Царь Василий Шуйский обнадеживал недовольных москвичей обещаниями о приходе рати князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского на Николин день. Однако поход из Великого Новгорода к Москве смог начаться только на другой день после этого срока,
10 мая 1609 года[458]. В распоряжении царского боярина оказалось более 18 000 наемников из Англии, Франции, Шотландии, Любека и Швеции. Обещанные войска, привлеченные жалованьем и возможностью хорошей добычи, все подходили и подходили, идя через Выборг и Ругодив на службу в Великий Новгород. Один вид необычного строя и железных доспехов рыцарей и драбантов устрашал противника. В Тушино даже самым рядовым людям было известно, что «князь Михаил Васильевич идет с рускими и немецкими людми с великим собраньем, а Немцов с ними десять тысяч окованых, да простых конных десять же тысяч, да пять тысяч дрябей, да пятьдесят тысяч руских людей»[459]. Силы польско-литовских сторонников Лжедмитрия II, наоборот, были рассредоточены по разным местам. Кроме основного лагеря в Тушино и полка Яна Сапеги, продолжавшего осаждать Троице-Сергиев монастырь, Лисовский находился на Волге, Млоцкий и Бобовский были под Коломной, рота Мархоцкого сторожила дороги в столицу, а запорожские казаки во главе с их полковником Чижом заняли Вязьму[460].
Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский был верен своей осторожной тактике и двигался вперед со всем войском только будучи уверенным, что города и уезды по московской дороге поддержат его. Он действительно был полководец, главное для него было не лично участвовать во всех битвах, а создать армию, обучить и беречь ее, осуществляя с помощью своих воевод общий стратегический план. Выйдя из Новгорода, он остановился на какое-то время в Устюжне Железопольской, превратившейся в своеобразную ставку, где собирались войска и откуда шла переписка[461]. 16 мая он получил известие из Торжка, все жители, местное духовенство, дворяне, дети боярские и посадские люди которого «били челом» царю Василию Шуйскому «о своих винах». Сразу же туда был послан воевода Корнила Чоглоков, о чем князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский немедленно известил царя: «а велел ему в Торжок идти на спех, чтоб в Торжок пришед твоим государевым делом промышляти и Торжок и Новоторжской уезд, до моего, холопа твоего, приезду от воров оберегати». Следом к Торжку отправили другого воеводу Иваниса Одадурова с «рускими и немецкими ратными многими людми», а затем еще отряд под командованием воеводы Семена Васильевича Головина (именно он и заключал ранее в Выборге договоренности о найме вспомогательного войска) и Федора Васильевича Чулкова. Туда же пришли воевать и «немецкие ратные люди». Рассказывая вологжанам о своих действиях, «Михаила Шуйский» (именно так, без упоминания княжеского титула и каких либо других чинов), писал в мае 1609 года «А городы, господа, Торжок, Старица, Осташково, да дворяне и дети боярские Ржевичи, и Зубчане, и Тверичи, Клиняне, да после того городы ж Холм, Торопец, Ржева Пустая, Невль, Луки Великие, посады и дворяне и дети боярские, государю добили челом»[462].
Тушинцы тоже подготовились и отослали к Торжку своего «грозного пана»[463] полковника Александра Зборовского и снова вынырнувшего в безбрежном море Смуты князя Григория Шаховского. По сведениям Николая Мархоцкого, там же оказались запорожские казаки под командованием Яна Кернозицкого, провалившие новгородскую операцию тушинцев. Всего отрядам из войска воеводы князя Михаила Скопина-Шуйского противостояло около четырех тысяч человек. События первого крупного столкновения 17 июня 1609 года под Торжком в Тушино воспринимались как рядовая и даже успешная операция. Там говорили, что Зборовский «провел удачную битву, уложив до шестисот немцев», из двух тысяч шведского вспомогательного войска, пришедшего под Торжок во главе с их командиром Эвертом Горном. После этого, якобы, узнав от языков, «что наступает сильное войско», тушинский полковник отошел к Твери, послав за подмогой к гетману князю Роману Ружинскому. Иначе и ближе к действительности толковал этот бой князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, отмечавший его как веху на своем пути из Новгорода: «под Торшком литовского полковника Александра Зборовского побили». В грамотах царя Василия Шуйского приводились подробности о том, как литовских многих людей побили, и языки многие, и набаты, и знамена, и коши, и от Торжку Збаровской и Шаховской побежали врознь»[464].
