будь ждёт. Не сомневаюсь, что ты уже давно потерял счёт своим воздыхательницам.
Редж только качал головой:
— Это не про меня.
— Даже не думай втирать мне очки. Я не вчера родилась. Спорим, они сами вешаются тебе на шею. А какой мужчина сможет устоять? Да это же в порядке вещей!
Однажды вечером, незадолго до сна, он вошёл в кладовку, чтобы убрать на верхнюю полку масло. Молли проскользнула вслед за ним. Комнатушка была очень тесная, и они оказались прижаты друг к другу.
— Ты что-то хотела? — растерянно спросил он, обернувшись.
— Да. Пожалуй, хотела, — ответила она и неожиданно быстро поцеловала его в губы. Он успел ощутить запах вина в её дыхании. — Вот чего я хотела! — рассмеялась Молли, прежде чем выскочить из кладовки и убежать.
Редж поднимался в свою комнату, будучи на грани от чаяния. Он окружил себя защитным панцирем, не подпуская никого близко, но мистер Грейлинг и Молли, похоже, прорвали его оборону. Он надеялся обрести покой в этом мирном и в то же время мрачном доме. Притом что людей тут мало, его вынуждали тесно взаимодействовать с ними. Он не был к этому готов, но и выбора, судя по всему, у него не оставалось.
Глава 50
Редж не любил сидеть без дела, но на новой работе заняться было особо нечем. Поэтому между трапезами он отправлялся на кухню и помогал Альфонсу с готовкой. Повар показывал ему, как замешивать тесто, лущить горох и как лучше всего взбивать яйца для суфле.
— Работай кистью. Comme ca[15].
Иногда Редж пытался отвечать, используя фразы, которые почерпнул в течение своих средиземноморских рейсов. «Les oeufs sont prets»[16]. Однако Альфонс передразнивал его, подражая акценту, с такой лукавой искоркой в глазах, что Редж оставил свои попытки.
Альфонс никогда не задавал вопросов о «Титанике», не интересовался жизнью своего помощника в Англии, и это очень устраивало Реджа. Они говорили исключительно о еде или вообще работали в тишине, прерываемой лишь чертыханиями Альфонса по поводу горящего на сковороде масла, закипевшего супа или упавшего на каменный пол ножа.
Редж внимательно наблюдал за действиями Альфонса: как тот мариновал мясо; сооружал вкуснейший соус из масла, уксуса и шалота; добавлял приправы, каждый раз пробуя и добиваясь безупречного вкуса. Всё это могло здорово пригодится, если Редж когда-нибудь откроет свой ресторан.
Однако стоило на кухне появиться Молли, и атмосфера тут же менялась. Её энергетика и болтовня — поток комментариев, касающихся меню и погоды; последние новости светской хроники; рассказ о драгоценностях и платьях, которые она хотела бы когда-нибудь купить, — производили эффект мини-урагана. Слова сыпались из неё, как горох из мешка, и её редко интересовала реакция окружающих. Редж с удивлением обнаружил, что, слушая девушку, он расслабляется, потому что её болтовня не требовала ответа. Что касается Альфонса, то тот мог ворчать на всех, кроме Молли, она всегда вызывала у него улыбку. Похоже, шеф-повар питал к ней слабость.
— Мистер Фрэнк сказал, что к тебе придёт репортёр, — сказала она Реджу в конце его первой рабочей недели. — Я догадываюсь, что он будет расспрашивать тебя о событиях на «Титанике». Кстати, они должны заплатить тебе за рассказ. Многие очевидцы получают за это деньги, но ты знаешь больше других, потому что работал там и у тебя взгляд изнутри. Странно, что ты до сих пор не давал показаний. Скорее всего, про тебя напишут на первой полосе какой-нибудь большой газеты. Позови меня перед тем, как будешь фотографироваться, я проверю, как ты выглядишь.
— Я не собираюсь фотографироваться, — буркнул Редж, но Молли его не дослушала.
— Когда мне было пять лет, я тоже попала в газету, — продолжала трещать она. — Меня выбрали как самую красивую девочку на ярмарке на Кони-Айленде и должны были сфотографировать, но когда сработала вспышка, я разревелась. Мне подарили тряпичную куклу и поместили моё фото на третьей странице. Мама его вырезала и сохранила.
Поцелуи в кладовке больше не повторялись, но у Молли вошло в привычку присоединяться к Реджу, когда после завершения ужина он выходил покурить на улицу. Мисс Гамильтон являлась на ужин почти каждый вечер, и Молли любила выспрашивать у него, в каком та была платье, какие надела драгоценности… Так что Реджу приходилось напрягаться, чтобы вспомнить всё это. А если он ещё мог припомнить, о чём шёл разговор за столом, то Молли была просто счастлива.
— Ты ведь расскажешь мне о своей беседе с репортёром? Не могу дождаться, когда выйдет статья. Узнай, когда она будет напечатана, чтобы мы успели купить газету. Мы с Альфонсом хотим знать, что ты собираешься говорить про нас. — Она подмигнула Альфонсу, но тот изобразил один из своих характерных галльских жестов, выражающих полное безразличие к предмету разговора, хотя глаза его при этом лукаво прищурились.
