кому и испанскому королю он писал, что силой оружия ему удалось не только вернуть свои родовые владения (под ними он понимал Смоленск), но и отомстить за недавние обиды, разбить войско В. И. Шуйского, свести его с престола и взять в плен, а также оккупировать русскую столицу.
Василий недолго сохранял мужество. Вдали от Родины, любимой жены и друзей он, судя по всему, окончательно пал духом и превратился в марионетку, покорную королю. Об этом свидетельствует описание королевского приема в октябре 1611 года, составленное очевидцем: «На Василии была белая парчовая ферязь и меховая шапка. Сам он выглядел как старик, был сед, невысок, круглолиц, с длинным немного горбатым носом, большим ртом, длинной белой бородой. Смотрел исподлобья и сурово. Перед ним в открытой карете сидели два брата. Когда Шуйских поставили перед королем, то все трое низко поклонились, держа в руках шапки. Первым выступил с речью Жолкевский. После этого Василий вновь низко поклонился, дотронувшись правой рукой до земли, потом эту руку поцеловал. Дмитрий ударил челом до земли, а Иван трижды бил челом и плакал. После этого всех троих допустили к королевской руке. Для всех присутствующих это зрелище было удивительным и жалостливым».
Жилищем Василия и его брата Дмитрия с женой стал Гостынский замок, расположенный в 50 км от Варшавы. Здесь они были полностью изолированы от внешнего мира и вели уединенный образ жизни. 12 сентября 1612 года В. И. Шуйский скончался, скорее всего, своей смертью, ведь по понятиям того времени он был очень стар — 60 лет. Опись его имущества показывает, что он вел аскетический образ жизни и ничем земным не интересовался. Самому ему принадлежал только образ Богоматери. Остальные вещи (шкатулка с деньгами, четыре кафтана, две шубы, две шапки и посуда) были подарены королем. Значительно больше драгоценностей осталось после смерти Дмитрия и его жены. У них было много колец, ожерелий, золотых цепей и других ювелирных украшений, вероятно, оба еще рассчитывали на то, что обретут свободу. Однако их кончина произошла в один день, 15 ноября того же 1612 года. Это дает право предположить, что супруги были отравлены. Возможно, Сигизмунд боялся, что Дмитрий может стать соперником Владислава в борьбе за московский трон, поэтому поспешил от него избавиться. В живых остался только младший, Иван Иванович, который считался боярином нареченного царя Владислава и служил при его дворе. Там же были М. Г. Салтыковский, В. М. Мосальский-Рубец и некоторые члены Смоленского посольства. Предполагают, что первоначально патриархом считался ростовский митрополит Филарет. Но эти сведения неточны. Более вероятно, что патриархом был Игнатий, бежавший из России.
Согласно легенде, Василия Шуйского похоронили на перепутье трех дорог, на могиле поставили столп с такой надписью: «Здесь покоится прах московского государя Василия. Полякам на похвалу, Московскому государству на укоризну». Несчастный царь Василий Иванович Шуйский мог бы быть окончательно забыт потомками и вычеркнут из истории династии, если бы не патриарх Филарет. Как и Василий, он достаточно долго пробыл в польском плену и проникся симпатией к царственному узнику. Вернувшись на родину в 1619 году, он задумал реабилитировать Шуйского и отомстить королю Сигизмунду за ложь, коварство, разжигание междоусобия и свои унижения в плену. С помощью царствующего сына Михаила Федоровича э^о было сделать нетрудно. С середины 20-х годов XVII века началась широкомасштабная подготовка русско-польской войны за утраченный Смоленск. В качестве ее идеологического обоснования в Посольском приказе начали писать некое сочинение, ныне известное как «Рукопись Филарета». В нем царь Василий был представлен исключительно благочестивым государем, борцом за чистоту православия против воров-самозванцев, подготовленных в Польше при содействии Сигизмунда. В «Рукописи…» поляки были прямо обвинены в том, что развязали в соседней стране междоусобие и сделали все возможное, чтобы свергнуть законного государя Василия.
Однако русско-польская война 1632–1634 годов закончилась неудачей для России. Смоленск не удалось вернуть. Русским дипломатам пришлось использовать все свое искусство, чтобы включить в Поляновский мирный договор выгодные для России статьи. Одна из них состояла в разрешении переноса на родину праха Василия и его брата Дмитрия. В 1635 году князь А. М. Львов отправился в Польшу за телами Шуйских. В июне их встречала вся Москва. В церемонии принял участие царь Михаил и весь его двор (Филарет к тому времени умер). Новым местом захоронения Василия стал Архангельский собор. Таким образом, через много лет его права на престол были признаны законными. Вернулся на родину и Иван Иванович Шуйский. С его смертью род князей Шуйских в России пресекся. Некогда мощный клан суздальских и нижегородских князей окончательно истощило воцарение одного из его представителей.
