— Как умно! — заметила она. — Что только не придумают!
— Воображаю, что они изобретут способ говорить по телефону через океан. Это, пожалуй, навсегда изменит наш мир. Представляете, вы сможете соединиться с Нью-Йорком из Лондона!
— Я не думаю, что это случится при нашей жизни. Как им удастся проложить кабель по дну океана?
— А у вас уже есть телефон? — встряла миссис Хоусон. — Это очень удобно, однако я никогда не обсуждаю ничего личного, потому что телефонистка остаётся на линии и всё слышит. Можно даже разобрать, как она дышит. Это весьма неприятно.
Миссис Грейлинг призналась, что всякий раз вздрагивает, когда звонит её телефон.
— Звук такой громкий и пронзительный, я не уверена, что мне это нравится. Ты ведь пользуешься телефоном гораздо чаще меня, дорогой, — обратилась она к мистеру Грейлингу, делая попытку вовлечь его в беседу. — Что ты об этом думаешь?
— Новые технологии никогда не были твоим коньком, не так ли, моя дорогая? — Он окинул взглядом сидевших за столом: — Моя жена предпочитает не прикасаться к выключателям, чтобы её не убило током.
Джульетта была поражена, услышав в его голосе снисходительные нотки. Это прозвучало довольно неприязненно по отношению к супруге.
— Но в «Нью-Йорк таймс» писали про подобный инцидент, — запротестовала миссис Грейлинг. — Такое может произойти.
— Я читал ту статью, — галантно заступился за неё один из мужчин. — И это было весьма пугающе.
Джульетта не ожидала услышать, что столько американцев уже установили у себя дома телефоны и электрическое освещение. У них в Глостершире не было ни того ни другого. Она пыталась убедить отца провести телефон, но пока что безуспешно.
За десертом перепалка между канадскими супругами переросла в ожесточённую схватку, и Миссис Хоусон, вскочив из-за стола, ушла, не попрощавшись ни с кем. Муж залпом допил вино и бросил, обращаясь к мужчинам:
— По крайней мере, у меня будет свободный вечер. Не желаете ли перейти в курительный салон?
Пока дамы поднимались, чтобы покинуть ресторан, Джульетта обратила внимание на блондина с умным лицом, сидящего за соседним столом. У неё сложилось впечатление, что он прислушивался к ссоре Хоусонов, не исключено, что он с ними знаком. Он слегка улыбнулся, и она ответила ему тем же. Через мгновение она уже следовала за матерью в читальный салон. Как только они устроились в креслах, мать посмотрела на Джульетту, глаза её сияли:
— Миссис Грейлинг пригласила нас на ужин, который состоится через несколько дней после прибытия в Нью-Йорк. Как это мило с её стороны!
— Очень мило, — отреагировала Джульетта. — Там будем только мы вчетвером? — спросила она с подозрением.
Леди Мейсон-Паркер покрутила пуговку на платье.
— Она сказала, что, возможно, пригласит присоединиться к нам каких-нибудь молодых людей. Тебе ведь так будет веселей, не правда ли?
— Пожалуйста, передай ей, чтобы не беспокоилась на мой счёт. Я уверена, что в любом случае вечер будет очаровательным.
Это была ловушка, откровенная и незатейливая. Джульетта представила бедолагу, сидящего рядом с ней. Предупредят ли его о том, что она — знатная английская барышня, которой нужен муж? Возможно. Она уже с опасением ждала этого ужина.
Мать продолжала вещать про платье, в котором леди Люси Дафф-Гордон пришла на ужин. Она гадала, было ли это платье от Дома моды Люсиль, принадлежавшего Дафф-Гордон, и рассуждала о том, что силуэты дамских платьев в этом сезоне стали ўже, вопреки предложениям консервативных модельеров типа Жанны Пакен.
Некоторое время Джульетта слушала, а потом, сославшись на лёгкое недомогание, вернулась к себе в каюту. По дороге она остановилась в зоне открытого променада, чтобы полюбоваться чернильными водами океана и многочисленными рассыпанными по небу звёздами. Она ощущала себя четырёхлетним ребёнком, которого заперли в детской за плохое поведение. Её словно наказывали за краткую связь с Чарльзом Вудом, за то, в чём она сама себя виноватой не считала. Это он соблазнил её. И снова, как и раньше, она пожалела, чтоне родилась мальчиком. У мужчин гораздо больше свободы, и она была готова принять обязанности, прилагающиеся к этой свободе. Жизнь, которую она вынуждена была вести, действовала на неё удушающе. Джульетта поднесла руку к горлу, на мгновение почти физически испытав нехватку воздуха.
Глава 10
Большиинство столов в ресторане имело по восемь посадочных мест. Если вы путешествовали в компании, то, естественно, обедали все вместе за одним столом или могли попросить, чтобы вас посадили за соседними столиками. В других случаях размещением гостей занимался старший официант. Редж с любопытством наблюдал за перемещениями, которые произошли после первых ужинов в среду и четверг. Одни просили отсадить их, если за столом были евреи. Другие не желали сидеть поблизости от Асторов, высшее общество Нью-Йорка всё ещё продолжало отвергать их после скандала с новым браком Джона Джекоба Астора. Большинство же просто умирало от скуки в обществе своих сотрапезников.
