— А это мои любимые сестры, великие княжны Екатерина и Елизавета Романовы! Надеюсь, теперь мы заживем большой и дружной семьёй!
Поймал ревнивый проницательный взгляд Марго, с прищуром изучающей сестер. Услышал, как Елизавета прошипела мне в ухо: «А вот это мы обсудим с тобой попозже, наедине!». С огорчением понял, что вряд ли моим, столь же радужным, как остатки ритуальных узоров Тэйни, разукрасивших наши тела, мечтам суждено сбыться.
Глава 14
Клятвенно заверив сестер, что в самом скором времени я приду к ним, чтобы обстоятельно все обсудить, я выпроводил их из своей спальни. Повернулся к живописной парочке, удобно устроившейся на моей постели. Если раньше при каждом прикосновении Тэйни Марго вздрагивала и старалась отстраниться, то сейчас она бессознательно продвинулась к индианке, словно ища защиты. Та же покровительственным жестом приобнимала императрицу за плечи, с лёгкой насмешкой глядя на меня… Я поежился, чувствуя себя не в своей тарелке. То, что из всей одежды на мне было только одеяло, уверенности тоже не добавляло. Смущенно откашлявшись, я предложил:
— Марго, я прикажу позвать кого-нибудь из твоих фрейлин, они помогут тебе привести себя в порядок… И ещё… В общем, я сам не ожидал, что так выйдет. Надеюсь, ты понимаешь… Как-то все…
Под взглядом жены, злобно сверлившим меня, я окончательно смешался. Поняв, что моя вдохновенная речь закончилась, толком и не начавшись, Маргарет гордо вскинула голову, откинула одеяло и прошествовала в другой конец комнаты, где были беспорядочно свалены её вещи. Задумчиво рассмотрев остатки истерзанного наряда, она брезгливо отбросила их в сторону и повернулась ко мне.
— Пожалуй, ты прав. Пока я буду принимать ванну, вели, чтобы мои фрейлины принесли мне другое платье… Думаю, они сообразят, что мне еще необходимо.
Расчетливо плавно покачивая соблазнительными бедрами, она отправилась в сторону туалетной комнаты… В дверях она обернулась и загадочно произнесла, слегка улыбнувшись:
— Это было… Познавательно!
Вскоре послышался плеск, сопровождающийся мелодичным пением. Изумленный такой реакцией, я перевел взгляд на Тэйни. Она по-кошачьи потянулась всем телом, блаженно полуприкрыв глаза, потом встряхнулась и бодро вскочила с кровати. Подошла ко мне, заглянула в глаза и довольно проурчала:
— Духи довольны! Этой ночью был зачат крепкий воин…
И она притянула мою руку, положив её на свой обнаженный живот. Пока я потрясенно таращился на неё, индианка хитро подмигнула мне, погладила мою ладонь, лежащую на её животе. И тоже направилась в ванную. Когда она скрылась за дверью, послышался возмущённый визг Марго, сменившийся неясным бормотанием и приглушенными смешками. Я же пытался привести свои мысли, охваченные смятением, в порядок. Сестры здесь, Марго и Тэйни нашли общий язык, мы зачали… Ерунда какая! Слава богу, моя руна меня бережет! Хотя, стоп… РУНА!!! Я со стоном рухнул в кресло, прикрыв глаза рукой. Я ведь сам накануне велел лекарю снять её! Так-так-так, паниковать рано, ну не может же быть, чтобы вот так, с первого раза… Моя память услужливо подсунула мне отрывочные фрагменты прошедшей ночи… Ну, хорошо, с первых нескольких раз! Я вскочил и принялся одеваться, лихорадочно размышляя. А если?.. Я-то рассчитывал на появление законного наследника, и никак не предполагал, что моя наложница спутает все планы. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
Вызвав камердинера, я отдал необходимые распоряжения, не забыв и о Тэйни. В её комнату должны были доставить завтрак, а позже я планировал сам побеседовать с ней, чтобы определиться с дальнейшими её занятиями. Не могла же девушка целыми днями сидеть в четырёх стенах, разговаривая с певчими птичками!
Направляясь в комнаты сестер, я внутренне готовился к тяжелому разговору. Пора было расставить все по своим местам! Решительно распахнув двери, я было начал:- Итак, Катя, Лиза!.. — и осекся. Устроившись в удобных креслах, расположившихся у окна, каждая из сестер держала у груди своего ребенка. Малышки жадно причмокивали, насыщаясь, их легкие как пух кудряшки золотились в солнечных лучах. Елизавета смущенно взглянула на меня и улыбнулась краем рта, тихонько прошептала:
— Подожди немного, скоро наедятся и заснут.
Отойдя на цыпочках подальше, я присел на диванчик у стены. Разглядывая идиллическую картину, открывшуюся мне, я с некоторым сожалением отметил, как изменились мои сестры. Не считая перемен во внешности, которые, как я отмечал уже ранее, пошли скорее во благо, чувствовалось, что и внутренне они стали другими. Появилось больше мягкости, женственности. И совместить это с прежними образами было непросто.
Переведя взгляд на крохотных девочек, я испытал противоречивые эмоции. Если уж начистоту, я никогда не понимал чрезмерного восторга, с которым принято относиться к младенцам. Дети — цветы жизни, счастье, радуга с единорогами… Так, по крайней мере, всегда утверждали гордые родители, что в моей прошлой жизни, что в этой… Но я вообще не испытал ни грамма того умиления, что вроде бы положено. Увидев их, я понял, что нет смысла обманывать себя — это мои дочери. И вместо радости и каких-то восторженных отцовских чувств я лишь ощутил всю безвыходность ситуации. Признать их я не смогу никогда. Для всех, да и для меня тоже, они должны оставаться дочерями австрийских принцев.
