Получив подкрепление, царь Василий решил дать бой Болотникову. 1 декабря выступило войско под началом талантливого полководца М. В. Скопина-Шуйского. На следующий день состоялся бой у деревни Котлы. Он был очень кровопролитным и продолжился в последующие дни у Коломенского и Заборья. Болотниковцы потерпели жестокое поражение и были вынуждены отойти к Калуге. Царь Василий решил закрепить успех и отправил вслед за ними полки под началом своего брата Дмитрия Ивановича, который, впрочем, был достаточно бездарным полководцем. Он попытался было с ходу штурмом взять город, но переоценил свои возможности. Болотников совершил смелую вылазку и наголову разбил царского брата. Его потери составили 14 000 убитыми. Сам незадачливый полководец едва спасся бегством. Но В. И. Шуйский на этом не успокоился. 17 декабря он отправил к Калуге новое войско под началом младшего брата Ивана Ивановича (остальным полководцам он, видимо, не доверял). Тот решил пойти на хитрость и с помощью примета — деревянной крепости из бревен — поджечь город. Однако Болотников разгадал этот план, сделал подкоп и взорвал примет. Во время всеобщей паники, вызванной взрывом, он напал на войско Шуйского и разгромил его. Вскоре на подмогу Ивану Ивановичу подошли дополнительные войска под началом Ф. И. Мстиславского, и началась длительная осада города.
Интересно отметить, что в боях с болотниковцами, считавшимися сторонниками «царя Дмитрия», сражались те, кто когда-то посадили на трон Лжедмитрия I. Руководителями полков были Б. П. Татев, сдавший первому самозванцу Царев-Борисов и получивший за это боярство; известный смутьян Борисова войска князь И. В. Голицын; мнимые родственники «царевича» М. А. Нагой и И. Н. Романов. Сдавший зимой 1605 года Белгород Б. М. Лыков через два года мужественно оборонял Рязань от войск Болотникова. В то же время зять С. Н. Годунова, главного советника царя Бориса, князь А. А. Телятевский оказался в стане сторонников нового самозванца. Получается, что русская знать не верила в воскрешение Дмитрия и сражалась на той стороне, которую считала для себя более выгодной. Это и стало главной причиной образовавшегося вскоре двоевластия.
Пока же к весне 1607 года ситуация для царя Василия складывалась довольно благоприятная. Понизовая рать Ф. И. Шереметева наконец-то активизировалась и стала освобождать поволжские города: Арзамас, Нижний Новгород, Свияжск. Это заставило «царевича Петрушу» покинуть данный район и отправиться в Путивль. И. И. Болотников был заперт в Калуге и неспособен к активным действиям. Для закрепления успеха В. И. Шуйский решил провести еще две акции по сплочению подданных вокруг его трона и дискредитации «царя Дмитрия». Первая заключалась в перенесении праха Бориса Годунова, его жены и сына из убогого Варсонофиевского монастыря в Троице-Сергиев. Отказав Борису в праве быть похороненным в царской усыпальнице — Архангельском соборе, Василий все же решил отдать должное невинным страдальцам от происков злобного еретика-самозванца и повелел устроить для них красивую усыпальницу в самом крупном и почитаемом монастыре.
Перезахоронение было публичным. В нем участвовали патриарх с высшим духовенством, сам царь с боярами, а также царевна Ксения, ставшая по воле Лжедмитрия монахиней Ольгой. Церемония должна была напомнить всем о злодеяниях самозванца и побудить на борьбу с тем, кто вновь принял на себя имя Дмитрия. Вторая акция заключалась в том, что москвичи должны были попросить прощение у свергнутого когда-то патриарха Иова. Хотя он лишился престола по воле самозванца, но москвичи тогда ничего не сделали для того, чтобы защитить своего пастыря.
Слепой Иов был привезен из Старицы в Москву. Вместе с Гермогеном он составил разрешительную грамоту, в которой были описаны преступления Лжедмитрия. Кроме того, в ней содержался текст прощения москвичей за то, что они поддержали лжецаря. Характерно, что в этой грамоте Борис Годунов уже прямо не назван убийцей царевича Дмитрия (тот принял заклание от рук изменников своих). В. И. Шуйский же наречен «воистину святым и праведным царем», сокрушившим самозванца по промыслу Божию. 19 февраля 1607 года эта грамота была разослана по посадским сотням. 20 февраля в Успенском соборе была осуществлена сама акция при «всенародном множестве» москвичей. С великим воплем и плачем представители посада просили у Иова прощение за то, что когда-то помогли воцариться «злобному еретику», забыв свое крестное целование Федору Борисовичу. От их лица Иову была подана челобитная, в которой они каялись во всех грехах. В свою очередь, бывший патриарх попросил зачитать свою разрешительную грамоту, в которой он прощал все грехи. После этого жители посада упали на колени перед Иовом и с плачем стали говорить: «Во всем виноваты, честной отец, прости, прости нас, грешных!»
По замыслу царя Василия, эта церемония должна была остановить москвичей от нового предательства и заставить всех сплотиться вокруг его трона. Однако главное противоборство с новым самозванцем было еще впереди, и никакие акции не смогли заставить москвичей полюбить «самоизбранного боярского царя». Время «великих измен» только начиналось, и до его апогея было еще далеко.
