Байрамова Гюльхар
Giulkhar Bairamova
руководитель корейского клуба НИУ ВШЭ
38-ая параллель под небольшим углом делит полуостров примерно на две одинаковые части. Ширина демилитаризованной части составляет 4 километра, а длина — 241 км. В селении Пханмунджом, которое относится одновременно к обоим государствам, находится здание для ведения переговоров высших сил. В этом же месте было подписано Соглашение о перемирии и зафиксирована военная демаркационная линия. Кроме того, Дом свободы, расположенный в селе, является одним из достопримечательной Республики Корея, где через бинокль туристы могут посмотреть на жизнь по ту сторону линии85. Северокорейцы, желающие прочувствовать другую жизнь, придумали альтернативу биноклю — подземные тоннели, через которые они сбегают из страны. Всего Южной Кореей официально найдены четыре тоннеля по периметру демаркационной линии, но по неофициальным данным их число может доходить до 20.
После Корейской войны напряженность между государствами оставалась высокой, обостряясь такими событиями, как покушение на лидера Республики Корея Пак Чонхи в 1968 г., взрыв в Рангуне в 1983 г. (покушение на Чон Духвана, в результате чего погибли мирные жители) и уничтожение Севером с помощью бомбы замедленного действия южнокорейского авиалайнера над тайско-бирманской границей в 1987 г. Первые шаги к выстраиванию диалога были предприняты президентом Пак Чонхи, когда его правительству удалось провести переговоры с северокорейским в 1972 г. и было подписано Согласие по формуле национального воссоединения, но дальше подписанных бумаг дело не двинулось.
Только к началу 1990-х вновь появились признаки сближения между государствами, когда был подписан пакт о примирении и ненападении. В сентябре 1991 г. обе Кореи были приняты в ООН как независимые государства. Но обеспокоенность вызывал стремительно растущий ядерный потенциал КНДР. После смерти Ким Ир Сена в 1994 г. и согласия северокорейского правительства на закрытие экспериментального ядерного реактора в обмен на то, что США организуют финансирование и строительство двух реакторов для производства электроэнергии, казалось, что ядерный вопрос решен и Республика Корея может рассчитывать на скорое воссоединение.
XXI век начался с политики «Солнечного света» Ким Дэджона, направленной на улучшение отношений с Севером через примирение и экономическое сотрудничество. Всего за несколько лет в КНДР было построено множество южнокорейских предприятий, где работали жители обеих Корей. Кроме того, в 2000 г. на Олимпийских играх в Сиднее спортсмены Северной и Южной Корей выступали под единым флагом, где изображался корейский полуостров, во время церемоний открытия и закрытия, хотя они соревновались как отдельные команды86. Также были организованы путешествия на поезде из одной страны в другую.
Но несмотря на это, Северная Корея продолжала развивать свой ядерный потенциал и уже в 2006 г. провела первые испытания ядерного оружия. В декабре 2007 г. президентом Республики Корея был избран Ли Мёнбак, который занимал более жесткую позицию по отношению к КНДР. Вскоре Северной Корее было объявлено, что они намереваются закрыть сухопутную границу и оборвать все невоенные телефонные связи с Югом. Уже в 2009 г. Пхеньян аннулировал все военно-политические соглашения с Сеулом, а также деловые контракты по совместному комплексу «Кэсон». С получением власти в 2011 г. Ким Чен Ын усилил ядерную программу, и в 2013 г. страна провела третье ядерное испытание. В июле 2016 года Южная Корея пришлось совместно США подготовить программу о развертывании системы противоракетной обороны — Terminal High Altitude Area Defense (THAAD87).
С президентом Мун Джэином история повторяется: политика «Солнечного света», общий флаг на Олимпийских играх, новые предприятия и даже попытка применения мягкой силы, но каким же будет политика нынешнего президента Юн Сокёля определить точно кажется проблемным.
Что касается инструментов мягкой силы Южной Кореи, которые оказывают влияние на молодежь многих стран, то правительство КНДР считает южнокорейскую культуру угрозой Северному единству. Казалось бы, как северные корейцы могут узнать мировые тренды, если доступ в интернет имеют лишь единицы политической элиты? Северная Корея занимает последнее место в рейтинге свободы СМИ. Учитывая, что у них есть даже свой «кодекс журналиста», написанный Ким Чен Иром, о показе зарубежных фильмов или прослушивании кей-поп песен не может быть и речи. Тем не менее фильмы в КНДР тоже показывают: они сняты корейскими режиссерами на территории Северной Кореи и посвящены восхвалению Коммунистической Партии. Песни по радио тоже звучат: ничем не отличаются от гимна страны. Кроме того, нарушение установленных правил может повлечь за собой смертную казнь. Тогда и становится понятным, почему КНДР так опасается проникновения южнокорейской вестернизированной культуры.
Смельчаки все-таки находятся. Один из немногих известных способов получить желаемую информацию — USB-флешки. Жители КНДР либо закупают фильмы и сериалы, либо бесплатно получают их от волонтеров, которые хотят показать мир через небольшой электронный носитель. Но у каждого подобного нарушения есть свое суровое наказание. Например, как сообщается в Radio Free Asia88, из-за ввоза и последующей продажи флешки, содержащей некоторые эпизоды сериала «Игра в кальмара», к расстрелу был приговорен гражданин Северной Кореи. Шесть школьников, которые воспользовались содержимым флешки, были приговорены к пяти годам каторги, а седьмой — к пожизненному сроку за покупку флешки. Но пострадали не только те, кто был непосредственно связан с маленьким переносчиком «беды», но и работники школы, в том числе и директор89. Это первый известный случай после принятия в 2021 г. Закона «Об искоренении реакционной мысли и культуры».
Корейские сериалы (дорамы) и К-поп группы представляют собой пример многонациональности, богатства, свобод выбора, межклассовую романтику, гендерные изменения и истории о народных восстаниях. Фанаты K-pop, совсем юные жители других государств, вдохновляются музыкой и фильмами и становятся политически активными: они срывают политические митинги, создают сообщества, а также культивируют солидарность. Исследователи понятия «фэндом» утверждают, что культура, особенно в онлайн-формате, подобна вирусу — ее распространение непредсказуемо, растет в геометрической прогрессии, и может посеять системный хаос невообразимых масштабов.
Все это не сулит ничего хорошего северокорейскому режиму, для которого контроль над информацией имеет решающее значение для стабильности. Все четыре канала северокорейского телевидения предлагают смесь образовательного и развлекательного контента, подобранного с особой тщательностью. Музыкальные группы Северной Кореи создают своего рода аудиальный и визуальный опыт, который является морально и политически здоровым, по мнению правительства. Северная Корея вкладывает огромные ресурсы в создание собственной культуры, для того чтобы отгородить свой народ от «неправильной» культуры Юга.
О Северной Корее как о товарище
Бахтина Ирина
Irina Bakhtina
искусствовед, научный сотрудник Музейного центра «Площадь Мира» (г. Красноярск)
КНДР присутствует в южнокорейском кинематографе на правах быта, фоном — как новость по телевидению, учение, шутка про шпиона, пропаганда. В корейских фильмах, идущих в российских кинотеатрах, например, в «Пылающем» (Ли Чхандон, 2018) пропаганду слышно через границу, в «Паразитах» (Пон Джунхо, 2019) в подвале-бункере на случай атомной войны северокорейскую пропаганду издевательски изображает актриса Ли Джонын.
