— Нет, я не могу видеть мертвых, — голос Изабелл прозвучал весьма сухо. — Или слышать их, раз уж вы об этом. Но я иногда могу ощущать их, когда они рядом со мной. Сам воздух в комнате меняется, возможно, потому что им не положено находиться в этом измерении. Вы и сами это почувствовали.
На этот раз Рэйф не отвел взгляда от дороги.
— У меня уши заложило. Такое случается.
— Постоянно, — мягко согласилась она.
— Послушайте, если Джейми действительно была там, то почему она не сказала или не сделала что-нибудь, чтобы помочь нам поймать ее убийцу?
— Она пыталась. Пыталась поговорить с Холлис, единственной в комнате, кто был способен услышать ее. К сожалению, Холлис не готова слушать.
— Полагаю, Джейми не могла просто нацарапать нам записку, а? «Меня убил Икс».
Изабел ответила на вопрос со всей серьезностью:
— До настоящего времени никто из нас не сталкивался с духом или нематериальной сущностью с достаточной степенью концентрации и силы, которые могли прикасаться к предметам или передвигать их. Если только они не находились в теле «хозяина», конечно. Или ими не управляли.
Глава 6
Она расскажет. Ты же знаешь, она расскажет.
На этот раз он прислушивался к голосу, потому что хотел этого. Потому что так сильно наслаждался этой частью. Наблюдая за ними. Преследуя. Изучая их распорядок дня.
Охотясь.
Как те, другие. В точности как они.
Здесь голос был прав. Она была такой же, как и все остальные. Смеялась за его спиной. Так и жаждала разболтать его секреты. Он должен остановить ее прежде, чем ей удастся это сделать.
Троих ты уже убил. Всего-то еще три осталось. А потом можешь отдохнуть. Потом можешь жить.
— Я устал, — прошептал он, продолжая наблюдать за ней. — На этот раз я устал.
Это потому что ты меняешься.
— Я знаю, — он осторожно переместился, придерживаясь тени и преследуя цель. Эта оказалась находчивой: она остерегалась окружающего ее пространства, держалась настороженно. Беспокойно. Он заметил, что они все начинают себя так вести. Какой-то его части нравилось заставлять их так тревожиться.
Но это все усложняло.
Ты справишься. Ты должен. Или она расскажет. Она им все про тебя расскажет.
— Да, — прошептал он, подбираясь еще немного ближе, несмотря на риск быть ею обнаруженным. — Я должен. Я не могу позволить ей заговорить. Я не могу позволить любой из них заговорить.
Рэйф резко подвел джип к бордюру и припарковался. Они до сих пор находились в деловой части города, не проехав и полпути до дома Джейми. Он не отводил взгляда от ветрового стекла, выражение его лица с грубыми чертами невозможно было прочитать:
— Хозяин.
Изабелл не требовались способности ясновидящей, чтобы понять, что он почти исчерпал свою готовность поверить в паранормальное. Или хотя бы принять возможную реальность этого.
Или, вероятно, он просто попал в безвыходное положение.
Трудно винить его за это.
— Хозяин, — повторил он, его глубокий голос все еще звучал предельно спокойно. — Не хотите пояснить?
В полном соответствии с его тоном Изабелл ответила:
— В случае с духом, простая истина состоит в том, что некоторые из них отказываются принимать то, что с ними происходит, когда они умирают. Что бы это ни было: незаконченные дела или просто нежелание двигаться дальше — они хотят остаться здесь.
— Полагаю, это объясняет дома с привидениями, — он изо всех сил старался говорить невозмутимым голосом.
— Ну, только частично. В некоторых домах действительно есть дух или духи людей, которые не хотят уходить. Но некоторые явления из тех, что люди называют «дом с привидениями», просто воспоминания места.
— Воспоминания места?
— Да. Когда люди сообщают, что видели одного и того же призрака, снова и снова повторяющего одни и те же действия, это возможно и есть воспоминания места. Вот хороший пример: римские легионеры, которых многие видели бесконечно марширующими по их полю битвы. Или по другим местам сражений, как Геттисберг[13]. Мы не верим, что эти несчастные продолжают воссоздавать битвы, в которых их убили, мы считаем, что места помнят о том, что там произошло.
— Каким образом?
— Мы можем только строить теории. Потому что эти особенные местности обладают собственной специфической энергией или способностью, обусловленной географией или топографией, лучше сохранять энергию, чем другие местности, — оба варианта возможны. Мы думаем, что чрезмерная психическая — электромагнитная — энергия столь ужасающих, трагичных событий буквально впитывается в землю в подобных местах.
— И иногда давление накапливается, и эти «воспоминания» высвобождаются в форме энергии, вроде атмосферных помех. Если поблизости оказывается кто-то, особенно действующий или латентный медиум, то он видит то, что запомнило это место. Картину произошедшего там события.
— В этом действительно есть некоторый смысл, — признал Рэйф, неохотно и ошеломленно одновременно.
— Да, основная часть теории имеет смысл, если учитывать возможное научное объяснение. Что мы всегда и пытаемся подобрать. Все основано на какой-либо форме энергии.
— Итак, объясните эту штуку с хозяином.
