- Мы с Беном ждем ребенка. Правда, срок еще очень маленький. Мы еще не знаем, кто будет, мальчик или девочка, но хотим, чтобы ты стал крестным. Пожалуйста. Знаешь, ты очень помог Бену и мы будем рады, если ты станешь членом нашей семьи.
Когда вечером Руфус возвращается домой, мать говорит, что ему тоже неплохо бы найти себе достойную девушку, а не жить одной учебой, как сейчас. Руфус не знает, что на это ответить.
36. Руфусу двадцать один. Весной он стал крестным маленькой Элизабет, а для родных просто Лиз, дочери Бена и Одри.
Руфус заканчивает Школу Авроров с отличием. Ему пророчат блестящие перспективы, как одному из самых талантливых и способных курсантов. Моуди говорит ему: «Да, Скримджер, у тебя есть талант. Признаться, сначала я не думал, что ты выдержишь. Что ж, молодец, нам нужны такие, как ты. Теперь настало время проверить, каков ты в настоящем деле, а не в тренировочном зале». Руфус прищуривается и кивает. Он отлично видит, что Моуди недолюбливает его и не до конца доверяет. Руфус и сам испытывает похожие чувства, только более умело это скрывает.
Глава 6. 1959-1969
37. Руфусу двадцать три. Он уже два года работает в Аврорате, а недавно был ранен в одном из рейдов. Мелкие повреждения бывали и раньше, но незначительные, так что Руфус переносил их на ногах. А в этот раз он неделю валяется в госпитале св. Мунго, после чего решает избегать больниц при любой возможности. Деятельному Руфусу тяжело лежать, ничего не делая, целыми днями.
Мать тяжело вздыхает, но смотрит на сына понимающе, говоря лишь, чтобы он был осторожнее. Руфусу стыдно, что он заставляет мать волноваться. Она и так в последнее время стала плохо себя чувствовать. Она никогда об этом не говорит, не жалуется, но Руфус видит, что мать похудела и у нее появились седые пряди в волосах, которых в прошлом году еще не было.
Единственным полезным делом, которое Руфус успел сделать за время своего вынужденного «отдыха» - проверить зрение. Он замечает, что читая, стал слишком близко подносить книгу к глазам. Руфусу выписывают очки. В оптике он долго выбирает оправу и, наконец, останавливается на тонкой серебряной оправе, которая, по словам продавщицы, ему очень идет. Он надевает очки и только тогда замечает, что видеть стал даже не лучше или четче, а вообще по-другому. Всю дорогу до дома Руфус обдумывает, как лучше ответить Моуди, который, Скримджер знает точно, завтра обязательно скажет ему, что аврор не должен носить очки, потому что у аврора не может быть проблем со зрением, и как он, Руфус, собирается работать, если в двадцать три года уже надел очки. Когда Руфус открывает входную дверь, в его голове уже сложился ответ, призванный раз и навсегда пресечь подобные вопросы в будущем. Руфус знает, что на его рабочих качествах никогда не отразятся проблемы со зрением и с чем бы то ни было еще. Он просто никогда не допустит этого. В такие моменты он мысленно говорит директору Хогвартса: «Видите, Вы думали, что я сдамся, Вы сможете сломать меня, подчинить себе. Нет, позвольте я не буду доставлять Вам такого удовольствия. Я всегда шел на шаг впереди остальных, и теперь так будет всегда, я не допущу, чтобы было иначе. Пусть я делаю двойную работу, но это окупится. Раз уж Вы не смогли задурить мне мозги, значит, я просто не имею права отступить».
38. В одну из встреч Амелия, рассказывая о работе, говорит Руфусу:
- Помнишь Крауча, зама нашего начальника? Так вот, в прошлом месяце его повысили, теперь он начальник нашего Департамента. Я только удивляюсь, почему этого не произошло раньше. Сразу было видно, что Крауч двигается к этой должности семимильными шагами.
- А старый начальник куда делся? - спрашивает Руфус. - Вышел на пенсию?
- Нет, ты что, он не такой уж и старый. Перевели на другую должность. Куда именно - я не знаю, но слышала, что должность хоть формально и руководящая, но на деле так, - Амелия машет рукой и кривит губы, - с прежним постом не сравнить. Но знаешь, это хорошо. Потому что нам нужен такой, как Крауч. Он, кстати, команду подчистил, кое-кого уволил. Я у него вроде бы на хорошем счету, меня не трогают. И вообще он молодец. Уходит самым последним, всегда допоздна сидит. Работает, а знаешь, как других гоняет! Все у него быстро делается, не то, что раньше, когда одну бумажку полдня на подпись ждали.
- Я просто в восторге от вашего Крауча, - усмехается Руфус. - Теперь думаю, как бы к вам перейти работать.
- Ты зря смеешься, - Амелия серьезно смотрит на него. - Ты просто его не знаешь. Такие, как этот Крауч, как раз и становятся потом министрами.
39. Руфусу двадцать пять. Осенью умирает мать. Происходит это как-то внезапно. Матери стало хуже, но ей в последнее время нездоровилось больше обычного, и Руфус подумал, что через несколько дней наступит ремиссия, как бывало раньше, но в этот раз становилось хуже с каждым днем, и тогда Руфус повез мать в св. Мунго. В приемном покое его заверили, что ничего страшного нет и у них такие опытные колдомедики, что его мать не задержится здесь надолго, это обыкновенное обследование, а он, Руфус, может приходить навещать ее. Колдомедики оказались правы в одном: она действительно надолго не задержалась в их больнице. Она умерла через неделю. Руфус приходит каждый вечер после работы, садится, берет ее за руку и они молчат. В последний вечер мать говорит ему:
- Не грусти обо мне.