Беженка из Северной Кореи появляется как одна из героинь (Хван Донхёк) в нашумевшем сериале Netflix «Игра в кальмара» (2021). Netflix разрабатывает тему как одну из востребованных — противостояние с Севером становится декорацией для боевика режиссера На Хёна — «Якша: суровые методы» (2022).
Идеологическое противостояние двух Корей в неразрешимом шпионском переплетении убеждений четыре года дорабатывал для своего режиссерского дебюта актер Ли Чонджэ («Охота», 2022). Интерес к Ли Чонджэ возрос и распространился далеко за пределы Кореи после главной роли в сериале «Игра в кальмара». Это частично повлияло на окупаемость фильма в прокате и на его появление в числе участников Каннского кинофестиваля. «Охота» — зрелищный, запутанный политический боевик. Он не очень понятен зрителю, не знакомому с корейской историей, так что кредит доверия, вероятно, сыграл ключевую роль в кассовых сборах.
Но есть множество фильмов, в которых тема взаимоотношений с Северной Кореей служит не фоном, не экзотической приправой, а интересна сама по себе. Их довольно много, в них сложились свои каноны. Эти фильмы показывают еще одну интересную сторону корейского кино — формирование идеального образа взаимоотношений с Севером, который скорректировал бы действительность. Так сказать, политика «солнечного света» для снятия напряжения на Корейском полуострове и на пути к воссоединению.
На первый взгляд, все составляющие универсальны: большинство стран пережили революции, гражданские войны, участвовали в холодной войне между коммунистическими и капиталистическими странами. Но…
«Вот тебе анекдот. Какие войны происходят в космосе? Звездные войны. Какая война происходит зимой? Холодная война. И последнее: какая война никогда не заканчивается? Корейская война».
(Из фильма Ли Чонджэ «Охота», 2022)
Для справки: Корейская война 1950—1953 гг формально прекращена перемирием, в котором Южной Кореи нет среди договорившихся сторон. Это стало обсуждаемой темой в массовом кино, например, в фильме «Стальной дождь 2: Саммит» (Ян Усок, 2020).
На протяжении всего времени разделения между Кореями существуют сложные взаимоотношения: и шпионаж, и военные стычки, и перебежчики, и сотрудничество в спорте и туризме, ещё гуманитарная помощь, переговоры на высшем уровне, много чего — целая жизнь бок о бок. Но кинематограф и жизнь далеко не одинаковы по интересам. Кино — это проекция будущего и размышление о прошлом. Это образы, складывающиеся в систему представлений о том, как было, есть, и как должно стать в будущем.
История северокорейской темы в кинематографе Южной Кореи
КНДР — не специальный жанр кино. Шпионы или люди, принятые за них, не превратились в киногероев типа ковбоев из вестерна или якудз из криминальных японских драм. Тема Северной Кореи представлена широко, и жанры разнообразны.
Но тема стала допустимой, а после и поощряемой всего четверть века назад. До конца 80-х Корейская республика дважды приходила к диктатуре. И падение последней в 1987 году сопровождалось жестокими баталиями внутри страны (еще одна триггерная тема корейского искусства). Сложный человеческий образ вражеского шпиона не мог возникнуть при диктатуре. И после смены режима понадобилось время, чтобы заговорить о северокорейцах как о людях, а не монолитной угрозе.
В 1999 году молодой режиссёр Кан Джегю снял суперуспешный боевик про борьбу спецслужб севера и юга «Шири». Этот боевик был собран по современному на тот момент голливудскому канону — формуле, многократно обнародованной голливудскими сценаристами.
Наиболее упрощенный тип этой формулы предложен в книге Блейка Снайдера «Спасите котика»90. В названии уже условно обозначен обязательный гуманизм главного героя. То есть герой, который только что представлен зрителям, спасает «котика» (беззащитное милое существо) и тем самым представляется человеком, достойным зрительской симпатии. За это ему выдается кредит доверия, и мотивация его поступков заранее считается гуманной и благородной.
Далее герой проходит 15 пунктов сценария, обязательных для голливудского нарратива (у Снайдера даже помечено, что и на какой странице сценария происходит). Для примера выдержка трех пунктов подряд:
Перед глазами встают сотни голливудских фильмов (да и вообще фильмов производства любой страны), в которых активные действия героя привели только к ухудшению ситуации, конфликты всех уровней предельно обострены. Это всегда финал второго акта. В собственном отчаянии, как бы с силой оттолкнувшись от самого дна, герой черпает силу для решительных действий и победы в третьем акте.
Корейское кино очень часто обращается к этой понятной схеме. В «Шири» ещё в экспозиции зрителю предлагается сквозная метафора — пресноводная рыбка шири — такая рыбка будет дариться, лелеяться, грустить без пары и задыхаться без воды. И служить аналогией для супругов, для дружбы людей из разных лагерей и для страны, разделенной идеологией пополам. Рыбка расширяет роль «котика».
Кан Джегю также снял полюбившийся в России фильм «38 параллель», повествующий о гражданской войне, в которой старший брат менял сторону, чтобы то защитить, то отомстить за младшего брата. Посыл простой и гуманный: Корея — это семья, а ужасы братоубийственной войны — это сумасшествие от невозможности сохранить и защитить свою семью.
Если в «Шири» Кан Джегю пытался подражать голливудскому образцу во всём, то в «38 параллели» конфликт не трактуется как борьба добра со злом. Старший брат изо всех сил стремится поступать как конфуцианский Благородный муж, но в условиях войны всё переворачивается с ног на голову, и благородные поступки могут быть расценены как предательство.
Поскольку знакомство с корейским кинематографом у многих начинается с лучших образцов, неожиданно гуманное отношение к КНДР удивляет и даже порождает ошибочную мысль об отсутствии ксенофобии. Все же у корейского народа по обе стороны колючей проволоки есть и опасения, и предубеждения. Кинематограф как раз заменяет образы, нарисованные незнанием и опасением, на образы приятия.
Гуманистический посыл вводится фильмом «Объединенная зона безопасности» (Пак Чханук, 2000). Его главная тема — дружба пограничников двух государств. Фильм стал невероятно успешным. По сути, и успех режиссера, и исполнителей главных ролей Сон Канхо и Ли Бёнхона расцвели благодаря этому фильму. Начинаясь как военный детектив, фильм выходит на глобальное гуманистическое обобщение: ценность человека утверждается как высшая, а ценность человеческой дружбы — еще выше. Сложность и противоречивость испытываемых зрителем чувств усугубляется нелинейной структурой повествования: подробности возникновения дружбы между военными двух стран мы узнаем из расследования. Кто-то из участников инцидента на границе убит, а кто-то находится под следствием. Следствие ведет этническая кореянка из Швейцарии — таким образом вводится, казалось бы, нейтральный наблюдающий взгляд (оказывается, не нейтральный, потому что отец героини был пленным северокорейцем во время Корейской войны, бежал и так оказался в Швейцарии). Благодаря этому сюжетному добавлению идеологические противники оказываются для главных героев не абстрактными людьми, вызывающими страх или жалость, а родственниками или друзьями, с которыми они буквально вместе служили… по разные стороны границы.
