— И как она на ощупь? — жадно, с изрядной долей зависти, поинтересовался я, затаив дыхание.
Светлана мечтательно вздохнула, пошевелила розовыми губками, глядя куда-то мимо меня, потом её глаза прояснились. Она уставилась на меня, возмутившись:
— О чем ты думаешь! Я не такая! И вообще… Как у тебя хватило наглости?!
Хитро прищурившись, я смотрел на слишком уж рьяно протестующую графиню и думал, что не все так просто, и есть кое-что, что она тщательно скрывает не только от меня, но и от себя самой. Надо бы как-нибудь… Гигантским усилием воли я выкинул мысли о том, как черноволосые прелестницы ласкают друг друга в моей постели…
— Я… — из-за внезапно пересохшего горла я дал петуха, откашлялся, и уже нормальным голосом продолжил:
— Я вообще не имею представления, о чем ты. Но с огромным удовольствием послушаю о твоих куртуазных приключениях, только чуть-чуть попозже. Я тебе об этом обязательно напомню!
Увидев, как сверкнула глазами моментально залившаяся краской девушка, я злорадно ухмыльнулся. Потом посерьезнел и сказал:
— Пока же меня интересуют твои совершенно другие, но не менее выдающиеся таланты…
Далеко за полночь мы с графиней, ожесточённо споря, вырывали друг у друга густо исписанные, почерканные во многих местах листы бумаги.
— Ты не понимаешь! Вот смотри, графиня Лопухина… Почему ты считаешь, что её не стоит принимать во внимание?! Да знаешь ли ты, что именно её родная тетка, Марья Ильинична, не просто участвовала в заговоре против твоего отца, но и была, по сути, его прямой вдохновительницей?! А все почему — Александр Палыч, тогда ещё завидный холостяк, посмеялся над её девчоночьей влюбленностью, выставил её посмешищем перед всем двором! Ну да, это было достаточно жестоко. Но и она не гнушалась никакими средствами в борьбе за его расположение. Чего стоит попытка опоить его приворотным зельем? Да-да, не смотри на меня с таким скептицизмом! Было бы желание, на чёрном рынке можно и не такое найти, хватило б только средств… И ведь работают эти, на коленке смешанные отвары! Что уж там за технологии, не интересовалась, моего дара не хватит… Ладно, не об этом сейчас.
Так вот, Лопухины… Понятно, что тогда заговорщиков раскрыли сразу, до серьезных дел не дошло, кто-то из них же и испугался в последний момент, сам прибежал в Тайную Канцелярию с доносом на сотоварищей. Марью по-тихому упекли в дальний монастырь, остальных — кого сослали, кого казнили. Если бы Лопухины не приходились дальними родственниками Романовым, то и с Марьей поступили бы суровее. Однако, признательности за это ваши родственнички никакой не испытывали. За спиной глупой девчонки, решившей отомстить за несчастную любовь, строились планы куда серьезнее. И в сокровенных мечтах её папаша, чтоб ему икнулось на том свете, примерял корону Российской империи…
Я рассеянно повозюкал противно скрипящим пером по бумаге. Светлана выжидательно смотрела на меня.
— Ну хорошо, оставляем Лопухиных в списке. Тогда мне нужна будет информация о том, как обстоят их дела сегодня. Чем богаты, с кем и против кого дружат… Ну, не мне тебя учить. Кто там у нас дальше по списку?
Светлана зарылась в бумаги, подняла глаза вверх, что-то мысленно прикидывая… Потом неуверенно произнесла:
— Голицыны…
Я аж икнул от неожиданности и схватил стакан с давно остывшим чаем. Отхлебнув и невольно поморщившись, все таки холодный чай — это не моё, я поинтересовался:
— Чем тебе князь Голицын-то не угодил?
Вспомнив бравого громогласного вояку, что то и дело подкручивал лихие усы, вмешиваясь в любой разговор с пространными рассказами о блестящих сражениях, в которых он участвовал, я недоуменно пожал плечами. Светлана же укоризненно глянула на меня:
— Он только выглядит недалеким ограниченным солдафоном. Да и сам подумай, представитель хоть и благородного, но давно обедневшего рода, начав карьеру чуть ли не с простого рядового, добился многого. Одной харизмой, которой у него, кстати, не отнимешь, не заработать чина генерала от инфантерии… Между прочим, Василий Андреевич очень популярен среди простых солдат. Он им понятен, не кичится происхождением, запросто находит общий язык с каждым… Мои девочки от него в восторге! Говорят, даст фору многим молодым… Кстати, у него весьма многочисленное потомство. Несколько сыновей служат под его началом, есть и девицы на выданье. Вот и подумай, где его слабое место, на которое могли надавить твои недруги?..
Я потарабанил пальцами по столу.
— Надавили ли — ещё вопрос. А вот мне нужно задуматься, как устранить эту возможность. Таких людей нужно держать поближе… Ладно, завтра я изучу более тщательно финансовое положение их рода. Думаю, казна не обеднеет, если часть доходов мы пустим на поддержку аристократов, верных нашей династии.
Светлана одобрительно улыбнулась, потом потерла покрасневшие глаза.
— Поддержка — это хорошо… Но вот, например, Меньшиковы. У них нет проблем с финансами от слова совсем.