Самозваный царевич Петруша
С началом весны 1607 года в стане сторонников новой самозванческой авантюры началось оживление. Хотя реального «царя Дмитрия» все еще не было, путивльскому воеводе Г. Шаховскому удалось убедить «царевича Петрушу» взять на себя роль государя, ради которого осуществлялся поход на Москву и велась борьба с Василием Шуйским. Конечно, в его истинность не верил никто, но пока другого выхода у восставших не было. Молчанов в России появиться не мог, поскольку тут же был бы узнан и разоблачен, а другого кандидата все еще не удавалось найти. Ведь он не только должен был хотя бы издали напоминать прежнего самозванца, но и быть совершенно не известным никому человеком во избежание разоблачения.
Рассмотрим, кем же был на самом деле самозваный «царевич Петр Федорович».
Его появление было связано с авантюрой Лжедмитрия I. Поволжские казаки почувствовали себя обделенными, узнав, какие щедрые награды получили донцы за свою помощь «царю Дмитрию». Необходимо было что-то придумать, чтобы также оказаться у трона. Решили пойти по тому же пути, что и Гришка Отрепьев, — выдвинуть из своей среды самозваного царевича. Даже если в Москве его не признают, в Поволжье от его имени можно было захватывать города, грабить казну, купеческие караваны и всюду устанавливать свои порядки. Весной 1606 года начался подбор подходящего кандидата на роль «царевича». Первоначально царевичем Петром, якобы сыном царя Федора Ивановича и царицы Ирины Федоровны, похищенным и замененным девочкой по указанию властолюбивого Бориса Годунова (существовала, правда, и другая версия — Петр был незаконнорожденным сыном царя Федора), решили назвать молодого и красивого казака Митьку, сына астраханского стрельца. Но Митька не захотел быть царевичем, отговорившись тем, что не был в Москве и не знает царского обихода. Кроме того, в Астрахани многие могли его опознать. Тогда выбор пал на Илейку — Илью Иванова из Мурома, который в юном возрасте объездил всю страну, не раз бывал в столице и видел царя. Он был незаконнорожденным сыном муромского посадского человека Ивана Коровина. По другой версии, его отцом был торговый человек Тихон Юрьев. Поскольку мать прижила его без венца, он был вынужден с малых лет сам зарабатывать себе на пропитание. Сначала он служил у купцов и плавал с ними на стругах по разным городам. Потом нанялся к воеводе С. Кузьмину и жил у него в крепости Терка. Однако во время одного из сражений с горцами воевода погиб, и Илья оказался без дела. Новым хозяином стал боярский сын Григорий Елагин. Вскоре оказалось, что Григорий тяжел на руку и любит испытывать силу своих кулаков на молодом холопе. Это заставило Илью бежать в Астрахань и примкнуть к местным казакам. В это время будущему «царевичу» было не больше 16 лет. Он отличался высоким ростом и красивой наружностью. Это стало одним из главных аргументов при выборе его на роль Петра. Простые люди должны были чувствовать и видеть в нем «царскую породу».
Конечно, инициатором этой самозванческой авантюры был не сам Илейка, а казачья верхушка во главе с терским атаманом Федором Бодыриным. На кругу терских казаков был разработан план движения к Москве, где в это время царствовал Лжедмитрий I. Затем составили тексты грамот в столицу, различные города и к казакам. Лжедмитрий извещался о том, что к нему в гости едет племянник, казаков приглашали вливаться в войско «подлинного царевича Петра», городовым воеводам приказывалось открывать крепостные ворота перед законным царским сыном и оказывать ему всяческое содействие. Призывы «царевича» возымели свое действие. К нему примкнули яицкие (уральские) казаки, беглые боевые холопы князей В. К. Черкасского и Н. Р. Трубецкого. Когда войско стало достаточно внушительным, было решено на стругах подняться вверх по Волге.
В конце апреля двинулись в путь. Хорошо укрепленную Астрахань пришлось проплыть мимо. Маленький Царицын был взят и разграблен. Под Самару к «Петруше» прибыл царский гонец Т. Юрлов с грамотой от Лжедмитрия. В ней содержалось приглашение «царевича» в Москву. Трудно понять, чем руководствовался лжецарь, приглашая мнимого племянника в столицу. Может быть, он хотел там его арестовать, а может, планировал использовать казачье войско для похода на Азов. Однако встреча «родственников» не состоялась. Около Нижнего Новгорода Петруша узнал, что Лжедмитрий свергнут и убит. Новый царь, Василий Шуйский, собрался послать против Петруши полки под командованием боярина Ф. И. Шереметева. Поэтому казаки решили лишь до осени плавать по Волге и грабить купеческие суда.
В конце лета пришла весть о новом «чудесном спасении царя Дмитрия» и о том, что в Путивле собирается войско для похода на Москву. Петруша решил влиться в него. Пока казаки собирались и добирались до Путивля, Болотников уже ушел к столице. По осеннему бездорожью поволжцы решили не догонять его, а присоединиться позднее. Кроме того, при отсутствии реального Дмитрия путивльские воеводы уговорили «царевича» играть роль законного государя. Около него сформировался двор, образовались Боярская дума и некоторые приказы. Северские города даже стали собирать на