В том же 2000 году президент Ким Дэджун встретился в Пхеньяне с Ким Чен Иром, сильно смягчив взаимоотношения и официально объявив политику «солнечного тепла» по отношению к КНДР. Так что идеи Пак Чханука о родственности и дружбе Корей и политические намерения президента задали направление для развития темы на будущие годы. У двух государств случались и охлаждения, и конфликты, но трактовка темы взаимоотношений с Севером, в целом, не менялась.
В следующем десятилетии спортивная драма «Корея» (Мун Хёнсон, 2012) об объединенной команде Северной и Южной Кореи на чемпионате мира в Японии в 1991 году опирается на те же тезисы. Через командный дух фильм дает возможность пронаблюдать общие мотивы и растущую дружбу в игроках объединенной команды. Понятно, что даже аборигены Австралии и эскимосы Аляски в конце концов нашли бы общий язык, появись у них общее доброе дело. Но, может быть, речь идет именно об этом — не о корейской идентичности, а о том, что те и другие — люди. Интересно, что совместное участие в соревнованиях — не разовое явление в жизни двух республик. Страны выступали как одна на летних Олимпийских играх в Сиднее в 2000 году. Совместные спортивные выступления имели место в 2002 и в 2006 годах. Появление объединенной команды в 2018 году в южнокорейском Пхёнчхане на XXIII зимних Олимпийских играх произошло после долгого перерыва, но как минимум в пятый раз. Тогда была сформирована общая женская команда по хоккею. Фильм «Корея», разумеется, не исследует историю взаимоотношений, не подталкивает к объединению, вообще почти чужд выводов и пафоса.
О дружбе и любви
Канон жанра о северных и южных товарищах задал фильм «Тайное воссоединение» (Чан Хун, 2010) о двух бывших шпионах.
Упомянутый выше Блейк Снайдер дает такое определение интересующему нас типовому сюжету:
«Два товарища — один из чрезвычайно распространенных мотивов, который можно встретить в множестве самых разнообразных вариаций. В основе подобных историй, как правило, лежат взаимоотношения двух максимально непохожих героев. Это могут быть мужчина и женщина, белый и темнокожий, молодой и опытный, амбал и коротышка, ну и т. д. Важно, чтобы отличия были запоминающимися, яркими и значительными и касались не только внешности, но и внутреннего содержания». <…>92
Сам сюжет строится до неприличия просто: наша горячая парочка объединена общей целью и для ее достижения вынуждена действовать сообща. <…> Разумеется, из-за этой пресловутой непохожести, тотальных и непреодолимых расхождений мировоззрений товарищи поначалу друг друга на дух не переносят. Их конфликтные взаимоотношения во многом и притягивают зрительский интерес на протяжении всей истории. Однако, проходя через испытания, они понимают, что нуждаются друг в друге. <…> Волею обстоятельств наши герои расходятся. Вот тут-то они и понимают, как здорово они сработались, какой слаженной командой стали за это время. И в финале нас ждет воссоединение друзей»93.
В общем-то все вышеописанное замечательно работает и с любовными историями. Там тоже нередко герои друг друга на дух не переносят, но, переживая совместно разные испытания, постепенно влюбляются.
Сон Канхо, прославившийся ролью северокорейца в «Тайном воссоединении», играет за КР, красавец Кан Донвон — за КНДР. Таким образом «свой» для южнокорейских зрителей отныне предстает комичным, не очень удачливым, совсем обычным, но порядочным и добрым человеком. «Чужой» должен быть хорош собой, физически безупречно подготовлен. Драться, бежать, стрелять, как супергерой, при этом страдать скрыто, а любить и дружить всей душой — таков отныне канонический образ северного корейца в мелодраматичных боевиках о двух товарищах.
Жанр подразумевает большое количество боевых сцен и смертей. Они дают возможность северокорейскому товарищу продемонстрировать навыки боевых искусств, силу и стать и при этом нежелание убивать невинных. Герой Кан Донвона спасает ребенка северокорейского перебежчика в первой же боевой сцене. Что, согласно «Спасению котика», делает героя запредельно положительным персонажем. И добавляет мелодраматизма, конечно.
Все фильмы заявленного жанра (может быть, кроме «Выпускника» Пак Хонсу, 2013) содержат множество комических ситуаций. В «Тайном воссоединении» комедийную составляющую удалось сделать как бы вторым слоем. Драма не переплетается с ней, а словно проступает сквозь комедийные приемы. Иногда видная в большем масштабе, иногда едва заметная.
Аналогично строятся боевики «Стальной дождь» (Ян Усок, 2017) и «Кооперация» (Ким Сонхун, 2017). В «Стальном дожде» супергероя с севера играет Чон Усон, в целом специализирующийся на положительных персонажах. Южнокорейского госслужащего — Квак Товон, он представлен зрителям, когда проводит время с детьми в супермаркете накануне Рождества. Он выглядит крупным ребенком, милым увальнем. Сказочность обстановки работает и на привлекательность его героя, и на привлекательность капиталистического образа жизни в целом. Излишества и атмосфера праздника противопоставляется открывающей сцене на убогом рынке в КНДР, где герой Чон Усона пытается нелегально купить дефицитное лекарство. Беспечность и изобилие против нищего быта и постоянной опасности. Однако персонажи оказываются более сложно устроенными и обнаруживают в себе довольно много общего, так что быстро начинают понимать друг друга без слов. Ради общей цели — спасти раненого лидера Северной Кореи, предотвратить военный переворот и таким образом защитить полуостров и в целом мир от ядерной катастрофы.
Во второй части «Стальной дождь: Саммит» (Ян Усок, 2020) те же актеры, но сюжет и роли новые. Чон Усон теперь изображает нереально чистого душой и помыслами южнокорейского президента, Квак Товон — злодея-северокорейца. За товарища в этом фантастическом фильме сам лидер Северной Кореи в исполнении Ю Ёнсока. В Северной Корее никогда не было такого стройного лидера. Но в фильме вся ситуация в целом пугает смелостью фантазии: главы двух корейских государств и президент Америки оказываются в заложниках на подлодке и очень быстро в экстремальных условиях проходят путь от недоверия и неприязни до дружбы и взаимопомощи.
Не только товарищи
Ни один из жанров не табуирован по отношению к северокорейской теме. Примерно можно разбить массу фильмов с упоминанием КНДР на такие распространенные жанры:
1. Боевик (военный и шпионский прежде всего)
2. Триллер с элементами чистого зла
3. Эксцентричные и романтические комедии
4. Драма маленького человека
5. Документальные свидетельства
6. Притчи
Героический боевик в основном представлен упомянутым режиссером Кан Джегю. К его шпионским работам относится сериал «Айрис» (2009, 2013 гг). Этот продукт представляет шпионские страсти, которые едва ли переменятся, если перенести действие в любую другую страну хоть в Европе, хоть на Ближнем Востоке.
