Царские воеводы Борис Владимирович Лодыгин в Монастыревском остроге, князь Иван Андреевич Татев, князь Петр Михайлович Шаховской и Никифор Семенович Вельяминов в Чернигове пытались оказывать какое-то сопротивление. Но оно не было поддержано гарнизонами этих укреплений, воевод арестовывали и связанными отдавали самозванцу. Особенно важным оказалось короткое сражение за Чернигов, куда с войском пришел сам Дмитрий в самом начале ноября 1604 года. Чернигов был главным из пограничных «городов от Литовские и от крымские украины». По сведениям разрядных книг, он и был первоначальной целью самозванца. Лжедмитрию повезло, именно под Чернигов к нему приехало несколько тысяч «донцов», которым самозванец посылал свою красную хоругвь. Точнее, дважды повезло, потому что на поддержку Чернигову были брошены царские войска во главе с самим боярином князем Никитой Романовичем Трубецким и окольничим Петром Федоровичем Басмановым. Не дойдя со своей ратью всего пятнадцати верст до Чернигова, они узнали о сдаче этого города «Ростриге». Что могло их там задержать в походе неизвестно, но бывают в истории такие малозаметные поворотные моменты, когда выбор дальнейшего пути всей страны зависит от случая. Здесь этот случай с одним не пройденным переходом в пятнадцать верст, и произошел, хотя тогда вся кампания еще не казалась проигранной.
Осаждавшим его людям Чернигов казался неприступной крепостью, но Дмитрий действовал не только военной силой, но и другими методами. Он отослал черниговцам одно из многих своих посланий, адресованных будущим подданным. Текст такой окружной грамоты, датированной ноябрем 1604 года, сохранился. Он составлен очень умело, царь Борис Годунов до этого времени бывший единственным благодетелем подданных, получил достойного конкурента, не хуже его умевшего использовать ожидания людей: «От царевича и великого князя Дмитрея Ивановича всеа Русии (в койждо град именно) воеводам и дияком и всяким служилым людем, и всем гостем и торговым и черным людем. Божиим произволением, его крепкою десницею покровенного нас от нашего изменника Бориса Годунова, хотящаго нас злой смерти предати, и Бог милосердый злокозненного его помысла не восхоте исполнити и меня, господаря вашего прироженного, Бог невидимою рукою укрыл и много лет в судьбах своих сохранил; и яз, царевич и великий князь Дмитрей Иванович, ныне приспел в мужество, с Божиею помощию иду на престол прарод ителей наших, на Московское госуд арьство, на все государьства Росийского царьствия. И вы б, наше прирожение, попомнили православную християньскую истинную веру и крестное целование, на чем есте крест-целовали отцу нашему, блаженныя памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии; а яз вас начну жаловати, по своему царьскому милосердому обычаю, и наипаче свыше в чести держати, и все православное християньство в тишине и в покои и во благоденьственном житии жити учинити хотим»[153].
Словесный удар подействовал сильнее обмена пушечными выстрелами. Вот что предлагалось черниговцам и жителям других городов, через которые шло войско самозванца: служить прирожденному царевичу, хранить клятву царю Ивану Грозному и укреплять православную веру, надеяться на жалованье от спасенного царевича и «тишину» нового царствования. Обольщение оказалось сильнее здравого смысла. Чернигов сдался на милость победителя, тут же вместо обещаний из «прелестных писем» (именно так и называлась подобного рода агитационные документы), город увидел конфискации, мародеров на своих улицах, а также первую кровь. Двое пленных черниговских воевод князь Иван Татев и князь Петр Шаховской предпочли сохранить жизнь и «крест Ростриге целовали», то есть присягнули «царевичу Дмитрию Ивановичу». Еще один черниговский воевода Никифор Семенович Воронцов-Вельяминов за отказ целовать крест самозванцу был убит по его приказу. Происхождение казненного воеводы из рода Вельяминовых, однородцев Годуновых, ни у кого должно было не оставить сомнений, что в Московское государство вернулся настоящий сын Грозного царя, который также не пощадит «узурпатора» Бориса Годунова.
В Москве уже в сентябре 1604 года получили известия о каком-то движении в Северской земле: «пришли на Северу в Монастырища люди многие: черкаские, каневские, да пятигорские, да казаки донские да еицкие, да литовские и ляцкие люди, и подоленя, и угряне, и кияне». Вскоре было получено известие о предводителе этих людей, о котором уже собрали полные сведения: «пришли те люди с вором Ростигою з Гришкою Отрепьевым, которой назвался царевичем Дмитреем Ивановичем прироженым Московским и всеа Русии, сыном царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии»[154]. Вести о походе самозванца «на Северу в Чернигов» заставили принять меры и укрепить прежде всего этот город. В октябре 1604 года «для осадново времени» в Чернигов были назначены упоминавшиеся воеводы боярин князь Никита Романович Трубецкой и Петр Федорович Басманов. Их целью было построить там каменную крепость («а делати было им город Чернигов каменной»), значит царь Борис Годунов, стал опаздывать со своими распоряжениями. Пришлось царским воеводам отходить в Новгород-Северский. Еще один член Боярской думы, окольничий Михаил Михайлович Салтыков был послан охранять Путивль, уже имевший каменные укрепления.
