- Крестьяне сами себя прокормят, – убежденно заявил белорус.
- Согласен, - откликнулся я. - При одном условии: если есть инвентарь и тяговая сила. А они с неба не упадут. Их надо заработать. Нам заработать. Ты в армии служил?
- А как же? Еще в СССР.
- Кем?
- Будете смеяться, но все два года я прослужил на мобильной армейской пилораме.
- А вот отсюда давай подробнее, - попросил я.
И вспомнил, как зовут парня. Ян Колбас. 27 лет. Образование 10 классов. После армии – ПТУ по специальности электросварщик. Потом всё время на стройках капитализма в России.
На следующий день я, к вечеру, надрывая ««патрик»», тащил на фаркопе мобильную полевую пилораму ЛВР-1, бесфундаментную, на четырехколесном транспортном прицепе. И в кузов пикапа уложил тройной ЗИП к ней. И еще пилы дополнительные. Заточной станок для зубьев пил. И бочку солярки для их механизмов.
Квази-интенданты выполнили мой заказ всего за полдня, притаранив лесопилку откуда-то из подмосковных военных складов.
- У нас с вояками всё схвачено, Дим Димыч, - гордо заявили они мне. – Что будет нужно – обращайтесь. Любой каприз за ваши деньги.
Единственно, что в этом агрегате расстраивало, то только максимально ограничение по диметру бревна – 55 сантиметров. А в тех крымских лесах дубы в основном толще будут.
Колбас как увидел этот аппарат на моем прицепе, так и заорал еще из тамбура, где курил:
- Она! Она! Вы кудесник, Дмитрий Дмитриевич.
Отцепили пилораму за угольным вагоном у тупика.
- Теперь рассказывай, что она нам пилить будет? – спросил я будущего пилорамщика.
Ян не замедлил с ответом.
- С одного бревна до девяти метров длиной, за один проход - за пару минут, будет один лафет, две пятидюймовых доски, четыре дюймовых и два горбыля.
- А если дуб? – усложнил я задачу.
- А ей всё равно. – Уверенно ответил Ян. - Ну, чуть медленнее бревно протащит, чаше пилы затачивать придётся. А так ей всё едино какое дерево. Неубиваемая машина.
- Вот ты и будешь бугром на этой пилораме. Помощников дадим. Но сразу предупреждаю – малограмотных. Глаз да глаз за ними.
- Главное, чтобы бревна вовремя подвозили, - улыбается Колбас.
Тут и инженер вышел из вагона, поглазеть на новою технику. Ну, как новую – для нас новую, а так - с длительного хранения.
- Лафет какой будет с первого прогона? Если бревно диаметром в полтинник, - обратился он к Яну.
- Пятьдесят на двадцать, - тут же ответил белорус.
- Годится, – и, обернувшись ко мне, инженер заявил – Вот командир и готовая балка перекрытия. Если дубовая будет – ничем ее не убьёшь. Одобряю.
Подошли остальные бетонщики, поцокали языками, выказывая свои одобрения. Потом со своими хотелками выступили.
- А бетономешалка будет?
- Будет, - отвечаю. – Ручная. Дачная.
- Ну-у-у-у… - огорченно подвыли.
Но тут мне на помощь вступил Жмуров.
- Не вам же ее вертеть. На эту работу кого посильнее найдем. И потупее. Ваше дело бетонные работы и монтаж со сваркой.
- А сварочный аппарат, какой есть?
- Пока никакого, - отвечаю. – Вот вы мне и дадите список нужного, и обоснуй к нему. И готовьтесь, снег там почти сошел. И балок вам на четыре спальных места с печкой я уже пригнал.
И повернулся к инженеру.
- Нивелир и две рейки в кузове пикапа забери к себе.
- А теодолит? – спросил он как мальчик, которому не досталась обещанная деревянная лошадка.
- Тебе же не топосъёмку делать, а только площадку под строительство отнивелировать. Так что подчищай хвосты. В первой партии на плато пойдёшь. А теодолит подгоню. Ничего, что он будет американский?
Василиса сделала мне идеологический выговор.
- Зачем ты натащил сюда эти бесовские махины. Человек своими руками должен добывать свой хлеб в поте лица своего.
- Успокойся, милая, у работающих на этих машинах пот будет ручьем течь не только с лица, но и с жопы тоже.
Принес белорусам в их вагон три блока сигарет ««НВ»» из своих запасов.
Сидели ребята, чистили разобранные кавалерийские карабины ««Манлихера»» образца 1895 года, полученные от Тарабрина. Один из охранников Василисиной команды, сидел рядом - пояснял и разъяснял, что к чему и как надо.
- Других нет пока, - сказал я, кладя курево им на лавку. – Напишите, что кому нравится – достану. Будет вам курево в паёк. Но учтите - из зарплаты вычту.
Белорусы устроили перекур. На табачный вычет из зарплаты отнеслись с пониманием. Всё рано купить его тут негде.
- Когда винтовки пристреливать будем? – спросил старший из них. Вроде, его Михаилом зовут.
- Миша – правильно? – спросил я и, получив утвердительный кивок, сказал. – Как в порядок своё оружие приведёте, так и постреляем. Сначала по мишеням, а потом и на охоту съездив к Черному морю – там дичи больше. А в Крыму, особенно на первых порах, работать придется, ружья со спины не снимая. Зверья там много. Людей нет. Потому и хищники в избытке.
