– Flamos.
Деккер уже хрипел, из носа бежали две багровые дорожки, казалось, легкие наполнились колючей, режущей пылью. Лорд-некромант сплюнул кровью на покрытую пеплом и гарью площадь. Неразрывные линии горящего пламени превратились в цепочки маленьких огоньков.
– Incarcero!!!
Деккер закричал от боли. Рот также наполнился красной влагой. Кровь уже текла по подбородку. Некромант попытался открыть глаза – по зрачкам ударило все то же черное пламя, будто в них вонзились острые отравленные иглы. Собственный, рвущий уши крик вырвался из зажатых легких.
Все же темный маг сумел открыть глаза. Серо-синее марево плясало перед потухающим болезненным взором. Сведенные судорогой руки перед глазами раздвоились, опять сошлись. Липкий, жгучий ужас пронизал сознание – Предатель Трона четко увидел, как кожа на руках бугрится, словно тысячи маленьких существ пробираются под ней, прокрадываясь неотвратимо и уверенно к его сердцу. Деккер почувствовал, как фаланги, кости и ребра резко увеличиваются, удлиняются и расширяются, потом внезапно с хрустом и треском снова возвращаются к нормальным природным размерам. Дикая боль рвала сознание, а сизый туман в глазах постепенно сменила красная пелена мертвой крови.
За спиной возникла смутная тень. На грани сознания Черный Лорд уловил чье-то присутствие.
– Брат, я помогу тебе! – Áрсен попытался поднять друга, но Предатель Трона начал сопротивляться. – Не глупи, Деккер, ты же умираешь!
Áрсен не оставлял тщетных попыток оттащить некроманта от пентаграммы.
– Уйдиии… – прохрипел тот.
Черная кровь начала пробиваться сквозь поры на лице и стекать длинными дорожками по восковой белой коже. Фаланги снова начали удлиняться, ногти пробивали кожу пальцев. За несколько мгновений человеческие руки превратились в гигантские лапы демонического чудовища.
Мрачный серый голос, словно дыхание тумана, проник в уши и мозг:
«Тьма и тень не едины, некромант. Умриии!!!»
Гигантский трон, высеченный из обломка чудовищной скалы, смутная тень, прикованная к нему шипящими, рвущимися на части призрачными цепями-лезвиями, два красных зрачка…
В видении потонул весь окружающий Черного Лорда мир, и он не слышал, как Áрсен кричит сквозь слезы ярости:
– Что ты делаешь?! Позволь помочь тебе! Это не та цена, которую нужно платить!
Тут Лорд-некромант перестал сопротивляться, и Кровавому Веретену уже показалось, что он все-таки сумеет оттащить находящегося сейчас в исступленном безумии Деккера от той тонкой полупрозрачной грани, на которую тот вступил. Безвольное тело Черного Лорда налилось невиданной силой – одним ударом он оттолкнул друга, тот отлетел на несколько шагов и врезался в полуразрушенную стену здания.
Накрытый безмолвным, парализующим ужасом некромант Кровавое Веретено увидел, как Деккер мгновенно вскочил на ноги, раскинул руки с болезненно растопыренными пальцами и на пределе голоса закричал:
– Amo!!!
В этот момент звезда, разбитая на множество огоньков, соединилась, и пламя вновь превратилось в неразрывную дорожку. Черный Лорд на миг стал будто прозрачным. Áрсен в ужасе увидел все кости своего друга. Словно полностью лишившись веса, Деккер воспарил над засыпанной копотью площадью. Спина некроманта изогнулась страшной дугой, черную мантию прорезали шипы, вылезшие из позвоночника, а из лопаток вырвались две длинные острые кости. Они раскрылись и образовали гигантские крылья. Перепонками в них служил сам первозданный мрак Бездны. Вся фигура темного мага озарилась белым светом, будто его тело завернули в саван…
Все это длилось несколько секунд – крылья и свет исчезли. Изломанное тело, подобно кулю с мукой, упало на землю. В зеленом свечении пентаграммы стало видно, как блестит кровь, покрывшая все черное одеяние.
Последнее, что уловил Черный Лорд, это огненный дождь, падающий прямо на его сознание, и несколько десятков теней в черных мантиях, широким полукольцом выступающих из ночи… Дальше наступила тишина.
Она кралась по лесу, мягко ступая по травяному ковру. Высокие деревья с раскидистыми кронами и мириадами темно-зеленых листьев тянулись друг к другу, переплетаясь ветвями и образуя арки. И хоть солнце высоко стояло над головой, здесь, под сенью листвы, царили вечные сумерки. Разглядеть что-то уже в нескольких шагах было трудновато. Сморщенные корни вылезали из-под земли, и могло показаться, будто они порой даже шевелятся. Старые могучие стволы деревьев время от времени потрескивали, а под кронами изредка показывались большие желтые глаза, алчно следящие за каждым ее движением. Ветер стих, но листья все равно о чем-то шептались между собой, хотя, быть может, их тоже пугала тьма?