Боевики, даже взявшие за основу реальные события, концентрируют внимание на зрелищности и потому понятны зрителю вне контекста (если в дело не вступают разговоры политиков). Так что и «Сильмидо» (Кан Усок, 2003), и «Северная пограничная линия» (Ким Хаксун, 2015) могут восприниматься иностранным зрителем как просто боевики.
Шпионский боевик, например: «Шпион пошел на Север» (Юн Чонбин, 2018), где Хван Чонмин играет южнокорейского шпиона, «Берлинское дело» (Рю Сынван, 2013), в котором великолепно срежиссированы взаимодействия спецслужб из множества стран, и «Якша: суровые методы» (На Хен, 2022). Последний, может быть, даже слишком голливудский для поклонников азиатского кино.
Особняком стоит «Тайная миссия» (Чан Чхольсу, 2013). Первая часть этого фильма показывает мирную жизнь трех северокорейских шпионов, засланных в южнокорейскую глубинку, — как они оттаивают сердцем и начинают любить жизнь и людей вокруг. Первая часть по жанру — эксцентрическая комедия. Вторая часть, по сути, сплэттэр, забрызгивающий кровью всё вокруг, в попытках спецподразделений Севера и Юга убить трёх симпатичных парней, полюбившихся зрителю в первой половине фильма.
Этот странный гибрид выносит тему противостояния идеологий и укладов за пределы противостояния стран. Конфликт разворачивается между войной и мирной жизнью, верностью военной присяге и гуманностью, героической смертью и возможностями обычной жизни. За войну сражаются спецслужбы (пусть и не вместе), за мир — вчерашние шпионы, мечтающие о любви и дружбе. Пока что побеждают спецслужбы. Но среди них есть агент, сочувствующий шпионам. И просто люди, бывшие соседи северокорейских шпионов, сохранившие добрую память о погибших.
«Охота» (Ли Чонджэ, 2022) стоит повторного упоминания, потому что из-за сложности политического контекста может показаться еще одной запутанной стрелялкой. А между тем в основе фильма — идеологическая схватка двух человек, и сражение их тем более удивительно, что оба они хотят справедливого мира и добиваются его террором. А убеждения у обоих так глубоки и сильны, что в момент покушения на южнокорейского диктатора оба вдруг разворачиваются против своих. Северокорейский шпион палит в убийц из КНДР, чтобы предотвратить развязывание войны через убийство президента. Его южнокорейский противник, наоборот, бежит с пистолетом за машиной президента. Красота шпионской игры в том, что за добросовестным выполнением обязанностей прячется работа на другую разведку, а за ней еще много личного. Эта история о «двух товарищах» могла бы закончиться хорошо, если была бы сказкой вроде «Стального дождя» и «Кооперации».
Триллер с элементами чистого зла — «V.I.P.» (Пак Хунджон, 2017) объединил особенно любимую тему кино последних лет (не только корейского) о маньяках с противостоянием Севера и Юга. На экран выведен дипломатически неприкосновенный сумасшедший садист, с которым абсолютно невозможно договориться. Но, поскольку от маньяка страдают люди и в Северной Корее, и в Южной, и в любой стране, куда бы его не занесло, этот маньяк выступает как бы порождением социалистической системы, а не корейской нации. Удивительно при этом, что маньяка играет популярный актер, пришедший из модельного бизнеса, — Ли Чонсок. Как будто северокорейца невозможно больше изобразить внешне непривлекательным.
Эксцентрическая комедия оказалась перспективным жанром для демонстрации преимуществ человеческого общения перед дикостью войны. Корейские романтические комедии часто наполнены эксцентрикой, почти как немые комедии. Например, «Любовь Севера и Юга» (Чон Чхощин, 2003). Но и более поздние фильмы в этой категории сохраняют внешнюю веселость и живость картинки, не скрывая при этом подлинно трагическую основу событий.
Стоит отметить как минимум три фильма: «Добро пожаловать в Тонмакколь» (Пак Кванхён, 2005), «Западный фронт» (Чхон Сониль, 2015), «Дети свинга» (Кан Хёнчхоль, 2018). В этих фильмах северные и южные корейцы абсолютно одинаковые люди с одним языком, ценностями, отличающиеся друг от друга лишь военной формой, — волей случая оказавшиеся по ту или иную сторону. Действие всех трех фильмов происходит во время гражданской войны 1950—9153 гг.
Абсурд вражды показан при помощи невероятно нелепых ситуаций и кадров. Например, в «Западном фронте» есть погоня, в котором северный кореец на танке с искривленным дулом гонится за американским самолетом по полю, а за танком на корове гонится южанин.
В мюзикле «Дети свинга» (фильм основан на успешном театральном мюзикле «Ро Гису») северокорейский пленный в интернациональном военном лагере, обученный степу пленным же афроамериканцем, тренируется танцевать степ под песню «Hava Nagila». Тоже очень прозрачный намек на жертвенную роль обычных рядовых корейцев в войне. В этом же фильме состоится трагикомичный спор между корейской крестьянкой и афроамериканцем на тему «кому хуже живется». Последнее слово остается за крестьянкой — хуже всего быть женщиной на войне.
Драма маленького человека наиболее безысходно представлена в фильме «Пересечение» (Ким Тхэгюн, 2008), в которой шахтер из Северной Кореи переходит китайскую границу, чтобы достать редкое лекарство для больной беременной жены. Загнанный облавами в посольство Южной Кореи, он становится вынужденным эмигрантом. Полулегальными путями он находит сына в лагере для политически неблагонадежных и вызволяет его. Целая сеть людей переводит ребенка от границы к границе, пока в конце концов мальчик не оказывается в Монголии, где гибнет совершенно один в бескрайней степи под огромным звездным небом.
Лекарство, ради которого отец бежал в Китай, в Южной Корее выдают бесплатно. Только это ничего не исправляет. Мир огромен и изуродован границами. Человек хрупок. Помощь человека человеку недостаточна, и всегда приходит с запозданием. И тем не менее, в этом фильме много людей старались помочь друг другу, и в конечном счете получился оптимистичный фильм, пробуждающий сочувствие к мирным жителям другой страны. Приукрашенный, метафорически лобовой, иллюстративно использующий пейзаж и музыкальное сопровождение. Фильм каждую секунду готов перейти к прямому манипулированию, но его спасает интересная система визуальных образов, сложность переплетения сюжетных ходов и совершенно подлинное существование мальчика на экране (мальчик не стал сниматься в кино, когда вырос).
