— Ну хоть дохнут весело, — хмыкнул он.
Змей вырисовывал план новой башни из мела на стене старого амбара. На нём уже не осталось живого места — всё в чертежах, стрелках, расчётах и проклятьях в сторону гнилых балок.
Пиздюха играла с ножами у входа в свою «академию берсерка». Кукла из соломы была распидорашена до состояния фарша. Девочка пела песенку про кишки и кости. Приятно.
Арат разбирался с кузнецами — те пытались слепить новую партию копий. Получалось так себе, но он держал их в тонусе. Один попытался срезать угол — получил оплеуху от Арата, что у него шлем провернулся на затылок.
Трофимий Нитков уже шил четвёртую пару ботинок за утро. Все в чёрном. Все с какими-то странными узорами, которые вызывают зуд в пятке. Местные крестьяне начали креститься, глядя на обувь.
Пустой ящик под мастерской не трогали. Лежит, как немой пес в углу. Интерфейс про него больше не шутит. Просто молчит. От этого стрёмнее.
ИНТЕРФЕЙС: День 16. Тишина. Подозрительная, как внезапно ласковая тёща. Стройка идёт. Армия шевелится. Жопа на горизонте не замечена. Пока.
Я выдохнул. Это был один из тех редких дней, когда всё работает. Ничего не рушится. Никто не визжит. Не умирает. Не стучит в ворота с факелами.
Пожалуй, это пиздец как странно. Но приятно.
Глава 107
День семнадцатый от старта таймера.
Утром над деревней повисло важное ощущение: кто-то обязательно сегодня отхватит — но по правилам, на глазах у всей округи. Пиздюха проснулась с идеей, посмотрела на гуся, гусь кивнул. Через час была вбита табличка: “Турнир за хлеб и лук. Победителю — еда, титул и право орать на всех до вечера.”
Стройка остановилась. Харька выдернули с тренировочного поля, Змея — с башни. Все собрались. Даже бабки притащили лавки. Арена — круг из верёвки и навоза. Судьи — никто. Правила — “живой остался — молодец”.
Бой 1: Пузо против Тёмы
Пузо, как всегда, с амбициями. Вышел в кастрюле на голове и с крышкой от бочки. Сделал два шага — одышка. Тёма — пацан бодрый, но глупый. Побежал в лобовую, поскользнулся на луке, влетел в Пузо. Пузо зашатался, врезался башкой в корову. Корова затаила обиду с прошлой недели и всадила ему копытом между глаз. Минус Пузо. Победа Тёмы — как бы техническая, но никто не понял, в чью пользу.
Бой 2: Марфа против Васьки-дровосека
Марфа вышла неспеша, жуя хлеб. Васька — в рубахе нараспашку, с топором на плече. Правда, топор отобрали.
— Баба — не соперник, — буркнул он.
На что Марфа всадила кулаком ему в ухо, потом в челюсть, потом в печень. И пока тот пытался вспомнить, где он и кто его мать, она подрезала ему ноги и посадила в землю. Победа — Марфа. Уверенно.
Бой 3: Пиздюха против Тёмы
Тёма думал, что он теперь герой. Пиздюха — нет.
Сигнал.
Прыжок — локтем в глаз. Сальто — коленом в грудину. Добивка — пяткой в затылок. Всё. Тёму вынесли. Пиздюха вернулась на место, даже не вспотев.
Финал: Пиздюха против Марфы
Марфа — серьёзная. Но с синяком на ухе. Пиздюха — злое дитя с пучком волос и взглядом бешеного гнома.
Сигнал.
Марфа пошла в обход — Пиздюха камнем в лоб. Не сильно, но метко. Пока Марфа стояла в ступоре, мелкая полезла под ноги, подсечка, разворот, удар ногой в висок — и готово.
Толпа орёт, Харёк матерится, гусь хлопает крыльями.
Победитель турнира — Пиздюха.
Приз — буханка, лук, венок из крапивы и статус “младший командир ударного гуся”.
Гусь — теперь официально признан агентом Пиздюхи, курирует разведку, стырил половину награды и куда-то унёс.
Змей уже чертит на доске эмблему нового отряда: “Кровавый Гусь”.
На этом турнир завершён. Все остались довольны, кроме Пузо, который до вечера нюхал кизяк и говорил, что он победил. Никто не спорил — из жалости.
Глава 108
С утра проснулся с мыслью: «А не пошло бы всё к хуям, если у нас где-то дырка в заборе?»
Эта мысль оказалась настолько пронзительной, что я вскакиваю, натягиваю сапоги, хватаю кружку воды и иду в рейд по собственной столице.
ИНТЕРФЕЙС: День 18. Осталось 12 суток. Тревожность: норма. Уровень подозрительности — как у параноика на кофеине.
Первый пункт — стена.
Толстая, как шея у Харька, но подозрительно кривая на севере.
— Змей! — заорал я. — Это что за хуйня вот тут? Почему у нас угол как у пьяного плотника?
Змей вылез из бочки с раствором.
— Потому что его строил пьяный плотник. Другого не было. Я ж просил нормального.
— А ты говорил, что трезвый был!
— Был. Но только до обеда.
Проверил толщину.
На глаз — хватает, чтобы пережить налёт… если налёт будет из тараканов. Местами кладка как будто держится на вере и глине. Примерно так же, как моя психика в последнее время.
ИНТЕРФЕЙС: Толщина стены — 0,8 Харька. Минимально допустимо: 1,2 Харька. Вероятность пролома тараном: 41%. Вероятность, что никто не заметит кривизну: 0%.
Записал: усилить, выровнять, дать пизды мастеру.
Пункт второй — ворота.