* * *
Репортёра звали Карл Баннерман. Он был ненамного старше Реджа и так же, как тот, зачёсывал свои тёмные волосы назад. Мистер Фрэнк провёл его в переднюю гостиную, вслед за ними шёл смущённый Редж. Они сели напротив друг друга в большие кресла, стоявшие у камина, и Редж не знал, куда девать руки. Он положил их на подлокотники, потом сложил замком на коленях, но всё равно они ему мешали. Мистер Фрэнк предложил принести им чего-нибудь подкрепиться, но Карл отказался, он хотел побыстрей приступить к делу.
Пока репортёр доставал блокнот и ручку, Редж обратил внимание на фотографии, которые были выставлены на консоли. С того места, где он сидел, было хорошо видно, что это снимки миссис Грейлинг, улыбающейся в камеру; на высоком воротничке её блузки была приколота камея. Ему было так грустно видеть её, на снимке она была настолько похожа на себя, что ему казалось, она находится с ними в гостиной. Во время крушения «Титаника» погибло много людей, но она, без сомнения, была добрейшей среди них. Другой снимок запечатлел их с мистером Грейлингом свадьбу, и они были до неузнаваемости молоды на нём. В одном Редж был уверен: накануне, когда он подавал в гостиную бренди после ужина, фотографий тут не было. Их поставили сюда специально для репортёра.
Для начала Карл задал несколько общих вопросов:
«Как долго вы ходите в море, Джон? Почему вы решили работать на круизных лайнерах? Действительно ли „Титаник" был так шикарен, как его описывают?»
Редж отвечал кратко:
— Семь лет. Я вырос у моря, и мне нравилось смотреть, как суда заходят в порт. Да, он был вершиной совершенства.
— Так вы подружились с Грейлингами, когда обслуживали их в ресторане первого класса?
Редж задумался. Он не мог сказать, что мистер Грейлинг был его другом.
— В прошлом году на средиземноморском круизе я познакомился с миссис Грейлинг. Она была очень добра ко мне.
Карл быстро перешёл к событиям последней ночи и, так как Редж продолжал давать краткие ответы, начал формулировать наводящие вопросы:
— Готов поклясться, вы пришли в ужас, когда поняли, что судно вот-вот утонет. Должно быть, вы с ума сходили от тревоги.
Редж согласился с ним, и Карл это записал. Он использовал скоропись, чтобы не отставать от разговора. Редж со своего кресла видел неразборчивые каракули в репортёрском блокноте.
— Люди суетились на шлюпочной палубе, но никто не мог сказать вам, что надо делать?
— Так и было.
— Полагаю, вы помогали пассажирам садиться в шлюпки? — Редж кивнул. — Но многие женщины отказывались оставлять своих мужей? — Он снова кивнул. — Вы думаете, из-за этого миссис Грейлинг покинула шлюпку, в которую ей помог сесть мистер Грейлинг? Она хотела разыскать его, чтобы убедиться, что он в безопасности?
— Я точно не знаю. Она была бесконечно добрым человеком и всегда заботилась о других.
— Может быть, миссис Грейлинг уступила место кому-то, кто нуждался в нём больше, чем она? Например, беременной женщине или кому-то с маленьким ребёнком?
— Думаю, это возможно, — неуверенно согласился Редж.
Карл это записал.
— Теперь расскажите, как вы сами спаслись, Джон. Вы плыли на перевёрнутой складной лодке, не так ли? Как это было?
— Очень тяжело. Я думал, мы не выживем.
— Говорят, вы пострадали. У вас ступни были в крови.
— Да, я их отморозил. Но теперь они зажили.
— Но если бы вы пробыли в воде ещё какое-то время, у вас потом могла начаться гангрена, и тогда вы потеряли бы ноги. Вам повезло остаться в живых.
Слёзы подступили к глазам Реджа, и он постарался их сдержать. Карл в это время записывал.
— Да, мне повезло.
— Я полагаю, вы благодарны мистеру Грейлингу за то, что он взял вас на работу и обеспечил жильём?
— Я решил не возвращался обратно в море, — объяснил Редж. — Я не мог этого вынести.
— Меня это не удивляет, — сказал Карл, затем, оторвавшись от своих записей, посмотрел на Реджа и улыбнулся: — Чудесно. Это всё, что мне от вас нужно.
Редж удивился, ему показалось, что он едва открывал рот.
— Когда выйдет статья?
— Трудно сказать, это зависит от других материалов. Но я напишу её сегодня, так что она может появиться завтра или послезавтра. Большое спасибо. — Карл отложил свой блокнот и ручку и внимательно посмотрел на Реджа: — Не для протокола, вы в порядке? Я общался со многими жертвами крушения, они находятся в состоянии полного раздрая. Там ведь такое творилось!
— Да, это так, — ответил Редж. — Но я в порядке. Стараюсь всё время себя чем-нибудь занимать.
— У вас есть родственники в Нью-Йорке? Или друзья?
— Пока нет, — покачал головой Редж.
— Ну, не унывайте. Берегите себя.
Они поднялись, пожали друг другу руки, и Карл заторопился на следующую встречу.
* * *
— Ну, какой он? Что ты ему сказал? Про нас говорили? — пожелала знать Молли, как только Редж вошёл на кухню. Но тот не был расположен ничего обсуждать.
— Прочитаешь в статье, она выйдет через день-два.