Перед тем как вскрыть конверт, Джульетта вытерла слёзы.
«Так-так, — писал её брат своим крупным небрежным почерком. — Кто бы мог подумать, что моя большая уродливая сестрица найдёт себе муженька? Нет, Джулс, серьёзно, я был на седьмом небе от счастья, когда узнал эту новость. Привози его познакомиться, и я расскажу ему, какой противной ты была в детстве…»
Дальше шли новости про местную команду по крикету, про кого-то, кто стал партнёром в юридической фирме, где брат проходил стажировку, про вечеринку, на которой человек, ей незнакомый, прямо в смокинге свалился в фонтан. Про новых девушек брат не упоминал, но писал про женщину, разбившую ему сердце в прошлом году. Джульетта училась с ней в школе и чувствовала себя виноватой за то, что познакомила их.
«Венеция снова выкидывает фокусы. Ты слышала о том, что она была обручена с лордом Бофортом? Так вот, она исчезла бесследно за два дня до свадьбы. Все гости уже собрались, бедолага Гарри до последнего момента ждал, что она появится, и стоял, как свечка, у алтаря в какой — то итальянской церкви под сочувствующими взглядами священника и всех близких и родных».
— Думаю, он наконец раскусил Венецию, — заметила Джульетта матери. — Она уже проделывала нечтоподобное с другими людьми.
— Именно, я слышала об этом от леди Дафф-Гордон. Они шили ей свадебное платье. Венеция неисправима. Её репутация навсегда испорчена в глазах достойного общества. Ей придётся изрядно постараться, чтобы найти очередного глупца, готового надеть на неё обручальное кольцо. — И леди Мейсон-Паркер с удовлетворением посмотрела на кольцо дочери.
Джульетта читала дальше:
«Когда ты вернёшься, старушка? Не пойму, зачем тебе так долго сидеть у каких-то дальних родичей, про которых я даже никогда не слышал. Сократи свой визит и привози Роберта в Глостершир, пока лето не кончилось, и я ещё успею бросить ему вызов на теннисном корте. Хочется посмотреть, на что он годен. Передавай привет маме. Твой брат, Уиллс».
Джульетта вернула письмо матери, чтобы та его прочитала, а сама уставилась в окно. Они ехали на север по той же дороге, которая вела в Пафкипси; она даже узнавала некоторые места: киоск с газировкой и рекламой мороженого, тренировочный лагерь, где полицейских обучали верховой езде… До Саратога-Спрингс ехать в два раза дальше, и водитель предупредил их, что дорога займёт часов пять. Успокоившись, Джульетта принялась думать о том, как она познакомит Роберта с отцом и братом, покажет ему родовое поместье (как он отнесётся к тому, что у них нет электричества?), а потом они поедут кататься верхом. Она представила себе дом, который они купят в Нью-Йорке: сколько им понадобится прислуги, какие картины она там повесит. Может, когда-нибудь они приобретут Сезанна. Джульетте нравилось его творчество, яркие современные краски. Потом она снова всплакнула: было ужасно больно, что Роберта нет рядом.
— Со временем станет легче. — Мать сочувственно похлопала её по коленке. — Обещаю.
«Что она понимает?» — подумала Джульетта. Она не могла поверить в то, что мать, которую волновали только наряды и манеры, хоть раз в жизни испытала столь же сильные чувства, подобные тем, что сейчас переживала Джульетта. Да нет, её мать никогда никого не любила.
Глава 49
Спустя несколько дней после того, как Редж приступил к своим обязанностям в доме мистера Грейлинга, ему велели отнести поднос с чаем в кабинет хозяина. Это была комната с высоким потолком и огромным количеством книг. Мистер Грейлинг сидел у окна за письменным столом, отделанным кожей; на носу у него были очки, а перед ним лежала газета, которая была открыта на странице с биржевыми таблицами. Он переписывал на лист бумаги какие-то цифры. Реджу было любопытно, чем это мистер Грейлинг занят. Видимо, так зарабатывают большие деньги.
— Поставь поднос сюда, пожалуйста, — сказал мистер Грейлинг, — освобождая место на столе. — И садись. — Он указал на кресло, стоявшее по другую сторону стола, и снял очки.
Редж остановился в нерешительности, но потом сел. В кабинете пахло полиролью и чернилами, в углу громко тикали старинные часы.
— Как тебе здесь? Надеюсь, не слишком скучно?
— Всё отлично, сэр. Мне нравятся тишина и покой.
Мистер Грейлинг так внимательно изучал его, что Реджу стало не по себе под его пристальным взглядом.
— Ты всё ещё вспоминаешь ту ночь на «Титанике»? — неожиданно спросил хозяин.
— Да, сэр, постоянно.
— Тяжело читать об этом в газетах, не находишь? Все эти бесконечные расследования… Да и репортёры не устают вытаскивать на свет божий всё новые и новые факты. Ты так и не нашёл своего друга, которого искал на «Карпатии»? — Редж покачал головой. — Вы были близки?
— Мы проработали вместе семь лет. У него не было человека ближе меня. Но вы ведь тоже потеряли жену, сэр. Я не представляю, что бы делал, окажись на вашем месте.
— Это ужасно, признаюсь тебе. — Грейлинг подпёр кулаком подбородок. — И стало ещё хуже, когда вышли эти клеветнические статьи обо мне. Ты их читал?
— Нет, сэр.