Документальные свидетельства
«Дневник Мусана» (Пак Чонбом, 2010) тематически перекликается с «Пересечением» — герой по имени Сын Чхоль так же через Китай оказался в Южной Корее легальным иммигрантом. За ним не стоит трагичной предыстории. Зрителю не рассказывается о его жизни в Китае. Есть только обычная капиталистическая страна, в которой система перемалывает всех — друзей и недругов. Тех, кто старается помочь, и тех, кто избивает на улице. Встроиться в социальную жизнь очень трудно. Вообще-то южнокорейцам и самим очень трудно — ожидания очень подробны и высоки. Но перебежчик из Мусана изгой не только из-за неуспеха, нищеты, необразованности, недостаточно привлекательной внешности. Иногда южнокорейским молодым людям хватает и этого, чтобы чувствовать себя лишними в жизни. В конце концов статистику самоубийств делают не иммигранты. А в Южной Корее самоубийство является основной причиной смерти людей в возрасте 10—39 лет. И все же положение Сын Чхоля со стороны воспринимается отчаяннее — он и другие иммигранты ни одну из Корей не могут назвать родиной в теплом эмоциональном смысле. Также они лишены возможности общаться с родственниками и друзьями детства, что лишает беженцев важнейшей опоры.
Сын Чхоль подбирает белого щенка — он оказывается помесью знаменитых охотничьих пород Пунсан (Северная Корея) и Ченджо (Южная Корея) и, значит, не имеет ценности у собаководов. Хотя по виду и та и другая порода — белая поджарая собака со стоячими ушами и хвостом колечком. Так и Сын Чхоль — по виду такой же кореец, но по каким-то ему самому непонятным отличительным признакам не пригодившийся ни в той, ни другой стране.
Пак Чонбом дебютировал этим фильмом в качестве режиссера и сам сыграл главную роль. «Дневник Мусана» он снял о своем друге, северокорейском беженце в Сеуле, о его личных травмах и последовательной дегуманизации капиталистическими ценностями»94. Прототип погиб, так и не приспособившись к жизни в Южной Корее.
Документальная основа и тема исследования северокорейских беженцев представляют изрядную долю и в современной корейской литературе, судя по переведенным на русский язык и изданным в России корейским книгам. Роман Чо Хэчжин «Я встретила Ро Кивана» рассказывает историю, полную одиночества и грусти, это документальное расследование, но читатель с самого начала знает, что перипетии приведут выведут героя из тупика — Чо Хэджин встретила героя в Бельгии, парень официально работает, у него есть девушка, он больше не изгой и не одиночка.
Чон Унён в романе «Прощай, Цирк» рассказывает о покупке иностранной жены. Этническая кореянка Лим Хэхва родилась в Китае. Китайские корейцы называются чосончжогами, и участь их может быть еще сложнее, их не принимают как беженцев в Корейской республике. Отправиться жить в Корею у китайской гражданки почти нет шансов, но она может оформить брак. Брачные агентства, по сути, торгуют людьми.
Эту тему исследует режиссер Черо Юн (документальный фильм «Госпожа Б. История женщины из Северной Кореи», 2016; игровые — «Прекрасные дни», 2018 и «Бойцуха», 2020). Документальный проект гораздо пронзительнее игровых. Он доступен к просмотру в сети благодаря участию и победе в Международном Московском кинофестивале в 2016 году.
В интернет-журнале Koreana95 есть постоянная рубрика «Сказки о двух Кореях», среди статей рассказ о фильме «Дети Ким Ир Сена»96, материал для которого режиссер Ким Догён собирал 16 лет. Фильм недоступен в сети. Документальное кино обладает гораздо меньшей аудиторией и, соответственно, меньшей возможностью воздействовать на широкое общественное мнение.
О детях войны на основе реальной истории есть корейско-турецкий фильм «Айла: дочь войны» (Джан Улкай, 2017). Турецкий солдат не смог вывести подобранную девочку из Кореи, они нашлись много десятилетий спустя, уже пожилыми людьми, и, встретившись, плакали. Таких историй много на любой войне, но, что удивительно, среди корейских фильмов не попала в разработку тема военного сиротства. Вероятно, перечень тем, не заинтересовавших кинематограф всегда больше, чем список тем популярных.
Притчи
«Понсанская гончая» (Чон Джехон по сценарию Ким Кидука, 2011) тоже апеллирует к белым охотничьим собакам, как к выразительным метафорам. Если в «Пересечение» щенка понсанской породы съели с голоду, в «Дневнике Мусана» щенок-помесь погиб под колесами автомобиля, то здесь изображение собаки есть только на пачке северокорейских сигарет. Но сам герой называется понсанской гончей.
Герой-одиночка без имени и без голоса (сценарий писал Ким Кидук) переходит границу и переправляет вещи и людей ради восстановления памяти, семьи, отношений. Заказы он находит среди просьб, написанных на специальных бумажках как молитвы или талисманы и прикрепляемых на мосту. Так он берет на себя работу божественных сил.
Спецслужбы выходят на него случайно, используют, пытают, пробуют вербовать. Перед оголтелой враждой спецслужб бессильна любовь, долг, дружба, здравый смысл. Апофеоз животной вражды происходит в подвале, куда главный герой стаскивает по одному сотрудников спецслужб Южной и Северной Кореи. И они дерутся там, не переставая, как пауки или крысы.
Тему бессилия здравого смысла в идеологических баталиях Ким Кидук ещё сильнее развил в собственном фильме на тему разделения Корей — «Сеть» (2018). Возможно, этот фильм уместнее смотрелся бы в разделе фильмов о «маленьком человеке». Потому что герой — простой рыбак, чья жизнь перед зрителем как на ладони. Жизнь немного идиллическая. Счастливый брак, милая дочь, честная бедность. Когда лодку относит в воды Южной Кореи, герой некоторое время отчаянно сопротивляется, хранит идеологическую невинность — закрывает глаза, чтобы не видеть улиц Сеула. Но в конце концов заключает, что рыба, попав в сеть, не имеет шансов выбраться. Психологическое ощущение сети вызывается у зрителя повторением одинаковых приемов сначала по отношению к рыбаку и ему подобным (подозреваемым в шпионаже) со стороны южнокорейских служб, потом к нему же, но уже со стороны соотечественников. Гибель этой наивной (а потому в высшей степени невинной) души воздействует на зрителя эмоционально сильнее, чем поражение супергероя «Понсанской гончей». И сильнее, чем обреченное существование беженца из Мусана. Сынчхоль по правде маленький человек, даже не знающий о том, что он может попытаться стать Благородным мужем. Он хочет петь в церковном хоре, но готов петь в караоке. Для Сынчхоля церковный хор и караоке-бар — явления из одной иерархии ценностей — капиталистической жизни в Южной Корее. Рыбак, захваченный стихией, а потом и стихийной враждой идеологий хорошо понимает, что происходит, но ничего не может поделать. Это снова утверждение наибольшей ценности человеческой жизни, но от противного: сейчас она не ценится, каждый должен противиться этому, это надо менять — все законы и все границы сначала сложились в человеческих головах.
Идея, выращенная кинематографом
Холодная война дегуманизирует противника, превращая его в «чужого». Искусство кино может стать мощным оружием гуманизации, вернуть «чужому» (другому) человеческий облик.
Ситуация Кореи не эксклюзивная. Было падение Берлинской стены, и было возвращение Гонконга Китаю. Хотя речь на сегодняшний день не идет об объединении, эта возможность все еще не закрыта. Главное — это то, что Корейская республика декларирует утепление отношений.
Гонконг и Китай, Северная и Южная Корея — показательный эксперимент на тему, что может одна и та же нация в разных идеологических условиях. Из более дальних исторических аналогий можно вспомнить Афины и Спарту, которые тоже иногда умели действовать сообща.
