7. И все же подобная трактовка возможна лишь для определенного круга примеров, в иных же случаях становится необоснованной (ср. в Правиле о крестном целовании, опубликованном Корогодиной28). Для древнерусских исповедных вопросников типичны упоминания грехов божбы, принесения ложной присяги, нарушения крестоцелования и самовольного приведения к роте, но в этих памятниках существуют и другие примеры, не поддающиеся столь однозначной трактовке29. В источниках можно встретить как утверждения «не подобаеть клятися не приведеныим от епископ»30, так и исповедальные вопросы священникам: «И не велел ли еси своим детем духовным ходити к роте или крест целовати, или на иныя злыя дела не прощал ли еси их?»31.Таким образом, крестоцелование прямо называлось в источниках грехом. Относилось ли такое порицание ко всем или к некоторым определенным случаям этой практики, сказать возможно не всегда. Идеи, содержащиеся в патристике и канонических правилах, могли трактоваться по-разному: от полного осуждения всякой клятвы на кресте до осуждения определенных видов присяги (ложной, невынужденной, «самостоятельной»).Сложность проблемы определялась существом самого феномена. Важно, что случаи, когда клятва скреплялась целованием, не исчерпывают существование обеих практик в культуре: клятва как таковая имела место в быту, не будучи связанной с целованием креста, в то время как крестоцелование существовало в церковной практике безотносительно к принесению клятвы. Целование креста признавалось при этом спасительным и благим делом32, клятва (особенно сопровождаемая божбой) оказывалась греховным актом. Об этом прямо свидетельствуют многие памятники ХІ-ХVІІ вв., представления эти являются общезначимыми для всей культуры Древней Руси (и шире - для православного и католического христианства). Объединение праведного и греховного актов в обряде мирского крестоцелования во многом определило средневековый феномен: именно практика принесения клятвы на кресте стала той областью, где начинались принципиальные расхождения.Характерно, что во многих источниках речь идет о сути принесенного обещания. Остановимся подробнее на представлении о разных видах клятвы, поскольку оно проясняет многое в отношении книжников к практике крестоцелования. Утверждая, что всякая клятва - зло и тягость, патриарх Антоний в послании новгородцам (1393) сразу же разделял клятвы на «благие» и «злые»: «...а здесь - такая клятва, которая... не приносит с собою никакого блага, напротив, исполнена всякого зла». «Клятва и всегда есть зло и тягость, - читаем далее, - тем менее пользы может ждать человек от клятвы, нарушающей закон Христа, который повелевает не клятися всяко»33. По утверждению патриарха, неправедная клятва безусловно противоречит словам Спасителя о том, что человек должен «не клясться всяко», но существуют и благие обеты. Известная евангельская идея получила особое воплощение в церковной позиции по отношению к мирским клятвам (в послании повторяется мысль, выраженная в творениях Отцов Церкви): хотя всякая клятва - зло, ключевым оказывается само содержание, суть принятого на себя обещания. Даже неправедный сам по себе акт может вести к благу, если исполняется с благочестивой целью (на этом основании Церковь принимает и освящает некоторые клятвы), клясться же, к примеру, о неподчинении духовному владыке грешно во всех отношениях - именно осуждая подобную клятву, патриарх приводил цитату из Евангелия.И все же в эпоху Средневековья канонические идеи препятствовали безусловно положительному отношению к мирскому (клятвенному) крестоцелованию. Известно, что церковный суд не допускал подобной практики34, священнослужители по каноническим правилам не должны были приносить светской присяги35, при этом основа запрета обнаруживалась именно в евангельских словах о клятве (представление о неправедности присяги как рода клятвы было актуально и для христианского Запада36). Самовольное принесение клятвы людьми духовного чина осуждалось особенно строго и должно было повлечь извержение из сана, причем подчеркивалось, что «никто ж не разрешит его разве им же связан»37. Хотя случаи клятвенного целования креста и икон епископами и иноками упоминались в источниках (иногда с осуждением, иногда без него38), официально (до XVIII в.) «благие» мирские клятвы разрешались лишь людям не духовного чина.