— Но должны быть ещё тела. Вы уверены, что никого из детей ошибочно не приняли за взрослых? Вы же сказали, что погибло пятьдесят детей. Где же они?! — с отчаянием в голосе воскликнула Энни.
— Если к моменту обнаружения тело сильно разложилось, его предавали погребению в море. Похоже, что с вашим сыном произошло именно это. Мне очень жаль.
— Прошу вас, разрешите мне ещё раз посмотреть, — попросила Энни.
— Это бессмысленно, сказал Симус, сжав её руку. — Мы бы сразу его узнали, только взглянув.
— Но мы проделали такой путь, — взмолилась Энни, и слёзы потекли по её щекам. — Неужели всё было напрасно?!
— Мэм, вы можете поставить памятник вашему сыну тут, на кладбище, даже без тела. Многие именно так и поступают. Это очень красивое место. Я подскажу вам, как туда пройти.
— Вы уверены, что ошибка исключена? — не сдавалась Энни. — Лучше нам всё-таки ещё раз посмотреть. Можно я проверю взрослых?
— Энни, это ни к чему, — твёрдо произнёс Симус. — Нашего сына здесь нет.
Однако служащий морга оказался человеком добрым.
— Есть ещё и другие суда, которые доставляют тела, — сказал он. — Если вы дадите мне полное описание вашего сына Финбара, я лично проверю все тела. Как только мне покажется, что я его нашёл, я немедленно с вами свяжусь. Ну а пока, я думаю, для вашего утешения нужно поставить памятник.
— Мы так и поступим, — согласился Симус и оставил необходимые сведения.
Когда они покидали здание катка, выглянуло солнце и с океана подул свежий бриз. Они шли к живописному, зеленевшему травой кладбищу, с которого открывался вид на Атлантику, и Энни спросила:
— Как нам жить дальше, не зная, где он? Как мы это выдержим?
— У нас просто нет выбора. И ничего другого нам не остаётся.
Энни понимала, что муж прав. Финбар сейчас на Небесах, и только это имеет значение. Она молилась, чтобы родные смогли опознать всех несчастных, собранных в этом зловещем временном морге. Что касается их с Симусом, то они сделали всё от них зависящее. Было бы неправильно не использовать возможность приехать сюда. Потом она бы себя не простила.
Памятники стоили дорого, но Симус заплатил первый взнос и обязался прислать остальную сумму, как только сможет. Им пошли навстречу.
— А разве «Уайт Стар Лайн» не должна оплатить хотя бы это? — с горечью спросила Энни.
— Мы это выясним. Может, они и заплатят, — успокоил её Симус.
Когда они сели в ночной поезд до Нью-Йорка, Энни, устроившись у окна, испытала необычное чувство. Как будто бы Финбар находился рядом, вернее, его душа. Он не произнёс ни слова, но определённо был там, в воздухе. Ей стало так тепло, словно её завернули в одеяло.
— Мне кажется, что он с нами. А тебе? — спросила она Симуса, пытаясь разглядеть на его лице те же чувства.
— Он всегда будет с нами, — срывающимся голосом ответил муж.
Чувствовал ли он то же самое, что и она? Энни не была в этом уверена. Пожалуй, к лучшему, — подумала она, — что они не нашли своего сына среди тех почерневших, в ссадинах, распухших тел. Было ясно, что он погиб, и надежды найти его живым не осталось. Но в её памяти он навсегда останется самым красивым мальчиком, который превратился в витающий рядом с ней дух. Он снова был с ней. Он вернулся к своей матери. Энни откинулась на спинку сиденья. Не то чтобы она успокоилась, но самую острую боль ей удалось преодолеть.
Глава 40
Когда Джульетта сообщила матери, что Роберт пригласил её в Пафкипcи посмотреть его конюшни, леди Мейсон-Паркер обрадовалась. Похоже, её дочь с каждым днём всё больше сближалась с этим, как подтвердила разведка, проведённая через нью-йоркских друзей Дафф-Гордонов, весьма перспективным женихом. Однако оставалось одно сомнение.
— Ты уверена, что, увидев этих лошадей, не захочешь на них покататься? — спросила она дочь. — А тебе в твоём теперешнем состоянии не показана верховая езда. Как ты объяснишь это Роберту?
Джульетта пожала плечами:
— А почему мне нельзя кататься? Единственное, чего следует избегать, — свалиться с лошади, но я достаточно опытная наездница.
— Вся эта тряска в седле пагубно скажется на малыше. Ты можешь повредить его мозг, — объяснила мать.
— Не ожидала, что ты такой великий эксперт по медицинской части.
— Думаю, мне стоит сопровождать тебя в Пафкипси, чтобы не дать тебе совершить рискованный поступок.
— Нет, ни при каких обстоятельствах! — запретила Джульетта. — Я не выношу, как ты разговариваешь с Робертом, вечно расхваливая связи и происхождение нашей семьи. Это вульгарно. Ты ставишь его и нас в неловкое положение.
— Я не позволю так со мной разговаривать. Извинись немедленно!