Со времен Аристотеля есть понимание, что искусство дает образцы поведения в типичных ситуациях и образцы рефлексии над нетипичными. И после долгого, но неполного описания стараний южнокорейской кинематографии создать положительный образ северного соседа логичным будет заключить, что современное представление разных людей в мире о возможности, если не воссоединения, то мирного сосуществования двух Корей, — результат двадцати с лишним лет создания и проката увлекательных корейских фильмов о товарищах из разных стран одного полуострова, которые учатся действовать сообща.
«Линия, разделившая братские судьбы в фильме «38 параллель» (Кан Джегю, 2004)
Романовская Анастасия
Anastasia Romanovskaya
журналист
Фильм: «38 параллель» (2004)
Название на корейском —«Развевающийся флаг республики Корея»
Последствия Корейской войны и по сей день актуальны для жителей полуострова. На данный момент Корея — это два государства с разными судьбами, разными политическими системами и национальными идеологиями, несмотря на их общее историческое прошлое и этнические корни.
Многие режиссеры обращаются к теме Корейской войны, ее не обошел стороной и Кан Джегю, пионер производства корейских блокбастеров. Его «Кровать из дерева Гинко» (1996) стал одним из первых корейских коммерческих фильмов, построенных на спецэффектах, созданных при помощи компьютерной графики. Еще одна его работа «Свири» (1999) — боевик, изображающий напряженное противостояние между агентами южнокорейской и северокорейской разведок на разделенном Корейском полуострове. Он эффектно победил «Титаник» в битве за аудиторию. Этот фильм вселил в корейцев уверенность в том, что даже настолько чувствительные вопросы, как конфликт между Южной и Северной Кореей, могут быть перенесены в сферу коммерческого кинопроизводства. Впоследствии Кан Джегю на некоторое время уезжал работать в Голливуд, но вскоре вернулся на родину для работы над новыми проектами.
Так в 2004 году режиссер выпустил фильм о Корейской войне под названием «38-ая параллель», получивший множество наград и ставший одним из самых популярных корейских военных фильмов. Среди многих фильмов о Корейской войне эта работа особенно выделяется: она примечательна, поскольку не демонизирует коммунистов как виновников и чудовищ. Идея состоит в том, чтобы показать настоящую суть этой братоубийственной войны. Показать сторону юга, которая воевала, потеряв человечность, убивая своих же соотечественников — ради чего? И сторону севера, которая воевала ради идеи, но в равной степени потеряла свою человечность.
Начинается повествование с наших дней — ведутся раскопки на месте сражения южнокорейских и северокорейский войск. Археологи нашли захоронение Ли Джинтхэ, погибшего на войне брата Ли Джинсока, воспоминания которого и являются рассказом для зрителей.
Июнь 1950 года, Сеул. Корея только недавно начала восстанавливаться после Японской оккупации, казалось, что жизнь налаживается. Жителям приходится много работать, чтобы прокормить себя и свои семьи. Зритель знакомится с семьей главных героев. Ли Джинтхэ — сапожник и чистильщик обуви, его младший брат Ли Джинсок — подающий надежды школьник старших классов, мать братьев — вдова, потерявшая голос, они вместе с невестой старшего брата Ёнсин продают лапшу. Ничего не предвещало беды, был обычный летний вечер. Семья отдыхала после тяжелого рабочего дня, Ёнсин и Джинтхэ планировали пожениться осенью, а Джинсок должен был пойти учиться в университет. Никто не мог предположить, что это будет их последний счастливый совместный вечер проведенный вместе.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
Все полностью изменилось за одну ночь, многим планам уже не было суждено сбыться. Следующим утром братья узнали тревожную новость о том, что началась война. Всей семьей они примкнули к беженцам и собрались уезжать на юг, но пока старший брат ушел искать аптеку, военные насильно забрали Джинсока и посадили на поезд для призывников. Джинтхэ сразу же пошел на выручку брату, но после драки с военными им обоим не удалось выбраться из поезда. Они оказались на фронте, старший брат уговорил командира направить их с братом в один полк.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
На фронте они сразу же столкнулись с лишениями военной жизни, голод и многочасовое томление под палящим солнцем в окопах. После первого боя младший брат чуть не погиб. Кажется, что на войне сложный бой только первый, но на самом деле на войне нет легких боев, каждый из них может стать последним, если не для тебя, то для твоего товарища.
Джинтхэ готов на всё ради младшего брата. Он приглядывает и старается защитить его во время каждого сражения. Показательно, что он уговаривает командира отправить в тыл Джинсока, так как у того проблемы с сердцем и он не должен здесь находиться, но в ответ лишь слышит, что в полку много других солдат со слабым здоровьем, это не причина. Тогда Джинтхэ добровольно вызывается на самые опасные и сложные задания, только чтобы не взяли его младшего брата. Он рвёт завещание Джинсока со словами: «Завещания для тех, кто собрался умирать».
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
Вот только младший брат не понимает такой отчаянной самоотверженности ради него одного. Джинсок пытается вразумитье его и напомнить старшему, что тот тоже должен вернуться живым. Его дома ждет больная мать, а также возлюбленная Ёнсин, с которой он должен был пожениться.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
На подходе к Пхеньяну солдаты заходят в полностью опустошённую деревню, где находят спрятавшийся отряд коммунистов. Среди солдат Джинсок узнает старого друга, сапожника и помощника Джинтхэ. Проявления человечности особенно ярко выражаются в подобном сеттинге: Джинсок заступился за друга, иначе пленных расстреляли бы на месте, обвинив в убийстве мирных жителей.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
После этого эпизода и с каждым новым днем войны Джинсок все меньше и меньше узнает своего старшего брата, словно теряя его в безумии войны и яростном желании оберегать жизнь младшего. Так, при наступлении на Пхеньян в ходе инициативы Джинтхэ захватить и уничтожить офицера коммунистов его отряд потерял товарища, у которого дома остался маленький сын и жена. Кроме того, в сознании Джинсока начинает крепнуть мысль о том, что на самом деле его брата пьянила гордость, будто он все делает ради наград, внимания со стороны союзников и прессы. Джинтхэ уже не тот, каким был раньше, он забыл о семье, он изменился. Вот только узнать, что это было совсем не так, Джинсоку придётся слишком поздно.
Война ломает людей, зачастую не оставляя выбора поступать, как хотелось бы, как они поступили раньше — до войны. Что-то совершается на инстинктивном уровне, неподвластном контролю пошатнувшейся психики солдата. Таким поступком стало убийство друга. Джинтхэ долгое время рисковал собой не ради наград, он хотел отличиться лишь затем, чтобы его заслуги стали весомым аргументом в просьбе отправить Джинсока домой.
Об этом намерении герой не рассказывал младшему брату, зная о неодобрении такого плана с его стороны. Ни зритель, ни Джинсок не догадывались о внутренних переживаниях Джинтхэ, поэтому со стороны его поступки расходились с тем прежним любящим и заботливым братом, но это было лишь внешней оболочкой — ответом на суровые условия войны и невыносимое эмоциональное напряжение.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
При контрударе севера Кореи и союзных войск, Джинтхэ овладела неконтролируемая ярость от отчаяния и боли. Победа была так близка, его старания должны были окупиться, и младший брат должен был уехать с фронта, но в один миг все надежды были разрушены активным наступлением вражеских войск. Происходит квинтэссенция боли и трагедии этого персонажа.