Примечательно, что многие средневековые авторы признавали необходимость клятвы в жизни человека. В случае «великой нужды» предписывалось клясться, используя допустимые формулировки и не упоминая в своем суетном обещании Всевышнего. В Житии Симеона Столпника святой учит людей: «И не кленися именем Божиим, аще ли будет ти ноужа, мною кленися, велик бо есть грех клятися именем Божиим»39. Создатель одного из поучений, входивших в древнерусские учительные сборники, призывал клясться не Писанием, не Христовыми страстьми и т. п., но «телесным нашим спасением, безскоръбным житием»: в этом случае, если «и повержен будеть кто, и оскорбится, и изгубит, и лишится, но не погибает». Поучение заканчивается традиционной мыслью: «Едину же клятву есмы истину ...еже ей, ей, и ни, ни»40).Таков корпус общезначимых представлений, связанных с крестоцелованием, в древнерусских памятниках. Чтобы глубже раскрыть средневековый феномен, следует восстановить индивидуальные объяснения книжников ХVІ-ХVІІ вв., писавших о клятве на кресте.Вернемся к сочинению Хворостинина.
1 Подобный пересказ текста не совсем точен: в Евангелии от Марка говорится о запрете преступать клятву; иногда переводилось: «не приноси ложной клятвы», что неверно по отношению к греческому оригиналу Евангелия, но соответствует ветхозаветной заповеди (см.: Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 98 (прим.).2 Ефрем Сирин, авва Дорофей. Поучения. Л. 223.3 Там же. Л. 223об. Ср.: «Да отнюдь, братие, не можем клятися, ни друг друга клятвы догнати» («Слово о клятве Иоанна Златоуста»; цит. по: СлРЯ ХІ-ХVІІ вв. Вып. 7. С. 191).4 См., например: Изборник 1076 г. С. 365 (Л. 172), 431 (Л. 87), 489 (Л. 116),538-540 (Л. 194об.-195об.). В рукописном сборнике XVI в. (ОР РГБ. Ф. 113. № 522. Л. 86-106) осуждению акта посвящена отдельная часть, объединившая Слова, Правила и Поучения, направленные против клятвы как таковой - «...не тако боудеть копие, яко ж клятвенное естьство, не тако меч сечет, яко же клятвяная язва. Клъньися аще и мънится жив бытии оуже оумрет» («Поучение Иоанна Златоуста о кленущихся во лжу» - Л. 88об.-89), ср.: Ф. 113. № 517. Л. 103—103об. - из Пролога за 23 августа), «злых» клятв, ложных обещаний, упоминания имени Бога всуе, лжесвидетельствования и т. п. Ср. компиляцию в другом сборнике XVI в. (ОР РГБ. Ф. 113. № 517. Л. 100-112). Евангельские слова о клятве Андрей Курбский включил в предисловие к «Новому Маргариту» (БЛДР. Т. 11. С. 560). См. также: Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 99.5 Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Приложения. Стб. 246.6 Понятия «клятва» и «рота» зачастую используются в источниках как синонимы, однако в некоторых случаях между ними прослеживается определенная разница. Рота часто упоминается в связи с судебной процедурой; предполагают негативные коннотации этого слова, его изначальную связь с языческим клятвенным обрядом. В некоторых памятниках понятия используются, скорее, как дополняющие, а не как синонимичные. В Слове «О клянущихся во лжу», приписываемом Иоанну Златоусту, осуждаются «рота и клятва». По Измарагдам XVI в. см.: ОР РГБ. Ф. 98. № 63. Л. 5об.; Ф. 304. I. № 203 (1574). Л. 13об.; см. также: Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 103-104; Он же. Давали ли служилые люди клятву верности в средневековой Руси? (В электронных ресурсах:http://www.historia.ru/2006/01/klyatva.htm); Корогодина М.