Джилл Пол «Сначала женщины и дети»
У Реджа так сильно тряслись руки, что он не мог удержать газету. Сев на койку и положив газету на старенькое серое одеяло, он ладонями расправил страницы с неровными колонками, набранными мелким шрифтом. Это были списки, где значились имена и фамилии пассажиров, а также каким классом путешествовал каждый из них и из какой страны прибыл.
Он тут же заметил ошибку: итальянца Луиджи Гатти записали испанцем. Можно ли вообще доверять списку, в котором так много элементарных неточностей? Аббинг, Абботт, Абельсон… Эрнст Абботт. Должно быть, это Эрни, который трудился на кухне, а они назвали его пассажиром третьего класса. Бедный старина Эрни…
Редж довёл палец до конца колонки и увидел имя полковника Астора[1]. Ему посвятили не больше слов, чем остальным. И никакими деньгами не купишь место в друuом, более коротком списке, списке выживших. Там были Билл, который спал на соседней Койке, и Этель из буфетной, по прозвищу Толстуха Этель. Стоило бы быть с ней подобрее тогда. Но сейчас нелепо об этом сожалеть.
Когда, миновав несколько колонок, он дошёл до буквы «П», его чуть не вывернуло, сердце бешено забилось. Как же дико увидеть в списке погибших своё собственное имя! Редж отвернулся и постарался сфокусировать взгляд на ветках липы за окном. Из почек уже проклюнулись первые нежно-зелёные листочки. Напротив в сером каменном здании сновал конторский служащий, но Редж не смог разобрать, кто именно: мужчина или женщина. Он (или она) держал в руках бумаги, потом положил их и исчез из виду. Несколько минут Редж потратил на то, чтобы успокоиться, а потом снова взялся за газету.
«Грейлинг Маргарет, первый класс, американка», — прочёл он, и на глаза тут же навернулись слёзы: эта пожилая женщина была его самой любимой пассажиркой. Хотя какая она пожилая, лет сорока с небольшим, наверное, ровесница его матери. В памяти тут же всплыла сцена свидания её мужа и юной красотки, свидетелем которого Редж стал на шлюпочной палубе. Теперь он делил свои воспоминания на «до» и «после»; та сцена случилась «до»: ровно за сорок восемь часов до того, как произошло немыслимое.
Часть первая
Глава 1
Был час ночи, и стюарду-официанту первого класса Реджу Партону уже давно надлежало находиться в койке, однако любопытство завело его на камбуз к мистеру Джофину, который в это время обычно доставал из печи дымящиеся противни со свежеиспечённым хлебом. Добряк Джофин вечно норовил сунуть кому-нибудь горяченькую булочку-другую, особенно по ночам, когда уже успевал принять изрядное количество виски. Главный пекарь был тут на своём месте: он любил кормить людей.
Прошло двенадцать часов с того момента, как судно вышло из Квинстауна, что на южной оконечности Ирландии, и теперь бороздило воды Атлантики. Качка была практически неощутимой (Редж не мог припомнить ничего подобного за всё время своих плаваний!), словно лайнер по-прежнему находился в родной бухте, а не среди океанских волн, и только приглушённый гул моторов напоминал о движении.
«Титаник» был прекрасен, весь новенький и сверкающий! Редж испытывал приятные чувства оттого, что участвует в первом рейсе этого чудо-лайнера, где всё вокруг такое чистенькое и нетронутое. Это судно самое красивое из всех, какие ему доводилось видеть в жизни. Деревянная облицовка сияла, яркий свет люстр разливался по просторным салонам, обилие позолоты, витражей и перламутра восхищало.
Редж находился на борту уже два дня, и если выдавалось свободное время, отправлялся исследовать судно. Каждая из восьми отдельных палуб была длиной почти триста ярдов[2], все они соединялись между собой лифтами и спрятанными в потайных углах трапами. На разных уровнях имелся свой лабиринт бесконечных коридоров с безликими дверями, так что Редж сбился со счёта, сколько раз он терялся в них. Чтобы изучить «Титаник», потребовалось бы несколько месяцев. Он сомневался, знает ли кто-нибудь ещё, помимо, естественно, проектировщиков, где что располагается на огромном пространстве от кормы до носа. Главный конструктор, мистер Эндрюс, сопровождал своё детище в первом плавании, и его частенько можно было видеть в разных местах с записной книжкой в руках.
* * *
Редж откусил слишком горячий кусочек булочки, обжёг нёбо и выругался.
— Не будь обжорой, — заметил мистер Джофин.
Юноша бросился к раковине, чтобы налить себе воды, и пока пил, в дверях показался второй помощник капитана — Лайтоллер.
— Чай с печеньем на мостик, мистер Джофин!
На Реджа он даже не взглянул.
— Сию минуту, сэр!
Лайтоллер исчез, а мистер Джофин принялся собирать поднос с чаем.
— И где этого Фреда черти носят, когда он нужен тут? Вышел покурить полчаса назад, и с концами. Ну кто теперь поднос потащит?
— Я могу! — Редж прямо подскочил от энтузиазма. — Пожалуйста, разрешите мне. — Юному стюарду страсть как хотелось побывать на мостике и полюбоваться сверкающими современными приборами. Может, он застанет там самого капитана Смита.
