Через здание шёл общий коридор. Дверь в их квартиру оказалась первой. Симус достал ключи отпер её. Когда они вошли, он зажёг свечу, и по его лицу она поняла, как он ждал этого момента. Должно быть, Симус очень гордился тем, что смог найти для них такое прекрасное жильё. Она обязана проявить хоть какой-нибудь энтузиазм.
Квартира была довольно приятная; подходящего размера, с высоким окном в прихожей, выходившим на ступенчатую улицу и крыши соседних домов, и, что не менее важно, прибранная. Энни прямо-таки ощущала чистоту.
— Женщины из нашего прихода перед вашим приездом всё здесь вымыли, — объяснил Симус, прочитав её мысли. — Тут очень славный приход.
— Как это мило с их стороны. — Энни огляделась, потом зажгла ещё одну свечку и прошла в просторную кухню. Там были печка, каминная решётка и рама для сушки белья. «Притворяйся, — повторяла она про себя. — Научись притворяться».
— Ого, какая огромная, — сказала она. — Намного лучше, чем наша кухня дома. — В двух спальнях уже стояли односпальные кровати, и она чуть не разрыдалась, когда увидела ту, которая предназначалась для Финбара и в которой ему не придётся спать. — Здесь очень неплохо, заметила она Симусу. — Ты хорошо всё подготовил.
— Как только мы устроимся, я отведу тебя к священнику, отцу Келли. Я подумал… может, он проведёт поминальную службу по Финбару…
Энни видела, как трудно ему произносить имя их мальчика. Теперь всё будет даваться с трудом.
— Я хотела бы пойти к нему, но сначала надо купить какой-нибудь одежды. Кроме той, что на нас, ничего нет, не могу же я идти к священнику в таком виде.
— Отец Келли сказал, чтобы мы обращались, если нам что-то понадобится. В церкви мне помогли достать кровати и стулья.
— Нам всем нужно помыться. А ещё надо купить еды.
— Да-да, конечно.
Они ходили вокруг да около, словно боясь разбередить рану.
«Думай о хозяйстве, — велела она себе. — Это ты сможешь».
Они легли в постель, и, оказавшись в объятиях Симуса, она впервые чуть не заплакала, но сдержалась, потому что не хотела его расстраивать. Наверное, он тоже старался себя сдержать. Так они и лежали: молча, прислушиваясь к дыханию друг друга и согреваясь знакомым теплом родного тела.
На следующее утро Симусу надо было отправляться на работу. Может, он и не оправился от новости о смерти старшего сына, но, если он не появится, железная дорога вычтет у него за прогул, а то и уволит совсем. Через полчаса после его ухода в дверь постучали. Энни открыла, на пороге стоял священник. На вид ему было лет пятьдесят, у него были растрёпанные седые волосы и добрые глаза. С первого взгляда она поняла, что он хороший человек и ему можно довериться. На родине ей приходилось встречать вороватых священников, но этот был само сочувствие.
— Миссис Макгьюэн, я — отец Келли. Я пришёл выразить вам свои соболезнования по поводу гибели вашего сына, — произнёс он, протягивая руку, и она немедленно почувствовала ком в горле. — Ваш супруг заглянул ко мне перед работой, и я сразу же отправился к вам.
— Заходите, пожалуйста, святой отец.
Она пригласила его в переднюю комнату, отослав детей играть на кухню.
— Давайте помолимся за Финбара. — предложил он.
Энни кивнула, не в силах говорить. Он только начал «Отче наш…» — а по её щекам уже потекли слёзы. Отец Келли продолжил, прося Господа присмотреть за её мальчиком, и Энни наконец почувствовала, что Финбар находится в руках Божьих, что он в безопасности.
— Простите меня за мой вид, — сказала она по окончании молитвы, вытирая слёзы платочком.
— Я вижу только замечательную женщину. И скорблю вместе с вами.
— Святой отец, я должна прийти в церковь и исповедаться. Столько всего произошло, я совершила ужасную вещь. Я спасла троих детей, но оставила старшего сына, и теперь я не знаю, как мне жить дальше с этим.
— Поведайте мне об этом, — попросил он, и она рассказала.
Шаг за шагом она описала, что происходило на судне, объясняя, какие решения она принимала. Он внимательно слушал, задавая вопросы, которые направляли её рассказ.
Когда она закончила, он взял её за руку.
— На вашем месте так поступила бы каждая любящая мать: вы защищали самых младших, тех, кто больше всего нуждался в вас, и послали двух достойных мужчин на поиски старшего. На мой взгляд, все ваши решения были правильными, Энни, но Он забрал Финбара, и ничто на свете не смогло бы изменить этого.
Энни всё ещё плакала, хотя бремя её вины чуть облегчилось. Если бы только она могла до конца поверить его словам, она могла бы скорбeть, не упрекая себя за произошедшее. Может быть, со временем это случится.
Они обсудили поминальную службу по Финбару, которую отслужит отец Келли в присутствии всей семьи.
— Если бы нашли его тело, — рыдала она, — если бы я могла устроить для него нормальные похороны…
— Не хочу вас обнадёживать, — сказал отец Келли. — Но я слышал, что из Галифакса были посланы суда на поиски тел погибших. Я наведу справки. Даже если они не найдут Финбара, мы будем поминать его в наших молитвах. Весь наш приход будет молиться за него.