Тугой лук с натянутой до предела тетивой, всегдашний ее спутник, глядел в землю, целясь отточенным наконечником стрелы в темную из-за сумрака траву лишь до тех пор, пока она не увидит свою жертву. Сапожки из необычайно тонкой кожи с подшитым кроличьим мехом на подошвах позволяли двигаться почти бесшумно. Ей было немного холодно, ведь плащ, который мог в самый ненужный момент зашелестеть и выдать ее присутствие, что спугнуло бы жертву, был оставлен в лагере.
Женщина долго готовилась к этому дню, к этой охоте. Жертва выбиралась очень тщательно, выслеживалась, охотница много времени изучала ее привычки и особенности поведения. И вот день поиска следа настал. Она кралась по лесу, натянутая, как струна, и готовая в любой момент отреагировать, ведь с таким зверем шутки плохи. У нее только одна стрела, смазанная зеленоватым сонным ядом.
Он ждет ее где-то среди этой темени. Может быть, вон там, прячется за толстыми стволами дубов и вязов. Хотя скорее всего зверь, как ему и положено, готовится ко сну, намереваясь залечь в свою берлогу до заката. Ведь день отнюдь не его время, солнце – его враг, а полдень – единственный момент, когда он почти бессилен.
Шаг по темной траве, еще один… мускулы напряжены до предела, зрение обострилось до невероятного – сейчас она видела в полумраке лучше, чем при свете солнца. Женщина кралась вперед и вдыхала окружающие запахи, пытаясь поймать тот, единственно нужный. Пока безрезультатно: ее окружали лишь ароматы коры, трав, земли под ногами, листьев. Она сразу же должна почувствовать зловоние, исходящее от жертвы, ведь всем известно, что они никогда не моются.
Еще несколько шагов не ознаменовались ничем, кроме писка какого-то лесного духа, выглянувшего из своего дупла. У него было серое тельце в одежде изо мха и палой листвы и похожая на орех голова с длинным, как игла, носом, большими глазами и черными волосами. Дух снова пискнул…
Довольно отчетливо охотница представила себе, как в этот самый миг огромная голова ее жертвы медленно поворачивается, а в узких желтых глазах пробегает испуг. Он пытается прислушаться, он втягивает носом воздух, но… ничего не чует – охотница не из тех, кто выдает себя подобным образом. Жертва видит лишь спокойный, родной и, что наиболее важно, темный лес, полный оленей, ланей и вепрей, которых еще только предстоит освежевать и съесть. Листья спокойны, трава не шуршит, ветер молчит, не принося никаких запахов. Все спокойно… тихо… ему просто показалось.
Охотница злилась, ведь проклятый гилли ду[27] едва не спугнул ее жертву…
«Залезай обратно к себе в дерево и жуй своих муравьев и мух», – мысленно бросила она.
Дух с серым тельцем, не больше крольчонка, нагло подмигнул ей желто-зеленым глазом и исчез в дупле.
Вдруг она уловила то самое, чего одновременно ждала и боялась: к запахам и звукам темного леса примешались вонь огромного немытого существа и скрежет зубов, обгладывающих кость оленя.
Она увидела его. Во тьме под деревьями шевелилось нечто огромное с руками и ногами, не уступающими по толщине вязам и букам, голова походила размером на хороший валун, она и была, к слову, покрыта мхом, как камень. И правда, когда-то это существо было обычным камнем, ничем никому не грозившим, а в один не слишком счастливый для окружающих день превратилось в громадного тролля. Именно тролля. А она была ловцом подобных ему.
Охотница медленно-медленно подняла лук. Стрела была готова сорваться в полет и вонзиться в толстую шкуру чудовища, в единственное уязвимое место – незаметную впадинку на животе, прикрытую грязными шкурами, в которые облачалась сия злая шутка Отца Всех Зверей.
Упругая тетива подрагивала под наложенной на нее стрелой. Охотница выискивала на чернеющей вдали туше монстра нужное место, ведь она не хотела его убивать, ей нужно было его пленить.
Пальцы уже приготовились отпустить тетиву, зверь не шевелился, еще миг и…
«Хруп…» – раздалось за спиной – кто-то неосторожно наступил на сухую ветку.
Стрела сорвалась и, лихо просвистев, вонзилась в дерево, под которым сидел тролль.
Чудовище обернулось и, увидев женщину с длинной, выкрашенной в синий цвет косой, заревело.
– Арррагх!!! – бесновался монстр на весь лес. – Арррагх!!!
Тролль бросился прочь, его суматошное бегство сопровождалось треском ломаемых деревьев и грохотом тяжелых шагов. Если бы не близившееся к полудню время, неудачливой охотнице очень бы не повезло. Чудовище не ринулось бы спасаться, а попросту напало на нее и попыталось разорвать в клочья.
Женщина резко обернулась, выхватывая из-за пояса кривой кинжал.
На нее недоуменно, со слегка пришибленным видом смотрел орк.
– Ах ты, урод эдакий! – заорала на него охотница. – Ах ты, шишка зеленая! Да чтоб тебе пусто было! Да чтоб ты ногу себе сломал о корягу! Да чтоб ты треснул!
Проклятия сопровождались недвусмысленным перебрасыванием кинжала из одной руки в другую. Женщина зависла над оторопевшим беднягой, как грозовая туча.
– Да что ты… я всего лишь… – начал с грехом пополам защищаться орк. – Но это… я не…
– Чтоб тебя стервятник клюнул! Больно! – продолжала охотница.