- А какие там хищники водятся?
- Видел сам львов, волков и леопардов. Может еще, какие есть…
- А автомат, в таком случае, нам дадут?
- Нет пока автоматов. Но у вас в руках точное и надежное оружие.
- Пачка эта дурная… - протянул Ян. – СКС мне привычней и удобнее будет.
Остальные тоже согласно кивают. Непривычная для них австрийская система Манлихера. Но я читал, что наши казаки ее очень уважали и старались в первую мировую таким трофеем разжиться. И не только казаки. Даже патроны к ««манлихеровке»» ограниченной партией выпускал завод в Сестрорецке.
- Не бухтите, – придал я некоторую властность в голос. - Вооружили вас тем, что сейчас в наличии есть. А пачки надо просто заранее снаряжать. Вот и всё.
- И подсумки всего на четыре пачки, - вставил свою претензию белорус, имени которого я не запомнил.
- Так тебе не в бой с ней идти, – выдал я резон. - А для охоты и защиты двадцати патронов достаточно. Кому мало - шейте себе лифчики, - только и ответил я. – Василиса даст брезент, иголки и нитки. Или берендейки через плечо, как у казаков были в первую мировую.
Глава 7
Прага начала ХХ века мне понравилась. Красивый старинный город, спокойный, очень гостеприимный, располагающий к неспешным прогулкам по набережным в Старом Мясте. Предупредительные вежливые горожане и улыбчивые красивые девушки. А главное - отличное пиво, какового я никогда не пил в других временах. А уж его сортов! И трактирчики уютные на каждом шагу, часто совмещенные с маленькой пивоварней. И всё это очень недорого в перерасчете на русское золото, которое охотно брали везде, но сдачу давали австрийскими кронами – бумагой и серебром. Английского языка не понимали, тут в ходу немецкий, но по счастью неплохо разбирали мой русский.
С удовольствием посидел в воспетом Гашеком трактире ««У чаши»» и лично разглядывал ««засранного мухами Франца-Иосифа»» на стене. В компании разговорчивого толстяка Йозефа Страшлипки, который всё норовил мне продать какого-то непревзойденного кобеля. Может и продал бы, но пришел Тарабрин и меня увёл.
Но оттянулся я цивилизацией по самое не могу. Это вам не московские рестораны двадцать первого века. Тут чувствуется стиль, выработанный веками. И трепетное отношение к каждому клиенту.
А солёные бретцели к пиву! Очень напоминавшие по вкусу солёные сушки моей молодости, что продавали на закуску в московских пивных ««автопоилках»». С перестройкой эти сушки канули в Лету. Как и наследие Хрущева – сами ««автопоилки»».
Тарабрин поймал ««ракообразный»» таксомотор, больше смахивающий на пролётку без лошадей, и отвез меня на окраину города к каким-то кирпичным складам недалеко от вокзала.
- Вот что нам надо, - сказал проводник, когда по его жесту местный служитель в синей хлопковой спецовке сдёргивал бежевый брезент с высокого бортового грузовика.
Очень высокого. Одни колеса были по полтора метра диаметром! Кабина открытая всем ветрам, но уже с нормальной дверцей. И чтобы попасть в эту кабину, надо как в ««БелАЗе»» преодолеть три ступеньки металлической лесенки.
- Что это за монстра? – поднял я брови.
А Тарабрин принял позу прожженного автодилера и запел.
- Армейский артиллерийский тягач от фирмы ««Австро-Даймлер»». Точнее - ««Шкода-Даймлер 80»», но это сейчас подразделения одной и той же фирмы. Четырёхцилиндровый мотор – выдаёт восемьдесят две лошадиные силы при объеме в тринадцать с половиной литров. А главное, это его колёсная формула – четыре на четыре. Все четыре этих громадных колеса гребут одновременно, обеспечивая очень хорошую проходимость при его немалом весе. Почти четырнадцать тонн. И при этом его полезная нагрузка составляет до двадцати четырёх метрических тонн. Одновременно может тянуть прицеп или поезд из нескольких прицепов до пяти тонн. То, что нам надо, как я считаю. Лучшего нам с тобой здесь не найти.
И добавил, подмигивая.
- Для наших целей.
- Скорость-то у него какая? – тупо спросил я, щупая широкие крупно лямелированные шины сплошного резинового бандажа. Бандаж был широкий – сантиметров сорок.
Сами колёса были железные на восьми круглых спицах с дисковыми тормозами.
- При всей полезной нагрузке он развивает скорость до двенадцати километров в час, – продолжил Тарабрин свою лекцию.
-Это не тягач. Это – трактор, - возразил я, перебив лектора.
- И так его называют тоже - ««Шкода-трактор»», - невозмутимо ответил Тарабрин.
- Зачем нам такое чудо? – засомневался я.
Мне в зиму 1917-18 годов надо было что-то более скоростное. Вдруг удирать придётся от превосходящих сил Красной гвардии? А то и ВЧК. А пулемёта у нас нет. Печалька.
Тарабрин был невозмутим.
- Во-первых, проходимость. Во-вторых, на него много нагрузить можно. В-третьих, после своей операции с собаками ты сможешь его использовать не только как лесовоз, но и как пропашной трактор. Для этого в комплект входит запасные две пары колёс со стальными бандажами, на которых наклёпаны стальные же грунтозацепы, как у трактора ««Фордзон»»