— Это он, — согласилась Энни.
— А передние зубы у него немного кривоваты?
— Да, точно так. Он упал со скалы на пляже в Йоле и выбил себе молочные зубы, мы даже думали, что у него новые не вырастут, но потом они выросли, правда, были чуть кривые.
Пепита принялась что-то бормотать, и Энни изо всех сил прислушивалась. Та застонала, будто от боли, и отец Келли надавил своим большим пальцем на ладонь Энни, успокаивая её.
— Он хочет попросить у тебя прощения… На судне, когда он услышал, что вода заливается внутрь, он захотел это увидеть… Он попытался вас догнать, но потерялся…
— Спросите его, что случилось в самом конце, — едва дыша, попросила Энни.
Пепита помолчала.
— Он говорит, что прыгнул в темноту, помнит, как оказался под водой, потом был белый свет, но когда он пригляделся, то увидел, как твой отец плывёт к нему. Он говорит, ему не было больно. И он ни на секунду не испугался.
По лицу Энни текли слёзы, она отпустила руку отца Келли, чтобы достать носовой платок.
— Я тебе не нужна, — сказала ей Пепита. — Как захочешь спросить о чём-нибудь Финбара, просто сядь в тихом уголке и задай ему вопрос. Может, он не сразу тебе ответит, но позже он свяжется с тобой.
— Большое вам спасибо. Вы не представляете, как много это для меня значит.
На обратном пути Энни впервые после катастрофы почувствовала облегчение. Они шли домой молча, но потом, в какой-то момент, она обратилась к отцу Келли с вопросом.
— А Пепита знала заранее, что у меня на «Титанике» погиб сын?
— Точно не скажу, — ответил он. — Она могла быть в церкви, когда я рассказывал пастве о том, что случилось с Финбаром, и просил их молиться за него.
— Но откуда она могла знать, что у него тёмные волосы и кривые зубы? Этого она никак не могла знать.
Для Энни это являлось доказательством честности медиума. О других фактах Пепита могла услышать, но не сохранилось ни одного снимка, где был бы запечатлён Финбар. И только члены семьи знали, как он выглядел.
Когда она позже поделилась этим с Симусом, тот сказал:
— Энни, у девяти из десяти детей кривые зубы. У кого они ровные? К тому же у тебя у самой тёмные волосы. Так что риска никакого.
— Симус, Пепита не шарлатанка. Она знала и как называли отца Келли в детстве, и про его собаку. Она была очень добра и не взяла с меня ни копейки.
— Ну тогда ладно, — кивнул он.
Однако по его глазам было видно, что он не верит.
Глава 55
Редж сказал всем, что сам поранил руку, когда резал овощи. Мистер Фрэнк проявил заботу, самолично продезинфицировав рану раствором щёлочи и перебинтовав её. Редж чуть не свихнулся, так сильно жгла эта химия. Молли отнеслась к этому без церемоний, назвав его сумасшедшим.
Она настолько помешалась на выяснении личности мисс Гамильтон, что предложила сходить в школу мисс Спенс и навести там справки.
— Да они нам ничего не скажут, — отговаривал её Редж.
— А почему нет? И если уж она станет моей следующей хозяйкой, а всё к тому идёт, я желаю знать про неё всё. Если они с мистером Грейлингом недостойно повели себя на «Титанике», я хочу быть в курсе. Особенно если окажется, что они убийцы. Возможно, нам тут самим грозит опасность.
Каким-то образом мистер Фрэнк прознал про разговоры, которые велись на нижнем этаже, и собрал всех на кухне для серьёзного внушения.
— Некоторые из вас обратили внимание на то, что мистер Грейлинг поддерживает близкие отношения с мисс Гамильтон и что та часто бывает в этом доме. Я допускаю, что по истечении приличествующего периода времени после смерти миссис Грейлинг они сделают объявление об обручении, но до того момента, если мне станет известно, что хоть слово об этом вышло за пределы этих стен, провинившийся будет немедленно уволен. — Он стукнул кулаком по столу. И я больше не желаю слышать никаких намёков на эту тему. Вы поняли?
— Да, мистер Фрэнк, — промямлили все в унисон.
— Тебя, Молли, это тоже касается! — Он метнул на неё грозный взгляд.
Однако Молли это не остановило. Всякий раз как Редж выходил покурить на заднее крыльцо, она возникала рядом с очередной теорией. Судя по всему, это не давало ей покоя ни на минуту.
— Может, она совершила в Англии какое-нибудь преступление и ударилась в бега? Ты не помнишь, в газетах не писали про богатую леди, которая отравила кого-нибудь или украла что-нибудь?
— Послушай, перестань уже, — сказал Редж, нервно поглядывая в сторону двери. — Я тоже люблю детективные истории, но ты поставишь под угрозу нашу работу здесь, если не прекратишь болтать.
— Ты серьёзно? Да они никогда в жизни нас не уволят. Мы слишком много знаем. — Она потянулась поцеловать его, но в этот миг он повернулся, чтобы сделать затяжку, и её поцелуй повис в воздухе.
Позади них раздался грохот, это Альфонс так сильно толкнул дверь, что та ударилась о стену. Повар так свирепо посмотрел на них, что Редж подумал, что тот и не удачный поцелуй видел, и подслушал часть их разговора.
— Через минуту надо подавать обед. — И Альфонс тяжело зашагал на кухню.