Джинсок понимает, что его брат всегда оставался прежним, лишь когда находит неотправленное письмо старшего брата матери и невесте. Джинтхэ просто следовал законам военного времени, пытаясь спасти младшего брата и облегчить его ужасную участь. Страшная участь была уготована и для мирного населения. В фильме затрагивается эпизод действия карательных отрядов, совершавших чистки среди мирного населения юга Кореи. Одним из предлогов причастности к коммунистической партии становилось получение партийного билета и вступление в партию, что многие из крестьян совершали взамен на бесплатный мешок риса. Показательно, что большая часть из них даже не знала, что такое коммунизм, куда они вступают, но ими руководило желание получить рис, чтобы прокормить свою семью. Никто и не догадывался, что во время войны за это будут вырезать людей не семьями, а целыми деревнями.
Показана несправедливость и гнилая суть этой войны, в которой коммунизм выступал лишь предлогом для бесчеловечной расправы над населением. С исторической точки зрения, если обратиться к антикоммунистическим плакатам времен Корейской войны, то известно о широко тиражируемых антикоммунистических агитациях, убеждающих в том, что урожая и продовольствия было в деревнях достаточно.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
«Спрячем урожай, дабы не достался компартии!»
Когда в действительности, пережив Японскую оккупацию, вся страна страдала от голода и болезней, пропагандистские плакаты создавали только иллюзию достатка. «38-ая параллель» показывает ложь пропаганды со стороны юга, который до этого чаще выступал в роли жертвы.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
Братья успели вовремя, но так и не смогли защитить Ёнсин, оказавшуюся среди пленных. Беспощадность и безумие этой войны, несправедливость и слепая жестокость людей — всё это захлестнуло главного героя. Джинтхэ за одно мгновение лишился всех, ради кого жил и проходил через все страдания войны. Героем овладевает жажда мести, желание уничтожить всех, кто связан со смертью его семьи. Он переходит на сторону коммунистов и достигает высокого звания.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
Джинсок, оказывается, тоже жив. Проявив мужество, он пробирается в «логово врага», чтобы увидеться с Джинтхэ. Разве может быть вражеским логовом место, где находится родной брат? Показателен эпизод перехода Джинтхэ на сторону коммунистов, что иллюстрирует мысль кинокартины о войне не за Родину, войне не за идею, но о беспощадной и братоубийственной войне. Фильм напоминает о самом главном — о ценности семейных уз, несмотря ни на что. Джинсок и Джинтхэ встретятся ещё раз, в последний раз.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
Вдобавок ко всему стоит отметить крупные планы, которые использует режиссер при съемке старшего брата. Интересно, что в моменты, к примеру, объятий зритель чаще всего оказывается смотрящим на Джинтхэ. Этот прием можно расценить как некоторое напоминание о том, что всё происходящее — это воспоминания младшего брата, что зритель как бы находится на его месте, представляя моменты и события, о которых нам повествует Джинсок.
Кроме того, важными элементами кинематографической работы со сценами являются вещи героев. Ручка, ботинки, письмо, все эти вещи создают ассоциации как у братьев, так и у зрителей, а также переносят в определенные моменты жизни главного героя. Вещи играют роль проводников для перемещения к другим сценам, иногда более личным фрагментам истории героев. Так и недоделанные братом ботинки, которые Джинсок достаёт вначале фильма, можно сказать, завершают историю, когда младший, вернувшись с войны домой, впервые находит их дома, и с тех пор они становятся самой драгоценной вещью, напоминающей о погибшем брате. Тем самым они ставят точку в воспоминаниях младшего брата.
Кадр из фильма «38-я параллель» (2004)
«38-я параллель» — кинокартина о безумстве войны, о человеческих отношениях, верности семейным ценностям и любви. Главная идея фильма в том, что в войне нет победителей, есть только проигравшие.
Когда уходят самые близкие люди, прежде даже самая обыденная вещь, ассоциирующая с ним, становится бесценным воспоминанием.
Сегодня 38-я параллель, по которой разделена Корея, представляет собой демаркационную линию, по обеим сторонам пролегает демилитаризованная зона шириной в 4 км.
Преодоление границ в фильме режиссера Чжан Лу «Река Туманная» (2010)
Байрамова Гюльхар
Giulkhar Bairamova
руководитель корейского клуба НИУ ВШЭ
После раздела Корейского полуострова часть жителей Северной Кореи искала возможность сбежать из страны. Были даже организованы волонтерские группы, которые помогали северным корейцам пересечь границу. Такие организации существуют до сих пор, их деятельность и пути спасения людей расширяются. Их посредники в КНДР и даже в Китае находятся под огромной опасностью, т.к. помощь враждебным государствам (Республике Корея, Японии, США) считается более грубым нарушением закона, чем убийство. Если сбежать не получится, в лучшем случае человека ждет большой срок в тюрьме, но сбежавшие предпочитают умереть. По рассказам успешно покинувших страну, отношение к заключенным ничем не отличается от отношения к животным. Выжить в тюрьме, где смотрители не ограничены в своих действиях против провинившихся, практически невозможно.
Побег из страны и саму жизнь в Северной Корее достаточно сложно раскрыть как в технологическом, так и в психологическом планах. Одним из режиссеров, взявшихся за этот сценарий, стал Чжан Лу. Чжан Лу — корейский китаец в третьем поколении. До начала своей карьеры в качестве режиссера в 2000 г. он работал преподавателем китайской литературы в Яньбяньском университете и писал новеллы. Его фильмы освещают такие проблемы, как пропасть между богатыми и бедными и нарушение прав человека, особенно в отношении людей из Северной Кореи. Особо ярким фильмом является «Река Туманная (Туманган)».
«Река Туманная» вышла в показ в 2010 г. Сюжет построен вокруг мальчика Чханхо и его семьи, состоящей из дедушки и немой сестры, проживающих на территории Китая, недалеко от «реки спасения». Небольшие, а иногда и значительные несчастья происходят с каждым из членов семьи. Сам Чханхо во время прогулки с друзьями натыкается на северокорейских голодающих детей, которым он помогает едой и тем самым переплетает их судьбы. Дедушка Чханхо скрывает в собственном доме корейца, убегающего от солдат, а его старшая сестра наутро кормит беглеца. Каждая их попытка оказать помощь оборачивается проблемой. Что примечательно, северокорейцы не только физически входят на их территорию, но и психологически разрушают жизни своих спасателей: Чханхо решает покончить с собой, Сунхи впадает в депрессию, дядя оказывается под арестом, что влечет за собой неминуемую смерть.