— Всякого рода измышления на мой счёт. Дескать, я трус и спешил спасти свою шкуру, бросив собственную жену. Всё это несправедливо, и я реагирую весьма болезненно.
— Но в газетах заклеймили всех мужчин, которым повезло спастись, сэр. Не только вас.
— Расскажи мне, Джон, каким образом тебе удалось попасть в лодку.
Редж поведал ему, как прыгал за борт, как доплыл до плота. Про Финбара он не упомянул.
— Ты же пострадал? — спросил мистер Грейлинг. — Я помню твои кровоточащие ноги. Они зажили?
— Да, сэр, спасибо. Я отморозил ноги, в результате сошло несколько ногтей, но они уже отрастают. «Заткнись, Редж! — подумал он при этом. — Ему неинтересно слушать про твои ноги!»
— Хорошо, я рад. Если тебе понадобится врач, скажи мистеру Фрэнку, и он всё организует. — Мистер Грейлинг сделал паузу и постучал пальцами по столу. — Под конец на судне была такая суета, что я не смог понять, что случилось с моей женой. Мне бы очень помогло, если бы нашёлся человек, который видел, как я сажал её в спасательную шлюпку, и слышал, как офицер отказал мне, когда я сам хотел последовать за ней.
— Сэр, вы запомнили номер шлюпки? Они составляли списки всех пассажиров шлюпок. Соседки миссис Грейлинг наверняка её запомнили, особенно когда она вылезла, чтобы вернуться на судно.
Мистер Грейлинг покачал головой:
— Да, нужно было запомнить номер шлюпки, но я, видимо, не мог ясно мыслить. Думаю, меня беспокоила лишь собственная судьба; потом я смог сесть в другую шлюпку на противоположном борту и… ну, остальное ты знаешь. Я хотел бы… Джон, я собираюсь попросить тебя об одолжении. Ты вовсе не обязан соглашаться, но я буду счастлив, если ты дашь интервью и расскажешь репортёру о той общей суматохе, которая царила на палубе в последние часы гибели «Титаника». Объясни, как трудно было удержаться рядом с близкими людьми. Ты ведь сам хотел бы не расставаться со своим другом, но потерял его во время крушения.
Редж застыл от ужаса. Репортёр будет писать о нём? Он всеми силами избегал привлечения к себе внимания, а тут мистер Грейлинг хочет, чтобы он дал интервью газетчику. А если они захотят его сфотографировать? Это огромный риск быть узнанным! Но мог ли он отказать своему работодателю?
— Я очень стесняюсь, сэр. Боюсь, что не сумею толком ничего рассказать…
— Я устрою так, что придёт сочувствующий репортёр. Интервью будет происходить в доме. Это займёт у тебя минут пять, не больше.
— А они будут меня фотографировать, сэр? Я совсем не хочу, чтобы меня снимали.
— Если не хочешь, можно не фотографироваться. Я назначу встречу в конце недели. Спасибо, Джон. Есть ещё одно… — Он опять сделал паузу, постучав по столу пальцами и сощурив глаз, словно соображал, как сформулировать. — Будет лучше, если ты не станешь упоминать мисс Гамильтон. Ты же знаешь этих репортёров: они тут же сделают неправильные выводы.
Редж уставился на свои ноги. Ему было неловко от того, что он знал про их близость. Мистер Грейлинг и не подозревал, что Редж видел, как они целовались на шлюпочной палубе и как вместе садились в шлюпку.
— В тяжёлых ситуациях женское общество весьма полезно, потому что женщины умеют сочувствовать. Мисс Гамильтон помогает мне пережить потерю жены…
«Помогает пережить потерю? Так вы это называете?» — с сарказмом подумал Редж.
— Я очень высоко ценю её мнение и суждения. Она чрезвычайно разумная женщина.
«Что-то я не заметил», — снова подумал Редж. Судя по тому, что он наблюдал, та была светской львицей, ничего не принимавшей близко к сердцу.
— Может быть, тебе стоит подружиться с Молли? Она хорошая девушка — я знаком с её семьёй, — и полагаю, она сможет тебя утешить. Было бы отлично, если бы вы поладили.
Пока мистер Грейлинг говорил, Редж не знал, куда деваться. Выглядело так, словно тот пытается оправдаться, и это было довольно странно, учитывая его положение — влиятельного и состоятельного человека — и то, что он обращался к своему слуге.
Однако мистер Грейлинг, очевидно, и сам это почувствовал, потому что резко прервал разговор словами:
— Мистер Фрэнк сообщит тебе, когда придёт репортёр. Благодарю тебя. На этом — всё.
И он вновь углубился в изучение газетной полосы, а Редж, быстро поднявшись, поспешил прочь из кабинета.
«На что же, чёрт возьми, я подписался? — переживал он. — О чём будет спрашивать меня репортёр? Мне следует быть начеку, чтобы не выдать себя».
Ещё одна мысль преследовала Реджа: зачем мистер Грейлинг намекнул насчёт Молли? Что он имел в виду? Хотел ли он сказать, что посмотрит сквозь пальцы на их отношения? Трудно было не заметить, что Молли увлечена Реджом. Всякий раз, когда тот выходил покурить на заднее крыльцо, она, словно по волшебству, оказывалась тут же, и её заигрывания становились всё откровеннее.
— А много у тебя было девушек, Джон? А серьёзные отношения заводил? Готова поспорить, что такого красавчика в каждом порту кто-ни