Я настолько глубоко погрузился в свои размышления, что не сразу заметил, как Катя и Лиза, закончив кормление, уложили синхронно засопевших дочек в колыбельки. Подойдя ко мне, сестры устроились рядом со мной. Елизавета осторожно положила руку мне на плечо, а Екатерина сплела свои пальцы с моими. Немного помолчав, я задал главный вопрос, скорее, для проформы:
— Я — отец?
Лиза вздохнула и тихо произнесла:
— Анна Мария — дочь Карла Габсбурга, Августа Виктория — дочь Иосифа Габсбурга. Девочки рождены в законном браке. И нет причин думать что-либо иное…
Екатерина вскинулась и со слезами в голосе воскликнула:
— Но разве хотя бы тут..?
— Нет! — решительно пресекла её Лиза. — Есть только одна правда, которую должны знать все без исключения — и её я только что озвучила. Думаю, Алексей не позволит никому обидеть своих племянниц, — она подчеркнула последнее слово, сделала многозначительную паузу. Потом продолжила: — и до того, как тебе, Алёша, придется принимать официальное решение — оставить нас дома или пойти навстречу требованиям австрийского императора, я хочу услышать в приватной обстановке — сдержишь ли ты своё давнее обещание, и распространяется ли оно на наших дочерей?
Сестры уставились на меня, в глазах Кати читалась растерянность и немая мольба, Лиза же смотрела на меня требовательно, ожидая ответа. Я покачал головой и поинтересовался:
— И что же дало вам повод усомниться в том, что я держу своё слово?
Лиза усмехнулась:
— Многое поменялось. Из младшего, нелюбимого сына, которого хоть и объявили цесаревичем, но никогда и не предполагали, что ты сможешь когда-либо занять трон, ты стал императором. Ты успел завоевать уважение одних и ненависть других. Ты женился и даже завел наложницу…
Катя нахмурилась, хотела что-то произнести, но сдержалась. Лиза между тем продолжила:
— Пройдя такой путь, легко можно забыть о тех обещаниях, что давались легкомысленно и сгоряча.
Я притянул её к себе, преодолевая легкое сопротивление, заглянул в глаза и медленно произнес:
— Никогда я не забывал вас и обещаний, что вам дал. Никогда и никому я не позволю обидеть вас и ваших детей. Никогда я не отберу у вас право, самостоятельно решать свою судьбу.
Увидев во взгляде Лизы безмерное облегчение и утирая внезапно полившиеся из её глаз слезы, я понял, какой ценой ей удавалось сохранять спокойствие, задавая свой вопрос.
Прижимая к себе самозабвенно хлюпающих девчонок, я испытывал огромное облегчение. Какие бы перед нами не стояли трудности, преодолевать их вместе будет гораздо легче. Не потеряв ни доли своей рассудительности и смекалки, сестры станут моей опорой и поддержкой во всех политических баталиях, что ждут нас вскоре. Кстати, о них…
— Лиза, я хотел бы поговорить о твоем письме. Ты о многом намекала, обещала рассказать все при встрече… Я думаю, завтра мы соберем экстренное совещание, на которое пригласим Громова и Долгорукова. Но мне хотелось бы быть подготовленным к нему. Если вкратце — что происходит в Австрийской Империи такого, что не заметили наши дипломаты? К чему нам готовиться?
Встряхнувшись, Елизавета сосредоточенно нахмурилась и начала:
— Я немного отступлю… Судя по той картине, которую мы застали этим утром, у тебя с твоей супругой сложились хорошие отношения?
Катя что-то тихо прошипела себе под нос, отвернувшись. Лиза поспешно уточнила:
— Это не праздный вопрос! Мне действительно нужно понимать, каков уровень доверия между вами…
Я пожал плечами и сказал:
— Пациент скорее жив, чем мертв.
Заметив недоумение, отразившееся на лицах сестер, я пояснил:
— У нас все сложно. Маргарет весьма амбициозна, желает обрести полноту власти и очень злится от того, что ей это не удаётся. Но в целом, я пока справляюсь.
Лиза покачала головой:
— Понимаешь, Алеша, твой неожиданный приход к власти дал надежду многим воплотить в жизнь свои далеко идущие планы… Юный, неопытный император у руля — лакомый кусок для алчных и беспринципных политиков. Должна тебе сказать, что на ваш брак многие возлагали надежды. Считалось, что через Маргарет тобой легко можно будет управлять, проводя линию, выгодную Англии и её союзникам. Я рада, что ты реально смотришь на вещи! Утром мне показалось, что ты поддался чарам прекрасной англичанки на все сто! — не удержалась она от колкости. Потом взяла себя в руки и продолжила:
— Между тем, дому Габсбургов очень не хотелось отдавать инициативу в руки Великобритании. Их отношения далеки от дружественных. И вот тогда был разработан план, по которому предполагалось использовать нас как заложниц. Из своих источников при российском дворе им было прекрасно известно, что нас с тобой связали очень теплые чувства… — она внезапно залилась румянцем, — … и этим австрийцы решили воспользоваться, поняв, что ты не хочешь добровольно с ними сотрудничать…