— Молли, ты должна быть осторожней. Нас могут увидеть, — прошипел Редж.
— Ну и что-о?! — протянула она.
На обед было филе палтуса под сливочным соусом. Выглядело оно восхитительно, но когда Редж положил в рот первый кусочек, тот оказался невыносимо солёным. Не то чтобы Альфонс регулярно пересаливал еду. Обычно специй было столько, сколько надо. Редж посмотрел на остальных, — те ели как ни в чём не бывало. Может, ему показалось? Редж взял второй кусочек, но и он был абсолютно несъедобен. Он не хотел расстраивать Альфонса, поэтому, налив себе стакан воды из графина, постарался доесть свою порцию, запивая каждый кусок водой.
Наблюдая за тем, как сидевшие за столом с удовольствием поглощают обед, Редж вдруг догадался, что это только его порция оказалась пересоленной. Он бросил взгляд на Альфонса, но лицо француза было непроницаемо.
«Он — преданный слуга, и ему не нравится, что мы с Молли интригуем за спиной у хозяина, — решил Редж. — Он нас осуждает».
В тот же день, но позже Редж решил объясниться с Альфонсом.
— Я должен перед тобой извиниться, — начал он. — Я знаю, тебе не нравится, что мы с Молли обсуждаем мистера Грейлинга и мисс Гамильтон, и ты прав. Мы не должны этого делать. Даю тебе слово, что впредь этого не повторится.
Альфонс закряхтел.
— Я сказал ей, что больше не хочу иметь ничего общего с её происками. Пожалуйста, давай забудем об этом и начнём сначала, — Редж протянул ему руку. — Как джентльмены.
— D'accord[22]. — Рукопожатие у Альфонса было крепким.
— Насчёт рыбы, — прокомментировал Редж. — Какой необычный рецепт. Может быть, в другой раз мне можно положить порцию поменьше?
Альфонс засмеялся и вернулся к приготовлению ужина, но было видно, что он расслабился. Он даже запел песенку с привязчивым мотивом под названием «На Авиньонском мосту», объяснив Реджу, что эта песня про танцующих на мосту и в каждом куплете появляются новые персонажи: сапожники, прачки, музыканты и солдаты.
— Её пела мне матушка, — объяснил Альфонс.
Потом Редж всё никак не мог выкинуть мотивчик из головы и поймал себя на том, что напевает его, даже укладываясь спать.
Он рассказал Молли об обещании, данном Альфонсу, подчеркнув, что больше не имеет никакого желания участвовать в досужих разговорах. Однако, когда в следующее воскресенье Молли поговорила со своей сестрой, она первым делом бросилась к Реджу.
— Миссис Грейлинг не было в шестой шлюпке! — с жаром прошептала она. — Миссис Ротшильд одной из первых села в ту лодку, и той ночью она не видела миссис Грейлинг. Что ты на это скажешь?
По рукам Реджа побежали мурашки. Если её не было в той шлюпке, то куда же она делась? Все другие шлюпки с правого борта спускали после пятой, на которой отплыл мистер Грейлинг.
— Вероятно, она села в другую шлюпку, которую задержали по какой-то причине, — предположил он. — Может, возникли проблемы со спусковыми механизмами.
— Если тебе нравится, можешь и так думать, вот что я тебе скажу, — мрачно заявила Молли. Она вцепилась в его пиджак и попыталась затащить в кладовку, чтобы поцеловать.
Редж отстранился.
— Меня послали в погреб за вином, — сказал он. — Мне лучше не задерживаться.
Может, он и не хотел больше обсуждать происшедшее с Молли, но это не мешало ему размышлять об этом наедине с самим собой. На следующий день после обеда у Реджа образовалось несколько свободных часов, и он отправился на прогулку. Ноги сами понесли Реджа на Таймс-сквер, по 44-й Западной улице, где, по словам Молли, находилась школа мисс Спенс. Он не планировал наводить справки, он всего лишь хотел взглянуть, из чистого любопытства.
Это было элегантное здание из серого камня с арочными окнами и балконами на первом этаже. Пока Редж глазел, учительница провела несколько пар юных учениц в белых блузах к соседнему зданию. К школе примыкал небольшой огороженный забором сад, и Редж заглянул туда сквозь решётку. Несколько девочек-подростков болтали в тени деревьев. Это были безупречно одетые молодые леди, без сомнения, отпрыски семей высшего класса. Одна из них, с открытым дружелюбным лицом, напомнила ему Флоренс, от чего Редж вздрогнул. Он не вспоминал ту уже давно, так было проще.
Редж дошёл до конца улицы, до самых промдоков на Гудзоне, и повернул обратно.
Когда он подходил к дому, одна из уборщиц, миссис Оливер, начищала ручки на входной двери.
— К вам пришли! — крикнула она Реджу. — Они ожидают на кухне.
Его охватила паника. «Кто это может быть?» Он судорожно соображал, пока наконец не решил, что это, по всей видимости, Тони из ресторана «Шерри». Только Тони было известно, где он живёт. Наверное, он зашёл вместе с кем-нибудь из своих приятелей. Может, они пришли, чтобы сказать Реджу, что забастовка официантов закончилась и он может возвращаться в ресторан. Или же это мог быть Дэнна О’Брайен с «Титаника». Редж понадеялся, что это не Дэнни, иначе тот скажет всем, что Редж не Джон Хитченс, и тогда всему конец.