Петли смазаны, створки крутятся, как у борделя в день зарплаты. Но табличка «НЕ ВЛЕЗАЙ — УБЬЁМ» перекошена и висит на верёвке от трусов.
— Кто вешал?
— Пузо, — отозвался кто-то из стражи. — Говорил, с душой.
Записал: перевесить табличку, Пузо не пускать к канцелярии.
Дальше — башни.
На одной сидел лучник и ел репу. На другой — спал. Третья вообще пустая. Наверху болтается флаг, который развернулся наизнанку, будто нам похрен вообще на дисциплину.
Харёк пришёл сам.
— Я им щас такую репу устрою, — прорычал он. — Со стрелой в задницу.
ИНТЕРФЕЙС: Боевая готовность башен — 61%. Мораль стражи — «мне бы поспать». Предложение: ночное дежурство, смены, штрафы за проёбы. Или пинками. Можно оба.
Следующий — внутренний периметр.
— Зачем тут ров, если через него мост из досок без охраны?
— Для красоты, — пожал плечами Змей. — Типа дизайнерская идея. Деревня-лавкрафт.
Я вздохнул.
— Убрать доски. Выкопать глубже. Засыпать колья. Иначе нас пройдут быстрее, чем я проглотил последний пирожок.
ИНТЕРФЕЙС: Ров модифицирован. Добавлен тег: «ебануться». Страшно и эффективно.
Финальный пункт — башня командования.
Поднялся. Вид открывается на всё поселение.
Народ живёт. Строит. Моется. Даже гусь патрулирует, с повязкой на глазу и пером в клюве — агент Пиздюхи, как мы знаем.
Я встал, оглядел всё.
— Пока всё держится, — пробормотал я. — И если нас в ближайшие 12 дней не сожгут, не съедят и не разорвут — возможно, выживем.
ИНТЕРФЕЙС: Столица «Пеплополь». Укрепления: 67% боеготовности. Паника: не обнаружена. Скрытая угроза: пока спит. Совет: не расслабляться. Мир — злопамятная сука.
Спустился вниз, где ждали Харёк, Змей, Пиздюха и Трофимий с молотком, на котором написано «Спорить поздно».
— Готовы к войне? — спросил я.
— Мы готовы к чему угодно, кроме скуки, — хмыкнула Пиздюха, и гусь подтвердил уткой.
Я хохотнул.
— Ну всё. Через 12 дней сюда кто-то припёрется. А пока — доводим до ума всё, что не развалилось. Начинаем жить, как будто завтра вломятся драконы. Или, хуже — бюрократы.
ИНТЕРФЕЙС: День 18 завершён. Состояние: уверенное, но подёргивающееся. Режим: «Живём, как будто нам пиздец». Прогресс: стабильный.
Глава 109
С утра за окном орали. Причём не просто обычное утреннее "а-а-а", а с надрывом, как будто кого-то пытались засунуть в чан с кипящим дегтярём. Оказалось — Змей собрал народ и решил основать Музей Победы.
— Чтобы потомки помнили, как мы жахнули всех вражин, — вещал он с телеги. — Чтобы дети гордились, а старики плакали.
— Старики уже плачут, когда видят твои постройки, — буркнул Харёк, ковыряя зубочисткой в шраме на щеке.
На "экспозиции" лежали:
Сапог без пары.
Полуразложившаяся перчатка, пахнущая мышами.
Щит с дырой от копья и подписью: «Бородач, царство неба ему»
Деревянная табличка «Сука, сюда не ходи», найденная в руинах врагов
ИНТЕРФЕЙС: Создан объект — Музей Победы. Категория: лубок. Эстетика: минусовая. Эффект на мораль: спорный. Риск истерики у критиков — 73%.
Пиздюха пришла, глянула на витрину с чучелом кабана и заявила:
— А это что? Трофей?
— Нет, это наш повар Борька, — пояснил кто-то. — Просто плохо спал.
Закончилось всё тем, что она забила табличку с надписью «ХУЙНЯ» прямо над входом и пошла кормить гуся. Тот, к слову, уже носил на шее амулет, похожий на наручники. Агентура растёт, мать её.
Пока я обсуждал со Змеем, где лучше поставить чучело дохлого врага (он предлагал на детской площадке, я — на сортире), ко мне подбежал сопливый парень в рваной рубахе.
— Летопись… Ваша летопись!.. Все бегут!.. Крик, паника, бабы плачут, деды блюют!
— Чё, опять?
Пришёл к площади — действительно, шум, беготня, кто-то с вилами, кто-то с иконами. В центре — летописец, седой, как хрен в борще, с гигантским куском пергамента и лицом пророка после клизмы.
— Ты чё, мать твою, написал?
— Истину! — воздел руки. — Так сказывали древние знаки! «С юга грядут твари без чести, и отрежут нам яйца и головы»!
Я вырвал пергамент. Читаю:
В день девятнадцатый воззрится на сие место ужас огненный. Дети обратятся в пыль, а скотина — в хоровод ужаса. Все умрут. Сначала медленно, потом быстро.
ИНТЕРФЕЙС: Тревога в поселении +47%. Страх населения: «Пошёл я нахер отсюда». Причина: летописец-истерик. Совет: разъебать пергамент, изолировать пророка, налить всем по чарке.
Я развернулся и сожрал летопись на глазах у толпы.
— Всё. История переписана. Теперь звучит так: всё охуенно, работаем дальше. Кто ещё будет паниковать — пущу в музей, на постамент.
Толпа загудела, как пчелиная попа после удара сковородкой. Панику сдуло ветром. Кто-то даже захлопал.
Позже я собрал Змея, Харька, Пиздюху, летописца (теперь связанного) и спросил:
— Вы вообще понимаете, что если так дальше пойдёт, нас через 11 дней смоет не враг, а коллективная дурь?