— Тебе там не место, проворчал Джофин. — Это работа Фреда.
— Но Фреда ведь нет. Да они и не заметят, кто принёс чай. Позвольте мне отнести поднос.
— Ну ладно, неси ты.
Редж поднялся на лифте на шлюпочную палубу и направился к короткому пролёту ступенек, которые вели на мостик. Луна была на исходе, в черноте ночи море сливалось с небом, редкие звёзды светили маленькими точками из далёкой галактики. Свет палубных фонарей приглушили, пока все тысяча триста пассажиров судна мирно спали. Мокрые от солёных брызг ступеньки были скользкими, и Редж старался ступать с особой осторожностью, чтобы не расплескать чай.
Поднявшись на мостик, Редж расстроился, когда увидел, что вместо капитана Смита там стоит и смотрит на океан незнакомый ему дежурный офицер.
— Поставьте туда, — не оборачиваясь, бросил офицер и неопределённо махнул рукой.
Редж надеялся завязать разговор, поспрашивать про назначение различных кнопок, рычагов и современных приборов, но широкая спина офицера не располагала к дружеской беседе.
— Благодарю вас, сэр, — промямлил молодой человек, прежде чем уйти.
Как жаль, что капитана не оказалось на месте. Редж спросил бы его о многом. Два года назад он служил личным официантом капитана и знал, что этот старик с окладистой бородой был весьма добродушным, хоть и держался покровительственно. Если капитан обедал в одиночестве, он неизменно отвечал на вопросы про винты, переборки и максимальный ход судна. Он сам любил корабли, на которых плавал, и всячески поощрял интерес юного Реджа.
Сойдя с мостика, Редж остановился, чтобы разглядеть секстант, с помощью которого капитан Смит ежедневно в полдень определял местонахождение судна. Потом он поглазел на гигантские трубы «Титаника». Этот пароход был подобен плавающей гостинице, отелю «Ритц» на воде. Разумеется, Редж никогда не бывал в «Ритце», как, впрочем, и в самом Лондоне, но читал про отель в газетах, когда тот открывался шесть лет назад. Представители высшего света приезжали туда, чтобы выпить чашечку чая в роскошном «Пальмовом дворике» под на стоящими пальмами. В «Ритц» заглядывал даже сам король Георг. Редж решил, что когда-нибудь он увидит всё это своими глазами, а пока что у них, на «Титанике», был собственный «Пальмовый дворик» и ресторан «Веранда», где в деревянных кадках росли живые пальмы. Здесь всё было продумано до мелочей, и к услугам взыскательных клиентов предоставлялось только самое лучшее.
Краем глаза Редж уловил какое-то движение и, повернувшись, увидел за одной из шлюпок, рядом с перилами, девушку. Она стояла к нему спиной, но он разглядел её худенькую фигурку, прихваченные блестящей заколкой волосы цвета меди и серебристо-белое платье. В руках она держала нечто объёмное, тёмное и, как ему показалось, меховое. Может, это был домашний любимец, например пёсик? Хотя для собачки предмет казался слишком большим.
Она обернулась, и Редж Bзметнулся обратно по трапу, не желая быть застигнутым за подсматриванием. Барышня и не глянула в сторону мостика. Переминаясь с ноги на ногу, словно что-то её сильно взволновало, она не сводила глаз с входа на Большую лестницу, находящегося за шлюпками. Внезапно девушка повернулась к океану и, подняв вверх свой свёрток, бросила его высоко в воздух прямо через перила. Редж в ужасе подскочил и уже открыл было рот, чтобы закричать, опасаясь за судьбу собачки, но брошенный предмет неожиданно развернулся в полёте, и Редж понял, что это шуба. Как в замедленной съёмке, та взлетела, её подхватил океанский бриз и унёс прочь. Жест девушки был настолько экстравагантным, что Редж остолбенел от неожиданности. Зачем она это сделала?!
Девушка оглянулась, возможно проверяя, не было ли свидетелей её странного поступка. Падающий свет фонаря осветил её лицо, такое же красивое и безупречное, как у дорогой фарфоровой куклы. Бриллиантовые серёжки у неё в ушах гармонировали с заколкой, а платье имело весьма откровенный вырез, что, по наблюдениям Реджа, не приветствовалось дамами из высшего общества.
И всё-таки не вызывало сомнений: она принадлежала к высшему классу. Всё в ней было изысканно и превосходно. А платье облегало талию столь стройную, что Редж мог бы, наверное, обхватить её ладонями.
«Она восхитительна, — подумал он про себя. — Просто идеальна. Но что она намеревалась сделать?»
Девушка шагнула в сторону Большой лестницы, затем обернулась, словно в нерешительности, и, перегнувшись через перила, посмотрела на океанские волны, которые плескались в 74 футах[3] под ней.
Редж инстинктивно подался вперёд. Она что, хочет прыгнуть? Или просто пытается увидеть, куда упала брошенная шубка? Может, ему стоит рвануть к ней, чтобы подхватить, если она вдруг начнёт перелезать через перила? При столкновении с водой её ждала мгновенная смерть. Эта тоненькая шейка сломается, как если бы девушка летела с десятого этажа и ударилась о тротуар.