Тем временем по всему Московскому государству начался сбор армии, центром которого стал Брянск. В октябре 1604 года «во Брянеск против Ростриги» было послано три полка во главе с членами Боярской думы. Большой полк возглавляли боярин князь Дмитрий Иванович Шуйский и князь Михаил Федорович Кашин, передовой — окольничий Иван Иванович Годунов и князь Лука Осипович Щербатый, сторожевой — боярин Михаил Глебович Салтыков и князь Федор Андреевич Звенигородцкий. Однако и этого показалось мало царю Борису Годунову. Для похода на Чернигов он еще усилил свою армию, послав туда первым воеводою передового полка боярина князя Василия Васильевича Голицына, а вторым воеводой большого полка боярина князя Андрея Андреевича Телятевского. Окончательно роспись войска составляла уже не три, а пять полков (добавились полки правой и левой руки), которыми командовали пять бояр, два окольничих и один думный дворянин. Главноначальствующим всей армией был глава Боярской думы боярин князь Федор Иванович Мстиславский. С ним во главе полков, отправленных против самозваного царевича были представители родов князей Шуйских, князей Голицыных, князей Телятевских, Годуновых, Салтыковых и Морозовых. А.Л. Станиславский разыскал и опубликовал в 1979 году «Роспись русского войска, посланного против самозванца в 1604 году»[155] (находка, которая и сегодня кажется невероятной удачей этого замечательного историка, щедро одарившего историографию Смуты новыми архивными материалами). «Роспись» дает точное представление о составе именно этих пяти полков (несмотря на лакуны в начале текста) и показывает, что война против самозванца стала одним из самых масштабных мероприятий всего времени царствования Бориса Годунова. Сбор войска в 1604 году сопровождался поголовной мобилизацией Государева двора, жильцов, служилых «городов», иноземцев, татар, мордвы и бортников. В полки набирали стрельцов и казаков. По всему государству был организован набор даточных людей с монастырей, приказных людей, вдов, недорослей и всех, кто по каким-либо причинам не мог сам выйти на службу. Обычно же даточные люди собирались только в самых чрезвычайных обстоятельствах, примерно, раз в двадцать-тридцать лет. На службу вызывались недавно поверстанные новики, для которых война с Лжедмитрием I должна была стать первым в жизни боевым походом.
Сохранился документ, впервые опубликованный еще В.Н. Татищевым в XVIII веке, содержащий Соборный приговор 12 июня 1604 года о порядке набора ратных людей для борьбы с самозванцем. Начиная с С.Ф. Платонова, историки смотрят на текст этого источника со справедливым недоверием (впрочем, это не помещало включить Соборный приговор в академическую публикацию законодательных актов). Во-первых, смущает слишком ранняя дата, не соответствующая известным фактам. В тексте приговора упоминается приход войска самозванца в Украинные города, случившийся, как известно, только в октябре 1604 года. Войска надо было посылать к боярину князю Федору Ивановичу Мстиславскому почему-то в Калугу, а не в Брянск, куда он был назначен, судя по разрядным книгам. Однако, возможно, что в основе текста приговора, обнародованного В.Н. Татищевым, был какой-то другой подлинный документ. Это мог быть указ о сборе монастырских слуг и даточных людей по новой, смягченной норме, один холоп с двухсот, а не со ста четвертей поместной земли, как было установлено Уложением царя Ивана Грозного в 1555/56 году. Делалось это для того, чтобы всех заставить принять личное участие в войне с самозванцем: «Многие же люди, имея великие поместья и отчины, а службы не служат ни сами, ни их дети, ни холопи, и живут в домах, не пекусчеся о гибели царства и о святой церкви»[156].
Первое серьезное столкновение армии, собранной царем Борисом Годуновым с войском самозванца произошло под Новгород-Северским. Вот когда поместная конница, специально вызванная для борьбы с «Ростригою», показала свое преимущество перед смутившимся гарнизоном Чернигова. Бои за Новгород-Северский, еще один ключевой пункт обороны городов от Литовской украйны, не стали продолжением легкой прогулки войска самозванца по Северской земле. «Виною» тому умелые действия царского воеводы Петра Федоровича Басманова, несколько недель державшего связанным войско самозванца под осажденным Новгород-Северским. Того самого Басманова, который станет ближайшим советником и телохранителем царя Дмитрия Ивановича и погибнет с ним в один день! Смутное время уже начало раскручивать свой маховик и впереди окажутся еще другие самые невероятные коллизии. Решающая битва произошла 21 декабря 1604 года. Царские воеводы доложили о победе, и царь Борис Годунов не скрывал своей радости