— Ну что ж, как я уже говорила, некоторые умершие люди не хотят быть мертвыми. Если они в достаточной мере отчаялись, или им хватает энергии, иногда они способны накопить достаточно сил, чтобы… найти и заселиться в материального хозяина. Другого человека.
— Одержимость. Вы говорите об одержимости? — в его голосе снова слышалось недоверие.
Изабелл подождала, пока он, наконец, не посмотрел на нее, затем произнесла:
— Не в… голливудском… смысле слова. Это не какой-нибудь извергающий гороховый суп демон, которого мог бы изгнать священник. Зачастую они даже не отрицательные, или плохие духи. Они просто хотят жить. Это случай подавления слабого или иным образом уязвимого ума более сильным сознанием и духом.
— Так вы говорите, что такое на самом деле бывает?
— Мы считаем, что да, хотя я не могу представить вам какие-либо доказательства. Бишоп и Миранда действительно однажды боролись с духом безумно упорного серийного убийцы. Та еще история.
Рэйф прищурился, но всего лишь спросил:
— Кто такая Миранда?
— Извините. Жена и напарник Бишопа. Несколько лет назад Миранда прикоснулась к нескольким психическим больным, которых лечили от тяжелой формы шизофрении. В каждом случае она точно ощутила, как две отдельные независимые души борются за обладание этими людьми. Это ее убедило. Это убедило нас даже до того, как мы повторили эксперимент и получили те же результаты в трех из пяти случаев психических больных с диагностированной шизофренией, которых мы протестировали.
— В это немного трудно поверить, — произнес, наконец, Рэйф.
— Знаю. Прощу прощения за это, — она извинилась, словно случайно налетела на него в толпе.
Он пристально посмотрел на нее, затем съехал с бордюра и продолжил их путь.
— Итак, худший сценарий, по которому могут развиваться подобные события, если хозяин спятит и закончит жизнь в психбольнице на излечении от психической болезни, которой у него нет?
— Я могу придумать варианты и похуже того, что может случиться, однако да, мы считаем, что такое бывает. Теоретически, если рассудок и дух хозяина действительно слабы, дух-захватчик просто овладеет им. И вы получите человека, у которого будто внезапно развилась абсолютно новая личность, — отозвалась Изабелл, затем произнесла: — Что, полагаю, могло бы объяснить подростковое поведение.
Рэйф не улыбнулся:
— Что происходит с духом хозяина?
— Я не знаю. Мы не знаем. Ослабевает, наверное, как неиспользуемая конечность. Изгоняется и уходит к тому, что нас всех ждет, когда мы покидаем эту мирскую суету, — Изабелл вздохнула. — Пограничная территория, помните? У нас много теорий, Рэйф. Мы можем рассказать о личном опыте, о военных историях. Есть даже несколько свидетельств людей без экстрасенсорных способностей, возможно к тому же далеко не благожелательно к нам настроенных, давших показания о вещах, которые они видели и слышали. Но научных данных, чтобы подкрепить наши теории доказательствами? Не так уж много. Большинство из нас верит, потому что приходится. Потому что это мы переживаем паранормальное. Трудно отрицать то, что является частью твоей повседневной жизни.
— А остальным приходится принимать это на веру.
— К сожалению. Не раньше, чем вы сами близко встретитесь с паранормальным.
— Я бы предпочел не встречаться.
Улыбка Изабелл немного скривилась:
— Да. Что ж, давайте надеяться, что ваше желание исполнится. Но не рассчитывайте на это. Может быть, присутствие нас, экстрасенсов, притягивает и фокусирует энергию, тем не менее, люди вокруг нас имеют тенденцию испытывать вещи, о которых они даже не представляли раньше. Честно предупреждаю.
— Вы все продолжаете меня предупреждать.
— Я продолжаю пытаться.
Наступила очередь Рэйфа вздыхать, но он только сказал:
— Ранее вы сделали различие между духом и — как вы это назвали? — бестелесной силой. Что это, к чертям собачьим, означает?
— Зло.
Он подождал мгновение, затем спросил:
— Зло как…?
— Как сила, противопоставляемая добру, отрицательное в противовес положительному. Как хрупкое равновесие природы, вселенной как таковой. И как худшее, что вы можете себе представить, дышащее серой, с горящими красными глазами, прямо-из-адского-пекла зло.
— Вы ведь не серьезно?
Когда он посмотрел на нее, то обнаружил в ее зеленых глазах что-то старше и мудрее, чем когда-либо могло отражаться в глазах женщины. Чем могло отражаться в глазах любого человека.
— Разве вы не знаете, Рэйф? Неужели вы даже не допускаете такой возможности? Зло реально. Его присутствие осязаемо и зримо, когда оно того хочет. У него даже есть лицо. Поверьте, я знаю. Я видела его.
У Алана было четкое намерение передать записку Рэйфу и федеральным агентам. Но не сию минуту. Конечно, он не заблуждался на этот счет. Он сделал копию, а оригинал положил в чистую пластиковую коробочку для диска, чтобы защитить его. А затем долго сидел, уставившись на записку. На слова. Стараясь понять, что пытался сказать ему автор.