Руфус только кивает. Он не знает, что сказать. Но мать всегда понимала его без слов.
- Обещай, что не будешь горевать. Я знаю, что сначала тебе будет плохо, но обещай, что ты не станешь сидеть дома и оплакивать меня. Я хочу, чтобы, когда это случится, ты на следующий день пошел на работу. Там люди, новые эмоции и жизнь движется. Ты не должен опускать руки и расстраиваться. Пообещай мне.
Руфус опять кивает и прижимается губами к материной ладони. Когда он выходит из палаты, то задерживается в дверях, оборачивается и смотрит на мать.
- Иди. Все будет хорошо.
Утром ему сообщают, что в четыре часа во сне умерла миссис Скримджер.
40. На Рождество его приглашают к себе Корнфуты. Малышке Лиз уже четыре, и она обожает своего крестного. Впрочем, это взаимно. Руфус приносит Лиз сладости и подарки, но девочка, вместо того, чтобы посмотреть, что ей принесли, сразу забирается Руфусу на колени, с явным намерением расположиться там с максимальным удобством и надолго. Руфус смотрит на Бена и Одри. Они никогда не говорят, по крайней мере, в присутствии других, о своей любви, как это делают некоторые, но достаточно просто заметить, как они смотрят друг на друга, чтобы понять, им не нужны слова, потому что никакими словами нельзя выразить то, что происходит между ними.
41. Руфусу тридцать. Когда он пытается вспомнить прошедшие несколько лет, то в памяти всплывают бесконечные тренировки, рейды, допросы обвиняемых, потом опять тренировки, редкие встречи с Беном и его семьей, и еще более редкие встречи с Амелией, на которых Руфус про себя всегда задается вопросом, почему Амелия до сих пор одинока и что в ее Департаменте, наверное, все слепы, раз этого не замечают. По крайней мере, если бы он работал не в Аврорате, а в Департаменте по магическому законодательству и мог бы себе позволить пригласить Амелию на свидание, он давно бы это сделал. И тут же отгоняет от себя подобные мысли. Он не имеет права даже думать об этом.
Руфуса повысили. Он старший аврор и уже не в подчинении у Моуди. Он был еще несколько раз ранен, многократно проявлял мужество во время операций и имеет благодарности и поощрения руководства. Ему говорят, что он далеко пойдет, что у него хорошие перспективы. Руфус и сам это чувствует. Он ощущает, что на правильном пути.
Теперь Руфус возвращается домой очень поздно. Почти каждый день он засиживается в кабинете, где всегда находятся какие-то дела, мелкие и не очень, которые отнимают много времени и сил. Но так даже лучше. Он должен много работать и не может себе позволить делать это спустя рукава даже в незначительных мелочах.
Уже почти ночью Руфус возвращается в дом, в котором когда-то жил с дедом, бабкой и матерью, а теперь живет один. Он знает, что так будет всегда. Он закрывает калитку и идет по дорожке темного сада к дому, где в окнах нет ни одного огонька. В такие минуты дом кажется Руфусу очень старым, очень одиноким и почему-то уставшим. Руфус заходит внутрь и пока он поднимается по лестнице на второй этаж, ему кажется, что дом живой, что он слышит шорохи и вздохи, будто стены жалуются на что-то. Перед тем, как лечь спать, Руфус подходит к окну. Ближайшие соседи далеко, это место вообще уединенное, чем и нравится Руфусу. Поэтому из окна он видит только черное небо, на котором нет ни одной звезды, поле вдалеке, куда он любил бегать ребенком, а еще дальше лес, который сейчас кажется зловещим. Руфус задергивает шторы и ложится в постель.
Глава 7. 1969-1974
42. Руфусу тридцать два. Его крестница впервые едет в Хогвартс. Руфусу кажется, будто это он снова собирается в школу. Несмотря на занятость, он каждый вечер находит время, чтобы поговорить с Лиз по каминной сети и выслушать, где она сегодня была с родителями и что они купили. Лиз уже многое знает. Бен и Одри не могут допустить, чтобы их ребенок ехал в школу неподготовленным, и Лиз уже успела прочитать «Историю Хогвартса» и некоторые учебники, заявленные в списке для первокурсников. Когда ей во вкладыше из-под шоколадной лягушки попадается изображение Дамблдора, она говорит крестному: «Это он был у тебя деканом?» Руфус коротко отвечает: «Да». Он не собирается навязывать девочке свое мнение, считая Лиз достаточно смышленой для того, чтобы она смогла составить собственное мнение о директоре. А Лиз, подумав, смотрит на Руфуса и не спрашивает, а утверждает: «Он тебе не нравится».
Первого сентября Руфус, взяв на работе отгул до обеда, прибывает на платформу девять и три четверти, где уже ждут Корнфуты. У него в руках клетка с красивой совой шоколадно-бурого цвета с белыми пятнами. Когда Лиз видит клетку, у нее загораются глаза: родители не стали покупать фамильяра, потому что Руфус сказал, что хочет сделать это сам.