначе, но на крики жены прибежал Иван Иванович и попытался унять разбушевавшегося<от-ца. Но это лишь «подлило масла в огонь» — град ударов тяжелого царского посоха обрушился и на него. Один из них — в висок — стал смертельным. Обливаясь кровью, царевич упал и потерял сознание. Вскоре у него началась горячка, и 19 ноября он скончался. Пострадала и Елена — от побоев у нее случился выкидыш. От обрушившихся несчастий царь Иван Грозный впал в депрессию. Ликовала в глубине души только Мария Нагая, полагавшая, что одержала новую победу на пути к вершине власти. Ведь в случае рождения у нее сына тот имел все шансы в будущем занять престол, поскольку у второго царевича, Федора Ивановича, женатого несколько лет на Ирине Годуновой, детей не было.
Смерть старшего сына надломила Ивана Грозного. Ярость его поутихла, сумасбродства прекратились. Он все больше и больше думал о душе. Каясь в многочисленных грехах, жертвовал церквям и монастырям огромные суммы. Мария же поставила цель во что бы то ни стало родить ребенка и всячески привечала в своей спальне убитого горем мужа. Тот не сопротивлялся и, казалось, находил утешение в объятиях молодой и красивой супруги. Но вскоре выяснилось, что с его стороны это было притворством и игрой. В начале 1582 года дядя Афанасий Федорович тайно сообщил Марии, что царь вновь собирается жениться. На этот раз он ищет невесту в Англии. Все знали, что монарх пытался посвататься к английской королеве Елизавете и даже хотел с казной покинуть Россию. Только сообщение дипломатов о том, что королева стара и некрасива, остановила его от необдуманного шага. Но мысль породниться с английским королевским домом не покидала стареющего государя. Он постоянно расспрашивал дипломатов и английских купцов о ближайших родственницах Елизаветы. Наконец один из дипломатов разузнал, что у королевы по линии матери есть молодая и незамужняя племянница Мария Гастингс. К ней Иван Васильевич и решил посвататься, не считая нужным предварительно официально развестись с Марией Нагой. Получалось, что к браку с ней царь относился несерьезно, видя в ней лишь очередную наложницу. Более того, переговоры о женитьбе на англичанке на первом этапе было поручено вести ее дяде Афанасию.
Сведения о брачных планах мужа стали для Марии настоящим ударом. К тому же выяснилось, что она беременна и осенью должна разродиться. Царица тут же сообщила царю Ивану о том, что тот вновь станет отцом, надеясь, что остановит его от сватовства. Но все было напрасным. В августе в Англию был отправлен посол Федор Писемский, который должен был встретиться с Марией Гастингс, как следует ее разглядеть и составить словесный портрет: какого роста, дородна ли, бела или смугла, красива ли, а также выяснить: какого возраста, в каком родстве с королевой, кто ее отец, есть ли братья и сестры. Кроме того, послу следовало попросить портрет Марии на доске или бумаге. Отвергнутой царице оставалось лишь ждать развития событий, на которые она почти не могла повлиять. 19 октября 1582 года у нее родился сын Дмитрий, но отца этот ребенок уже не интересовал. Царь лишь ждал известий из Англии, желая круто поменять свою жизнь.
Переговоры Писемского с Елизаветой начались в ноябре. Узнав о желании Ивана Грозного посвататься к ее племяннице, королева ответила послу так: «Любя брата своего, вашего государя, я рада быть с ним в свойстве. Но я слышала, что государь ваш любит красивых девиц, а моя племянница некрасива, и государь ваш навряд ли ее полюбит. Я государю вашему челом бью, что, любя меня, хочет быть со мной в свойстве. Но мне стыдно списывать портрет с племянницы и послать его к царю, потому что она некрасива да и больна, лежала в оспе, лицо у нее теперь красное, ямковатое. Как она теперь есть, нельзя с нее списывать портрет, хоть давай мне богатства всего света». Доводы Елизаветы показались Писемскому убедительными, и он согласился подождать несколько месяцев до полного выздоровления предполагаемой невесты. Тем временем в Англии узнали, что у царя от Марии Нагой родился сын Дмитрий. Это говорило о том, что Иван IV вовсе не был холостым человеком и права вновь жениться не имел. Но Писемский тут же заявил, что известие о рождении Дмитрия ложное, его придумали лихие люди, которые желают рассорить царя с королевой.