Лето 1609 года стало переломным в противостоянии с тушинцами. Желание завоевать сразу много городов и уездов в конце концов погубило польско-литовское войско и казаков, деморализовало их и превратило из организованной военной силы в сформировавшиеся банды карателей и грабителей. В противостоянии с такими «войсками» никто уже не верил в историю про «царя Дмитрия». Кроме того, с началом похода рати князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, тушинцы должны были сами узнать, что такое война на разных направлениях. 5 и 25 июня 1609 года в двух битвах под Москвою на реке Ходынке тушинский лагерь едва не прекратил свое существование под ударами правительственной армии царя Василия Шуйского. По словам «Нового летописца», «токо бы не отстоялися московские люди у речки, и оне б, и таборы покиня, побежали: таково убо московских людей храбрство бысть».
Провалился хитроумный план штурма Троице-Сергиева монастыря, придуманный и осуществленный Яном Сапегой в ночь с 28 на 29 июня 1609 года. Семь «добрых панов» и несколько сотен казаков, погибших под стенами Троицы, стали жертвами этого стремления Сапеги во что бы то ни стало добиться результата своего многомесячного стояния под Троицей[465]. Лжедмитрий II несколько раз обращался к полковнику Сапеге, убеждая его идти со своим войском на помощь основному лагерю, «что большую принесет пользу, чем штурмы». Требовалась помощь «рыцарства» из полка Сапеги и запорожских казаков отошедшему к Твери полковнику Александру Зборовскому. Именно это, а «не потеря времени за курятниками», как в раздражении напишет потом Сапеге «Димитрий царь» о его действиях под Троице-Сергиевым монастырем, больше всего интересовало царика[466].
Как ни старался Лжедмитрий II укрепить свое войско под Тверью, он не смог предотвратить нового поражения. Из У сложны Железнопольской были отосланы отряды, силой отвоевавшие тверские города — Городецкой острог, Кашин и Калязин монастырь, а также заставившие местных дворян и детей боярских «принести вины» царю Василию Шуйскому[467]. После этого армия князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского двинулась к Торжку (там его ожидали 24 июня). Сюда же пришел Якоб Делагарди с шведским войском, и смоленская рать во главе с князем Яковом Петровичем Барятинским и Семеном Ададуровым, «а сними смольяне, брянчане, да серпеяне»[468]. «Поопочив» в Торжке, по словам летописца, скопинская рать вышла в поход по направлению к Твери и оказалась там 11 июля 1609 года. На этот раз князь Михаил. Васильевич Скопин-Шуйский и глава шведского войска Якоб Делагарди сами вступили в битву и, как оказалось, очень вовремя. Тушинцы были по-прежнему сильны, а там, где им не доставало сил, они брали неожиданными маневрами. Поначалу в битве под Тверью удача была на стороне конницы полковника Зборовского, нанесшей основательный ущерб наемной немецкой силе. По сведениям Николая Мархоцкого, «в этой битве полегло больше тысячи немцев, а наших погибло очень мало, достались нам и пушки». В стан Лжедмитрия II в Тушино успели даже отправить победную реляцию, а он известил о большой победе Яна Сапегу[469]. Но уже через два дня все перевернулось, и уже князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский извещал своих воевод в Ярославле и Вологде об успехах в борьбе с тушинцами: «Михайло Шуйской челом бьет. Июля, господа в 13 день пришел я с государевыми с рускими и с немецкими людми под Тверь, под острог, и литовские многие люди пошли против меня на встречу и бились со мною с ночного часа по третей час дни: и Божиею милостью, и Пречистыя Богородицы моленьем, и Государевым счастьем, Тверь острог взятьем взяли, и литовских людей на поле и у острогу и в остроге многих мы ротмистров и порутчиков и лутчих литовских людей побили, и языки многие поймали, и наряд и знамена и литавры многие взяли, и за острогом гоняли Московскою да Осифовскою дорогою на сороки верстах, и в погоне побили и живых многих поймали литовских людей». Однако победа все равно была неполной, так как часть войска успела затвориться в тверском кремле: «а иные литовские люди, Красовской с товарищи, сели во Твери в осыпи, и я их осадил, и прося у Бога милости над ними промышляю»[470].
Эта отписка написана по горячим следам тверского боя, когда воевода Михаил Скопин-Шуйский думал, что ему удастся скоро справиться с тушинцами, затворенными в тверской крепости. Однако вместе с первыми победами пришли и первые трения с воеводами шведского войска, прекратившими дальнейшую поддержку действий царского воеводы. Очень скоро, простояв под Тверью около полутора недель, князь Михаил Скопин-Шуйский ушел из города, предоставив возможность оборонявшим свои позиции в Тверском кремле тушинцам уйти с почетом. Что там случилось, какова причина столь нелогичных действий воеводы князя Михаила Скопина, переведшего свою ставку в Калязин 24 июля (3 августа) 1609 года