Свержение Василия Шуйского было вполне закономерным явлением. Взлетев на престол с помощью своих не слишком многочисленных сторонников, он не смог завоевать симпатии подданных: был стар, некрасив, скуп, мнителен и подозрителен. Даже его несомненные воинские таланты и заслуги меркли на фоне массы отрицательных качеств. Из-за его постоянной лжи и хитрых уверток русские люди отказывались верить царю, его слова ни для кого не были авторитетными. Полагая, что имеет незыблемые права на царский престол, Василий и не учел того, что выборный царь должен опираться на все русское общество, а не только на старших бояр. Проигнорировав мнение провинциальных городов, он сам подтолкнул их жителей на борьбу с собой. Для этого они вновь реанимировали «царя Дмитрия», который как бы придал их действиям законный характер.
Таким образом, взойдя на престол путем заговора, В. И. Шуйский в ходе аналогичного заговора был сам сведен с него. Во время острой междоусобной борьбы русские люди быстро осознали свое право самим решать судьбу царского престола и научились распознавать узурпаторов, использовавших всевозможные хитроумные уловки, наглую ложь и подкуп части избирателей. Все это наглядно продемонстрировал Земский собор 1613 года, который хотя и заседал несколько месяцев, но смог избрать кандидата, устраивающего всех, — Михаила Федоровича Романова, основателя новой династии.
5. «ПОЛУЦАРИЦА» МАРИЯ БУЙНОСОВА
Следующей нашей героиней является вторая жена Василия Ивановича Шуйского Мария (в девичестве Екатерина) Петровна Буйносова-Ростовская. Царь Василий Шуйский, как отмечалось выше, взошел на московский престол на волне народного восстания против Лжедмитрия I и его польских родственников. Но далеко не все города согласились с законностью его воцарения и тут же поддержали новую авантюру с «Дмитрием». Очень скоро в стране образовалось двоевластие: один царь, Василий Шуйский, сидел в Москве; второй, Лжедмитрий II, — в Тушино. В итоге в народе обоих прозвали «полуцарями». Следовательно, Марию Петровну Буйносову можно назвать «полуцарицей». Ее печальная судьба вполне оправдывает это прозвище.
Отец
Екатерина (Марией она стала только после замужества) принадлежала к древнему княжескому роду ростовских Рюриковичей. Основатель рода Иван Александрович Хохолков носил прозвище Буйное. Оно и дало характерное добавление ко всей фамилии. Ростовские князья потеряли родовые владения в конце XV века и перешли на службу к великому князю Ивану III. Взамен они получили значительные земельные владения в новгородской Вотской пятине.
В целом ростовские князья при Государевом дворе считались одними из самых знатных, но службу им приходи-224 лось начинать с воеводских должностей. Вот и Петр Иванович, отец Екатерины, впервые был зафиксирован в 1573 году в государевых разрядных книгах, где записывались все служебные назначения, в должности городового воеводы маленькой приграничной крепости Алатырь. Отличиться ему удалось только в 1584 году в битве с татарами под Каширой. Еще через семь лет князя Петра стали назначать воеводой приграничных полков. Поэтому родившаяся приблизительно в 1590 году маленькая Екатерина вряд ли часто видела отца дома. Она была вторым, после брата, ребенком, младше были еще две сестры.
Можно предположить, что детство княжны проходило в родовом имении. Ведь отец стал думным дворянином и переселился в столицу только в 1597 году. Во время Серпуховского похода нового царя, Бориса, П. И. Буйносов был поставлен во главе всей артиллерии. Хотя никаких военных действий не было, расторопный князь приглянулся Годунову и уже в следующем году стал одним из главных воевод пограничных войск. В 1603 году карьера князя Петра достигла апогея — он получил боярство и стал приближенным к трону человеком. Не раз царь приглашал его на званые обеды по случаю различных праздников. Это дало возможность брату Екатерины Ивану сразу начать придворную службу с почетной должности стольника. Земельные владения, а с ними и богатство Буйносовых росли. Их большой и красивый дом гостеприимно распахивал двери перед множеством гостей.
Как цветок расцветала Екатерина в своем боярском тереме. Ни в чем у нее не было недостатка: ни в изысканных кушаньях, ни в красивых нарядах. Многие добрые молодцы заглядывались на нее, когда, окруженная челядью, она появлялась в храме во время церковных праздников. Но отец, потративший много сил и лет на то, чтобы занять при дворе высокое место, не желал отдавать дочь лишь бы за кого. Он хотел, чтобы Екатерина жила в доме мужа так же беззаботно и богато, как в его собственном. Среди знакомых П. И. Буйносова было много князей, достигших высоких чинов. Но они были приблизительно его ровесниками и давно женатыми людьми. Молодежи опытный воин и царедворец не слишком доверял. Поэтому с выбором жениха торопиться не стали.
Вскоре страна окунулась в пучину бурных и быстро меняющихся событий. В Польше у царя Бориса появился соперник — беглый чудовский монах, назвавшийся именем давно умершего царевича Дмитрия. Осенью 1604 года самозванец вторгся в пределы Русского государства и вступил в борьбу с Б. Ф. Годуновым. Для Петра Буйносова и его семьи все это было непонятно и странно. Царь Борис не стал отправлять его в действующую армию, чтобы не провоцировать некоторых воевод на местнические споры с князем. Дело в том, что к началу XVII века родственные связи и служебные назначения с