Я согласно кивнул. Что уж говорить, этот княжеский род практически полностью контролировал торговые дела Российской империи с иностранными государствами, львиную долю своих доходов они вкладывали в развитие промышленности, активно пользуясь разработками немецких партнеров.
— Зато есть очень крепкие связи с Германией и Австро-Венгрией… А наши отношения с будущим бывшим свекром моих сестер вот-вот перейдут из натянутых в откровенно неприязненные… — размышлял я вслух.
— Значит, это правда, — посмурнела Светлана. — княжны разводятся? Я до последнего не хотела в это верить. Как же это не вовремя! Хотя…
— Да, с одной стороны, они подложили мне огромную свинью. Мало было мне внутренних разборок с недовольными аристократами — теперь ещё добавится и внешняя угроза. Но с другой — их поддержка мне сейчас пригодится как никогда. И судя по намекам из письма Елизаветы, сведения, которые им удалось разузнать, говорят о том, что в отношении австро-венгров к Российской империи много подводных камней, никак не связанных с неудачным браком сестер. Но об этом уже расскажут они сами, когда, наконец, доберутся домой…
А пока — что мы с тобой имеем?
Графиня, не выдержав, зевнула, потянувшись всем телом, потом виновато заморгала:
— Прости, я что-то устала… Столько нервов ушло на твою дикарку. Знал бы ты, как сложно было её в чем-то переубедить! Знаешь, в чем она собирается щеголять при дворе??? В мужском костюме!
Я, перебирая листки с нашими выкладками, больше похожими на записки сумасшедшего, рассеянно пожал плечами: — И что такого?
Потом опомнился. Действительно, это в моей прошлой жизни девушки активно носили брюки, штаны, шорты… Не гнушались военной формой, некоторые из моих знакомых даже с огромным удовольствием таскали мужские трусы-боксеры… Здесь же подобное было недопустимо. Даже те костюмы, что надевали сестры на тренировки, считались достаточно рискованными и вызывающими. И спасало их от порицания только то, что тренировки были строго индивидуальными и никого постороннего просто не подпустили бы близко…
— Я имею в виду, что с неё спрос небольшой. — вывернулся я, объясняя свою точку зрения закипевшей от возмущения графине, — все таки нравы у них дикие…
— Ладно, об этом мы поговорим позже. — сжалилась Светлана. — Завтра к обеду, я думаю, уже смогу предоставить тебе подробный отчёт по всем семьям, что мы отметили. Кое-что уже есть, с чем-то помогут мои девочки…
— Отлично! — я тоже потянулся, чувствуя, как возмущенно хрустит спина, не привыкшая к такой долгой сидячей работе. Но, благодаря нашим со Светланой полуночным посиделкам, к завтрашнему экстренному заседанию Высшего Совета я был готов…
Глава 11
Сухопарая, похожая на пересушенную воблу, графиня Лопухина висела на стене допросной Тайной Канцелярии, прикованная наручниками, украшеннымипочему-торозовым пушистым мехом… Лишать одежды даму, сурово посверкивавшую стёклами аккуратных очочков, не решились даже самые суровые дознаватели. Залихватски подкрутив невесть откуда взявшиеся пышные усы, Иван Нарышкин подмигнул мне и гаркнул командирским голосом:
— А ну-ка, едрить-колотить, подать мне инструменты!
Тут же под рукой у него образовался поднос со всевозможными сладостями. Увидев их, графиня истошно заверещала с выпученными глазами:
— Нет, только не это! Изверги! Душегубы!
Иван с ловкостью, выдававшей опытного мучителя девиц, пропихнул эклер в рот Лопухиной. Та, чавкая и давясь, бурчала:
— Ффвяфиефакофуфофффофт…
Нарышкин, держа наготове следующее пирожное, грозно шевелил усами:
— Ты мне все-е-е расскажешь!.. Зачем опоила императора приворотным зельем?!
Проглотив очередной кусок липкой сладости, Лопухина затараторила:
— Семеро по лавкам, не кормленные… А он, кобелина, алименты не платит! Сами-то мы не местны-ы-ы-ы-е-е-е!..
Вытащив руку из наручника, графиня смачно высморкалась, не переставая подвывать. Иван обернулся ко мне и, подняв угрожающе палец, нахмурил брови:
— За тобой должок!!! До-олжо-ок!!
Я отступал, но каждый шаг давался с большим трудом, я будто брел по пояс в воде… Голоса графини и Нарышкина сплелись воедино и пронзительной нотой сверлили мою голову. Схватившись за неё, я заорал:
— Заткнитесь! Все! Заткнитесь!
Дернулся, стремясь убежать куда подальше — и пребольно стукнулся многострадальной головой, свалившись с кровати. Сон! Ура! Это был просто сон! Отерев со лба холодный пот, я попутно нащупал растущую шишку, но даже это не испортило настроения…
— Броня крепка, и танки наши быстры! — проорал я, наспех оделся и велел ошарашенному камердинеру вызвать придворного лекаря.
Не знаю уж, что такого сказал испуганный слуга, но маститый маг примчался ко мне с испуганным видом, на ходу застегивая камзол и роняя из полуоткрытого саквояжа всякие непонятные штучки. Убедившись, что моему Императорскому Величеству не грозит немедленная мучительная смерть, он слегка успокоился. И, несмотря на мои громкие отчаянные протесты, приступил к тщательному медицинскому осмотру.