Джульетта попросила прощения, но потом, призвав на помощь весь свой такт и дипломатию, отговорила мать ехать с ней. На самом деле, она подозревала, что леди Мейсон-Паркер не очень-то этого и хотела. С тех пор как они прибыли в Нью-Йорк, мать выходила на улицу, только чтобы наведаться в модные дома, где она, по совету леди Дафф-Гордон, известного дизайнера одежды, пополняла свой и дочкин гардеробы. Нужно было ходить на примерки, подбирать аксессуары, а Джульетта считала всё это крайне утомительным. Она покупала одежду всего на один размер больше обычного, но всё равно её жутко пугало, что многие из понравившихся вещей на неё просто не налезали. Чтобы не давило в талии, ей приходилось ограничиваться свободными фасонами и отказываться от предложений продавщиц примерить модный облегающий силуэт сезона. Что до леди Мейсон-Паркер, то она буквально наслаждалась этой тряпичной суетой, и больше ничего в городе её не интересовало.
— Я сняла дом в Саратога-Спрингс, — как-то утром за завтраком объявила она, не поднимая глаз от чашки. — Это к северу от Нью-Йорка. Мы уезжаем через три недели в пятницу. Не думаю, что тебе удастся скрывать своё положение дольше этого. Но, может быть, свадебные колокольчики уже звенят?
— Мама, ты же знаешь, что нет! Роберт — мой хороший друг, я не собираюсь женить его на себе.
Леди Мейсон-Паркер вздохнула:
— Только не рассчитывай, что твоя «дружба» переживёт шесть месяцев разлуки. Как только ты скроешься из глаз, он сблизится с кем-нибудь ещё. В Нью-Йорке должно быть немало девиц на выданье, которые мечтают стать миссис Роберт Грэм. Сейчас у тебя есть все шансы, но уедешь на полгода — и потеряешь всякую надежду когда-либо ею стать. В любви, как и в бизнесе, нужно ковать железо, пока горячо.
Джульетта понимала, что мать права. Когда она думала о том, что Роберт увлечётся другой женщиной, у неё начинало ныть под ложечкой, но что она могла поделать? О, глупая, глупая девчонка! И зачем она поддалась на чары Чарльза Вуда, который теперь, на фоне Роберта Грэма, выглядел столь жалким? Рядом с Робертом она забывала про свою беременность и жила текущим моментом. Но мать правильно поступила, сняв домик. Жить моментом скоро станет невозможно.
* * *
Когда Джульетта садилась в автомобиль Роберта, чтобы отправиться в Пафкипси, её обуяла новая тревога: с тех пор как они прибыли в Нью-Йорк, её больше не тошнило по утрам, но как она перенесёт длительное путешествие? Как она объяснит, если её стошнит по дороге? К счастью, день был прекрасным, и шофёр Роберта откинул верх автомобиля, так что свежий воздух сдул неприятные позывы, хотя ей и пришлось всю дорогу придерживать шляпку, чтобы та не улетела.
— Мы получили письмо от наших родственников, — сообщила она Роберту. — Боюсь, через три недели нам придётся поехать к ним. Мне очень жаль, потому что я получаю огромное удовольствие от вашего общества.
— Где живут родственники? — поинтересовался он.
— Около Саратога-Спрингс.
— Отлично! — воскликнул Роберт. — У моей сестры там живут друзья, она планирует провести у них часть лета. Я напрошусь к ним в компанию и смогу навещать вас. — Он нахмурился, заметив, как вытянулось лицо у Джульетты. — Если, конечно, вы не против.
Джульетте пришлось импровизировать:
— Боюсь, это будет невозможно. Видите ли, наши родственники — пожилые люди. Мы с мамой едем к ним, чтобы помочь в одном неотложной деле весьма деликатного свойства. Мы обещали полностью посвятить себя решению этой семейной проблемы.
Роберт был озадачен.
— Но вы же сможете отлучиться на пару часов в течение дня? Они не могут претендовать на всё ваше время.
— О, они могут! Мы с мамой уже обещали, что не будем ни с кем общаться. Мне жаль, Роберт. Я знаю, что буду скучать без вас. Но мы сможем переписываться. Я бы очень хотела поддерживать контакт.
Он всё ещё хмурился.
— Не представляю, как это ваши родственники могут быть настолько эгоистичными, что не отпустят вас даже на несколько часов. Я тоже буду скучать. Я никогда прежде не встречал женщин столь умных, обладающих таким свежим взглядом на весьма широкий круг вопросов. Большинство дам сосредоточены исключительно на моде и светской жизни, вас же интересует политика, мировые события, культура… Мне кажется, я могу говорить с вами на любые темы.
— Какой приятный комплимент, — улыбнулась Джульетта. — Благодарю вас.
Они действительно много о чём говорили. Им всегда было что обсудить. Темы приходили сами собой, всякий раз новая продолжала ту, на которой остановились в прошлый раз. Один долгий разговор касался показаний, которые прозвучали на сенатском расследовании гибели «Титаника». Они оба были шокированы, узнав про цепь мелких совпадений, которые, прямо или косвенно, привели к затоплению судна. Из-за того что незадолго до начала плавания произошли перестановки в офицерском составе, никто не позаботился о том, чтобы обеспечить наблюдательный пост биноклем, так что вперёдсмотрящие вынуждены были обходиться без оптики. Судя по всему, некоторые полученные радистами «Титаника» предупреждения о приближении айсбергов не дошли до капитана Смита. И, что самое ужасное, судно «Калифорниан», которое было настолько близко, что могло спасти всех пассажиров «Титаника», уплыло, потому что его радист лёг спать, а члены экипажа, находившиеся на палубе, не распознали во взрывающихся ракетах сигнал бедствия.