Вечером, когда Симус вернулся с работы, Энни передала ему слова отца Келли о том, что есть вероятность получить тело Финбара.
— На нём был надет спасательный жилет, — объяснила она. — Он должен оставаться на плаву. Поисковые суда точно его обнаружат.
— Представляешь, в каком виде будет тело после недели, проведённой в воде, — предостерёг её Симус. — Оно может измениться до неузнаваемости.
— Мне всё равно, в каком он будет состоянии, — заявила Энни. — Я хочу вернуть своего мальчика, и я уверена, что узнаю его.
Двадцать второго апреля, через неделю после крушения, отец Келли сообщил ей, что с судна «Маккей-Беннетт» по радио пришла новость: обнаружены двадцать два тела. На следующий день нашли ещё семьдесят семь. К 25-му на борт «Маккей-Беннетта» погрузили сто девяносто тел, и оно направилось в порт.
— Мы должны туда поехать, — настаивала Энни. — Это последнее, что мы можем сделать для нашего сына. Я не позволю бросить его косточки в общую могилу.
Симус колебался, считая, что это слишком мучительный и страшный опыт и после они не смогут забыть того, что увидят. Он также переживал за расходы, которые повлечёт за собой поездка, но потом узнал, что ему как работнику железных дорог положены скидки на билеты. Если они с Энни обернутся за одни сутки и не будут останавливаться в гостинице, это обойдётся в приемлемую сумму. Отец Келли согласился забрать детей к себе в дом, где за ними присмотрит его экономка. Таким образом, Энни добилась своего.
В вагоне третьего класса сиденья были очень жёсткими и народу хоть отбавляй, так что поспать им удалось лишь немного и то урывками. Она осмотрелась вокруг и подумала, не едет ли кто-нибудь туда же, куда и они. Но остальные пассажиры выглядели жизнерадостно, они болтали, делились друг с другом едой и напитками и сходили на разных станциях.
В Галифакс супруги прибыли в восемь тридцать утра и сразу же разузнали дорогу до катка, где временно размещался морг. Идти было далеко, но денег на такси у них не было. Отец Келли договорился, что их примут ровно в двенадцать, так что им пришлось дожидаться назначенного времени на улице. Энни и Симус сидели на ступеньках, не разговаривая, просто глядя на город, который уступами спускался к морю. Из здания вышли две женщины и, прижав к глазам носовые платки, поспешили к ожидавшему их авто. Энни посочувствовала им.
Внезапно она чётко осознала, что не найдёт тут Финбара. Его тело лежало не здесь. Она ничего не сказала Симусу и сидела молча, пытаясь скрыть своё разочарование и говоря себе: «Подожди и увидишь, Энни. Давай сначала посмотрим».
В назначенное время они вошли в вестибюль, и им навстречу вышел служащий морга. Выразив свои соболезнования, он объяснил, что тела находятся в отдельных отсеках и он проведёт их по тем, где лежат мужские тела небольшого роста.
— Неужели здесь много детей? — удивлённо спросила Энни. — Но этого не может быть. Нам сказали, что женщин и детей спасали в первую очередь.
— Полагаю, примерно половина бывших на борту детей погибли, мэм. Согласно спискам, пропало более пятидесяти детей, включая вашего сына. — Служащий сверился с документом: — Итак, у нас тут девятнашать тел, которые подходят под описание вашего сына. Я должен поставить вас в известность: многие из них разложились, обнажив внутренние органы, но есть и такие, которые сохранились хорошо. Гарантий никаких нет.
— Разумеется, — сказал Симус. — Спасибо, что предупредили нас. Он посмотрел на Энни и кивнул: — Мы готовы.
Пока они шли к главному залу, сердце Энни колотилось так сильно, что она чуть не потеряла сознание, хотя Симус обнимал её за плечи. «Господи, дай мне силы выстоять и не упасть, просила она. — Я молюсь за всех матерей, которым приходится проходить через такое».
Служащий откинул полог первого отсека, и они увидели на столе брезентовый мешок. Он приподнял уголок мешка, и изнутри показалось маленькое личико с огромным синяком на лбу и запёкшейся кровью под носом. C первого взгляда ясно — не Финбар: волосы у этого мальчика были светлыми. В принципе он хорошо сохранился, и его родители безошибочно узнают его по лицу. Хорошо, если бы Финбар выглядел так же неплохо.
Энни осенила себя крестом, то же сделал и Симус. Следующий мальчик сохранился хуже: его лицо распухло и стало фиолетово-чёрного цвета. Однако несмотря на обезображенный внешний вид, Симус и Энни по типу фигуры сразу поняли, что это не их сын.
Одни тела были слишком большими, другие маленькими, третьи подходили по размеру, но лица у них были чужие. Всякий раз, когда они переходили в новый отсек и служащий откидывал брезент, сердце Энни замирало, и она начинала шептать: «Прошу Тебя, Господи, умоляю…» Но в душе она чувствовала, что Финбара здесь нет. Они приехали сюда совершенно зря.
— Извините, но это последний ребёнок, который подходит под описание вашего сына, — наконец объявил им служащий.