Действия фильма разворачиваются зимой: самое удобное время для тех, кто хочется сбежать из страны, т.к. из-за резких перепадов температуры река Туманная замерзает. Но перебежать через реку — лишь половина работы. Корейцы могут лишиться жизни из-за голода, холода и предательства. Еще в начале фильма показывают, как на реке солдаты КНДР находят тела сбежавших, но замерзших, и небрежно несут их своему главнокомандующему, лицо которого не разглядеть. Является ли он диктатором Северной Кореи и хочет ли таким образом «быть ближе к народу», как говорилось в одном из новостей из телевизора семьи Чханхо?
Телевизор в доме играет не меньшую роль, чем сами актеры. В некоторых кадрах не видно ничего, кроме телевизора и новостей в нем. Даже действующие лица замолкают, чтобы экран получил должное внимание. В телевизоре будто протекает другая жизнь. Жизнь, к которой бегут северокорейцы, но зачем покидать страну, если там все так сказочно? Пока этнические корейцы деревни обсуждают, как бы им уехать в Южную Корею, через СМИ Китай создает образ идеального государства-соседа: Ким Чен Ир заботится о своих людях, кормит их, люди восхваляют своего диктатора и восхищаются им.
Вот только сбежавший северокореец так не считает: услышав эти новости, он звереет, теряет контроль над собой из-за злобы и причиняет вред девочке, кормившей его. Ни о каком достатке еды и речи быть не может. Все корейцы, которые встречаются на пути главных героев, едят как в последний раз: быстро, небрежно, будто боятся, что у них отберут еду. Что еще примечательно (а может и притянуто за уши), так это количество каналов на телевизоре дедушки — четыре. И все они говорят лишь о хорошем: футбол, прекрасное соседнее государство, сотрудничество между КНДР и Китаем и т.д., а на фоне экранного «растущего и цветущего государства» сбежавший житель этой страны насилует девочку, спасшую его жизнь. Сбежавший северокореец приравнен к выпущенному на волю животному: он бьется обо все, что видит, пытается все потрогать и пощупать, пытается ощутить жизнь. Но никто не научил его жить на воле. Эта сцена рассказывает, как получив свободу, человек, долгое время живший как марионетка в руках тоталитарного правительства, примыкает к извращению: он чувствует власть сильнее с каждым криком девушки. Ему показали один способ достижения цели — насилие, и теперь это проецируется на жизнь Сунхи. Кроме того, режиссер не показывает саму сцену насилия. Мы также не видим то, что творится внутри границ, мы лишь слышим мольбы людей. Камера улавливает лишь экран телевизора: под торжественные возгласы политиков кричит девушка, как кричат и заточенные в стенах государства люди. Но их никто не слышит.
Телевизору не всегда необходимо появляться на экране, чтобы влиять на ход событий. Некогда сбежавшая со своей матерью пожилая женщина и мать мэра деревни, вдохновленная новостями о жизни в КНДР, горит желанием вернуться в свой родной город. Единственные песни, которые звучат в фильме, поются жителями деревни о своих родных городах: они скучают, но не имеют возможности вернуться. Они поют о горах, обволакивающих большую часть территории полуострова, о сбежавших, но убитых людях, о своих чувствах к родным местам. Но какой бы сильной ни была тоска, возвращение на Родину равносильно смерти.
Мама мальчика живет в Южной Корее, чтобы заработать деньги. Она звонит своим детям, обещает, что вернется, чтобы жить «как все». Межгосударственные телефонные разговоры — невозможная роскошь для жителей Северной Кореи. Они пользуются мобильными аппаратами, созданными специально для жителей КНДР: без выхода в интернет, с ограниченными звонками и прослушкой. Ничто не должно угрожать всеобъемлющей заботе диктатора о своем народе. В первый звонок мамы трубку берет Чханхо со своим северокорейским другом Чонджином, на что друг предполагает, что мать Чханхо встречается с американцами. Для маленького Чонджина американцы — враг общества, угроза и помощник неправильного Юга — этот образ навязан ему правительством КНДР, поэтому он так удивляется тому, что мама его друга может быть связана с врагом. Но этот ее образ идет вразрез с тем, что он видит рядом с собой: Чханхо помог ему, вел себя совсем не как угроза, но при этом он является сыном врага. Во второй раз на звонок отвечает Сунхи, сестра Чханхо, которая была изнасилована. Ее образ на тот момент равносилен образу жителя КНДР. Она слушает то, что их ждет, чего они могут достичь, но сама ничего сделать не может: ни ответить, ни передать эту информацию. Корейцы из КНДР могут слышать и видеть, но не могут говорить.
Поворотным моментом в фильме становится объявление мэра города по громкоговорителю о том, что северные корейцы портят деревню, наносят ущерб жителям и что любой, кто поможет в поисках сбежавших, получит вознаграждение от правительства КНДР. Перевозчика сбежавших забирают почти сразу после объявления о вознаграждении за действия против КНДР. К мальчику с девочкой, у которых забрали единственного кормильца, приходит женщина-повар деревни, которая продает тофу. Она без колебания говорит, что все произошло из-за северокорейцев, ничего подобного у них в деревне не происходило и что северокорейцы беспокоят их народ. Хотя казалось бы, это ведь единый народ — корейцы, разделенные физической границей и политикой. К тому же она утверждает, что если человек голодает, то он может продать и родителей, при этом особо подчеркивая северокорейцев.
В фильме достаточно много аппаратов связи и передачи информации: телефоны, телевизор, громкоговоритель. Они созданы, чтобы объединить общество, поставить всех в равное положение, когда дело касается информации. Но в этом фильме средства медиа разобщают людей, посредством вранья навязывают мнимые ценности и несут даже угрозу.
Фильм «Река Туманная» — это минималистское исследование сельской нищеты, которое показывает редкий взгляд на суровый, политически неприятный уголок Восточной Азии. История рассказана с точки зрения китайского мальчика (этнического корейца), чья деревня является остановкой для беженцев, спасающихся от режима Ким Чен Ира. Режиссер использует длинные (часто слишком длинные) дубли для съемки малейших действий и диалогов, полагаясь почти исключительно на атмосферу, чтобы рассказать свою мрачную историю и погрузить зрителя в фильм. Эффект присутствия позволяет разрушить четвертую стену и сделать зрителя частью фильма. Иногда сам зритель двигается по местности вместе камерой, он видит все так, будто действия разворачиваются при нем. Для погружения в атмосферу противоречивости режиссер специально использует корейскую деревню: на стенах и дощечках тексты на корейском языке, говорят тоже на корейском, но люди избегают корейцев, хоть и северных. Эта богом забытая деревня — уголок спасения для беженцев и замена родного города для этнических жителей. Но физическая граница, разделяющая корейцев разного происхождения, создает духовную пропасть между ними.
Дизайн, метафоры, выражения и сюрреалистические детали фильма — все это напоминает заснеженную реку Думан, с оглядкой на границы в чрезвычайно холодном климате. Преступление под речью лидера, падение подростка, который пытается прорваться через барьер, горе немой девочки после того, как она вновь обретает голос, и финальное возвращение по мосту памяти — все это имеет сильный контекстуальный смысл в совокупности со спокойным и сдержанным характером самого фильма. Стиль съемки слишком жесткий, возможно, сдерживаемый температурой и географическим угнетением, чтобы вычленить что-то большее, чем шаблонность.