В. Исповедь в России в ХІV-ХІХ вв.: Исследование и тексты. СПб., 2006. С. 179-181).7 См.: Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Приложения. Стб. 850-851.8 См. также: СлРЯ ХІ-ХVІІ вв. Вып. 1. М., 1975. С. 272; Вып. 7. С. 193; Вып. 22. М., 1997. С. 221-222; Ермолай-Еразм. Слово о разсуждении любви и правде... // Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. Приложения. С. 325; Поучение, приписываемое новгородскому игумену Моисею // ПЛДР. XII в. С. 402; и др.9 См., например, в исповедальных вопросниках: Корогодина М.В. Исповедь в России... С. 449 и др.10 См.: Филюшкин А.И. Институт крестоцелования... С. 43, 44. О погублении души в случае клятвопреступления особо говорится в Поучении Владимира Мономаха (см.: БЛДР. Т. 1. С. 462).11 См., например: Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Приложения. С. 120,122; Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 95.12 Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Приложения. Стб. 166.13 См., например: Грамота митрополита Фотия о снятии крестного целования с псковитян (1416 г.) // Там же. Приложения. Стб. 386-387; Послание на Угру Вассиана Рыло. С. 394; и др.14 См., например: Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Приложения. Стб. 120,122.15 Там же. Стб. 485.16 Словарь русского языка описывает много слов, связанных с принесением клятвы: рота, божба, клятва, проклятство и их производные; приводимые примеры фиксируют массу случаев осуждения клятвы как таковой (см.: СлРЯ ХІ-ХVІІ вв. Вып. 1. С. 272; Вып. 7. С. 191-193; Вып. 20. М., 1995. С. 152; Вып. 22. С. 220-222), равно как и осуждения клятвопреступления.17 См., например, Правила 10, 17, 29, 64 и 82 Василия Великого.18 См.: Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 108. Он же. Давали ли служилые люди клятву верности в средневековой Руси? (В электронных ресурсах: http://www.historia.ru/2006/01/klyatva.htm).19 Поучение Владимира Мономаха // БЛДР. Т. 1. С. 462.20 П.С. Стефанович приводил подобные примеры (Златоструй, творения, приписываемые Иоанну Златоусту и др.), подчеркивая их «исключительность» (см.: Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 110-111).21 Под именем Иоанна Златоуста в книжности бытовало, как известно, множество славянских Слов и Поучений (см. подробнее: Гранстрем Е.Э. Иоанн Златоуст в древней русской и южнославянской письменности (ХІ-ХІV вв.) // ТОДРЛ. Т. 29. Л., 1974. С. 186-193; Она же. Иоанн Златоуст в древнерусской и южнославянской письменности (ХІ-ХV вв.) // ТОДРЛ. Т. 35. Л., 1980. С. 345-376. Осуждению клятвы посвящено несколько Слов, принадлежащих Златоусту или приписываемых ему (см.: Иоанн Златоуст в древнерусской и южнославянской письменности ХІ-ХVІ веков: Каталог гомилий / Сост.: Е.Э. Гранстрем, О.В. Творогов, А. Валевичюс. СПб., 1998. С. 35, 56, 89).22 По Измарагдам XVI в. см.: ОР РГБ. Ф. 98. № 63. Л. 5об.-6; Ф. 304 № 203. Л. 13— 14об. Те же осуждения существуют в иных Словах и Поучениях, приписываемых Иоанну Златоусту. В специальном слове «Пчелы» собраны осуждения клятвы в любом виде, «ни по правеи вине, ни по кривеи» (см.: Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 99). Ср. в «Слове о клятве», приписываемом Иоанну Златоусту и изданном А.И. Пономаревым по двум спискам Измарагда XVI в. (Пономарев А.И. Памятники древнерусскойцерковно-учительной литературы. Вып. 3. СПб., 1897. С. 81-82).23 См., например: ОР РГБ. Ф. 113. № 517. Л. 102 («от правил Постниковых правило 29»; ср. также: Ф. 113. № 522. «Правило 28 св. Василия»).24 Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Приложения. Стб. 368.25 Там же. Приложения. Стб. 850-851.26 Там же. Приложения. Стб. 862-863. См. также: Стефанович П.С. Крестоцелование и отношение к нему церкви... С. 110.27 См.: Корогодина М.В. Исповедь в России в ХІV-ХІХ вв. С. 174-176; Она же. Правила о крестном целовании // Исследования по истории средневековой Руси: К 80-летию Юрия Григорьевича Алексеева. М.; СПб., 2006. С. 171-172.28 Первый случай осуждения «правой» клят