Наконец в мае 1583 года русскому послу было разрешено встретиться с Марией Гастингс в саду. После свидания он тут же отписал в Москву: «Невеста ростом высока, тонка, лицом бела, глаза у нее серые, волосы русые, нос прямой, пальцы на руках тонкие и длинные». В целом она показалась Писемскому красивой. Однако сама английская невеста вовсе не собиралась переезжать в далекую Московию и становиться седьмой или восьмой женой стареющего тирана, отправившего в монастырь несколько неугодных супруг. Узнав мнение племянницы о браке с Иваном IV, королева сказала, что отправит в Москву своего посла Боуса для окончательного решения вопроса.
Мария Нагая, хорошо осведомленная о миссии Писемского, со страхом ждала его возвращения. Узнав, что он приехал с ответным английским посольством, впала в панику. Было ясно, что вопрос о новом браке почти решен. Саму ее и малютку Дмитрия ждали либо монастырь, либо ссылка или даже смерть. Но английскому послу Боусу было поручено сделать все возможное, чтобы отговорить Ивана Грозного от женитьбы на Марии Гастингс. Поэтому он заявил царю, что предполагаемая невеста некрасива, больна и в дальнем родстве с королевой. В то же время при английском дворе много более привлекательных и знатных девушек, которые больше подойдут русскому монарху. Но чтобы выбрать наиболее достойную невесту, ему следует самому отправиться в гости к Елизавете. Раздосадованный царь тут же заявил боярам, что собирается ехать в Англию с казной и наиболее близкими людьми. Зная о своевольном и неукротимом нраве монарха, многие поверили в возможность такого поступка.
В тереме Марии Нагой началась тихая паника. На общем совете Нагих решили, что не позволят царю Ивану бросить законную жену и отбыть в дальние страны. Сделать это можно было, только его умертвив, но не сразу, а постепенно, с помощью медленно действующего яда. Такой был известен бабкам-ведуньям и не раз использовался придворными интриганками. Он свел в могилу и Елену Глинскую, и царицу Анастасию Романовну, и третью жену царя Марфу Собакину. Использовать этот яд против Ивана Грозного было несложно. Достаточно было постепенно добавлять его в мази, которыми царь пользовался для лечения заболеваний позвоночника и ног. Современный антрополог М. М. Герасимов обнаружил в останках Ивана Грозного большое количество ртути, которая, судя по всему, постепенно отравила его организм.
Уже в начале 1584 года готовящийся к поездке в Англию царь стал чувствовать, что «смертная болезнь» начинает его одолевать. Тело распухло, голова болела и кружилась, аппетит пропал, ноги перестали ходить. Надеясь на Божью милость, он стал рассылать по монастырям грамоты, в которых просил монахов молиться о своем выздоровлении и отпущении многочисленных грехов. Но все было напрасным: 18 марта 1584 года Иван Грозный внезапно скончался.
Некоторые современники, в частности английский купец Джером Горсей, предполагали, что царь был задушен Борисом Годуновым и Богданом Бельским. Но ни первому, ни второму его скорая смерть не была нужна. Борис Годунов входил в окружение официального наследника престола царевича Федора Ивановича и вскоре должен был оказаться у трона. Богдан Бельский был царским любимцем и после его кончины лишился своего высокого положения. Больше всего были заинтересованы в скорой смерти грозного монарха его последняя жена Мария Нагая и ее многочисленные родственники,