Всякий раз это сопровождалось показными недоумениями: «Боже правый, они опять пересадили нас за другой стол. Не могу понять почему!» В этом была большая доля лукавства. «Вы недостаточно хороши, чтобы сидеть с нами за одним столом, — вот были их истинные мысли. — Я лучше сяду с Уайденерами или Кардезами». Реджа поражало то, что в обществе, и без того разделённом на сообщества, даже в самых высших слоях деление на группы продолжалось.
За столом, где сидели Грейлинги, соседи менялись все четыре вечера подряд. Редж был уверен, что это не миссис Грейлинг просила их отсадить. Он мог только предположить, что те сами выражали желание пересесть, испытывая дискомфорт в атмосфере очевидной напряжённости между супругами. Пока Редж разносил на серебряном подносе закуски, блюда первой перемены и овощи, ему удавалось подслушивать разные разговоры. В результате он пришёл к выводу, что миссис Грейлинг была женщиной чрезвычайно вежливой и благовоспитанной. Она больше интересовалась другими, чем говорила о себе, и умела поднять настроение своим собеседникам.
В субботу миссис Грейлинг большую часть вечера переговаривалась с английской леди, в то время как дочь той расспрашивала Хоусонов о Канаде. Редж навострил уши, когда пассажиры стали обсуждать скорость, с которой шло судно. Он предполагал, что «Титаник» проходил ходовые испытания. Было похоже, что они специально выжимали максимум из его возможностей, и судно великолепно справлялось: все его поршни, цилиндры и винты работали безперебойно, как и было задумано их создателями.
Пока Редж собирал тарелки, пассажиры переключились на обсуждение будущей телефонной связи между Америкой и Англией. Редж ни разу в жизни не пользовался телефоном. Однажды, когда он находился в конторе «Уайт Стар Лайн», там зазвонил телефон. Звонок был таким громким и настойчивым, что Редж чуть не подскочил от неожиданности.
Он отнёс посуду на кухню, пока другой официант обходил гостей, подливая им вино в бокалы. Почему Грейлинги не разводятся, недоумевал Редж. В теперешнее время это случалось всё чаще, ну, поосуждают их с год или около того, зато потом можно жить дальше. Может, они не делают этого по религиозным мотивам, а может, всё дело в деньгах… Он полагал, что в случае развода мистеру Грейлингу придётся расстаться со значительной частью своего мультимиллионного состояния. С другой стороны, Редж припомнил, что первая миссис Астор получила всего лишь небольшое пособие от семейных денег по условиям соглашения, которое она подписала, выходя замуж.
Возвращаясь обратно, чтобы проверить остальные свои столы, Редж высматривал девушку с палубы, как он про себя её называл. Но той по-прежнему нигде не было. И хотя салон был довольно большим вмещал более пятидесяти столов, Редж был уверен, что приметил бы её сразу. У него была отличная память на лица, особенно на такие запоминающиеся, как у неё.
Хоусоны снова ругались, стало очевидно, что мистер Хоусон днём проиграл деньги. Когда Редж подошёл, чтобы принять у них заказ на десерт, они заговорили на повышенных тонах, и она, отодвинув стул, поднялась. Редж держался на расстоянии, ему вовсе не хотелось, чтобы она снова вцепилась ему в пиджак.
— Когда я шла к алтарю, то не подозревала, что выхожу замуж за неудачника, — бросила она.
— А я не думал, что женюсь на испорченной девчонке, — парировал он.
Она швырнула на пол салфетку и бросилась к Реджу.
— Ты принесёшь мне десерт в каюту? — спросила она преувеличенно слащавым голосом, специально громко, чтобы услышал мужeнeк. — Выбери сам. То, что, по-твоему, мне понравится. — Это было такое неприкрытое заигрывание, что Редж не знал, куда девать глаза.
— Извините, мэм, но мне не разрешено покидать рабочее место.
— Я настаиваю! — потребовала она, топнув ногой. — Я категорически настаиваю.
— В таком случае я прослежу за этим, — кивнув, пообещал Редж, на что она жемaнно улыбнулась.
Как только она покинула салон, Редж спокойно обратился к мистеру Хоусону:
— Я попрошу вашего стюарда принести что-нибудь для вашей жены, — сказал он, стараясь прояснить свою позицию.
— И пусть это будет мышьяк, — пробормотал канадец.
Ну почему его столики прямо-таки притягивали несчастливые пары, удивлялся Редж. Неужели всё дело в нём? На судне были десятки счастливых семей. Он видел, как, сидя на променаде и глядя на закат в океане, держались за руки Штраусы, пожилая пара лет шестидесяти с небольшим. А молодые супруги-испанцы всё время смеялись, словно певчие птички. Множество пар выглядели неподдельно влюблёнными, но остановиться и задуматься заставляли именно те, кто был несчастен. Если он женится на Флоренс, неужели однажды они тоже будут вот так же пикироваться? Он не смог бы этого вынести.
Ближе к девяти, когда публики в ресторане оставалось совсем немного, Редж обнаружил, что миссис Грейлинг сидит в одиночестве за своим столом. Он предположил, что мистер Грейлинг удалился в курительный салон выпить бренди.